(Место и личности - неизвестны)
Госпожа Такахаси щедро выделила мне аж целую неделю для решения проблем, которые остались в городе, ставшим мне за пятнадцать лет родным домом. Я пыталась выпросить чуть больше времени, но она осталась непоколебима. Свой отказ она аргументировала тем, что меня и так ждало интенсивное обучение тонкостям поведения мудрой жены и будущей матери до единения с домом Микагэ. Ещё в ааэропорту я решила начать с самого неприятного – с посещения матери. Принятию этого решения способствовало несколько причин. Во-первых, я хотела, чтобы её встреча с бабулей прошла без моего участия. Во-вторых, ей предстояло добираться к дому Такахаси дольше, чем мне. Так как мама не имела поддельных документов, позволяющих пользоваться услугами авиакомпаний, её должны были доставить автобусом в сопровождении двух Охотников. К моему огромному облегчению, в связи с тем, что я временно отошла от дел, меня миновала участь быть одним из конвоиров… Вставив ключ в вечно заедающий замок, я, к своему немалому удивлению, с первой попытки смогла прокрутить его несколько раз до характерного щелчка. Похоже, старый дом чувствовал, что ему предстояло наслаждаться одиночеством, и с радостью отпускал своего единственного жильца. Ему, как и большинству людей преклонного века, хотелось тишины и спокойствия. Дверь со скрипом приоткрылась, но я не спешила заходить во внутрь. Стёртый порог прогнившей развалюхи воспринимался мною как портал в неизвестное и пугающее будущее; с самого моего детства все происходящие перемены не приносили ничего хорошего, и я стойко была уверена в том, что бабулина затея не являлась исключением. Водитель, которому надоело наблюдать за моей нерешительностью, нервно посигналил. Громкий звук клаксона подействовал на меня отрезвляюще и я, набрав полные лёгкие воздуха, будто перед прыжком в воду, переступила порог. - Мама, это я. Хана, – крикнула я, ставя на пол бумажный пакет. Моя мать, чьё имя Хикэри имело красивое значение – свет или сияющая, уже давно больше походила на тьму. Некогда красивое лицо осунулось, побледнело и покрылось россыпью мелких морщинок, зелёные глаза потускнели и напоминали засохшую листву, а потрескавшиеся губы вечно были сжаты в недовольную полоску. Вот и тогда она придирчиво осматривала то, что я ей принесла. - Почему только один пакет? Ничтожество, решила заморить меня голодом? Я привычно пропустила мимо ушей оскорбления, которыми мать одаривала меня каждый раз, как я ей приносила еду и остальные необходимые вещи. Не теряя времени, я сразу перешла к главной новости: - Завтра за тобой приедут. Дом Такахаси готов принять тебя как жену их покойного наследника. Из рук матери упал пакет, из которого, к счастью, она успела всё достать. Не хотелось ползать в поисках закатившихся продуктов. - Неужели эта старая карга наконец-то сдохла, - с нескрываемый злорадством поинтересовалась Хикэри, растягивая губы в злой улыбке. - Нет. К нашему общему сожалению, живёт и процветает. – Единственное, что объединяло нас с матерью, помимо принадлежности к полукровкам, неприязнь по отношению к бабуле. Не вдаваясь в подробности, я объяснила матери причину, по которой грозная Госпожа пересмотрела своё решение относительно нас. - Надеюсь, наконец-то ты обретёшь душевный покой, - искренне пожелала я перед тем, как направиться в сторону выхода. Мне было сложно находиться в компании этой женщины, которая звалась моей матерью, и мне хотелось как можно быстрее оказаться на свежем воздухе. - Ты всё-такие не такая, как Госпожа Такахаси, - прилетели мне в спину тихие слова, в которых, на удивление, даже чувствовалось лёгкое раскаяние. - Очень жаль, что ты это поздно поняла, - хмыкнув, с нескрываемым равнодушием заметила я. Этих слов я