Хорош воевать, время пить чай

Глава 3: Ночь первая Альбус уже много раз видел море – в детстве он несчетное количество раз гостил в коттедже «Ракушка». Оно никогда не казалось ему чем-то экстраординарным: обычный фоновый шум, легкий привкус соли в воздухе, успокаивающее постоянство. Но здесь и сейчас пляж Шелл-айленда казался ему особенным. Альбус стоял, зарывшись босыми ногами в песок, и волны ритмично ударялись в его лодыжки, тут же откатываясь обратно, а пальцы все глубже зарывались в песок. В отдалении он слышал, как спорили о чем-то Джеймс, Роксана и Фред. Тедди и Виктуар успели испариться, еще когда они все шли в сторону пляжа, и Альбусу не хотелось даже предполагать, куда и зачем они исчезли. Важнее всего было то, что Скорпиус стоял рядом, на несколько шагов позади, и любовался лунным отражением на гладкой поверхности воды – так, словно раньше не видел ничего более волнующего. И вот что еще было важно: они проводили время с его братом и кузенами, и всем вроде бы нравился Скорпиус. А что еще более странно – всем вроде бы нравился сам Ал. Те же люди, которых Альбус отталкивал на протяжении четырех лет мрачными взглядами и резкими словами, вели себя так, словно ничего подобного никогда не происходило. Если бы Альбусу еще перестали периодически сниться кошмары, он мог бы по-настоящему поверить в то, что прошлого года на самом деле не было. Сердце его неожиданно подскочило в груди, возвращая обратно в настоящее, к его лучшему другу. Скорпиус скинул ботинки, забрел в воду поглубже и стоял теперь совсем рядом с Альбусом – так, что их руки слегка соприкасались. Он нервно хохотнул, когда ступил в мокрый песок и начал в него проваливаться. Сделав шаг вперед, он высвободил ноги и с веселым удивлением принялся наблюдать, как вода и песок постепенно разглаживают то место, где за несколько секунд до этого были его ступни. Альбус, которому песок доходил уже до лодыжек, дотянулся до Скорпиуса и, ухватив его за руку, вернул на прежнее место, рядом с собой. – Просто не шевелись, это приятно, – заверил он друга. Недоверчивость Скорпиуса от этих слов быстро развеялась. Он кивнул, расставил пошире ноги и уставился вдаль, на отдаленные барашки волн, в то время как ступни его все глубже погружались в песок. Альбус сейчас отдал бы все, что угодно, за частичку гриффиндорской отваги – тогда бы он точно смог взять Скорпиуса за руку. В течение дня он не раз уже так делал, но это было на бегу и невзначай. То ли дело – сейчас, когда море и лунный свет даже Альбуса заставляли чувствовать разлитую в воздухе романтику. – Ой! – тихо вскрикнул Скорпиус, покачнувшись – особенно большая волна налетела, ударилась о лодыжки, а песок тут же поглотил его еще на несколько дюймов. Чтобы удержать равновесие, Скорпиус начал размахивать руками и одной из них ухватился за предплечье Альбуса. Ладонь его была скользкой от морской воды, и Альбус чувствовал шероховатость песчинок, трущихся об их кожу в месте соприкосновения. Чувствуя, что краснеет, он опустил голову и, собрав в кулак каждую унцию храбрости, которую мог унаследовать от родителей, накрыл руку Скорпиуса своей. В ту же секунду Скорпиус скользнул ладонью вниз по предплечью Альбуса (это было так похоже на ласку, что уши у Альбуса запунцовели, а внутри все скрутилось в тугой узел) и взял его за руку. – Вот так, – сказал Скорпиус, улыбаясь от уха до уха. – Пожалуйста, будь моим якорем! По-моему, эти волны хотят со мной сражаться – и уж я точно не выйду в этой схватке победителем. – Определенно, – согласился Альбус, расплываясь в ответной улыбке. Чувствуя, как его переполняет нежность, он слегка сжал пальцы Скорпиуса и тут же бросил на него взгляд украдкой – только чтобы убедиться, что тот улыбается еще шире. – Не волнуйся. Если тебя собьет с ног, меня наверняка собьет тоже – и, по крайней мере, мы вместе умрем совершенно нелепой смертью. – Не очень-то ты меня утешил… Я бы, честно говоря, предпочел жить вместе нелепой жизнью. Мелкие морские брызги приятно освежали горящее лицо Альбуса. Он пожалел, что не может окунуть лицо в воду. – Ты уже на полпути, приятель, – пробормотал он. – На полпути?! – вскинулся Скорпиус и повернулся к нему. – Ты знаешь что-то, чего я не знаю? Ответ не стоил ему никаких усилий: – Угу. Если ты в итоге все-таки отправишься в ближайшие пару лет на свидание с Розой, она заживо тебя зажрет за столом в чайной мадам Паддифут! Скорпиус рассмеялся. – И зачем бы ей это делать? Не думаю, что она ради меня рискнет попасть в Азкабан. – Он оживился: – Или все-таки рискнет? – Нет, – ровным голосом произнес Альбус. Вода внезапно показалась ему холоднее, а песок более колючим. Он отвернулся и уставился вниз. – А знаешь, что она мне сказала сегодня? Когда ты отходил, чтобы помочь бабушке? Сердце Альбуса проваливалось вниз быстрее, чем ноги увязали в песке. – Нет. Что? – через силу пробормотал он. Он вспомнил мамины слова о том, что все хорошее происходит не сразу, что в начале пятого курса она еще не встречалась с папой – а папа и вовсе был на шестом курсе, когда начал с ней встречаться. Весь день это казалось Альбусу утешением – напоминанием о том, что настоящее еще может измениться к лучшему. Но сейчас его вновь ткнули носом в то, что любовь не в состоянии преодолеть все. – Она сказала, что не хочет со мной встречаться! – воскликнул Скорпиус. Альбус резко к нему развернулся и одарил недоуменным взглядом. Это было совсем не то, что он ожидал услышать. – Ну… да, Скорпиус. Она тебе уже не раз это повторяла любыми способами: игнорировала тебя, обзывалась, позволяла своим подружкам над тобой смеяться, отказывалась от твоих предложений сходить с ней на свидание… Скорпиус кивнул. – Да, но вот в чем дело! Она сказала, что вообще ни с кем не хочет встречаться! Это уточнение почему-то имело для Скорпиуса значение. По мнению Альбуса, никакой разницы не было. – Так что дело не во мне, – продолжил Скорпиус. – Ну, вообще-то, она сказала, что все-таки немножечко во мне. Потому что я Малфой, и еще все эти слухи о том, что я – сын Волдеморта, которые, я уверен, так и будут распространяться, несмотря на официальное опровержение твоего отца… Но самое главное – она сказала, что свидания – это «колоссальная» трата времени и интеллектуальной энергии. – Скорпиус снова сиял улыбкой. – Но она после этих слов похлопала меня по руке, так что я думаю, что мы, возможно, сможем с ней подружиться! Это же будет просто замечательно, как думаешь? Если Роза станет нашим другом? Альбус едва дышал. Он понимал, что этот проблеск надежды может оказаться пшиком. После СОВ Роза запросто может решить, что на самом деле она все-таки хочет встречаться и что Скорпиус – идеальный для этого кандидат. Но прямо сейчас произошла лучшая вещь из всех возможных. Скорпиус понял, что его текущие шансы на отношения с Розой очень слабы, и (что самое главное) чувства его при этом не были задеты. Альбус этого не хотел – и ему было сложно представить себе сценарий, в котором этого бы не произошло. Ему было просто не вообразить, как Роза умудрилась довольно-таки твердо сказать Скорпиусу «нет» и при этом не разбить ему сердце. Но ведь умудрилась же! Пусть иногда она раздражала Альбуса буквально до слез, он не мог