***
Однажды Джош пришел к Крису в комнату, обливаясь слезами. Хартли чуть не поседел, перебирая в уме, что такого страшного могло произойти, если Вашингтон явился к нему в таком состоянии. В голову назойливо лезли различные безумные предположения. Однако через пять минут он уже катался по полу от хохота, слушая жалобы парня. Как оказалось, у Джошуа село зрение, и он впервые в своей жизни пытался поставить линзы. И промахнулся, ткнув себя пальцем в глаз. Дважды. И потерял линзу. Кристофер хохотал до боли, а потом весь день спрашивал друга, как тот дожил до своих лет с таким уровнем неуклюжести. И обещал подарить ему очки.***
Однажды Джошуа со счастливой улыбкой принес в дом непонятное растение в горшке, отдаленно напоминающее Крису кукурузу. Убеждать довольного друга, что Крису в доме не нужна зелень было бесполезно. Кристофер мог только гадать, где парень ее достал. На все вопросы Джош лишь загадочно улыбался и отвечал туманное там. С помощью гугла они выяснили, что кукуруза это драцена. Радостный Вашингтон тут же окрестил ее Гердой (Крис мысленно так и продолжил звать ее – «Кукуруза») и водрузил на подоконник в гостиной. – Теперь она будет жить здесь, – весело объявил он. Крис возвел глаза к потолку. Джош не мог даже о себе нормально позаботиться. Приготовить для себя обед было большой проблемой, а при уборке он и вовсе превращался в стихийное бедствие. Что уж говорить об уходе за растением. «Хорошо, что он не притащил сюда животное», – тоскливо подумал Хартли, глядя как Джошуа сюсюкает свою кукурузу. Стоило отдать ему должное, но если Вашингтон вбивал себе что-то в голову, то шел до конца, с завидным упрямством преодолевая препятствия на пути достижения этой цели. Очевидно поэтому Герда не завяла через несколько дней. Кристофер был даже приятно удивлен, как-то заметив, что Джош читает статью по уходу за драценой. Возможно, все было не так плохо и его друг не настолько безнадежен. Спустя неделю по соседству с Гердой поселился кактус по имени Генри.***
Однажды Джош разбил зеркало. Крис готовил завтрак, когда это произошло. Он прибежал в ванную комнату на звук и увидел стоящего среди осколков Вашингтона. Костяшки его пальцев кровоточили. Крис молча открыл шкафчик с медикаментами и, усадив парня на край ванной, начал обрабатывать ранки. Джошуа сидел, низко опустив голову и весь его вид выражал отчаяние. – Крис… Почему я до сих пор жив? Хартли уставился на друга так, словно тот внезапно отрастил рога и начал извергать пламя из ноздрей. Джош нахмурился, закусив губу. – Я ведь чудовище. Я… В шахтах происходило такое. Чувак, я после почти целый год бросался на людей, совершенно не понимая, что делаю, – в голосе парня сквозила тоска. – Я на улицу, не закрыв лица, выйти не могу, все смотрят на меня, словно я сбежал из цирка уродов. Мне страшно смотреть на свое отражение. Крис молчал. А потом просто обнял Джоша и уверенно зашептал ему в макушку. – Ты не чудовище, Джош. И ты ни в чем не виноват. Плевать на людей и их взгляды. Я-то знаю, что ты самый лучший. И даже не смей думать иначе и стыдиться себя. Я больше не оставлю тебя. Джош что-то благодарно промычал Крису в плечо. Они просидели обнявшись, пока с кухни не запахло горелым. И тогда уже вдвоем, тихо смеясь и обмениваясь привычными шутками, отправились устранять следы почившего завтрака.***
Однажды, Джош испугался внезапного звука. Он не услышал, как открывается входная дверь и поэтому последующий оглушающий грохот стал для него абсолютной неожиданностью. Крис, заходя в дом, случайно уронил полку для обуви. Когда Кристофер прошел в гостиную, то у видел, как поливавший до этого гигантскую драцену Вашингтон повис на занавесках. В прямом смысле. Как здоровенный котяра. С круглыми от испуга глазами. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а затем Хартли достал телефон и сфотографировал это. После все так же молча вышел из комнаты, провожаемый ошалевшим взглядом друга. И вернулся через минуту уже со шваброй. Он гонял Джоша по стенам и потолку полчаса, проверяя, куда еще парень мог забраться. После этого Джош весь вечер обиженно дулся в углу потолка, а Крис истерично подхихикивая, разглагольствовал о ловко ползающих по стенам вендиго, чокнутых котах, дерущих занавески и реально существующем Спайдермене.***