ждала, если не всю свою жизнь, то большую её часть так точно. Но когда услышала, почему-то внутри ничего не дрогнуло. Жизнь среди Охотников, похоже, сделала меня менее сентиментальной… Следующие несколько дней я собиралась провести со своей командой, чтобы закончить текущие дела. За несколько дней до моего отъезда должно было произойти раскрытие крупного канала, по которому преступные синдикаты получали оружие и медикаменты. Но как только я переступила порог непримечательного здания цвета мокрого асфальта, я неожиданно столкнулась с командиром, который, не говоря ни слова, схватил меня за руку и поволок в сторону столовой. - Шинджи, что происходит? – растерянно поинтересовалась я, с трудом успевая переставлять ногами. - Пока ничего. Но мне приказано перехватить тебя до того, как ты куда-то влипнешь. - Подожди. – С трудом вырвав свою ладонь аж у самого порога столовой, я остановилась и скрестила на груди руки. – Можешь нормально всё объяснить. - Как же с тобой всё сложно, - недовольно проворчал Шинджи, чеша затылок. – Ладно, скажу, как есть. Мне приказали мягко подготовить тебя к тому, что ты уже отстранена от вылазок. - Как отстранена? - Рюо-сама кратко объяснил причину, по которой ты будешь… скажем так, некоторое время отсутствовать. А ещё ясно дал понять, что дома тебя ждут живой и невредимой. - Ох уж эта старая карга. Даже не дала нормально попрощаться со свободой. – Моему возмущению не было предела. - Хана, что не так? – На веснушчатом лице проступило искреннее удивление, граничащее с растерянностью. – Это же классно, что ты наконец-то перестанешь рисковать своей жизнью и обзаведёшься семьёй и домом… Многие из наших могут только мечтать о таком. - Всё не так. Это не семья и дом, а надзиратели и тюрьма, - отвернувшись, глухо ответила я. Мне не хотелось, чтобы он видел всю ту силу ненависти, которую я испытывала к дому Такахаси. - Не знаю, смею ли я бредить старые раны. Но… Ай, ёкай с этим, забудь. Я и так догадываюсь, что в Охотники убегают не от хорошей жизни. – Растерянность на лице парня сменилась злостью. Он всегда, когда поднималась тема, связанная с дискриминацией полукровок, вспыхивал, как факел. - Смело спрашивай, что хотел. – Я положила ладонь на плечо командира и одобрительно улыбнулась. Немного подумав, он всё же решился продолжить разговор о том, что сначала то ли побоялся, то ли постеснялся узнать: - Ты никогда не рассказывала о том, что с тобой произошло до вступления в наши ряды. - Да рассказывать особо нечего, - пожав плечами, попыталась, как обычно, отмахнуться от поднятия воспоминаний прошлого,но, увидев извиняющейся взгляд парня, одёрнула себя. Всё же это я дала добро на тот неприятный разговор. Я зашла в помещение и подошла к столу, который стоял аккурат у окна, и, облокотившись бедром на его угол, бросила взгляд на стекло. Со стороны казалось, что я заинтересовано наблюдала за людьми и машинами, снующими по улице, но на самом деле мои мысли были далеко за стенами столовой. Шинджи молча последовал за мной. - Мой отец, будучи первенцем, с самого рождения носил титул наследника. Последнее имело как положительные стороны, так и отрицательные. Последних, пожалуй, было больше. Помимо того, что его воспитывали в особой строгости и каждый день пичкали огромным количеством информации, он не имел голоса при выборе невесты. Но старейшинам и его родителям удалось сломить всё, кроме желания искренни полюбить. С моей мамой он познакомился случайно, но зеленоглазая блондинка сразу же запала в уставшую от формальностей и правил душу. Бабуля, его мать, сначала просто не была рада его выбору. Но когда она узнала, что Хикэри, моя мать, полукровка, она впала просто в ярость и выгнала эту влюблённую парочку из своего дома. Не буду