не признать, что она и правда была самым талантливым и умным человеком из всех, кого он знал. – Да, это было бы здорово, – в конце концов согласился он. – А папа продолжает помогать мне с квиддичем. Возможно, я попаду в команду, и тогда люди перестанут так меня дразнить. – Он снова посмотрел на Альбуса. – Знаешь, если ты позволишь маме помочь тебе с полетами, из тебя может получиться хороший охотник. В прошлом году он бы напустился на Скорпиуса за одно упоминание этой идеи. Но мысль о том, чтобы оказаться в одной команде со Скорпиусом, была, безусловно, заманчивой – даже если ему придется отказаться от своей бунтарской, надуманной ненависти к квиддичу. До Хогвартса-то квиддич ему очень даже нравился. Он следил за профессиональными матчами, и мама часто брала его с собой, когда их комментировала. Но как только он начал учиться в Хогвартсе, квиддич превратился в символ всех тех людей, которые над ним насмехались. Было бы здорово утереть им все нос. – Может быть, – уклончиво ответил Альбус. – Я спрошу у нее. Как будто все зависело от ее согласия. Скорпиус бросил на Альбуса скептический взгляд, но ничего не сказал. Они оба знали, что основными препятствиями к осуществлению этого плана были упрямство и гордость Альбуса. – В Слизеринской команде освобождаются три позиции в этом году: охотник, ловец и загонщик. Я, наверное, буду пробоваться на ловца. Мой папа был ловцом, и мы все лето тренировались, – сказал Скорпиус. – И как, у тебя хорошо получается? – спросил Альбус. Скорпиус часто вставал задолго до него, когда Альбус гостил в Малфой-Мэноре. К тому времени как Альбус вставал с кровати, Скорпиус с отцом уже заканчивали тренировку и ждали его на кухне. Скорпиус всегда стеснялся делиться с Альбусом подробностями, но тот почувствовал, что сейчас наступило подходящее время для расспросов, и не ошибся. Скорпиус улыбнулся. – Неплохо! Я всего дважды свалился с метлы! А снитч поймал в восьмидесяти четырех процентах случаев, что гораздо лучше, чем ноль процентов. Так что настрой у меня вполне оптимистичный. – Ну, – пошутил Альбус, – если уж у тебя получается, может, есть надежда, что и у меня получится. – Вот это, я понимаю, настрой! Ладони их все еще были сцеплены, и Альбус почувствовал непреодолимое желание обвить рукой талию Скорпиуса. Но прежде чем он смог как следует обдумать эту мысль, послышался внезапный всплеск, и они оба встрепенулись. Альбус, прищурившись, попытался рассмотреть приближающийся неясный силуэт. – Что это? – озадаченно вопросил он. Вытащив с чавкающим звуком ступни из песка, он сделал шаг вперед и сделал еще одну попытку вглядеться в залитый луной пейзаж. – Собака? Из ближайшего лагеря сбежала?.. Скорпиус, в свою очередь, сделал полшага назад. Он вытащил свою ладонь из Альбусовой и вцепился ему в плечо. – Альбус, это не собака! – выдохнул он и еще сильнее сжал руку на плече – чуть ли не до боли. – Это волк! Альбус вновь уставился на силуэт. – А… ну да, сам теперь вижу. У него… о, черт побери, он все ближе и ближе! Мы покойники! – Мертвее мертвого. Не двигайся! – воскликнул Скорпиус пронзительным от страха голосом. – Не пытайся убегать – он нас догонит. – Не… не думаю, что эта тактика тут подойдет, Скорпиус, – прошипел Альбус, чувствуя, как тело окоченевает от страха. Вряд ли он смог бы сейчас побежать, даже если бы захотел. – Притворяются мертвыми перед медведями… так? – Э… эм… – запаниковал Скорпиус. – Я не знаю! Не помню! Даже не уверен, что я вообще читал книгу с инструкциями, что делать в случае нападения волка. Почему я никогда не читал эту книгу?! – Шшшш! – снова зашипел Альбус. Волк их, несомненно, заметил. Сердце Альбуса замерло, когда тот повернулся и начал стремительно к ним приближаться. – Ладно. Новый план. Бежим! Альбус хватил Скорпиуса за руку, с силой дернул и потащил за собой. Он помчался по кромке моря, поднимая во все стороны брызги воды и песка, ни на секунду не осмеливаясь остановиться. Ему даже в голову не пришло, что у них обоих есть при себе палочки. Бег инстинктивно казался единственным выходом из ситуации. – Джеймс! – закричал Альбус, махая брату свободной рукой. Тот сидел на выброшенной на берег коряге и, мельком взглянув на брата, устремил взгляд на стремительно приближающегося волка (Альбус уже слышал шумное дыхание и шлепанье лап по мокрому песку), но на него это не произвело никакого впечатления. – Эй, Ал, что случилось? – Волк! – завизжал Скорпиус. Он к этому моменту уже обогнал Альбуса, но все еще цепко держался за его руку и тащил за собой, так, что Альбус едва успевал перебирать своими более короткими ногами. Оба они запнулись о песчаный холмик рядом с корягой, на которой сидел Джеймс (не разглядев ее в сумерках), и растянулись лицом вниз, нахватав полный рот песка. Ну все. Теперь точно трупы. Мертвее мертвого, как сказал Скорпиус. Но Джеймс в ответ на их трагедию разразился таким хохотом, что буквально перегнулся пополам. И тяжелое дыхание прекратилось. Альбус чувствовал в своей ладони руку Скорпиуса, теплую и потную, и это дало ему силы сесть. Он стряхнул с лица сухие песчинки и обернулся. Что за ерунда? Рядом, откуда ни возьмись, появилась Виктуар, его самая старшая кузина. А главное – этот чертов волк! Лежит себе, свернувшись калачиком на ее коленях и сползая массивным задом на песок, морда блаженно задрана к небу, а Виктуар еще и чешет его за ушами! – Э-э… – пискнул Скорпиус. Он попытался было отползти подальше от волка и в итоге врезался в Альбуса. – Виктуар, это твой… питомец? Знаешь… я думаю, тебе полезно будет узнать, что из волков не получаются хорошие питомцы. Их невозможно толком приручить. Виктуар явно наслаждалась происходящим. Она тряхнула светлыми волосами и рассмеялась. – Думаешь, нет? А ну-ка посмотри. – Она мягко ткнула волка в спину. – Сделай мне песочный замок. Альбус в изумлении открыл рот. Волк слез с колен Виктуар и тут же начал копаться в песке, который уже через пару минут начал принимать безошибочную форму. – Э-э… – повторил Скорпиус. Альбус подозрительно прищурился. Он посмотрел на волка, на влюбленный взгляд Виктуар, затем на истерически хохочущего Джеймса. Затем вспомнил о пятичасовом разговоре, который состоялся по инициативе Джеймса в вечер прибытия к ним Скорпиуса. По его позвоночнику пробежал холодок. – Тедди? – догадался он. Волк немедленно оторвался от строительства замка. Альбус все равно инстинктивно дернулся, когда тот повернулся к нему, подошел и извиняющимся жестом лизнул свободную руку. Скорпиус беспомощно приоткрыл рот. – Ты… это ты! – Альбус был совершенно растерян. Неспособность связно говорить только усилилась, когда Тедди на его глазах обернулся обратно в человека. Альбус вытаращил глаза. – Ты!!! – Прости, Ал. – Волосы Тедди резко сменили цвет с голубого на ярко-розовый. – Джеймс меня шантажировал. Ты в порядке? – Альбус молча кивнул. Тедди повернулся к Скорпиусу. – А ты в порядке? Выглядишь не очень. Скорпиус все еще слабо держался за руку Альбуса. – Да, – пискнул он. – Да. Все отлично. Отлично. Ты… – Анимаг. Работал над этим три года. – Но ты не зарегистрирован, – выпалил Альбус. – Мой папа… тебя арестует! – Твой папа ни о чем не узнает! – резко сказал Тедди. – Я собирался зарегистрироваться, но