(Не)верить

Когда ему позвонила миссис Вашингтон и сообщила обо всем, Крис не поверил. Он не верил, пока медленно искал одежду, разбросанную по всей квартире. Он не верил, пока пытался поймать такси на оживленной улице. Не верил, пока зачитывал водителю адрес, наспех записанный неровным почерком на клочке бумаги. Он не верил, пока ехал и его мысли вяло текли в непонятном ему самому направлении. «Как? Когда? Почему?». Тихий голос в его голове, подозрительно напоминавший голос Сэм, ехидно твердил, что он ошибся. Они ВСЕ ошиблись. Недоверие стягивало внутренности тугим узлом и жалобно скребло в районе солнечного сплетения. Крис не верил, когда проходил через высокие ворота особняка Вашингтонов. Руки нервно подрагивали, но он не верил, даже когда заметил одинокую фигуру на скамейке на веранде. Ему казалось, что все происходящее – зыбкий сон, который растает с рассветом. Поэтому он не верил. За прошедшее время, после всего случившегося, Крис научился не доверять собственным снам. В них всегда все слишком хорошо. В жизни так не могло быть. Поэтому он все еще не верил. Не верил даже стоя на расстоянии вытянутой руки от Джоша. Крис просто смотрел. Он поверил лишь в тот момент, когда его уже-год-как-мертвый друг прервал затянувшуюся тишину и заговорил. – Здравствуй, Крис. Ты решился приехать. Я рад. Джош выглядел болезненно. Мертвенную бледность кожи дополняли глубокие тени, залегшие под глазами. Он осунулся. Сидел, понуро ссутулив плечи, и всеми силами избегал взгляда Криса. Вашингтон говорил медленно и тихо, а его голос еще больше заглушала плотная медицинская маска, скрывающая половину лица. Крис тупо смотрел на внезапно-восставшего-из-мертвых друга и не мог заставить себя заговорить. Джош метнул на него затравленный взгляд и вновь быстро опустил глаза в пол. – Я все пойму, – неясно пробормотал он. – Если ты не захочешь меня видеть после всего случившегося… Крис мотнул головой, приходя в себя, и, наконец, смог сложить хаотично мечущиеся в его голове слова в осмысленное предложение. Почти. – Чувак, как ты дышишь через эту штуку? – о, это было совсем не то, что он собирался сказать. Но, кажется, его мозг отключился от перегрузки и выдавал лишь откровенный бред, явно не собираясь останавливаться на достигнутом. – Да и слышно тебя через нее чертовски плохо. Джош резко дернулся и побледнел еще больше, хотя казалось, что это невозможно физически. Крис отстраненно подумал, что его друг всегда умел всех удивлять и совершать, казалось бы, невозможное. Он готов был провалиться сквозь землю за свои слова, спровоцировавшие такую реакцию. – Джош, – встревоженно позвал Хартли. – Ты только не уходи сразу, пожалуйста, – нервно прервал его Джош Вашингтон снова отвел взгляд и дрожащими руками потянулся к проклятой маске. Он замер на несколько секунд, словно вел ожесточенную борьбу с самим собой, а затем все же снял ее. Сперва Крис не заметил ничего странного, глядя, как его друг дергано сжимает в кулаке маску. А потом пригляделся получше. По спине к ногам побежал холод, делая их непослушными. Крису показалось, что он вот-вот упадет, что небо обрушилось, а земля разверзлась. Левую щеку Джоша уродовали грубые шрамы и острые, выступающие зубы. Клыки. Как у вендиго. Крису показалось, что он попал в худший кошмар, где его лучший друг становится этой чертовой тварью и сжирает его, сжирает их всех. Голос Сэм в его голове назойливо шептал ему «не шевелись, замри, замри и оно не увидит, Кристофер». Он отчаянно посмотрел на Джоша. Вашингтон сидел еще больше сжавшись, старательно отворачивая от Хартли изуродованную часть лица, и мелко дрожал. Несколько долгих секунд Крис смотрел на друга. А затем в его сознании щелкнул переключатель – он не нападает. И не нападет. Это ведь его Джош, старина Джош, лучший друг, которого они все бросили, легко поверив в его смерть, сняв с себя ответственность. Он все это время был жив, страдал и никто не догадывался, через что ему пришлось пройти. Криса словно по голове ударило, пробуждая от оцепенения. Реальность накрыла