вдаваться в подробности, но некоторые обстоятельства заставили бабулю смириться и позвать отца обратно. А так как он отказывался переступить порог без Хикэри, госпожа Такахаси дала добро на брак. Через несколько лет бабулю ждало новое потрясение – моё появление на свет. А, если быть точнее, проявление моей силы в три месяца. Она до последнего надеялась, что дурная кровь не смешалась с их – благородной. Я, готовясь погрузиться глубоко в воспоминания, на несколько мгновений замолчала. Мне требовалась короткая передышка перед прыжком в те глубины, в которых клубилась лишь ненависть и тьма. - Когда мне было пять лет, произошёл несчастный случай и… И его не стало. Госпожа Такахаси, как оказалось, лишь только ради своего сына делал вид, что смирилась с нашим присутствием. В день похорон, даже не дав нам попрощаться с отцом, унизительно изгнала из своего дома. И чтобы мы наверняка не мозолили ей глаза, добровольно-принудительно отправила на другой конец страны. - Я только сейчас узнал, что у тебя есть мать. Мы все думали, что ты сирота, - осторожно, будто боясь спугнуть минуту откровения, заметил командир. Я тряхнула волосами и с нескрываемой горечью произнесла: - Вы не так уж и далеки от истины. Как только мы пересекли порог нового дома, эта женщина прекратила быть моей матерью. Единственное, что её волновало, - невозможность быть с отцом. Я же была лишь обузой, которая навевала на неё негативные воспоминания. - Но почему? - Природа – та ещё шутница. Я вышла практически полной копией бабули, и с каждым годом наше сходство лишь усиливалось. Этот факт сводил мать с ума, временами доводя до неконтролируемых вспышек гнева. Спустя десять лет я устала от постоянных угроз и избиений и решила начать самостоятельную жизнь. Сообщество Охотников было лучшим прибежищем для одинокой полукровки без средств для существования. - Ого, - единственное, что смог выдать Шинджи в конце моего длинного повествования. Обычно он не был малословен, но моя биография, видно, впечатлила командира сильнее, чем я даже рассчитывала. Удивительно, что реальность, с которой мне удалось столкнуться в жизни, а не на словах, не смогла сломить мой дух.***
Я умолчала, что главной причиной моего присоединения к Охотникам было беспокойство за судьбу матери, а не желание избавиться от её компании. Каждый новобранец имел право на одно желание, которое, если оно было в пределах разумного и не опустошало бюджет, исполнялось. Этакая дополнительная мотивация. В основном желали или небольшую сумму денег, которую хватило бы на первое время, или оплату недорогостоящей операции для близкого человека, или же непритязательный домик без излишеств. Я же пошла против системы и пожелала далеко не скромную вещь. Свою преданность я оценила в стоимость одного из браслетов, блокирующих силу полукровок. Таких, к слову, было создано Богами очень мало. В основном, их использовали для захвата опасных полукровок и ёкаев, которых следовало допросить перед казнью. Полукровка, которая теряла разум, могла принести непоправимый вред как себе, так и окружающим. Если бы она направила способности против людей, её бы немедленно устранили. Хоть мать перестала вызывать во мне тёплые чувства, но такой участи я ей не желала. В тот момент, когда я открыла тайну своей матери, её жизнь полностью зависела от решения шефа, возглавляющего местное общество Охотников. Решив предотвратить проблемы в будущем, он мог признать её опасной. А для полукровок такая отрицательная характеристика означает только одно – смерть. Но я не видела другого выхода. Выслушав моё желание, при мне шеф выдал лишь одно распоряжение – дать мне щедрого пинка в сторону выхода из места обитания Охотников. Но я не сомневалась, что как только меня уволокли, он