Однажды Вашингтон притащил котенка. Облезлого, тощего, рыжего и наглого котенка. Уличного. Несколько минут Кристофер очень внимательно выслушивал, почему Джошуа принес это, и пытался обьяснить, что животному тут не место. Затем несколько минут он слушал, какой этот котик замечательный, умный и несчастный, что его бросили на улице, а там дождь, и что Джош шел мимо, и как вообще можно было бросить эту пушистую прелесть. И что у Криса нет сердца, и он, Джошуа, никогда не простит его, если у того поднимется рука выкинуть бедняжку на улицу. Еще несколько минут Хартли играл в гляделки с животным, пока глаза не зажгло так, словно они начали вытекать. Кристофер моргнул. Котенок победно дернул кончиком хвоста, Вашингтон подхватил пушистую прелесть и понес в ванную комнату, отмывать от грязи, а Крис остался переживать свой позорный проигрыш. – Мы назовем его Персиваль, – раздалось из ванной. «Люцифер», – мрачно подумал Крис, вспоминая коварно светящиеся кошачьи глаза, и пообещал себе, что завтра же отвезет животное в приют... Миска Персиваля поселилась в углу кухни.***
Однажды, незадолго до Рождества, они разругались. Из-за какой-то мелочи, Крис даже не мог вспомнить, из-за какой. Он ушел, хлопнув дверью, а Джош остался один в доме, в звенящей тишине и с разбитой любимой чашкой. Кристофер понимал, что произошедшее – ерунда, но ему было необходимо остыть. Он побродил по улицам города, зашел в несколько магазинов, присмотрел новую кружку для Вашингтона и даже постоял перед клеткой с щенками, выставленной на витрине зоомагазина. Крис решил, что зайдет за любимыми пирожными Джоша по пути домой. В знак примирения. Возвращаясь домой спустя несколько часов он застал промерзшего Джоша, сидящего на улице под дверью в одной футболке, джинсах и домашних тапочках. Крис в испуге подбежал к другу. – Какого черта ты творишь? – севшим от страха голосом произнес он, затаскивая Вашингтона в дом. – Т-тебя ждал, – заикаясь от холода, пробормотал Джош. – Вижу, что ждал. Даже посинел от ожидания, придурок, – беззлобно проворчал Хартли, запихивая парня в горячую ванную. – Как Мистик, – хохотнул Джош, шмыгая покрасневшим носом. «Идиот», – обреченно подумал Крис. А потом рассмеялся.***
Однажды на Рождество Джош приволок домой щенка. У Криса задергался глаз. Персиваль настороженно повел носом и протяжно мяукнул. Джошуа светился от счастья. Крису показалось, что даже Кукуруза на подоконнике возмущенно зашелестела листьями. Щенок овчарки на руках Вашингтона восторженно залаял. Крис возмущенно уставился на друга. Джош как ни в чем не бывало прошел вместе со своей ношей на кухню. Хартли обменялся многозначительным взглядом с Персивалем. Кажется, они впервые сошлись во мнении – никаких больше животных. Тогда Крис отправился на кухню, чтобы вразумить сошедшего с ума парня. Джошуа уже ждал его, прижав пса к груди так, словно это было самое бесценное сокровище, за которое он продал душу – Его зовут Уильям. И я его не верну. У Криса задергался второй глаз. Должно быть со стороны это выглядело смешно, потому как Джош явно еле сдерживал рвущийся наружу смех. Успокоившись, он серьезно посмотрел на Хартли и протянул ему пса. Щенок уставился на Криса, Крис уставился на щенка. Их молчаливая борьба взглядов внезапно оборвалась, когда животное неожиданно подалось вперед, лизнув Кристофера в нос. – Уильям, значит. Крис молча вернулся в гостиную. Кажется, это была безоговорочная капитуляция. В конце концов Джошуа прекрасно знал, что его лучший друг питает слабость к собакам. А миска Уильяма с тех пор поселилась по соседству с миской Персиваля.***
