Как далеко ты готов зайти?
Он стянул с себя пончо, откладывая его на кресло, и сел напротив меня, на журнальный столик. Он был заинтригован не меньше моего, вглядываясь в мое лицо так, словно видит его впервые, но при этом точно знает в нем каждую деталь. Я подвинулся ближе к нему, на край дивана, и тут же почувствовал его руки на своей груди. Молния куртки поползла вниз — я уже давно согрелся, в комнате впрямь становилось невыносимо душно, а от одного этого взгляда у меня подкашивались колени, и как был я рад тому, что сижу. Он будто заигрывал со мной, но при этом был снисходителен, завораживал, подчинял и расслаблял одновременно. Я был попросту растерян. Едва ли я отдавал себе отчет в том, что делаю, но майку я стянул с себя собственноручно, подчиняясь его безмолвному желанию. Одним пальцем он провел невидимую линию по моей щеке, спускаясь на шею и ниже, по торсу, пока не зацепился за ремень джинс. Кожа горела там, где он касался меня, а я и вовсе забыл, как дышать.Не будь марионеткой. Подчиняй, а не подчиняйся.
Его присутствие все еще было загадкой, но кроме того давало подсказки. Я чувствовал себя неопытным юнцом — да о чем это я?! — я им и был, но в то же время, здесь и сейчас, казался себе всезнающим и способным. Этот сумбур непросто объяснить тому, кто ни разу подобного не испытывал. Я словно застрял меж двух состояний — или даже времени, — имея в наличии опыт обоих, и оттого все смешалось в моей голове. Он наклонился, обдавая меня запахом парфюма, доселе мне неизвестного, но ужасно притягательного, и коснулся пальцами губ. Восторг, испытываемый им, наполнял меня. На задворках сознания проносились воспоминания, мне не принадлежащие. Едва ли я запомнил хоть что-то, всеми мыслями сосредоточившись на своем неожиданном собеседнике, но успел пропустить через себя каждую эмоцию. Казалось, я — лишь крохотный сосуд в сравнении с ним, и вот-вот лопну от обилия информации. И было лишь два пути, чтобы этот сосуд не разбился — поделиться или расшириться. «Подчиняй», — вертелось в голове. И я рванул вперед, окончательно забывая о приличиях, на которые он наплевал, кажется, едва войдя в эту комнату. Вцепившись в его футболку до побелевших костяшек, я притянул его к себе, слыша треск фирменной ткани. Мы снова пересеклись взглядами — он предстал предо мной хищником, но теперь был готов отступить. Прикрыв глаза, он подчинился, дав согласие на все, чего бы я ни захотел. И от этого абсолютного доверия мне перестало хватать воздуха.Все в твоих руках.
В тот миг, когда я просто его поцеловал, преодолевая смущение, я думал, что и вовсе задохнусь. Отношения никогда не являлись для меня определяющим фактором, тем более секс. Семья, друзья — вот ради кого я жил. Но сейчас казалось, что все мое мировоззрение полетело к чертям. Я бы оставил позади всех и вся, лишь бы этот день не заканчивался. Я не понял, в какой момент проблема, с которой я пришел сюда, попросту рассеялась. Она больше ничего не значила. В душе, где, казалось, еще совсем недавно зияла огромная дыра, вновь нашлось место спокойствию и равновесию. Ни один из моих прошлых «сеансов» не мог поставить меня на ноги за такой срок, оттого было еще интереснее довести дело до конца и во всем разобраться. Его губы были нежнее моих обветренных, но густая борода делала поцелуй занимательным. Он потянулся к моему ремню, но я перехватил его руки, тут же чувствуя легкое давление на собственных пальцах. Ощущать тело другого человека как свое собственное было в новинку. Он бросил на меня вопросительный взгляд, улыбка не сходила с его губ. Казалось, он… счастлив.Подчиняю.
Мы поднялись, не в силах перестать смотреть друг на друга. Меня обдало легкой грустью, словно от понимания, что больше такого не случится, и тогда я его просто обнял, сразу чувствуя, как в груди разливается тепло. Сейчас не время для печали. Вдыхая его головокружительный аромат, я наслаждался его руками на моей спине, но желал большего. Пришлось на секунду лишиться этого удовольствия, чтобы снять его многострадальную футболку и отбросить к остальным вещам. Касание кожа-к-коже открыло второе дыхание. Благовоние все еще не догорело, я чудом держался на ногах и едва ли мог себе позволить такое в самых смелых мечтах. Я был влюблен — впервые в жизни и до беспамятства. И, как бы это ни было странно, в самого себя. Мы понимали мысли друг друга без слов, эмоции били через край, а желание сводило с ума. Едва ли я пошел бы на это в здравом рассудке. В голову закралась запоздалая мысль — что, если все это подстроено и снимается на камеру? Моя жизнь могла вмиг рухнуть после обнародования видео такого рода. Он почувствовал мои сомнения, явившиеся так невовремя, запустил пальцы в мои волосы, ласково их взъерошивая, и коснулся губами виска.Не беспокойся.