потом подумал, какую пользу Сириусу принесло то, что он не был зарегистрирован, и решил, что пойду другим путем. Таким же, как лучшие друзья моего отца. – А теперь и я собираюсь поступить так же! – гордо объявил Джеймс. – Как первые Джеймс и Сириус! Альбус резко развернулся. – Что? Совсем идиот?! Джеймс в ответ высунул язык. Альбус поразился было ребячеству этого жеста, но потом разглядел, что на языке брата что-то приклеено. – Лист мандрагоры! Я его во рту целый месяц держу! Нора будет счастлива, когда я от него наконец избавлюсь, – раздуваясь от важности, произнес Джеймс. – Это часть процесса. – Не думаю, что это хорошая идея… – попытался было сказать Скорпиус, но Джеймс его перебил. – Я вас, змейки ползучие, не для того с собой взял, чтобы вы мне лекции читали. Я слышал про тебя, Ал, что ты делаешь невероятные успехи в зельях. – Чего? Кто это тебе такое сказал? – изумился Альбус. – Я только в одном зелье хорош – в оборотном! И то даже не в приготовлении, а в употреблении! – И все равно у тебя больше опыта с нелегальными зельями, чем у меня. Мне вообще зельеварение никогда не давалось, – продолжил Джеймс. – Фреду, Роксане и Доминик тоже. Альбус обернулся к другим своим кузенам. – Что, и вы трое?! – в ужасе застонал он. В ответ они высунули языки, на которых красовалось по листку мандрагоры. Он снова развернулся к Виктуар, с умоляющим выражением лица. К счастью, она покачала головой. – Я сама – ни за что. У меня патронус – бабочка, – заверила его Виктуар. – Конечно, это не доказано, что анимагическая форма – всегда такая же, как патронус, но и ни одного исключения не известно, так что я не хочу закончить свою жизнь пятном на ветровом стекле маггловской машины. – Луна, – сообразил Скорпиус. – Это же единственная ночь, когда вы сможете сделать зелье в ближайший год или даже два. Но как вы собираетесь… у вас же ничего с собой нет. – Луна? А что с луной? – вскинулся Альбус. – Голубая луна – второе полнолуние за месяц. Этот этап может произойти только под голубой луной, – объяснила Доминик. – И у нас с собой есть все, что нам нужно. Смотрите, что я стащил у тети Гермионы, – сообщил Джеймс, вытаскивая из кармана крошечную сумочку, расшитую бисером. – На нее наложено Неопределяемое заклинание расширения. Тут есть все. Мне нужна только ваша помощь с зельем. Альбус отступил на шаг, качая головой. – Нет. Ни за что. Не собираюсь я в этом участвовать! Почему Тедди не может помочь? Он-то явно уже достиг в этом успеха. – Потому что я это не одобряю, – кисло заметил Тедди. – Я не буду их выдавать, и я определенно не буду им помогать, так что единственное, что я могу, это сидеть тут и пытаться не дать им себя покалечить и убить, что вполне может произойти. Роксана с Фредом обменялись взглядами. – Круто, – прошипели они. – Зато я могу их выдать! – закричал Альбус. Он сердито посмотрел на Джеймса. – Поверить не могу, что ты обокрал тетю Гермиону! Надеюсь, она обо всем узнает и мокрого места от тебя не оставит! Нет… надеюсь, она обо всем узнает и заставит тебя разбираться с папиными долгами по бумажной работе! – Э… – Скорпиус крепче сжал руку Альбуса, склонился к нему и прошипел на ухо: – Мы сами обокрали твою тетю Гермиону в прошлом году, помнишь? – Это было совсем другое! – прошипел Альбус в ответ. – Ничего ты никому не скажешь, – сказал Джеймс с озорной ухмылкой, – потому что в противном случае я сам расскажу… – он бросил многозначительный взгляд на Скорпиуса и подмигнул Альбусу, – обо всем. Альбуса захлестнула волна паники. Его слегка затошнило. – Вообще не знаю, о чем ты говоришь, – попытался было осадить он Джеймса, но и сам услышал, как неуверенно звучит его голос. В приступе отчаяния он воспользовался главным своим оружием: – И… и… я все маме расскажу! О том, как ты меня дразнишь! А она… все лицо тебе снесет проклятьем! Джеймс на мгновение отшатнулся. Оба брата уставились друг на друга, пытаясь оценить обстановку. Кто из них блефовал? Кому было больше терять? Альбус прикинул, что расстаться с лицом – невеселая перспектива, но потерять дружбу со Скорпиусом для него было бы еще ужаснее. Прежде чем один из них успел сделать следующий шаг, их обоих отвлек ослепительный свет. Они тут же обернулись. – Лили! – рявкнул Джеймс, следя глазами за вальяжно прогуливающимся львом. – Тебе нельзя колдовать, это отслеживают! – Министр находится здесь – заодно с толпой других колдунов и ведьм. Никто не узнает, что это я колдовала, – небрежно бросила Лили и ласково улыбнулась патронусу. – К тому же я к нему привязалась. Я назвала его Флимонт и подружилась с ним. – Лили, ведь ты не заодно с ними? – нервно спросил Скорпиус. – Тебе слишком мало лет. – Нет, она не с нами! – хором воскликнули Джеймс, Фред, Роксана и Доминик. – Только через мой труп! – добавил Тедди. Он всегда особенно яростно защищал Лили, и Альбус был ему сейчас за это благодарен. Последнее, что было нужно миру, это еще более могущественная Лили, а если она сможет в любой момент перекидываться во льва – тут уж могущественнее не придумаешь. – Она просто наблюдает вместе со мной, – заверила их всех Виктуар. – Вот и все. Не орите на нее. Иди сюда, Лили. – Лили с Флимонтом подошли к Виктуар. Патронус истаял и исчез, но Лили особо не расстроилась. Она тут же уселась, уютно прижавшись к боку Виктуар. Альбус поморщился. Ему было решительно непонятно, почему все всегда с ней так возились – ей определенно это было нужно меньше, чем всем остальным. – Так что скажешь? Будешь помогать мне или нет? – спросил Джеймс, уставившись на профиль Альбуса, пока тот не повернулся и не встретился с ним взглядом. – Если не хочешь помогать – ну и ладно. Просто это будет не в плюс факультету Слизерин. Но я… отнесусь к твоему выбору с уважением. Но если ты разболтаешь мою тайну, я превращу твою жизнь в ад, обещаю. Альбус застонал. – Папа меня убьет, – еле слышно выдохнул он. – Нет, папа убьет меня, потому что я расскажу ему, что угрожал разрушить твою жизнь, если не поможешь. Обещаю – я приму удар на себя, если мы попадемся. Ну пожалуйста, а? Честное слово – можешь мне доверять, я не подведу и не попадусь. Но если вдруг это случится, обещаю, что не позволю, чтобы вас со Скорпиусом в чем-то обвинили. Папа в тебе не разочаруется. Альбус погрузился в раздумья. Часть его хотела с энтузиазмом согласиться, потому что ему на самом деле нравилось снова проводить время с братом. За прошедший день было очень здорово почувствовать себя его другом. Ему правда хотелось, чтобы Джеймс его любил и уважал. С другой стороны, он ощущал тревогу. Ему было беспокойно за Джеймса и кузенов. А что случится с родителями, если Джеймс погибнет? Он вспомнил, какими они были бледными, когда его собственная жизнь находилась под угрозой. Что же произойдет, если они на самом деле потеряют одного из детей? Он взглянул на Тедди. – Они как следует подготовились? Или ведут себя как типичные гриффиндорцы? – Типичные гриффиндорцы, – тут же ответил бывший староста школы, отучившийся в свое время в Хаффлпаффе. – Но должен признать, что они и правда серьезно занимались подготовкой. – И ты поймешь, если я что-нибудь напутаю? Вмешаешься? Не допустишь вреда? – Конечно. Но помогать тебе все исправить я тоже