приставил к нам с матерью слежку. Если бы последовало хотя бы одно неловкое движение с нашей стороны, Охотники мгновенно стали бы нашими палачами. А что было потом? Нет, я не стояла под управлением, не караулила шефа и даже не пыталась собрать на него компромат. Я, честно говоря, просто сдалась и начала поиски хоть какой-то работы. Но, как оказалось, мне и не нужно было ничего предпринимать, так как всё решили за меня. Одним или прекрасным, или не очень днём я стала невольным участником захвата ёкая среднего уровня. Я сидела на лавочке, держа в руках бесплатную газету с предложениями работы, и обзванивала подряд все номера. Когда вдалеке послышался шум, я уже дошла до сорокового объявления. «Может, умолчать тот факт, что я полукровка. А если спросят об ошейнике, скажу, что это новый модный аксессуар», - с тоской подумала я, увидев, что осталось обзвонить десяток номеров, не больше. Меня не хотели брать даже на должность уборщицы в придорожном кафе, которое не пользовалось особой популярностью. Видать, хозяин решил, что моё присутствие окончательно его разорит. Но неожиданно в мою сторону прилетел огненный шар, который сделал в газете огромную дыру. Данный факт меня не испугал, а, напротив, разозлил: красный сгусток задел ещё непроверенные объявления. Последнее я озвучила вслух, добавив в конце матерное слово. - Беги, если жить хочешь, - кто-то запоздало крикнул, так как через мгновение огромная туша повалила меня на землю вместе со скамейкой. Не успела я даже ойкнуть, как волосатая лапища сгребла меня и прижала к груди. - Вы меня убить. Я её убить, - с жутким акцентом и знанием японского промычало существо, пытаясь прикрыться мною. Учитывая огромную разницу в наших габаритах, последнее слабо удавалось. Я больше походила на медаль, чем на щит. - Друг, ты не того в заложники взял. Им ничего не стоит убить нас двоих, - устало вздохнув, сообщила я ёкаю о его промахе. Из-за проблем, которые наваливались на мои тогда ещё детские плечи непосильным грузом, я абсолютно не чувствовала страха. Также я знала, что в любой момент могла воспользоваться своими способностями. Охотников, как я и предсказывала, и в самом не остановила заложница в моём лице. Хоть среди них было больше наших, чем людей, с вступлением в организацию учили, в случае острой необходимости, не жалеть штатских полукровок. Один из бойцов выпустил несколько шаровых молний, с траектории полёта которых ёкай ушёл в последний момент. От резких движений, которые в силу неуклюжести монстра не отличались особой плавностью, у меня перехватило дыхание. Ещё несколько атак ёкай умело отбил, а вот последняя чуть не убила наш вынужденный тандем. В последний момент я успела поставить щит, сотканный из потока воздуха, который отрикошетил огненный шар в его создателя. Боец, к моему счастью, успел увернуться. Устав быть тряпичной рукой в лапах монстра, я сначала подпалила эти самые конечности, а после, вызвав огонь на костяшках пальцев правой руки, подбила свинячий пятак, служивший ёкаю носом. Завыв от боли, «напарник», забыв о подпалинах на лапах, схватился за жареный пятачок. К сожалению, я не успела выйти из поля зрения монстра до того, как он относительно пришёл в себя. Волосатик, издав боевой клич, вытянул вперёд когтистые лапы и побежал в мою сторону… Я обвела задумчивым взглядом обугленное тело, которое некогда было опасным существом, и догорающие скамейку и кусты. Огненная волна, которую выдала моя сущность, подпитанная адреналином, стала неожиданным сюрпризом даже для меня. - Попала так попала, - пришла я к неутешительному выводу. Практическая демонстрация неслабых способностей вела к задержанию. Тряхнув головой, будто сбрасывая оцепенение, я развернулась и посмотрела на замерших