Никогда

Остается молчать. Так долго, насколько хватит выдержки. Потому что все, что рассказывали о смерти, оказалось лишь крупицей в океане темной воды. Звенящая тишина. Будто и не было ничего. Никогда. Только пустота. Трепещущая вокруг, словно проколотая булавкой бабочка. Не остается ничего, кроме боли, пронзающей плечо. Там, где чуть выше сгиба локтя недавно было имя. Одно только имя, которое ничем не стереть, не спрятать, не скрыть. Больно. Так больно, что даже сил на крик не остается. Стив стоит на коленях, сжимает руки в кулаки, впивается короткими ногтями в ладони, не понимая, почему он вообще до сих пор жив. Почему до сих пор его сердце не превратилось в выжженный осколок, ведь оно болит куда сильнее, чем эти исчезающие буквы, которые были с ним так давно, сколько он помнил себя. С тех пор, когда он первый раз встретил Баки. Стив закрывает глаза. Пытается не выть от этой разрывающей боли, но удается с трудом. Слез не остается. Ничего, кроме пустоты. Ничего, кроме ненависти и отголосков голоса. Самого родного в мире голоса, который он больше никогда не услышит. - Стив? Он отмахивается. Даже не знает, кто подходит к нему, не понимает, чья ладонь ложится на плечо, пытаясь поднять с земли. Стив ничего не понимает. Ничего не видит вокруг. Знает, что на месте имени, выжженном на его коже, сейчас бледные полосы рубцов. Глубоких. Которые все так же не спрятать. И это похоже на проклятие. Будто напоминание: во второй раз потерять того, за кого готов отдать жизнь. - Хватит, Стив. Его нет. Стив узнает голос. И замечает росчерки рубцов на тыльной стороне ладони, сжимающей его плечо. - Тебе было так же больно, когда он умер? - спрашивает Стив. Тор убирает руку с его плеча. Прикрывает другой ладонью шрамы. И отвечает, еле слышно, но Стив все равно слышит: - Как никогда раньше.

***

Ванда кричит. Уже даже не слышит собственного крика, потому что все растворяется, мир плывет перед глазами. А метка под самым сердцем жжет так, что она даже рада этому облегчению. Она до последнего мгновения сжимает пальцы на плаще Вижена, до последнего мгновения чувствует эту разрывающую боль. И в последний миг, когда ее тело рассыпается на миллионы крупиц - только тогда боль уходит. Она закрывает глаза, понимая, что это конец. И шепчет тихо: - Спасибо, - не успевая договорить последнего слога. Потому что только так она и видит завершение своей истории. Только так она и видит будущее, не существующее для нее больше. Не существующее с того момента, как метку под сердцем прожгло болью миллионов ран.

***

Тони прижимает Питера к себе. И ему страшно. Впервые в жизни настолько страшно, что хочется раствориться вместе с этим мальчишкой, лишь бы не чувствовать этого больше. Он видит оранжево-желтый бархат заката. Видит пустыню перед собой, но боится в последний раз взглянуть на Питера. Боится в последний раз посмотреть ему в глаза. Тони думает, что это не должно быть настолько больно. Тони думает, что не хочет ощущать этого. Не хочет видеть в глазах этого мальчишки принятие неизбежной смерти. Не хочет видеть это слепое обожание. Потому что он, Тони, не заслужил. Потому что он облажался, так сильно, что не выразить словами. А Питер все шепчет на ухо, вцепляясь так крепко в его плечо: - Я не хочу умирать, мистер Старк, пожалуйста. Помогите. Я не хочу умирать. Тони падает на колени. Все еще держит Питера в объятиях. Все еще думает о том, что ему не должно быть так больно. Не должно жечь это чертово клеймо вдоль позвоночника, которое он так долго пытался не замечать. Но ему больно. Он думает, что у Питера чуть выше ключицы - его имя. И это единственное, что кажется сейчас важным и значимым. Тони чувствует, как мальчишка сжимает его плечи. Как тянется к нему и коротко целует в губы. Тони хочет кричать от безысходности. И Тони отчаянно хочет отдать все за то, чтобы прожить все заново. Чтобы в этот раз не делать вид, будто он не замечает, как Питер касается этого клейма сквозь одежду всякий раз, когда видит его, чтобы в этот раз не прятать от самого себя все то, что чувствует на самом деле. Не притворяться, потому что так нужно и так правильно. Тони хочет отдать все. Но этого оказывается слишком мало. А мальчишка все же заставляет посмотреть в глаза. Все же делает еще больнее, прошептав: - Простите. В тот момент, когда под пальцами Тони остается лишь пустота. - Прости меня. Тони не успевает. И не успеет сказать больше никогда. И в этот момент Тони кажется - не кажется точнее - он слышит это. Слышит почти звериный вой Стива. Крик Ванды. Слышит их всех. И понимает, что это жестокое "никогда" принадлежит не только ему одному. Он знает, что каждый потерял сегодня слишком много, чтобы продолжать бороться. Он знает, что рубцы на позвоночнике будут гореть до тех пор, пока он не забудет. И снова в голове это "Никогда". Прожигающее насквозь. Я никогда тебя не забуду Слишком многими голосами в голове. Слишком сильно пропитанными отчаянием.