не буду, – ответил Тедди. – Если зелье будет плохо сварено, я не дам им его пить. Альбус развернулся и посмотрел на Скорпиуса, потом перевел взгляд на Джеймса и кузенов. – Погодите, - сказал он им, потом оттащил Скорпиуса на несколько футов в сторону. – Что нам делать? Скорпиус задумчиво прикусил нижнюю губу. – Не знаю. Ну, то есть – если Тедди правда все проконтролирует, наверное, мы можем и помочь, так? Похоже, они все равно собираются этим заняться – с нами или без нас. Лучший вариант сценария: мы все испортим, потратим впустую их припасы – и им придется ждать еще два года до следующей голубой луны. – Хитроумный план. Очень по-слизерински, – уважительно проговорил Альбус. – Худший вариант сценария? – Худший? Тедди не заметит ошибку, они примут зелье и навсегда застрянут в получеловеческой, полуживотной форме. Альбус шумно выдохнул. – Да, риск большой. – Ну, все зависит от того, насколько ты привязан к Джеймсу. Альбус бросил в сторону Джеймса уничтожающий взгляд. – В данный момент не особенно. Вообще, странно, почему они меня попросили. Это Лили у нас – гений зельеварения. Слагхорн умолял позволить ему удочерить ее с первого же ее урока по зельям. – Готов спорить: Лили согласилась помогать только при условии, что они и ей разрешат поучаствовать, – предположил Скорпиус. – Да, это очень на нее похоже. – Альбус в нерешительности переступил с ноги на ногу. – Так что думаешь? – снова спросил он. – Это мне нужно принять решение? – Да. Из нас двоих ты более трезвомыслящий. Скорпиус задумчиво посмотрел на небо. – Ну… Мы ведь и правда хотели завести побольше друзей в этом учебном году. – Да, но я не думал, для этого нам нужно будет стать соучастниками в совершении преступления. – А может, тебе и стоило подумать об этом, Альбус. Посмотри на наш послужной список. Наша последняя подруга оказалась дочерью Волдеморта – и подружилась она с нами для того, чтобы мы помогли ей убить твоего папу и привести ее к власти. Так что, в общем и целом, мы должны уже привыкнуть к тому, что нас используют для того, чтобы вершить зло. – И то верно, – кивнул Альбус. Затем, в приступе того, что можно было объяснить только неисправимой гриффиндорской наследственностью, он расправил плечи. – Да к черту, давай им поможем. Покажем, как мы хороши в нелегальных зельях! Скорпиус вскинул в воздух кулак. – Да! Давай! – Но уже через мгновение он нахмурился. – Погоди-ка, нелегальных? – Он пошел за Альбусом, сжимая теплой ладонью его предплечье. – Мы попадем в тюрьму, Альбус? Ты знаешь – мне нельзя в тюрьму, я не могу спать на постельном белье низкого качества… – Ладно, – сообщил Альбус Джеймсу. – Мы поможем. Но на определенных условиях. – У нас есть условия? – прошептал Скорпиус ему на ухо. Джеймс восторженно ухнул. – Отлично! Ну, и чего ты хочешь, Ал? Альбус задумался на мгновение. И чего же он хотел? Он повернулся к Скорпиусу, который уставился на него вытаращенными глазами. – Э… одну секундочку. Он снова оттащил Скорпиуса в сторону. – Ну ладно, ты сказал ему, что мы поможем. Это мелочь – мы все равно можем отступить. Скажи ему, что мы… не станем помогать? – Нет-нет, мы поможем. Но нам нужно что-нибудь за это получить. Мы не будем больше работать забесплатно, – объявил Альбус. – С этого момента, если нас кто-то захочет использовать, пусть платит! – Отлично, просто супер, осталось только заскочить в Азкабан и сообщить Дельфи, что она должна нам тысячу галлеонов. – Нет, мы сделаем кое-что получше. Пойдем. – Альбус вернулся к брату, Скорпиус за ним. – Ладно, Джеймс, если тебя выберут в этом году старостой школы, ты будешь каждую неделю присуждать Слизерину по пятьдесят баллов – как минимум. Джеймс выгнул бровь. – И за что же, интересно? Альбус скрестил руки на груди. – За то, что там учится твой младший братик. Еще за что-нибудь. Десять баллов МакГинти за то, что явилась на занятия вовремя, десять Малфою за то, что дверь тебе придержал – сам придумаешь. Но мне нужно пятьдесят каждую неделю. – Ты ведь понимаешь, что, если вы благодаря этому выиграете Кубок школы, это будет нечестно? – Все равно это будет победа. Да и в любом случае, вся система давно уже прогнила. Джеймс окинул его долгим взглядом, без слов выражая мысль: «Ну и ну, вот так братик». Затем он расхохотался. – Ладно, по рукам! Поможешь с зельем – получишь свои нечестные змеиные баллы. – Отлично. Договорились. Альбус посмотрел на Скорпиуса, ожидая, что тот скажет что-нибудь умное. – Э… неплохо. Ладно. – Джеймс и Альбус недоуменно на него уставились. – Вообще-то я еще толком не решил, что думаю по этому поводу. Спросите у меня еще раз через десять минут – или после того, как кто-нибудь расстанется с конечностью. Роксане договоренность не понравилась. – Предатель! – припечатала она Джеймса. Он победно ухмыльнулся в ответ. – Не переживай, Рокси. Я просто буду столько же присуждать Гриффиндору. Альбус пожал плечами. – Меня это не беспокоит. Гриффиндор и так теряет каждую неделю в среднем по двести баллов. Он превратился в факультет проделок – и это нам только на руку. На лице Джеймса мелькнула нерешительность, но очень быстро исчезла без следа. *** Не самый приятный в результате получился опыт, учитывая пар, что застилал ему глаза, с одной стороны, и пристальный взгляд Лили, буравящий затылок, с другой. – Ладно, хорошо. А теперь… Капнем одну каплю крови лечурки, помешаем тридцать один раз против часовой стрелки, добавим еще одну каплю, глядя на север, помешаем двадцать один раз по часовой… – Погоди, не торопись, – взмолился Альбус. Он присел на корточки, весь взмокший и вне себя от неприятного тревожного ощущения, охватившего все тело. – Тридцать один, а затем двадцать один, точно? – Э… – Скорпиус нервно пролистал книгу назад и, наморщив лоб, прочитал инструкцию заново. – Да! Тридцать один против часовой, двадцать один по часовой, потом одиннадцать против часовой, один по часовой… – Ладно, – сказал Альбус и, чувствуя кожей устремленные на него взгляды кузенов, очень постарался выглядеть при этом собранным и уверенным в себе. – Конечно, идеально. Черт побери. Черт побери. Что я вообще делаю? – Ладно… одна капля крови лечурки – так… – Он задержал дыхание, выпустив из пипетки каплю. Она шлепнулась в зелье, которое тут же приобрело ярко-изумрудный оттенок. Альбус повернулся и с надеждой взглянул на Скорпиуса. – Изумрудный? – Изумрудный! Хотя тут говорится что-то про «полоски красного»? – Скорпиус опустил книгу и вытянул шею, уставившись вместе с Альбусом на поверхность зелья. Оно упрямо продолжало оставаться зеленым. – Ладно… Может, полоски появятся после того, как мы помешаем? – Может. Да. Давай попробуем, – согласился Альбус. Позади раздалось убийственно раздражающее покашливание Лили. – Ал, – пропела она. – Ал, ты ошибся. – Заткнись, Лили, ничего подобного. Но он почувствовал себя так, словно ему только что за шиворот засунули кубик льда. Внутренности болезненно сжались. В зелье действительно должны были появиться красные полоски. – Ошибся, и я знаю, в чем именно, - продолжила Лили. Скорпиус с энтузиазмом подскочил к ней и протянул книгу. – В чем? – Ну уж извините, мое экспертное мнение дорого стоит. Я тоже хочу принять зелье. – Нет, – гневно уставился на нее