Охотников. Несколько мгновений мы следили друг за другом, ожидая дальнейших действий. Пальцы, которые держали несколько бойцов на курке, явно давали понять, что живой меня не отпустили бы. - Хана, – неожиданно озвучил моё имя командир отряда. – Вы обязаны пройти с нами. Не успела я задуматься о побеге, как меня подхватили под руки, довели до служебной машины и посадили на заднее сидение между двумя бойцами. За то время, пока мы ехали, я попыталась узнать хотя бы примерный сценарий моего дальнейшего существования, но со мной никто не стал разговаривать. «Точно не к добру» … - Хана, рад тебя видеть, - слишком радостно поприветствовал меня шеф, руководящий Охотниками, к которым я не так давно хотела присоединиться. От его улыбки на свежевыбритом лице сводило скулы, а в голове возник указательный палец, кружащий у виска. - Не скажу, что взаимно. Меня привели сюда как преступницу, - осторожно осадила я его, кивнув за своё левое плечо. Мою спину сверлили две пары глаз, которые принадлежали конвоирам. - Думаю, Вам уже обо всё доложили. Что меня ждёт? - Приказ о зачислении в наши ряды. - Как? А если я уже не хочу? – растерявшись, пошла я на попятную. Я ожидала что угодно, даже назначение даты смертной казни, но только не это. - Давай подумаем. Несанкционированное применение силы, угроза жизни одного из наших бойцов, временное объединение с ёкаем. Мне продолжить, или и так понятно, что у тебя нет выбора? - Что за бред? – искренне возмутилась я. – Между прочим, единственная здесь жертва – это я. Ваши люди были готовы пожертвовать мной ради убийства ёкая. А то, что огненный шар отрикошетил, это случайность, не более. - Не хмурься. Я не собираюсь тебя шантажировать. На самом деле мне очень хотелось узнать, на что ты способна. Чтобы потребовать один из редких артефактов необходимо обладать или безграничным безумством, или же неординарными способностями. - Я же могла погибнуть! - Дорогие подарки необходимо заслужить дорогой ценой, - невозмутимо ответил этот жестокий человек, будто его всего лишь попросили выбрать начинку для пирога. - Вы оценили мою жизнь в стоимость браслета? - Ты догадливая девушка. - И Вы не будете отрицать, что специально столкнули меня с этим ёкаем? – Сложив руки на груди, я снова нахмурилась. - Не буду. Поняв, что у сидящего передо мной человека или полностью отсутствовала совесть, или же не распространялась на полукровок, я задала последний интересующий меня вопрос? - Надеюсь, я хоть не зря рисковала? Вместо ответа мужчина протянул мне металлический браслет, выполненный в виде змеи, кусающей себя за хвост. Роль глаз выполняли два кроваво-красных рубина, в которых и была заключена сдерживающая сила. - В моём управление достаточно кадров, а вот в соседнем требуются бойцы. И Рюо-сама как раз недавно давал запрос на полукровок…***
- Впустишь? – устало поинтересовалась я у Курамы, поднимая на уровень его глаз пакет, в котором стучали друг об друга стеклянные бутылки с алкоголем. – С меня – выпивка, с тебя - секс. - Удивлён. Раньше ты никогда не звонила мне первая, - хмыкнул парень, давая мне пройти во внутрь его квартиры. – Но мне по душе твоё предложение. - У меня серьёзный повод. – Я, дойдя до стола, который расположился на кухне-студии, достала из пакета несколько бутылок с виски. – Где у тебя здесь бокалы? - Левый шкафчик, нижняя полка. Только не разбей. Я храню этот набор, как приятное воспоминание о бывшей. - Ты таскаешь с собой по всей Японии бокалы? – Я удивлённо приподняла левую бровь. Обернувшись, я ожидала увидеть на лице парня усмешку, но он был серьёзен как-никогда. - Не волнуйся. Я буду с ними так же нежна, как и с твоим членом. - В последний раз ты его цапнула, - напомнил Курама, морщась, будто боль всё ещё не прошла. - Ты