С ним рядом каждая эмоция усиливалась стократ, должно быть, неудивительно, что после такого я с остервенением целовал его тело, уже позабывшее подобную ласку. Мне одновременно хотелось поглотить его и раствориться в нем, и я не мог различить, кому из нас принадлежало каждое из этих желаний. Наконец избавившись от остатков одежды, мы опустились на диван. Лёгкий румянец покрыл мои щеки, и хоть в этой обстановке он был едва заметен, Он, разумеется, знал, что я смущен. Собственное тело вызывало интерес — когда еще доведется рассмотреть его не в зеркале, а вживую, коснуться каждого изгиба, насладиться каждым сантиметром? Мы были возбуждены, и это смущало обоих, будто мы были девственниками. Я первым позволил себе большее, накрывая его член ладонью. О, этот стон облегчения и удовольствия я не забуду никогда. Не хотелось двигаться, даже дышать. Хотелось обратиться в слух, слышать его рваное дыхание, наслаждаться дрожью, прошибающей тело, покрывшееся мурашками, ощущать лишь эмоции. И в какой-то момент я действительно перестал ощущать свое тело. Оно действовало само, по наитию, доставляя удовольствие нам обоим. Мозг отключился, оставив место лишь чувствам. И пускай между нами лежала пропасть лет, в эту самую секунду нам удалось стать единым целым, а мир замер, продлевая это мгновение. …Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришел в себя. Он лежал рядом, приподнявшись на локте, скользя пальцами по моему животу. Я счастливо улыбнулся и перехватил ладонь, нежно целуя пальцы. Даже зная, что скоро все закончится, я был счастлив. Он позволил себе еще один поцелуй — прощальный — и поднялся, собирая вещи. Остановить его мне было не под силу, сейчас я мог только с легкой грустью провожать его взглядом и напоследок любоваться.Люби себя.
Он улыбнулся, облизал губы, нервно и чуть расстроено, и отошел к стене. Я не видел его лица, но чувствовал жгучую обиду от необходимости уходить. Мои собственные эмоции казались настолько незначительными в сравнении с той бурей, что одолевала его сейчас. Будто он перестал ощущать меня, отдалившись. Мне хотелось окрикнуть его, но язык не слушался. Одних лишь объятий было бы достаточно, чтобы сказать ему, что все хорошо, что я всегда буду рядом. На секунду мне казалось, что он «услышал» — стало легче дышать, но стоило мне встать, как его уже не было в комнате. Чертыхнувшись, я натянул джинсы, выбегая в коридор. Всего в паре метров обнаружился управляющий. Я подлетел к нему, вероятно с абсолютно безумным видом спрашивая, куда ушел мужчина, только что вышедший из этой двери. Если японец и удивился, то виду не подал, с легким поклоном пожелав мне доброго утра и сообщив, что кроме меня в этом заведении нет постояльцев, а также, что здание никто не покидал как минимум с вчерашнего вечера. Я был растерян… Вернувшись в ту комнату, я оделся, прокручивая в памяти события предыдущей ночи. Не могло же мне это привидеться! Определенно не могло — тело помнило каждое прикосновение… Лишь стоя у дверей я понял, что не нашел шарф. Еще раз обойдя комнату и так его и не обнаружив, я махнул рукой — погода была изумительная, сегодня он мне не слишком бы понадобился.***
Долгие годы я жил с этим воспоминанием, ждал, что это случится еще раз, но ничего не происходило. Это не расстраивало меня — я знал, что все идёт так, как должно. Удивительно, но так не поддающаяся объяснению встреча помогла мне больше, чем казалось на первый взгляд. Мои срывы прекратились, а одна мысль о нём помогала сосредоточиться и пережить трудные моменты. Странно, что мои близкие никак не отреагировали на изменения во мне — либо это происходило со мной так часто, что они попросту перестали удивляться, либо эти изменения видел только я сам. Я казался себе абсолютно другим человеком… Прошло пятнадцать лет, прежде чем я смог разобраться хоть в чем-то. Новый альбом, очередной тур. Я был измотан, хоть и счастлив оттого, что столько лет спустя то, чем я занимаюсь, до сих пор находит отклик в сердцах людей. …А потом мы приехали в этот город, название которого почти стерлось из моей памяти. Но только название — воспоминания по сей день грели душу. Мы приехали заранее, и никого не удивило мое желание прогуляться. Только Шеннон заботливо крикнул, чтобы я оделся потеплее и кинул мне цветастое пончо для выступления. Я с недоверием взглянул на вещь в своих руках, а после в зеркало, и все тут же встало на свои места. Ну и дураком же я был! Надеялся встретить того себя из будущего, еще не встретившись с собой прошлым! Дорога в то заведение не заняла много времени. Мы приехали затемно и остановились в другом отеле, куда ближе к нему. По привычке нацепив темные очки, я отворил дверь, встречаемый музыкой ветра. Не постаревший ни на день управляющий поклонился мне и жестом пригласил следовать за ним. Мы прошли в другой коридор — японец объяснил это перепланировкой и, проводив меня до двери, вручил мне ключ. Я замешкался, зная, что ждет меня за ней. В тот раз я не был готов к такому. Сейчас у меня еще был иллюзорный выбор — я мог уйти, не оставив самому себе надежды на светлое будущее, позволив ему самостоятельно разобраться со всеми жизненными трудностями. Но это казалось неправильным, и я отпер дверь со своими страхами и желаниями. Я чувствовал его сомнения как свои и уже хотел уйти, но увидел, как он пошатнулся, и тут же среагировал, удерживая от падения. Пожалуй, именно это и стало отправной точкой, после которой путь назад был уже навсегда отрезан. …Я опомнился уже в коридоре, стоя с глупой улыбкой на лице, обнаженный и с ворохом одежды в руках. Кажется, жизнь снова подарила мне нечто, что я не был способен оценить до конца. Под пончо оказался тот самый шарф, что в тот день я посчитал безвозвратно утерянным. Одевшись, я намотал его на шею, вдыхая давно забытый аромат. Это казалось ирреальным, странным сновидением… и как же, черт возьми, удивительно было осознать себя по обе стороны происходящего. Шутки времени позволяют о многом задуматься. И пускай я с трудом понимаю, как это вообще могло случиться, я безмерно благодарен за этот бесценный опыт.***
— О, твой старый шарф? — Да… Пятнадцать лет ждал меня. — Отлично сохранился. Наверняка его хранил твой самый преданный фанат. — Определенно…