Я сделал это для тебя

- Неплохо вышло, - после непродолжительного молчания вынес вердикт Дэмиен и, приподнявшись на носках, протянул руку, чтобы коснуться рыжих волос. Колин отпрянул, будто в руке Робина было зажато смертоносное оружие. Впрочем, если бы Дэмиен всерьез намеревался свернуть ему шею, он бы мог сделать это и голыми руками, как это произошло с бандой, которая сейчас была разбросана по грязному полу заброшенного металлургического завода. Похитители детей несколько минут назад издали свой предсмертный хрип. Вид свернутых шейных позвонков, выпирающих под кожей, почти разрывающих ее, вызывал тошноту, отвращение и страх. - Дэмиен, зачем… зачем ты это сделал?! - Разве тебе не нравится? – для обычно самоуверенного мальчишки этот вопрос прозвучал растерянно. Дэмиен так и не дотянулся до рыжей макушки и теперь застыл с глуповатой, совсем детской улыбкой на лице. В голубых глазах было непонимание. – Больше они не похитят ни одного ребенка. - Что? Нет! Так нельзя! – по уродливому горилоподобному лицу потекли детские слезы. Эбьюз шмыгнул носом и тут же вытер нос здоровенной ручищей, стирая их. В полумраке завода его лицо больше напоминало кровавую маску: капли чужой крови смешивались с темными пятнами веснушек, отчего Эбьюз казался еще более страшным. - Нельзя говоришь? Нельзя?! – Робин тут же зарычал. Его маленький кулак врезался в живот Колина, но тот ничего не почувствовал. Восприимчивость к боли бетонной стены была куда выше, чем Эбьюза. – Они похитили и расчленили семнадцать детей! Семнадцать сраных сопляков! Разве не ты ныл все три дня, что не хочешь, чтобы полиция нашла еще хотя бы один труп? Ты наматывал сопли на кулак, жалея каждый найденный на помойке трупик этих ебучих спиногрызов! Сильный удар отбросил Дэмиена через весь цех. Мальчишка ударился спиной о котел и медленно осел на пол, беспомощно хватая воздух губами, чтобы вновь наполнить им легкие. - Что я опять сделал не так, - просипел он, едва к нему вернулась возможность сделать вдох , - это ведь все… для тебя… я сделал это для тебя, - Дэмиен поднял взгляд на подошедшего к нему Эбьюза. Здоровяк покачал головой и опустился на корточки перед Робином. - Ты не должен так делать. Бог не разрешает убивать. Бэтмен не разрешает убивать. - По-твоему, Бэтмен – бог? – тишина завода буквально взорвалась хриплым безудержным смехом. Уилкс позволил Дэмиену отсмеяться и только потом продолжил. - Нет, Бог всего один и он живет на небе. А Бэтмен просто поступает так, как хочет этого Бог. Ты тоже должен поступать правильно, Дэмиен. Я не хочу, чтобы ты попал в ад, - он порывисто обнял Робина, заключая его в стальные тиски огромных рук. – Я не хочу, чтобы твоя душа была в аду, - Уилкс заревел раненым зверем и уткнулся в серый от пыли капюшон костюма Робина лицом, чтобы спрятать слезы, вновь выступившие на красных, и без того воспаленных глазах. - Я ведь сделал это для тебя, Колин. Я не хотел, чтобы ты снова плакал, - прошептал Дэмиен, приглаживая торчащие жесткие рыжие волосы. – Я не хочу в рай, я не верю в него. Но ты, Колин, ты плачешь по-настоящему. Это важнее для меня, чем какая-то душа, мертвые боги и куча летающих петухов. - Это ангелы, - пробормотал сквозь слезы Уилкс. - Мне срать, кто это, я не верю в них. Повисла тишина, нарушаемая только хриплым дыханием Дэмиена и глухими всхлипами Эбьюза. - Ну, хватит уже, прекращай реветь. Теперь уже все позади, - притянув к себе Колина, Дэмиен поцеловал его настойчиво, нетерпеливо. Он удерживал широкое лицо в ладонях, поглаживая грубую грязную от пыли и крови кожу щек Эбьюза большими пальцами, и в этих движениях сквозила плохо прикрытая, совершенно несвойственная мальчишке нежность, которой он хотел поделиться со своим другом. – Это был мой тебе подарок. Просто прими его. Теперь ты можешь спать спокойно, зная, что никого больше из твоих сироток не похитят и не выпотрошат, - прошептал Уэйн и хотел вернуться к поцелую, но его подбородок крепко сжали здоровые сильные пальцы, каждый из которых был чуть меньше запястья Робина. - Ты маленький ублюдок, Дэмиен. Испорченный маленький ублюдок. Ты не смеешь распоряжаться чужими жизнями! Ты не Бог и никогда им не будешь! – Колин сорвался на крик. Он не знал, как еще можно достучаться до сердца и разума того, кто