мне до этого слишком сильно прикусил клитор. Так что мы в расчёте. - Так что за повод? Я весь во внимании. - Я выхожу замуж. - О-о-о, - всё, на что хватило Курамы после моего шокирующего признания. Но всё же надо отдать ему должное, он относительно быстро взял себя в руки и заговорил человеческой речью. – Как понимаю, жених не в курсе, что ты сейчас здесь? - Он думает, что его благоразумная жёнушка Эшли сейчас тихонько спит в своей кроватке. А вот Хана, состоящая в отряде Охотников, его мало интересует. Удивление на лице парня увеличивалось с геометрической прогрессией. Тяжело вздохнув, я рассказала ему практически обо всём, что произошло со мной в стенах родного дома. Через каждые десять слов я делала минимум один глоток виски, так как воспоминания давались мне тяжело. А в голове снова поселилась предательская мысль: «Отказаться». - Когда ты должна вернуться? - Завтра. Оставшееся время до свадьбы я должна провести за изучением правил и традиций высокопоставленных кланов. Также бабуля мечтает подтянуть меня в этикете. Курама ненадолго замолчал, но, будто что-то для себя решив, тряхнул головой и решительно заявил: - Хана, пусть я об этом не говорил, но мой клан также влиятелен. О нас мало кто знает, потому что мы сторонимся людских селений. - Затворники? - Типа того. Ты только согласись, и я займу место Томоэ. И ради меня не нужно ни внешность менять, ни зашиваться. Мне нужна именно ты. Предложение любовника меня приятно тронуло. Я зажала его ладонь между своими и, тепло улыбнувшись, искренне поблагодарила: - Спасибо, Курама. Твои слова будут греть меня каждый день пребывания среди ненавистных родственников. Но если я пойду против бабули, она не разрешит матери вернуться. – Я решила закончить грустную тему и переключить внимание на что-то более приятное. – Умираю от голода. Давай что-то закажем. Парень снова ушёл в себя, будто готовился сказать что-то более шокирующее, чем предложение руки и сердца. И моя интуиция меня не подвела. - Я давно хотел попробовать что-то, приготовленное тобой. И раз сегодня последняя ночь, когда ты полностью принадлежишь мне, ты же не откажешь в пустяковой просьбе? – И уже с привычным мечтательным выражением на лице добавил: – И это так возбуждает, когда женщина готовит на твоей кухне. Я вопросительно подняла бровь и ожидающе посмотрела на Кураму, так как надеялась, что это шутка, но он был как-никогда серьёзен. Тяжело выдохнув, я отрицательно качнула головой. - Максимум, кто сильно возбуждается от моей готовки – это арендодатели. Последний раз, когда моя сгоревшая курица закоптила весь потолок, меня хорошо поимели и словесно, и денежно. – Заметив печаль, проступающую на лице Курамы, я ещё раз вздохнула и примирительно предложила нейтральный вариант: - Думаю, моих талантов хватит, чтобы побаловать тебя лёгкими закусками. К примеру, салатом или нарезками. - Пойдёт. – Заметно воодушевился мой любовник. - В холодильнике овощи и сыр. Пока я готовила салат, Курама коварно подошёл ко мне и, отодвинув воротник рубашки, начал то нежно целовать, то слегка покусывать шею. Кожа невольно покрылась мурашками, сигнализируя о наслаждении. Его ладони, слегка затронув соски, скользнули вниз и начали поглаживать внутреннюю сторону бёдер. Но, дразня меня, он не спешил подниматься к пиковой точке, дарящей максимальное удовольствие. От предвкушения внутри меня начал разжигаться огонь, и я, потеряв над собой контроль, тихо застонало. Но стоило мне отреагировать на его прикосновения, как он резко отпрянул от меня. Лишь через несколько секунд легонько шлёпнул по ягодице. Во время его приставаний я замерла с половинкой помидора в одной руке и ножом – в другой. Когда же он прекратил предварительные ласки, я не сдержала разочарованного