Расцвет во время паузы

      — Натори-сан.       — Хм? — Натори, держащий чашку в руке, поднял глаза от сценария. Он положил её на столик гостиной и улыбнулся. — В чем дело, Нацумэ-кун?       Нацумэ, который уже убрал свой файл и записную книжку, взял себя в руки. Он достал подарок из своей сумки. Они провели тихий день вместе в квартире Натори, разговаривая о мелочах и работая за чашкой чая. Наступил вечер, и небо затянуло темными тучами. Скоро Нацумэ придется вернуться к супругам Фудзивара. Он весь день сидел на нервах и целенаправленно ждал, пока это возможно. Просто чтобы он мог извиниться и уйти быстро, если это необходимо. В случае, если что-то пойдет не так и ему будет слишком неловко. Он знал, что ведет себя глупо и что его план маловероятно сработает. Натори всё равно отнесся бы к нему по-доброму, даже если ему это не понравилось, и, вероятно, делал бы вид, что он счастлив. Юноша никогда не дарил кому-либо подарки. И в случае с экзорцистом он все равно не мог решить, стоило ли ему это делать. Профессиональные коллеги и фанаты актера, несомненно, дарили ему великолепные подарки каждый год. Или, может быть, они дарили ему хорошую еду, поездки или что-то еще, что делали взрослые люди, у которых была большая сумма денег.       Конечно, ни одна из этих вещей не была возможна для ученика старшей школы. Но он все равно хотел что-то сделать, даже если это что-то казалось несущественным по сравнению со всем остальным.       — Вот, — сказал он, осторожно протягивая его.       — Это… для меня? — спросил Натори. Он взял маленький коричневый конверт из рук Нацумэ и с любопытством посмотрел на него. — Могу я открыть его?       — Д-да, конечно, — сказал школьник.       Они сидели бок о бок на диване. Теперь он наблюдал за тем, как Натори медленно поднял аккуратно сложенный лоскут конверта и вынул предмет. Он держал его в своих длинных пальцах, поворачивая назад и вперед, когда смотрел на него.       Это была аккуратная ламинированная полоска из кремово-цветной бумаги шириной в несколько сантиметров, на которую был прижат ярко-синий цветок, похожий на колокольчик. Темно-зеленая кисточка была завязана через маленькое отверстие, продавленное в верхней части.       — Закладка? — в голосе Натори прозвучало удивление, смешанное с непониманием. — Сделано с помощью японской бумаги, насколько я вижу. Это очень мило, но почему?       — Я сделал её в школе недавно, — сказал Нацумэ. Он сделал глубокий вдох. — С днем ​​рождения, Натори-сан.       Глаза экзорциста расширились. Он посмотрел на закладку и вернулся взглядом к Нацумэ.       — Откуда ты знаешь? Не думаю, что я когда-либо говорил тебе.       Духовидец неловко отстранился, почесав затылок.       —… Об этом говорится в большинстве журналах, где ты появлялся, — сказал он наконец. — Но, я… Я не думал об этом до недавних пор, и потом мне не хватало времени, но тогда у нас появилось это задание для изготовления бумаги и цветочное задание урока искусств. И я вспомнил, что тебе нравится бумага и книги, поэтому…       — Поэтому ты сделал это для меня? — тихо спросил Натори.       — Я сделал их так же для Токо-сан и Шигеру-сана! — быстро уточнил Нацумэ. — Но… да. Я хотел, чтобы у тебя была эта.       — Она прекрасна, — сказал Натори. Он говорил медленно, пытаясь подобрать нужные слова. — Тебе не обязательно было это делать.       — В этом нет ничего такого, — пробормотал Нацумэ, смотря на свои руки. — Я просто хотел подарить тебе то, что ты мог бы использовать.       Натори замолчал и провел пальцем по гладкой поверхности закладки.       — Горечавка, — сказал он полушептом. Он всунул свой подарок обратно в конверт и положил его на стол. — Почему ты выбрал этот цветок, Нацумэ?       — Я… Я думал, что он тебе подойдет, — покраснел Нацумэ.       — О чем ты? — упорствовал Натори.       — Если ты знаешь, то не нужно спрашивать. — уклонялся подросток.        — Я не совсем уверен в этом. Кроме того, я хотел бы услышать это от тебя. — он протянул руку и обхватил ладонь Такаши, мягко улыбаясь. — Не хочешь мне сказать?       Нацумэ, избегая его взгляда, попытался сказать бессвязный анекдот о том, как его учитель искусства, проходивший мимо учеников, затрудняющихся в выборе цветов, сказал, что горечавка, по-видимому, символизировала одиночество и искренность, а также привязанность людей, обладающих этими качествами.       — Хотя, э-э, я не был уверен. Насколько надежна эта информация, я имею в виду. — он сделал паузу и продолжил. — За исключением того, что корни и стебли используются в китайской медицине.       Еще одна пауза.       — Т-так или иначе, Токо-сан выращивает их в своем саду — теперь они все очень красивы, и она позволила мне взять несколько. Она сказала, что это осенний цветок, так что… Я подумал, что они подойдут тебе. — он взглянул на Натори, который сжал его руку. — И… я не могу это объяснить, но… Они напоминают мне о тебе.       Натори, не в силах сдержать смешок, наклонился и поцеловал его.       — Спасибо, — его глаза просияли. — Я с нетерпением жду того момента, когда начну использовать ее. Начну сегодня вечером.       — Не упоминай об этом, — застенчиво попросил Нацумэ. — Мне жаль, что это все, что я смог сделать.       — Никто раньше не делал ничего подобного для меня, — сказал Натори, понизив голос. — Ты не представляешь, как я счастлив от одной мысли, что ты обо мне думаешь, Такаши-кун…       Он замолчал и сжал руку Нацумэ, потянув его в объятия. Подросток, у которого начинала кружиться голова, с облегчением выдохнул.       — Некоторым цветам требуется больше времени, чтобы зацвести, — сказала Токо, улыбаясь. — Таким образом, ты просто должен оставаться терпеливым и осторожным, когда пытаешься вырастить их. Думаю, ты будешь в этом хорош, Такаши-кун.       Нацумэ переместился в объятиях Натори. Он прижался щекой к его шее, чуть выше, где выступали его ключицы. Он знал, что должен идти; ему придется позвонить домой и извиниться за опоздание, если он пропустит следующий поезд. Но он не хотел двигаться.       «Еще немного.» — подумал он. Еще немного. Он почувствовал, как в этой атмосфере расцветает какое-то теплое, яркое и сладкое чувство.