Лазейка

- Эй, священник! Ательстан опасливо поднял голову, не будучи уверенным, будет ли викинг одет, когда предстанет перед ним. Он переживал не зря – Рагнар не потрудился даже накинуть одеяло, и его член гордо тянулся вверх, касаясь кончиком крепкого живота. Жрец мгновенно покрылся красными пятнами и поспешил отвернуться. - Не хочешь присоединиться? - Что? – он прекрасно расслышал вопрос, но в своем уме был ли викинг? Это что, такие шутки у здешних людей? Ательстан лишь плотнее прижал к себе книгу. - Давай, тебе понравится, - добавила Лагерта, бесстыдно выставляя вперед бедро. Понравится? Он сглотнул, переводя взгляд с пола на них. Почувствовал, как тряслись ноги, как вена пульсирует на шее, как член трется о ткань сутаны и вполне возможно, что это уже не так уж и незаметно. Так и есть: Рагнар с интересом его осмотрел и как-то странно закусил губу. - Не заставляй нас ждать, я же вижу, что тебе хочется. Он же их раб! Его, вроде как, должны бить, унижать, давать самую грязную работу, но никак не… Не сами знаете что. Он же просто священник, с чужой земли, к чему такие преимущества? Ох, он же священник…. - Я не могу, - замотал Ательстан головой, - это грех. - Какой еще грех? - Я давал обет безбрачия. Мне нельзя дотрагиваться до женщин, - он запнулся, еще больше замявшись, и добавил, - и я никогда не дотрагивался. - Никто же не узнает, - Лагерта опасно близко к нему нагнулась, и он вполне сумел разглядеть ее грудь с набухшими сосками. Стараясь смотреть ей в глаза, он буквально с вызовом воскликнул: - Бог увидит! - Ну что ж, - женщина пожала плечами, - идем, Рагнар. Он не пожелал принять наше приглашение. Скинув полотно, которым прикрывалась, она заметила, как расширились зрачки Ательстана, и, довольная, вышла из комнаты. Но викинг не спешил уходить. Подойдя развязным шагом к жрецу, он едва заметно провел рукой по его бедру. Тот задрожал и отодвинулся поближе к стене, стараясь не выдать возбуждение, которое уже переливалось через край, силясь подтолкнуть его к крайне необдуманным действиям. - Рагнар! – послышался капризный голос из соседней комнаты, и тот нехотя повиновался, усмехаясь. Вскоре после того как он скрылся в комнате, стоны возобновились. Молить Господа об избавлении в данной ситуации было бы грехом пострашнее совокупления, поэтому Ательстан просто закрыл глаза и попытался успокоиться. Когда ему было 16, и ЭТО впервые случилось, братья сказали, что следует умыться холодной водой и попытаться отвлечься. Тогда это получилось вполне неплохо, а сейчас возможность все не предоставлялась: то услышит почти звериный рык Рагнара, то особо сочный стон его жены. Он прекрасно помнил слова брата Кирета: не смей трогать себя руками. Пах уже болел от напряжения, и Ательстан прижался лбом к холодной стене, стараясь сконцентрировать внимание на посторонних предметах. В углу паук плел паутину, и монах обратил на него все свое внимание: его паутина серебрится в огне свечи, а он сам так умело и быстро перебирает лапками… Если бы он только мог дотронуться. Шумно выдохнув, он даже не услышал, как сзади к нему приблизилась тень. - Я думал, ты хоть сам попробуешь, - в голосе насмешка и вызов. Ательстан дрогнул и ломающимся голосом повторил фразу, крутящуюся в голове: - Не рукоблудствуй. - Как все сложно, - Лодброк приблизился совсем близко, и его дыхание щекотало кожу шеи. - Знаешь, что мне интересно? Он положил руку в опасной близости от колена жреца и спросил: - Тебе нельзя дотрагиваться до женщин и до самого себя. А что насчет мужчин? – его рука резво поползла по ноге вверх и поверхностно задела пах. Ательстан едва слышно вскрикнул, непроизвольно подаваясь вперед. «Что насчет мужчин». О да, он прекрасно помнил, что было, когда он влетел в общую спальню без стука. Тогда он наткнулся на нечто, о чем и думать-то было грешно. Сам он никогда ничем подобным не занимался, но остальные братья часто отдавались этим экспериментам, и Ательстану порой казалось, что сам отец знает об этом. - Я не… - он глубоко дышал, его лицо находилось всего в паре сантиметров от лица Рагнара, - я не припоминаю такого в писании. - Отлично, - выдохнул сквозь зубы тот и задрал сутану к верху. Когда он, наконец, дотронулся до изнывающего члена и сделал первое, аккуратное движение, Ательстан буквально застонал от облегчения. Это было приятно, приятно просто до безумия, и он комкал в руках полы одежды и негромко стонал, не в силах сдерживаться. Рагнар начал наращивать темп и впился губами в шею Ательстана, оставляя укусы вперемешку с засосами. Тело жреца податливо изгибалось навстречу умелой руке. И когда он, извергаясь, громко и в полную силу застонал, Лодброк зажал ему рот ладонью, заглушая. Ательстан сразу обмяк, перед глазами поплыли разноцветные пятна, и он прерывисто дышал. У него не было даже сил опустить одежду, и он просто полулежал, оставаясь в объятиях Рагнара (весьма искаженное понятие объятий, не находите?). А когда через некоторое время викинг немного его подвинул, собираясь встать, тот инстинктивно схватил его за руку. - Тсс, мне нужно возвращаться в постель. Довольно сложно будет объяснить Лагерте, почему я засыпал с ней, а проснулся тут, - он усмехнулся, сжимая руку жреца, прежде чем отпустить. - А ты пока подумай, какие еще лазейки можно найти к твоему писанию.