Джеймс. – Нет, – сказал Тедди. – Нет! – Нет. – Нет! Лили, слегка опешив от такого единодушия, надулась. – Ну и ладно, – пожала она плечами. – Делайте что хотите – мне наплевать. К этому моменту все уже заметно разнервничались. Скорпиус уставился в книгу с таким видом, словно в ней содержались все тайны вселенной, и Альбус тут же отвлекся на его вид: лоб нахмурен, щеки горят, нижняя губа прикушена… – Альбус! – рявкнул Джеймс. – Прекрати таращиться на Скорпиуса! В чем ты ошибся? Альбус в ужасе подскочил. – Я… я не… не знаю! Я капнул одну каплю, положил правильное количество волос единорога, я просто… – Он не договорил, опустив взгляд на пипетку. – Ой, так это же пипетка на полкапли, так? Он так стремительно подался вперед, что врезался головой в стенку котла, причем с такой силой, что из глаз посыпались искры. Не удержавшись на ногах, он полетел прямо в грязь. – Альбус! – воскликнул Скорпиус. – Альбус… там же котел! Скорпиус с глухим стуком рухнул рядом. Одной рукой он провел по спине Альбуса, другую приложил к затылку. – Ты в порядке? Альбус с удовольствием пролежал бы так целую вечность – чувствуя прикосновения Скорпиуса. Но он понимал, что это, возможно, будет не слишком результативно. Альбус медленно поднялся и, поморщившись, прижал ладонь к пульсирующему от боли лбу. Скорпиус убрал его руку и, приблизившись вплотную, обхватил лицо теплыми ладонями. – Альбус, – сказал Скорпиус, пристально вглядываясь в его глаза. – Повтори: сова, воробей, лев, собака, кошка. – Ч-что… зачем? – Назови пять животных, начинающихся с буквы «м». – …Морской ангел? Скорпиус побледнел. Он крепче сжал лицо Альбуса и придвинул его ближе к своему – так, что Альбус чувствовал его дыхание на своих губах. Щеки его заалели. – Похоже, у тебя сотрясение… да еще и лихорадка – ты весь горишь! Удивительно, но Джеймс вмешался прежде, чем Альбус успел умереть от смущения. – Да все с ним в порядке, он просто дурак. Он и до того, как ударился головой, не смог бы перечислить пять животных на букву «м». Он прекрасно может продолжить работать. Да, Ал? Под пристальным взглядом брата Альбус, чувствовавший головокружение и легкую тошноту, поспешно кивнул. Скорпиуса это не убедило. – Нет… Даже не знаю, Джеймс. Мне кажется, нам стоит отвести его обратно. – Он приподнял одно веко Альбуса. – У него глаза дергаются. – Да нет же! Они всегда такие! Он уже почти закончил! – Ничего подобного! – в ярости вскричал Скорпиус. – Мы только на второй странице! Впереди еще четырнадцать! – Да это ненадолго! – Альбус, ты как, в настроении продолжать? – требовательно спросил Скорпиус. Альбус слегка тряхнул головой – череп при этом так и прошило от боли. Ему в голову пришла внезапная мысль. – Муравей! Муравей, Скорпиус! Считается же, да? Лицо Скорпиуса вытянулось. Он обернулся к Джеймсу. – Все, я иду с ним обратно к взрослым. – Виктуар же учится на целительницу, – припомнил Джеймс. Он резко развернулся, ища глазами кузину. – Вик, иди сюда, посмотри, что с ним! Но Виктуар в ответ не проронила ни слова. Она стояла вдалеке от остальных и напряженно к чему-то прислушивалась. – Что? – тут же спросил Тедди. Роксана, Фред и Доминик, аккуратно раскладывавшие ингредиенты, которые им должны были понадобиться в следующих этапах варки зелья, внезапно замерли. Теперь и Альбус услышал звуки: хихиканье, шорох веток, приглушенные голоса. – Кто это там? – прошипела Роксана. Они довольно-таки сильно углубились в гущу леса, чтобы приготовить зелье, уверенные в том, что уж так далеко от другого лагеря никто не забредет. Что означало только одно: это был кто-то из их лагеря. И даже в этом случае – зачем этому кому-то бродить по лесу? – Не… двигайтесь… – прошипела Доминик. Все немедленно замерли. Альбус даже не был уверен, что они дышат. Голоса слышались все громче и громче. Он начал нервно озираться. Сердце его остановилось, когда он понял, что, кто бы это ни был, эти люди вот-вот выйдут на их маленькую полянку – и ничего по этому поводу нельзя было сделать. Тут же все стало еще хуже. Смех за деревьями замер, и знакомый голос сказал: – Погоди-ка… – Альбус, Лили и Джеймс обменялись мрачными взглядами. – По-моему, я что-то слышала. Шаги тоже замерли. Папа Альбуса ответил: – Да, я тоже. Вроде бы что-то… булькает? Дети уставились на булькающий котел. Прежде чем кто-нибудь из них успел хоть что-то предпринять, чтобы избавиться от котла, Гарри и Джинни вышли на поляну, раскрасневшиеся и слегка растрепанные. Все застыли как вкопанные. Альбус посмотрел сначала на Джинни, а затем, с замиранием сердца, на Гарри. Оба родителя медленно переводили взгляд с одного испуганного ребенка на другого, после чего уставились на котел и книгу, лежащую в грязи обложкой кверху. На корешке легко можно было прочитать название: «Искусство анимагии: как стать анимагом всего за два года, с гарантией». – Бежим, – прошипел Фред уголком рта. – Спасайся кто может. Бежим! И тут же все, кроме Альбуса и Скорпиуса, бросились врассыпную, в сторону деревьев. Гарри выкрикнул заклинание, которое Альбус никогда прежде не слышал, и дети, врезавшись в невидимый барьер, со стоном повалились на землю. Мама казалась выше обычного. Листья в ее спутанных волосах почему-то совершенно не умаляли грозности ее вида. Вытянувшись в струну, она скрипнула зубами. – Кто? И тут же пальцы практически всех присутствующих указали на Джеймса, который в ответ возмущенно фыркнул. – Да вы самые худшие гриффиндорцы в истории! Что случилось с вашей храбростью?! Роксана слегка попятилась, не отрывая взгляд от палочки Джинни. – Мы, конечно, храбрые, но не самоубийцы. Все ждали, затаив дыхание, что произойдет дальше. У Гарри был такой вид, будто ему вмазали по яйцам. Джинни в ярости скрипела зубами. И тут… – Кто, черт побери, этот волк? – спросил Гарри, но через секунду сам догадался. – Эдвард Люпин! Волк повернулся и начал бить лапами в невидимые барьеры – впрочем, получалось у него не лучше, чем до этого вышло в человеческом обличье. Смирившись с участью, он подошел к Гарри, поджав хвост, ткнулся мордой ему в руку и уставился жалобным щенячьим взглядом. – Мы с тобой попозже побеседуем, – прохладно пообещал Гарри. – Сидеть. – Тедди, заскулив, опустился на землю рядом с ногами Гарри. Тот тяжело вздохнул. Тем временем Джинни решительно вышагивала по полянке. Роксана нырнула за Фреда, тот нырнул за Доминик, которая, в свою очередь, спряталась за Виктуар. Лили даже не шевельнулась. Но Джинни, не обращая ни на кого внимания, двигалась прямиком к Джеймсу. – Джеймс Сириус Поттер! – заорала она, схватив его за ухо. Джеймс со вздохом поморщился и возвел очи горе, перегнувшись пополам, чтобы невысокой маме удобнее было его держать. Через мгновение Джинни выпустила его ухо, но глаза ее при этом продолжали метать молнии. – Это самая глупая выходка из всех, что ты когда-либо выкидывал! Джеймс раскрыл рот, чтобы возразить (или, возможно, напомнить Джинни о каком-то более глупом поступке), но мама махнула на него в ярости палочкой, и он тут же онемел. Беззвучно открыв рот, он сердито уставился на маму и, в приступе раздражения, сделал очень неприличный жест рукой. Альбус в ужасе отшатнулся. Не прошло и секунды, как над Джеймсом уже нависал гневный отец – живое воплощение ярости. – Быстро извинись! И чтобы я больше никогда не видел такого неуважения к матери! – прогрохотал Гарри. Джеймс, выгнув бровь, ткнул пальцем в горло. – Да мне плевать как, изобрази жестами, главное – извинись! Еле сдерживая смех, все смотрели, как Джеймс пытается с помощью мимики донести фразу: «Прости, мама». Гарри удовлетворился извинением и отступил на шаг. Джинни, хоть и неохотно, сняла с Джеймса заклинание. – Мы ничего не сделали! – тут же выпалил он, как только к нему вернулась возможность говорить. – Только Тедди прошел весь процесс – мы тут вообще ни при чем! И он нам не помогал! Он просто… присматривал. – Угу, но он вас и не пытался остановить, так? – отметил Гарри. Он внимательно оглядел всех собравшихся, включая Альбуса, и, завершив осмотр, вернулся к нему взглядом. – Что случилось с Альбусом?! Джинни тут же резко развернулась и устремила на них тревожный взгляд. Скорпиус отважно вызвался все объяснить: – Он сильно ударился головой о котел. Его нужно осмотреть. Гарри и Джинни посмотрели друг на друга, и Джинни, кивнув, поспешила к Альбусу, в то время как Гарри принялся раздавать приказы остальным детям. – Все сейчас отправятся лагерь и расскажут своим родителям все, что вы пытались сделать. Тедди, ты можешь поведать Биллу о том, что ты помогал сделать Доминик. И не сомневайтесь – завтра я опрошу ваших родителей и узнаю, что именно вы им рассказали. Ступайте. Нет, не вы, Джеймс и Лили. Вы остаетесь здесь. Джеймс и Лили застонали. Кузены угрюмо разбрелись. Через мгновение мамины руки нежно коснулись лба Альбуса и слегка надавили, от чего он вскрикнул. – Прости. У тебя тут приличная шишка назревает. Так что случилось? Альбус прикрыл глаза, пока мама осматривала его лоб, а Скорпиус спокойно обо всем рассказывал. – Папа… нет! – взвизгнул Джеймс. – Ты серьезно просишь меня не уничтожать ваше нелегальное зелье? – переспросил Гарри, и протесты Джеймса тут же заглохли. –… и тогда мы согласились помочь, хоть и понимали, что не стоит этого делать. Но мне нравится Джеймс, и Роксана, и Доминик, и… да, на самом деле, все. И мне не хотелось, чтобы они меня ненавидели. Так что мы с Альбусом согласились помочь, но у нас не очень-то хорошо шло дело с этим зельем… И тут появились вы, – закончил рассказ Скорпиус. – Два часа. Мы оставили вас одних на два часа – и вы тут же попытались стать анимагами! – Только Джеймс, – встрял Альбус. – Лили они не разрешили. – Ну, спасибо Мерлину и за это, – заметила мама. – Мама, – заканючил Джеймс, – как ты меня накажешь? – Пока не знаю. Я должна как следует все обдумать, пока мне не придет в голову что-нибудь по-настоящему ужасное. А теперь все встаем и возвращаемся в лагерь. – Мне бы хотелось, чтобы ты прокляла меня прямо сейчас, - сообщил Джеймс. – И давай уже с этим закончим… Будет ничья. Ты выплеснешь свой гнев… Я же знаю, что ты хочешь это сделать. Мое лицо так и напрашивается на летучемышиный сглаз... – А знаешь, чего бы мне хотелось? Мне бы хотелось иметь возможность провести хотя бы час с твоим отцом и не волноваться, что ты себя подожжешь, или лишишься конечностей, или превратишься в лося! Вот чего бы мне хотелось. Давай, пошевеливайся. – Ну пожалуйста, прокляни меня, мама, пожалуйста! – продолжал ныть Джеймс. Все понимали, что спонтанное проклятье бледнело в сравнении с любым наказанием, которое родители смогут придумать, если у них будет на это достаточно времени. Джинни осторожно помогла Альбусу подняться на ноги. Скорпиус быстро подхватил его за талию. Альбус не так уж плохо себя чувствовал и вполне мог идти самостоятельно, но говорить об этом не стал. Он оперся на Скорпиуса, и они начали путь обратно в лагерь. Джеймс канючил всю дорогу, но Джинни старательно его игнорировала. Только когда они вошли на территорию лагеря, она все-таки сорвалась: – Джеймс! Я никогда еще не проклинала своих детей! Но если ты не прекратишь и не отправишься в постель, я продам твою метлу. Клянусь – я так и сделаю! Джеймс испуганно вытаращил глаза и через секунду уже бежал со всех ног в палатку. Джинни развернулась к оставшимся детям. – Лили, Альбус и Скорпиус. Объясните мне, почему никто не подумал о том, чтобы рассказать про них. Альбус очень быстро сдал Джеймса со всеми потрохами: – Джеймс угрожал мне, мама! Он пообещал, что расскажет… – Альбус бросил быстрый взгляд на Скорпиуса, понадеявшись, что мама поймет. Судя по выражению ее лица, которое становилось все более суровым с каждой секундой, она и правда поняла. – Но я хотел рассказать – правда, хотел! – Он хотел, – встрял Скорпиус. – Конечно, хотел. Потому что он скользкая, ползучая… – Лили, хватит! Честное слово, из-за вас мне стыдно быть гриффиндорцем! Как так получилось, что единственные два человека, которые не собирались стать нелегальными анимагами, были единственными же не-гриффиндорцами? – Я не должна была принимать зелье, – начала было Лили. – Уверена, вовсе не потому, что ты не пыталась, – сухо отметила Джинни. – А вот Тедди – хаффлпаффец, и он… – Тедди – взрослый человек! Он сделал это незаконно, и он еще ответит за это каким-нибудь образом, но он в любом случае взрослый! А ты – ребенок! – Я не ребенок! Я мужчина! – раздался вопль от палатки. Джинни ткнула палочкой – и молния на палатке со свистом застегнулась перед лицом Джеймса. – Джинни! Магия! – завопила бабушка. Джинни бросила взгляд на бабушку, упрямо выдвинув челюсть. – Мама! Не сейчас! Альбус заметил, что в стороне тоже препираются группки родителей и детей. Он обхватил себя руками и задумался о том, как это счастливые семейные каникулы могли превратиться в такое. Чертов Джеймс. Но он тут же почувствовал укол стыда – ведь Джеймс не один был во всем виноват. Он подавил вздох и поднял взгляд на родителей. – Мама? Папа? Они тут же посмотрели на него. – Джеймс был не один. Роксана, Доминик и Фред – они все были заодно и носили листья мандрагоры на языках в течение месяца. Вот так – лучше уж сдать всех, не только Джеймса. Гарри и Джинни переглянулись. Несколько секунд царила тишина – у Альбуса сложилось впечатление, что за это время у них успел состояться целый разговор без единого слова. Затем они снова повернулись к Альбусу. – Спасибо за честность, Ал. Вы со Скорпиусом можете возвращаться в палатку. Ты тоже, Лили. Альбус помедлил в нерешительности. Сунув руку в карман, он нащупал несколько морских стеклышек, которые подобрал на берегу, прежде чем они углубились в лес. Он подошел к маме. – Вот, – сказал он, вытянув кулак, и когда Джинни подставила ладонь, он высыпал на нее стеклышки. Она на них уставилась. – Ты попросила принести тебе морские стеклышки, – напомнил ей Альбус, начиная нервничать. Может, стоило с этим подождать? Но Джинни тут же смягчилась. Альбус выдохнул с облегчением, когда она обняла его и нежно поцеловала шишку на лбу. – Спасибо, Ал, – сказала она. – Как мило, что ты не забыл об этом. Он улыбнулся. Джинни с нежностью сжала кулак со стеклышками. – Иди к палатке, ладно? – Конечно. Спокойной ночи, мам. – Спокойной ночи, милый. Улыбка и нежное слово – он определенно был спасен. Скорпиус подождал, пока они не удалились на достаточное расстояние, и мягко ткнул Альбуса в бок. – Мастерский бросок, идеальное