его волной. Все настоящее. – Так это и правда ты, – прошептал Хартли. – А я даже не поверил, когда твоя мама позвонила мне. Что с тобой произошло? Прошел почти год… Джош ответил не сразу. Он уставился в пол, словно обувь интересовала его больше всего на свете, а затем прикрыл ладонью глаза. Его лицо исказила гримаса муки. – Все очень размыто. Я почти ничего не помню. Помню, как остался один в шахтах. Ханна и Бет иногда появлялись, винили меня в своей гибели. Но со временем они стали приходить все реже, пока и вовсе не прекратили. Я помню жуткий голод, страх и невыносимое чувство одиночества. Тогда я бы все отдал, лишь бы за мной пришли. Я даже ловил себя на мысли, что лучше бы Майк пристрелил меня там, в сарае. А потом – провал. Будто большая дыра в памяти. Мне говорили, что когда меня нашли, я был словно не в себе… Словно… одержим чем-то. Крис нервно сглотнул, прекрасно понимая, чем был одержим его друг. А Джош между тем продолжил. – Мне сказали, что я находился в одиночной камере. Врачи испробовали все, что можно с медицинской точки зрения, но ничего так и не помогло. А потом, однажды, я просто открыл глаза, возвращаясь в сознание… Я был связан смирительной рубашкой, лежал в луже собственной крови. Все тело ужасно болело. Я помню лишь, что слышал много странного пения… Думаю, родители привели ко мне экзорциста. И, пожалуй, это сработало. Под конец своего рассказа Джош невесело усмехнулся и прикрыл рукой истерзанную часть щеки. Крис чувствовал, как все то время, что он слушал, волосы на его голове медленно шевелились от ужаса. Он не мог представить себе, что чувствовал Вашингтон, находясь в проклятых шахтах, один на один со своими самыми большими страхами. Хартли перевел взгляд на изменившиеся клыки друга. Хотелось о многом спросить, но его язык как всегда опередил мысли и выдал самый неудобный вопрос. – Так… чем тебя кормили? – Господи. Крису резко захотелось вцепиться руками себе в волосы и пару раз удариться головой о ближайшую стену. Но Джош лишь нервно хохотнул и странно посмотрел на Криса. – О, чувак, ты волнуешься обо мне? Это так мило. В основном я был на внутривенном и детском питании. Так что, не переживай, никаких человеческих конечностей для такого психа как я. – Джош снова невесело рассмеялся. Крис замялся. Он уже открыл рот, чтобы сказать, что совсем не это хотел спросить, но Вашингтон его опередил. Джош обхватил себя руками, словно ему резко стало холодно. – Слушай, Крис… Я многое портил в своей жизни, но… я никогда не хотел, чтобы все обернулось так. Мне очень жаль… Крис видел, как Джош всеми силами старается спрятать свою боль как можно глубже. Он внезапно осознал, что уже сталкивался с подобным. Джош, которому и так довелось пережить многое, опять уничтожал себя чувством вины. И он снова был совершенно один со своей болью. «До этого дня» – шепнул голос в голове Криса. – Нет, – Крис шагнул вперед, встал прямо напротив лучшего друга. – Ты ни в чем не виноват. Ты нуждался в помощи. Мы все были там, мы все видели, но никто не протянул тебе руки. Я не протянул. Прости меня. Мне жаль. Я бросил тебя одного. Джош посмотрел на Криса таким отчаянно-благодарным взглядом, что Хартли показалось, словно его сердце вот-вот разорвется на куски от горечи. Он хотел продолжить разговор, но Джош вдруг нервно дернулся и неловко попытался прикрыть покалеченную часть лица рукой. «Что же ты видел, что стал таким?» – подумалось Крису. Его друг еще никогда не выглядел настолько неуверенным в себе, напуганным и забитым жизнью. Было больно и непривычно видеть такого Джоша. Поэтому Крис сделал то, что показалось ему единственно правильным в тот момент. Он аккуратно взял ладонь Джоша, которой тот прикрывал лицо, в свою руку и несильно сжал, говоря этим прикосновением «Я здесь. С тобой» – Я счастлив, что смог вновь увидеть тебя. И теперь я не оставлю тебя одного. Никогда, Джош. …Когда Крис обнимал Джоша, чувствуя как намокает его куртка от слез друга, он подумал, что теперь все точно будет хорошо. Не может не быть. Он верил в это.