вздоха. - Продолжение будет после того, как ты закончишь с салатом, - горячо прошептал он мне на ухо. – После сегодняшней репетиции я голоден, как волк. - Если ты продолжишь меня дразнить, мы останемся без ужина, - предупредила я Кураму, случайно мазнув по его избавленному от веснушек носу помидором. Повезло, что не ножом. - Всё, всё, понял. – Проникшись угрозой, парень отошёл к барной стойке и, опёршись о неё, скрестил на груди руки. Его взгляд был прикован к моим рукам, которые, дорезав пострадавший помидор, принялись за сыр. - Ты с таким ожесточением режешь продукты, будто хочешь их убить? - Профессиональная привычка. Я больше провожу времени на заданиях, чем на кухне. Да и последние два года меня больше прельщает доставка готовкой еды, чем удручающая готовка. Домучив бедные овощи и сыр, я постаралась красиво разложить продукты на фарфоровых тарелках. Но, после продолжительных мучений, вынужденно признала, что даже простейшая сервировка – это не моё… - Ну как тебе мой кулинарный шедевр? – пытливо поинтересовалась я, следя за каждым кусочком, который Курама клал себе в рот. Парень, будто специально, долго тянул с ответом. - Салат немножко пересолила. А вот сырной нарезке могу поставить двести балов из десяти, - наконец-то выдавил из себя хоть что-то этот слишком честный ёкаев критик. - В следующий раз ограничусь только нарезкой, - мстительно пообещала я, незаметно отодвигая свою порцию салата на самый край тарелки. К сожалению, он был прав. - А будет ли этот следующий раз? – отвернувшись, глухо спросил Курама. Но я не спешила отвечать на его вопрос, так как мы оба и так знали ответ. Но жизнь непредсказуема, и, возможно, наши пути не конца разошлись. - Каждый раз, как будешь выступать, вспоминай обо мне. Обещаю, я всегда буду сидеть по ту сторону экрана. Я подняла вертикально вверх правую руку; Курама, не дожидаясь приглашения, зеркально повторил жест и наши ладони соприкоснулись. - Я никогда тебя не забуду, полукровка с огненными волосами. Курама сдержал обещание и после лёгкого ужина меня ждал головокружительный секс. Мы наслаждались друг другом на протяжении многих часов, прерываясь лишь на короткие передышки. Но во время каждой из таких пауз мы не успевали до конца выкурить по сигарете, так как было жаль тратить последние мгновения, принадлежащие только нам, на такую ерунду. Эта ночь и так казалась слишком короткой. Под утро, полностью обессиленные, мы молча лежали на смятой постели. Но спустя время Курама повторил попытку с предложением. - Принеси, пожалуйста, воды. А то с такой сухостью во рту даже думатьтяжело … А, как придёшь, я скажу свой ответ. Когда ворон вернулся со стаканом воды, Хана, свернувшись клубочком, видела свой последний сон в его постели. Он аккуратно присел на краешек кровати подле груди девушки, но его интересовали не аккуратные бугорки, а лицо девушки. Во сне оно расслабилось и утратило привычную напряжённость и готовность вступить в бой в любой момент. Даже во время секса Хана напоминала бойца, выслеживающего противника. Курама не удивился бы, напади на них во время соития ёкай или преступник, девушка без промедления и грамма растерянности достала бы кинжал и прыгнула бы в сторону нарушителя личной жизни. То, что Хана украдкой прятала между кроватью и матрасом кинжал с серебряным лезвием, было замечено Курамой в предпоследнюю встречу. Сначала ворона это сильно напрягло, но, когда он понял, что оружие предназначено не для него, он стал проще относится к профессиональной привычке девушки. - Спи, Хана. Набирайся сил, - тепло пожелал Курама и поцеловал девушку в лоб. И уже про себя с усмешкой заметил: «Охотник и ёкай. Наверно, мы одна из самых необычных пар в этом мире». Следующий день должен был стать началом