попадание. Десять из десяти, умный Альбус наносит новый удар! – Я и правда подобрал для нее стеклышки, еще до того как мы попали в эту заварушку. – Знаю, – заверил его Скорпиус. – Но ты не будешь отрицать, что это было идеально вовремя. – Ну, мы ничего и не делали. Мы должны быть ее любимчиками до конца каникул, – упрямо сказал Альбус. – Согласен, – серьезно кивнул Скорпиус, но через мгновение нахмурился. – Они же не отправят Джеймса в тюрьму, а? Альбус рассмеялся. – Нет, конечно, к утру они уже успокоятся. Я уверен, они просто хотели напугать его так, чтобы он больше не пытался это сделать. – А, ну ладно, – с облегчением выдохнул Скорпиус. *** Альбус проснулся поздно ночью (или, скорее, рано утром). Первые несколько секунд он не мог понять, что его разбудило. А потом услышал, как снаружи палатки раздается свист дедушки. Несколько следующих минут он то снова проваливался в сон, то из него выныривал, но все это время его живот так и сводило от голода – и он понимал, что ему больше не удастся нормально заснуть. Бросив быстрый взгляд на Скорпиуса и Джеймса – оба они все еще глубоко спали – он соскользнул с кровати и прокрался по ковру к выходу. Дедушка, наверное, потихоньку собирал все к завтраку. Альбус надеялся, что застанет его – после безумной ночи ему бы не помешало провести тихий часик-другой с дедом, который в любой ситуации оставался спокойным и невозмутимым. Он захлопнул за собой дверь в спальню, прошел на цыпочках по маленькой прихожей мимо комнаты Лили и выбрался в гостиную. Преодолев половину расстояния, он вдруг услышал, как из комнаты родителей доносятся голоса, и в нерешительности замер. Продолжить путь или остановиться и подслушать? Он правда собирался продолжить путь, но тут понял, что слышит смех, и ему стало слишком любопытно, чтобы не попытаться узнать, что происходит. Он медленно, дюйм за дюймом, приблизился к закрытой двери и опустился перед ней на пол. К счастью, в палатке не было звукоизоляции. – Вообще-то, я не удивлена. Я уже ничему не удивляюсь. – Альбус узнал голос тети Анджелины. Она тоже смеялась. – Потому что ты отлично знаешь, чем мы с Фредом занимались в их возрасте, – заметил Джордж. Голос его звучал восторженно. – Я думаю, это просто отлично. Ну, то есть… я им, конечно, ничего подобного не сказал, но считаю, что они молодцы. По крайней мере, инициативу проявляют. – А я думаю, что это чудовищно, – с ужасом прошептала тетя Гермиона. – Они могли серьезно покалечиться! А после этого: – Я вообще не знаю, что и думать, – сказал Гарри между приступами смеха. Альбус четко слышал, как мама смеется вместе с ним – и дядя Рон тоже. – Видели бы вы их лица. Они и правда думали, что им сойдет это с рук. Да вообще, представить только, что они носили листья мандрагоры во рту целый месяц – месяц! – Ну, Тедди ведь и правда сошло это с рук. Что вы теперь собираетесь делать по этому поводу? – слегка раздраженно спросил дядя Билл. – Мы с Гермионой решили, что срочно его зарегистрируем. Спишем все на бумажную волокиту. – Хоть мне это все и не нравится, – вставила тетя Гермиона. – Я считаю, что правила должны быть одинаковыми для всех. Даже если чей-то крестный отец – Гарри Поттер. – Ой, не обращайте на нее внимания, – вздохнул дядя Рон. – Она во всем видит этот нетипо… – Непотизм, – строго поправила его тетя Гермиона. – Непотизм, угу. Думает, что я делаю Розу предубежденной, – фыркнул дядя Рон. – И поэтому внезапно теперь все должны подчиняться одним и тем же правилам. И когда это, спрашивается, относилось к кому-нибудь из нас? – Честно говоря, Рон, твоя дочь и правда травила моего сына годами, - заметила мама Альбуса – и тон ее из смеющегося превратился в значительно более холодный. – Она его не травила. Она просто… выбрала другую компанию, – ответил дядя Рон. – Вот только не начинайте, - строго сказал дядя Билл. Мама Альбуса снова рассмеялась. – Жаль все-таки, что вы их не видели. Джеймс просто умолял меня проклясть его вместо того, чтобы придумывать какое-то другое наказание. – И что же мы придумаем в качестве наказания? – спросил Гарри. Джинни фыркнула. – Это и было его наказание. Он теперь остаток каникул проведет, с ужасом думая, что же его ожидает. Но ничего не будет. – Она немного помолчала. – Я его обожаю, но иногда он бывает не слишком сообразительным. Мы с Гарри просмотрели эту книгу, так зелье нужно было варить несколько часов. И о чем же они думали – что мы не заметим их отсутствия всю ночь? – Они, наверное, надеялись, что вы наляжете на огневиски – и вам уже будет все равно, – предположила тетя Анджелина. – Ну конечно. В разговоре возникла небольшая пауза. – Анджелина, а разве у Роксаны патронус не крот или… – Лиса! Она собиралась в свободное время разгуливать по Англии в виде лисы! Это все равно что напрашиваться на пулю! Гарри фыркнул. – А можете себе представить Джеймса в случае успеха? Он бы стал перекидываться каждый раз, как только мы отвернемся, застревать рогами в дверных проемах, опрокидывать людей… Жуть. Это был бы просто кошмар. Все взрослые разразились смехом, который им практически не удалось приглушить. Джинни на них зашипела. – Тише вы, дети не должны знать, что нас это веселит. Думаю, что мне хотя бы раз в жизни удалось по-настоящему испугать Джеймса – и я не хочу испортить эффект, а то он попробует снова во время следующей голубой луны. Альбус услышал скрип кровати. – Пойду-ка я уже. Кажется, папа собирается готовить завтрак – да и Флер, возможно, уже думает, куда я пропал, – сказал дядя Билл. В сторону двери послышались шаги, и Альбус, пулей выскочив из палатки, понесся в сторону основного костра. Дедушка поднял на него взгляд. – Альбус! – радостно вскричал он. – Что-то ты совсем рано. – Доброе утро, дедушка. Я… пришел помочь с завтраком. Дедушка расплылся в широченной улыбке и заключил Альбуса в крепкое объятье, отчего он почувствовал, словно сделал что-то более значительное, чем на самом деле. Он помог деду поставить на огонь чайник, и они оба погрузились в уютную тишину. Впрочем, тишина эта была вскоре нарушена – когда из палатки Поттеров вышли взрослые. – Альбус? – недоуменно спросил Гарри. – Доброе утро, папа, – сказал Альбус и повернулся обратно к костру. Огонь взвился вверх, как следует разгораясь. – Кажется, получилось, дедушка! Дед похлопал его по плечу. – И правда, Альбус. Просто замечательно! Альбус просиял в улыбке. ________________________________________ Все его родные и двоюродные братья и сестры (кроме Люси и Розы) все еще спали. Альбус сидел между мамой и папой и прихлебывал обжигающий, но слишком слабый чай. – Ал, – тихо окликнула его мама. Он поднял на нее взгляд, и она внимательно и встревоженно на него воззрилась. – Если тебе хочется поговорить… ну, знаешь, о Скорпиусе или о чем угодно еще, – я здесь. И мне не все равно. И я всегда захочу тебя выслушать. И, думаю, я смогу понять. Он опустил голову и торопливо, неловко сделал глоток чая. Мама продолжила: – Я знаю, как это сложно, когда человек, который тебе нравится, не замечает тебя. Или видит тебя в другом свете. – Но, – встрял Гарри, которому явно было так же неловко, как самому Альбусу, – могу сказать из личного опыта, что часто этот человек на самом деле видит тебя