Однажды Джош признался Крису в любви. Даже не так. Однажды Джош испугался грозы, а уже потом признался Крису в любви. В тот день погода явно была не в себе. Несмотря на начало января, бушевала гроза. Джош старался не обращать внимания на непогоду, но все же не смог сдержать своего страха. Он пришел к Крису в спальню после особо сильного раската грома. Кристофер сперва даже не понял, почему Джош с подушкой и одеялом в руках его будит, сбивчивым шепотом спрашивая, можно ли ему поспать сегодня с Крисом. А затем он заглянул в расширившиеся от животного ужаса зрачки друга и ничего не говоря сдвинулся на край постели, освобождая место для Джоша. Парень, облегченно вздыхая, быстро юркнул на освободившееся место, завернулся в одеяло и уставился на Криса. – Когда я был в шахтах и Ханна и Бет еще приходили ко мне, в один из этих дней была гроза. Отдаленная, почти неслышная за воем вендиго, но была. И ее звуки напоминали, что снаружи есть мир, а я заперт в этих проклятых шахтах как в клетке. От грозы становилось еще страшней, потому что она была там, снаружи, в другом мире, а я внизу, среди этих тварей, в компании призраков моих сестер, порожденных моим же сознанием. И меня никто не искал. Когда Ханна или Бет говорили со мной, я на какое-то время забывал о грозе, но от этого было не легче. Крис слушал не перебивая. Глаза Джоша лихорадочно блестели в темноте, он говорил сбивчиво, напугано и словно сам с собой, уже совершенно не замечая Кристофера. Вашингтон иногда замолкал на несколько секунд, будто заново переживая тот ужас. – Мои девочки винили меня во всем, Бет плакала и спрашивала, почему я не нашел ее, ей ведь было так больно. А Ханна кричала, что ждала меня так долго, но я предал ее, не помог ни ей, ни Бет, что лишь жил со спокойной совестью дальше, пока они умирали там. И я начинал мечтать о том, чтобы они замолчали. И я снова слышал лишь вой и грозу. Это был замкнутый круг. Когда становилось совсем плохо, я начинал молить о прощении Сэм, Эшли, всех ребят, за то, что позвал их на эту проклятую гору, за то, что устроил этот тупой розыгрыш. Я мечтал о том, чтобы Майк тогда выстрелил, и ничего этого не было. Крис лежал, затаив дыхание. Джош еще никогда так подробно не рассказывал о том, что он чувствовал находясь в глубине шахт. Это были жуткие воспоминания, и Крис бы все отдал, чтобы Джошу не пришлось все это пережить. Но он не был в силах изменить прошлое. Поэтому сейчас не мешал другу отпускать свои страхи, проговаривая их вслух. – Я клялся себе, что если выживу, то обязательно поблагодарю Сэм за то, что она поддерживала меня все время после пропажи сестер. Клялся, наконец, сказать Крису, что люблю его, пусть даже он пошлет меня и больше никогда не будет со мной общаться. Я обещал себе, что буду извиняться перед Майком на коленях за то, что позвал их с Джессикой сюда, и она в итоге погибла. Это хуже всего – осознание того, что ты мог сделать, но так и не решился. И эта чертова гроза, – Джош нервно сглотнул, невидяще глядя на Криса. – Уже гораздо позднее я узнал, что всем удалось выбраться с горы с рассветом. «Что с остальными» – это был мой первый вопрос, когда я пришел в себя в той одиночной палате, лежа в собственной крови. И я повторял его как мантру, пока мне не ответили, что почти год назад ребята выжили. Я был так счастлив. Пока не увидел свое отражение и не понял, что никогда не смогу показаться им на глаза. Джош тяжело замолчал, совсем обессилев. А Крис лежал, слушая громкий стук своего сердца, и пытался переварить услышанное. У него кровь стыла в жилах от того, что рассказал Джош, но одна фраза продолжала эхом повторяться в его голове. Он поднял взгляд на Вашингтона. Тот уже начал приходить в себя, осознавая, что он только что рассказал и перед кем. Его глаза смешно округлились, как у совы, и он, нелепо взмахнув руками, попытался вскочить с кровати, но запутался в одеяле и рухнул обратно. Крис предусмотрительно схватил его за запястье, пресекая новые попытки побега и ощущая под ладонью дико бьющийся пульс. «Сказать наконец Крису, что люблю его» Тук-тук-тук. «Люблю его» Тук-тук-тук. «Люблю» Тук-тук. – Это правда? – Крис резко приблизился к Джошу. – Что? – «непонимающе» спросил Вашингтон. – Не прикидывайся, Джош. Ты сказал, что любишь меня. Это правда? Джошуа густо покраснел. - Да, - прошептал он на грани слышимости. Крис лишь подумал «слава Богу, мне не придется признаваться первым», а затем притянул Джоша к себе.***
Однажды Крис поцеловал Джоша.