Ты любишь меня.

Знаешь, эти два месяца, что мы провели порознь, стали для меня настоящей каторгой. Я видел тебя, слышал, иногда задевал во время игры, но так и не мог заговорить, прикоснуться по-настоящему, ведь я потерял право обладать тобой. А стоило-то всего лишь признаться в чувствах, которые так старательно пытался скрыть даже от себя, и, боже, мое сердце было готово разорваться при виде реакции на три простых слова: я понял, что не все потеряно. И как хорошо, что ты забыл про ключ от квартиры, который дал мне до разрыва отношений, в противном случае, мы не были бы сейчас здесь, в этой самой комнате, навевавшей столько воспоминаний. Ты лежишь подо мной, разгоряченный, такой похотливый, просишь притормозить, но нет, прости, Кагами, я слишком долго ждал, даже не надеясь, что смогу вновь дотронутся до боли желанного тела. Прохожусь руками по всему торсу, спускаясь ниже к области паха, с удовольствием замечаю, что твоему дружку становится тесновато в плену натянутой ткани, расстёгиваю джинсы и стягиваю их вместе с бельем одним движением. Твое лицо заливается краской ещё сильнее, будто мы занимаемся этим в первый раз, но даже тогда ты не был столь смущен. Правда, в тот раз я видел лишь перенапряженную спину и скрученные за спиной руки, а сейчас, чёрт побери, меня гложет чувство вины. Тайга, давай, это станет нашим первым разом? Склоняюсь над низом живота, ловя на себе пристальный взгляд замутненных бордовых глаз, касаюсь губами взмокшей головки и провожу языком по всей длине, ощущая каждый бугорок на возбуждённой плоти. Член горячий и пульсирующий, как твое напряженное тело, будто давно не получавшее разрядки. Хочется верить, что за время разлуки, к тебе никто не прикасался, будь то девушка, или парень, но это сложно. Я и сам имел практически каждую встречную, приходящуюся по вкусу. Но ты ведь не такое дерьмо, как я, а, Кагами? С твоих губ срывается полустон-полурык, и я позволяю трахать себя в рот, ощущая на затылке тёплые руки, буквально насаживающие меня на член. Пока бедра двигаются навстречу лицу, я спускаюсь освободившимися руками к ягодицам и дотрагиваюсь до заднего прохода. Ты еще несколько раз толкаешься в рот и отпускаешь мою голову, роняя руки на смятые простыни. Пройдясь напоследок по возбуждённой плоти языком, я опускаюсь ниже, и слегка приподнимаю тебя, оказываясь в непосредственной близости с напряженным колечком мышц. Ты что-то говоришь, я плохо разбираю слова, наверное, опять обзываешь, или просишь прекратить, но мы оба знаем, что это не остановить, и я ввожу внутрь язык. Удивленный стон проходится электрическим разрядом по всему телу. Видя, как ты тянешься к пульсирующей плоти, опережаю твою руку и начинаю дрочить своей в такт движениям языка. Нет, дружище, сегодня веду я, и только я. Когда чувствую, что языка становится не достаточно, опускаю тебя на кровать, и ввожу сразу два пальца, стараясь проникнуть как можно глубже, в поисках нужной точки. Бесит: уже позабыл, где точно она расположена. - Ах, - на доли секунды тело становится каменным, и ты цепляешься руками в изголовье кровати, выгибаясь в позвоночнике. Нашел. Теперь мои пальцы движутся только в нужном направлении, каждый раз долбя в распаленную от частых прикосновений простату и выбивая из тебя стоны, от которых хочется кончить, ни разу не дотронувшись до собственного стояка. - Ааааа, бляяять, - твой голос дрожит, срываясь на более высокие тональности, - Аомине, прекращай, это до такой степени ахуенно, что больно. – Не обращая внимания, продолжаю массаж, улыбаясь услышанному, - я сейчас кончу, черт тебя дери. - Вперед, - не узнаю собственный голос, ставший еще более низким. Слишком возбуждён, тело невыносимо ломит, требуя внимания, больно, как и тебе. -… И с песней. – Стоило это произнести, как твой член разрядился белой струей, фонтаном взмывшей вверх, пачкая напряжённый пресс и вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь. С минуту мы восстанавливаем дыхание и ты, чуть приподнявшись на локтях, смотришь, силясь понять, что творится в моей голове. Слишком хорошо тебя знаю. Слишком. - Это было странно. - Ново. – Поправил я. - Но ты же… - А, не беспокойся об этом, - стыдно, но скрыть не получится. Указываю взглядом на взмокшие штаны и добавляю, усмехнувшись твоей реакции, - похоже, сегодня я остаюсь на ночь, ибо с этим по улицам не пройдешься. - Пошли в душ, - тянешь за собой. Голый, разгоряченный и расслабленный, после оргазма просто светишься здоровьем, внизу живота вновь начинает сладко тянуть: - Я же тебя оттрахаю. - Может, это я тебя поимею.Не все всегда идет по твоему плану. Впрочем, я не против любого варианта развития событий. - Хах, блять, как же я тебя люблю, Тупогами, - обгоняю и запихиваю в ванну до того, как ты успеваешь открыть рот. И знаешь, мне плевать, что ты можешь никогда не признаться, ведь я и так знаю ответ. Всегда знал. Ты любишь меня. Что ж, похоже, наш «Первый раз» произойдет в душе. Опять. Какая ирония.