Наган по кличке Братишка

      — А в руках у деда какой-то артефакт, светится розовым, мигает и пульсирует. Он на него так хитро нажал и скинул вниз! Прямо на кровососов! Так и не скажешь, что я тебя заинтриговала? — пытливо вглядываюсь в Петренко.       — Нет, буду молчать и терпеть. Пока ты болтаешь, у меня есть хоть какой-то шанс выиграть.       — Ха! С каких это пор разговор мешал мне за игрой следить?       — Однако, эта партия наконец-то за мной! — торжествующе скалится полковник, сбрасывая последние карты. — Раздевайся.       Сдерживая внутреннее злорадство, неторопливо расшнуровываю правый ботинок. Петренко аж вперед подался. Скинув обувку на пол, демонстративно стягиваю с ноги носок и гордо кладу его на середину стола.       — Что? — ехидно интересуюсь я. — Мы договаривались не считать одеждой только перчатки.       — Носки тоже не одежда, а…, а аксессуар! — чуть не воет разочарованный должанин.       — Ага, а портупея значит одежда? — киваю на ремни, свисающие со спинки стула.       — Ну, Рифма!       — Чего? Носок вон совсем новый. Даже дырок нет.       С удовольствием шевелю пальцами на ноге, наблюдая за метаморфозами эмоций на лице полковника. Жаль, что он себя сейчас не видит. То еще зрелище. Хотя, зрители-то нам как раз и не нужны. Уж больно пикантный у нас вид: восседающий на стуле полковник в одних штанах и берцах и моя скромная персона. Правда я-то при полном параде, разве что куртка на гвоздике висит, но так это обязательное условие игры — отсутствие у меня рукавов, дабы избежать обвинений в сокрытии в них козырей. У тонкого свитера тоже есть рукава, но они плотно облегают руку. Так-то это мне не помеха, ну да пусть Петренко считает себя хитрым.       В коридоре мощно топочут ботинками, впечатывая подошвы в многострадальный пол. Останавливаются возле нашей двери. Бесцеремонно дергают ручку. Ага, разогнались. Предусмотрительный Петренко все запер.       — Полковник, открывай! — рявкает генеральский голос, сопровождая требование внушительным стуком.       Петренко делает мне знак «молчать», продолжая собирать карты со стола.       — Я знаю, что ты там, — настойчивый стук повторяется.       Должанин хмурится, но продолжает тихушничать. Киваю на окно. Задумавшись на пару секунд, он качает головой. Ну как хочешь.       — А что, если полковника там нет? — подает голос капитан Иванцов.       — Щас дверь вышибем и узнаем, — радостно откликается генерал.       Петренко, заинтересовано изогнув бровь, поворачивается к двери.       — Но я точно видел полковника у южного блокпоста. Минут пятнадцать назад. Наверняка он и сейчас там, — продолжает уговоры капитан.       — Да? Ну, идем, проверим. Но если ты, Петренко, сидишь сейчас здесь, то чтобы через пять минут — один погон здесь, другой в моем кабинете! У нас новая информация по тоннелям появилась, а тебя черт знает, где носит!       Шаги быстро удаляются.       — Уж черт-то, конечно, знает, — буркает полковник, выразительно глядя на меня. — Рифма, одолжишь мне… моё? Я за пять минут за новым комбезом не успею сходить.       — Одолжить? Это неспортивно, — забираю свою колоду, — но я могу обменять все твое шмотье на свой драгоценный носок.       — От сердца отрываю, — фыркает Петренко, шустренько сгребая вещи и приводя себя в прядок. — Ты бы еще шнурки с ботинок сняла.       — Отличная мысль, — киваю я, нормально обуваясь.       — Ну, нет! Шнурки, перчатки, портупеи и… носки не считаются!       — Списочек составь, потом зачитаешь.       — Договорились, — на полном серьезе соглашается должанин.       Впрочем, нисколько не сомневаюсь, что и составит, и торжественно мне зачитает и еще подписать заставит.       — Расскажешь хоть, что там за новая инфа и про какие тоннели? — застегиваю куртку и подхватываю с дивана свой «Абакан». Рюкзак пускай остается, еще вернусь.       — Разглашать секретные данные не состоящему в группировке человеку? — полковник легонько прижимается ко мне плечом. — А что мне за это будет?       Ишь ты, научился. Хотя, с кем поведешься…       — Ну не знаю, зависит от ценности сведений, — усмехаюсь я. — Капитан твой молодец, соображает.       — Вот именно потому, что он в моих квадах, он и соображает. Дураков среди моих людей не числится, — гордо сообщает полковник, открывая окно.       Высунувшись по пояс, он пристально осматривает задворки Бара. Оглядывается, дурашливо мне подмигивает и лихо перебрасывает себя через подоконник. Тут же галантно протягивает мне руку, помогая выбраться на улицу. Первый этаж позволяет Петренко иметь второй выход из помещения через окно.       — Где тебя потом найти? — уже собираясь сворачивать направо, оглядывается полковник.       — В «100 рентген». А может еще где. Но в пределах Бара, да.       Кивнув, должанин скрывается за поворотом. Если поторопится, то успеет обогнать генерала и оказаться на южном блокпосту первым.       Я же неспешно ухожу налево, в долгий обход барной территории с тылов. Хотя и на задворках можно найти что-нибудь интересное, но я уже не в настроении что-либо искать. Не люблю, когда мне срывают игру. Хоть и ставки сегодня невелики, но с полковником представляет интерес сам процесс. Мне он хоть и не соперник в картах, зато игрок довольно внимательный и новые шулерские приемы лучше всего испробовать на нем. Если уж Вещего нет под рукой.       Вообще учитель уже должен был вернуться в Бар. Конечно, его задержка на пару-тройку дней это не смертельно, но и поволноваться заставляет. Это опять-таки портит мне весь настрой.       Перебравшись через забор из сетки-рабица, выруливаю из-за поворота и топаю к северному блокпосту должан.       — Гуляешь? — кивает мне один из дежурящих бойцов.       — Выгуливаюсь, — усмехаюсь в ответ и скрываюсь за исписанными воротами. Нет охоты болтать.       Что же делать в Баре, если ничего не хочется делать? Да просто завалиться в «100 рентген» и чего-нибудь выпить. Авось приключения, если им так уж надо, сами тебя найдут. Или нет. Но посидеть и послушать, что в Зоне творится, тоже приятное времяпровождение. Хотя в последние дни только этим и занимаюсь. С тех пор, как народ уяснил, что играть в карты со мной — дело разорительное, я чуть не на стенку лезу от скуки. Живу в Баре на каких-то кошачьих правах — ем, сплю, шастаю туда-сюда, мне всегда рады и не спрашивают, где носило. Правда, если сама расскажу, то с удовольствием послушают. А потом выяснилось, что полковник тоже азартный человек. И, несмотря на частые проигрыши, ни разу не отказался поиграть. Так что, заходя в Бар, я отправляюсь в карточный загул к Петренко. Вещий также смывается по каким-то своим таинственным делам. На мои вопросы объявил, что его отлучки — страшная тайна. Я чуть не умерла от любопытства, но все-таки справилась с собой. Ясно, что учитель так прикалывается, но мне необидно. Вон какое великое дело делаю — целого Вещего веселю. Хорошая сталкерша.       — Рифма! — радушно улыбается Бармен, узрев мою персону. — Ты еще здесь прозябаешь? Не надоело?       — Надоело. Но что поделать? Вещий вернется — вот тогда всем тут жарко станет.       — Да и так не холодно, — усмехается Бармен. — Чайку заварить? Или кофейку? У меня настоящий молотый есть.       — Откуда такое богатство?       — Оттуда, — загадочно ответствует тот и исчезает за дверью кухни.       Задумавшись о территориальном расположении места «оттуда», упускаю момент, когда ко мне подкрадывается Осведомитель.       — Тебя тут Крыша искала, — чуть ли не в самое ухо мурлычет он.       — Кто-о? Я свою вроде еще не теряла, — изумленно поворачиваюсь к довольно заулыбавшемуся сталкеру.       — Да не крыша, а Крыша, — многозначительно выделяет последнее слово эта ходячая справочная. — Сталкерша.       — Сталкерша? Она? Но я всех женщин сталкеров знаю, — благо в Зоне их совсем мало. — И такой среди них нет.       — Всех здесь знаю только я, — гордо сообщает Осведомитель. — Что сейчас и подтвердилось. Сказать, где ее найти?       — Неа, — отворачиваюсь от него, демонстративно глядя на приближающегося Бармена. — Она ж меня искала, а не я ее. Вот пусть и дальше ищет. А мне не интересно. Любопытство, чтоб ты знал, сгубило кошку.       — А ты самая что ни есть кошка, — припечатывает Бармен, ставя передо мной ароматно дымящуюся кружку. — Которая ходит сама по себе.       — Сама по себе? Кошка Мебиуса что ли? — ржет Осведомитель.       — Вот что здесь за место такое? — огорченно качаю головой. — Все умничают, умничают… Злыдни, уйду от вас. Я человек возвышенный, ранимый, а вы тут всякое говорите. Бармен, почем покупаешь комбезы Долга?       — Э нет, мне эти свои шулерские выигрыши можешь не сбагривать, — аж вздрагивает заслушавшийся дядька.       — Какой возмутительный поклеп. Все честно!       — Сидоровичу неси. Или вон на Барахолке толкни.       Обиженно насупившись, утыкаюсь в кружку. Почему мне никто не верит? Я не произвожу впечатления честного человека? Прискорбно.