был рожден, чтобы стать машиной для убийства. – Не смей распоряжаться человеческими жизнями, как фантиками от конфет! Дэмиен молча хлопал глазами, хватаясь за сильную руку. Он не мог сейчас ничего сказать в ответ, чтобы оправдать себя или свои поступки, даже если бы очень сильно захотел: пальцы немилосердно сдавливали нижнюю челюсть так сильно, что любая попытка пошевелить ей грозила бы вывихом, а то и переломом. - Ты понимаешь это? Ты понимаешь, что ничем не лучше этих убийц, потому что ты тоже убиваешь! Ты жестокий, ты очень жестокий! – Уилкс смотрел в его глаза с горечью и жалостью. Конечно же сейчас он мог только жалеть этого маленького грешника, молиться, чтобы наконец-то он встал на путь истинный, чтобы искупил вину за все то, что успел совершить. Детям прощается многое, потому что они всего лишь глупые, еще не смышлёные создания, напоминающие слепых котят. Колин всем сердцем верил, что Бог простит и Дэмиена, ребенка с душой убийцы, если тот найдет в своем сердце хоть немножечко света и любви, смоет с рук кровь, очистит душу. Только Дэмиен каждым своим поступком оказывался все дальше и дальше от ворот рая. – Я должен наказать тебя, чтобы ты запомнил это навсегда. По-прежнему удерживая Дэмиена одной рукой, Колин поднял его над полом, а потом с силой ударил его затылком о котел, на котором уже были следы крови от предыдущего полета. Робин обмяк, его глаза закатились. - Господь, пожалуйста, прости его. Он ребенок. Запутавшийся, озлобленный, недолюбленный. Я присмотрю за ним, я научу его любить, обещаю. Я буду поддерживать его, вести за руку к свету, - он провел ладонью по лбу Дэмиена, убирая волосы с его лба. Грязная от копоти рука оставила на коже смазанный черный отпечаток. – Он поймет, насколько был не прав, когда испытает стыд от деяний своих. Испытает боль. Испытает тоску по тем, чьи жизни забрал. Это его шанс все осознать. Осознать и исправиться. Научиться ценить чужую жизнь. Слушать отца своего. Быть спокойным и сдержанным, - Колин закусил губу, обдумывая собственные слова. Не обещал ли он сейчас Богу слишком много, не врал ли сейчас сознательно. Придя к какому-то выводу, он замотал головой, отказываясь от последних слов. – Я просто не хочу, чтобы он жил, как в Аду, терзаемый муками совести. Это будет его шанс очиститься. Он опустил Дэмиена на пол и пошел к огромной заводской печи, чтобы ее разжечь. Это получилось у него не быстро – он не сразу понял, как же с той управляться. Но потом сложные механизмы поддались ему. Уилкс, не отрываясь, смотрел, как бушует пламя в сталеплавильной печи, пугая своей разрушительной силой и одновременно притягивая бесконечным танцем огненных смертоносных лепестков. Глаза слезились от сладковатого запаха горящей человеческой плоти. Колин только перекрестился, когда подтаскивал трупы к агрегату, дергая за окоченевшие конечности с такой силой, чтобы забросить внутрь, что кожа их лопалась, как старая протертая материя. А потом бережно, словно младенца, Колин поднял на руки Робина, прижимая к своей груди и укачивая, читая хриплым шепотом «Отче наш», как колыбельную. - Никто не узнает о том, что произошло, я обещаю, Дэмиен. Эбьюз не стал закрывать решетку, покидая заброшенный завод вместе с Уэйном. Он не оборачивался, чувствуя за своей спиной жар исчезающего в пламени главного здания, а потом и цехов. Он не оборачивался, чтобы увидеть огненное зарево, разлившееся по небу насыщенной акварелью. - Ну, вот все и закончилось. Никто не узнает, что там произошло, Дэмиен, я обещаю, - прошептал он своему бессознательному другу и наклонился, чтобы коснуться губами грязного лба, запечатлевая на саже и пыли поцелуй, скрепляя таким образом данное обещание. Он опустил Робина на землю и жалобно застонал, когда его руки стали деформироваться. Кости, меняясь, хрустели так, будто их перетирали в порошок огромные тиски. Мышцы под кожей то усыхали, то разбухали сильнее, в следующую секунду снова уменьшаясь. Колин упал на колени, тяжело дыша. Из огромного уродливого великана он вновь стал маленьким напуганным мальчиком. - Теперь все будет по-другому, ведь так? – он лег набок на холодную землю рядом с Дэмиеном, крепко обнимая его, улыбаясь сквозь слезы. Колин искренне считал, что в том пламени сегодня сгинуло шестеро убийц.