её новой жизни, в которой Кураме не было отведено никакого места. Но почему-то парень был уверен, что их совместная история имела продолжение. Выйдя на балкон и убедившись, что город опустел, ворон выпустил на свободу огромные чёрные крылья. В районе спины почувствовалась приятная тяжесть, которую изнывал ощутить ёкай. Перья мягко подхватил лёгкий ветерок, отчего кожа ворона непроизвольно покрылась мурашками. Нежные прикосновения к крыльям вызывали у ворона такое же возбуждение, как и прелюдия во время сексуальных утех. - Интересно, сможет ли когда-то Хана прикоснуться к ним, желая доставить удовольствие, а не вред? - усмехнулся Курама своим мыслям, в которых девушка спокойно принимала тот факт, что он ёкай…***
В кофейне, которая расположилась возле аэропорта, было тихо и малолюдно. Но виной этому были не паршивый кофе и просроченные сладости, а выступление японской звезды. Население оккупировало как концертный зал, так и здание, в котором он находился. Лишь редких людей можно было встретить на улочках, по которым не передвигался черепашьим шагом кортеж певца. Самый дальний столик, который последним кидался в глаза заходящим посетителям, заняла Хана. Она, задумчиво покусывая нижнюю губу, периодически морщила лоб и хмурила брови. Но когда хозяин заведения включил канал, по которому транслировали выступление, уголки её губ слегка приподнялись в улыбке, а янтарные глаза лукаво сверкнули. - Так вот ты какой, Курама-певец. Неожиданно к столику девушки подбежала кучерявая девочка с небесно-голубыми глазами. Сопровождала её растерянная женщина, которая почему-то постоянно отводила взгляд. - Привет, тётя Охотник, – радостно поприветствовала девчушка Хану. Её голос напоминал перезвон маленьких колокольчиков. Скрестив на груди руки, бывшая Охотница обвела взглядом странную парочку. Но спустя несколько мгновений неприятная догадка пронзила её как острый кинжал. Утратив лёгкую весёлость, которую вызвало выступление Курамы, Хана стала мрачнее тучи. - Если мне не изменяет память, Вы не очень жалуете полукровок, – едко заметила девушка, обратив свой взгляд на переминающуюся с ноги на ногу мать девочки. – Что вам от меня нужно? - Мы тогда Вас безосновательно обидели… Я растерялась и глупо себя повела… Прошу простить меня, - запинаясь, пробормотала женщина то, что мучило её не один день. Она чувствовала искреннюю вину перед полукровкой, которая спасла их, рискуя собственной жизнью. В конце короткого, но ёмкого извинения она хотела упасть на колени перед Ханой, но Охотница успела подхватить её под мышки и поставить на ноги. - Не нужно. Мне достаточно слов. Женщина с недоверием посмотрела на полукровку. - Но ведь… Тепло улыбнувшись, Хана положила ладони на плечи растерянной женщины и, создав зрительный контакт, медленно и с нажимом повторила: - Мне достаточно слов… Когда удивительная парочка покинула стены кафе, Хана мысленно заметила, что ещё не все люди погрязли в предрассудках. В руках же она сжимала тряпичную куклу, некогда принадлежавшую девочке. В этот раз она не отказалась от маленького, но бесценного подарка… ____________________________________________________________ Дорогие мои читатели, эта глава получилась жутко сырой и, боюсь, с кучей ошибок. Со временем её дополню и пересмотрю. Если я сейчас этим займусь, то покажу вам продолжение не раньше, чем через несколько недель. Кстати, открыта вакансия беты. Может, кто-то захочет помочь мне с редактированием текста. Хоть я и люблю объёмные главы, но выпускаю их редко. Потому работы не должно быть слишком много. Также обязуюсь не расслабляться и не писать левой ногой через правое плечо. На роль беты вполне подойдут загруженные люди, у которых нет возможности шерстить текст в любое время дня и ночи.