в том же свете. Ему просто нужно больше времени, чтобы это понять. Он понятия не имел, откуда они знали. И ему хотелось вырыть яму в грязи под ногами и заползти в нее. Но в то же время странным образом ему стало легче. Легче от того, что ему не нужно будет им ничего рассказывать. Одной проблемой меньше – он был благодарен уже и за это. – Не знаю, имеет ли это вообще значение, – в конце концов сказал он. Разговаривать о таких вещах с родителями вообще было сложно, а с отцом – и подавно. Их отношения сейчас были гораздо лучше, чем за год до этого, но все равно иногда казались нестабильными. – Из-за Розы? – спросила мама. Альбус опешил. – Как ты умудрилась обо всем узнать? – Я умная, – отмахнулась она. – Но не думаю, что тебе стоит беспокоиться из-за Розы. Уверена, что, хоть Скорпиус и увлечен ей – а точнее, ее образом, но он… не смотрит на нее так, как смотрит на тебя. Такие вещи невозможно подделать. К тому же, насколько я знаю, Скорпиус и Роза даже не дружат. – Но могут в ближайшее время начать, – с несчастным голосом проговорил Альбус. – Скорпиус собирается пройти отбор в команду по квиддичу. Он все лето тренировался. А как только он окажется в команде, у них с Розой будет куча всего общего. А я останусь в одиночестве, потому что я – бездарность. – Он уныло ковырнул землю кроссовкой. – Метлы меня не слушаются. Они меня не любят. – Зато ты в маггловском футболе просто супер, – отметил папа, совершенно не понимая сути проблемы. – Ты так говоришь, как будто хочешь добиться успеха в квиддиче, – осторожно заметила мама. – Я думала, ты его ненавидишь. Альбус пожал плечами и снова ковырнул землю, пачкая нос кроссовки. – Потому что если это не так – и если ты хочешь попробовать попасть в команду, я могу тебя подготовить за неделю. Альбус горько рассмеялся. – Мам, ты же видела меня на метле. – Да. И я знаю, как по-разному у тебя получается, в зависимости от твоей уверенности в себе. До Хогвартса ты очень неплохо летал, Ал. Я правда не знаю, что там случилось. Но пока ты не начал волноваться о том, что другие про тебя подумают, ты летал просто отлично. Он промолчал. – Но тебе нужно по-настоящему этого захотеть. Не заводи себе новое хобби только потому, что беспокоишься из-за Розы и Скорпиуса. Он еще какое-то время помолчал, потом поднял взгляд на маму. Ее волосы казались еще ярче обычного в восходящих лучах солнца. – Я не знаю, чего хочу, мама, – признался он, ненавидя себя за то, как жалобно звучит его голос. – Знаю только, что… у меня живот болит. Когда они вместе. Я просто ужасно себя чувствую. – Как будто внутри тебя сидит монстр – и так и норовит впиться в тех, в кого ему нельзя впиваться? – спросил папа. Альбус резко обернулся к нему. – Да, наверное, так можно сказать, – осознал он. – М-м-м, да, я сам так себя когда-то чувствовал. Ужасно, – кивнул Гарри. – Но есть и хорошие новости: это не будет продолжаться вечно. Или ты получишь девушку – э… парня – или оставишь позади свои чувства. В любом случае, с тобой все будет в порядке. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы переварить папины слова, но после этого он понял, что именно это ему и нужно было услышать. Он почувствовал себя лучше и удивленно улыбнулся отцу. – Знаешь… папа, а ведь это правда помогло. – Он и сам слышал свое изумление. Папа вытаращил глаза. – Что, правда? Серьезно? Альбус кивнул. – Да. Мне уже не так нехорошо. Я правда лучше себя чувствую. Гарри радостно засмеялся. – Надо же. Я сказал правильные вещи! – Да! – согласился Альбус, чувствуя, как его тоже охватывает папина радость, и рассмеялся в ответ. – Отличная работа! – Ух ты! – закричал папа, и, даже не подумав предварительно, они оба подняли руки и дали друг другу пять – отчего ладонь Альбуса даже слегка заныла. – Как мило, – с нежностью прокомментировала Джинни. – Мои эмоционально заторможенные мальчики. Оставлю вас за этим занятием. Они ее проигнорировали. – Спасибо, папа, – искренне сказал Альбус. – И тебе спасибо! – откликнулся Гарри. – За… ну, ты знаешь. За то, что даешь мне быть твоим папой. В этот момент между ними воцарилась давно ожидаемая неловкая тишина, но Альбус ничего не имел против. Он снова посмотрел на отца. – Прости меня. За прошлую ночь. Я должен был сразу же рассказать. Гарри вздохнул. – Правда в том… что я бы на твоем месте не рассказал. Так что я понимаю. Я даже понимаю, зачем Джеймс это сделал. Альбус пустил пробный шар: – Но это было немного смешно, да? Гарри фыркнул и склонился к Альбусу. – Ага, даже не немного. Только не говори маме, что я тебе в этом признался. Мы все должны притворяться, что очень сердимся, до сегодняшнего вечера. Альбус рассмеялся и обернулся назад, ища глазами маму. Сердце его подскочило, когда он увидел слегка заспанного Скорпиуса – он жизнерадостно болтал с Джинни. Альбус просиял в улыбке, и Скорпиус, должно быть, почувствовал его взгляд, потому что через мгновение посмотрел в его сторону и тоже ему улыбнулся. – Ну что ж, – Гарри встал, – я, пожалуй, пойду. Мы все сегодня собираемся на пляж. И еще ходят слухи о грандиозном футбольном матче… хотя уже поговаривают о том, что ты – «несправедливое преимущество» команды Поттеров, так что мы еще посмотрим, что из этого выйдет. Стоило папе отойти, как через несколько секунд к Альбусу подошел Скорпиус и сел рядом. – Ну что, какие приключения ожидают нас сегодня? – оживленно поинтересовался он. То ли на Альбуса подействовала небольшая доза кофеина из утреннего чая. То ли им все еще владела остаточная радость от хорошего, успешного общения с отцом. А может, где-то на задворках сознания он все еще помнил о том, каким счастливым сделал рано утром дедушку. В любом случае – что-то подтолкнуло Альбуса, и он, потянувшись к Скорпиусу, заключил его в объятье. – Так, – пробормотал Скорпиус, прижимаясь ртом к плечу Альбуса. – Мы теперь это делаем. Все время. И мне правда это нравится. Сердце Альбуса чуть не выскочило из груди. – Мне тоже. Очень нравится. Скорпиус сначала нерешительно, а потом крепко обхватил Альбуса. Альбус продолжал прижимать его – все сильнее и сильнее. Скорпиус рассмеялся ему в рубашку. – Это определенно не объятие неудачников, – с гордостью выдавил он, хоть явно и испытывал сложности с впусканием воздуха в легкие. – Ты… собираешься… убить меня… любовью. И хорошо. То есть… я дышать не могу… но это все равно… здорово. Альбус быстро разжал руки. От его внимания не укрылось, что Скорпиус использовал слово «любовь» вместо «дружбы». Лицо Альбуса так и пылало. – Прости, – с улыбкой сказал он. – Нет-нет, – ответил Скорпиус и с ответной улыбкой потер ребра. – Это приятная боль. Неужели Скорпиус тоже покраснел? Или его щеки были такими розовыми из-за нехватки кислорода в легких? Альбус позволил себе понадеяться на первое. – Я так рад, что ты здесь, – признал он. Он даже не планировал говорить эти слова вслух – но они идеально дополнили чувства нежности и благодарности, которые его переполняли. – А я-то как рад, что я здесь. Это так правильно – быть здесь. Как будто так и должно быть. А это важно, потому что… я ведь обычно не чувствую, что я где-то на своем месте. Оба они отвернулись и посмотрели в разные стороны, но Альбус был уверен, что они оба улыбаются.