Пять разговоров, которые вспоминает Оливер (и один, который он ждёт)

1.  — С ума сойти, — снова выдохнула она. Оливер нависал над ней, приятная усталость разливалась по его телу от испытанного оргазма. Ему было трудно поверить, что только что произошло. И ни с кем иным, как с Хлоей. Воздух до сих пор пылал вокруг разгорячённых тел, дыхание смешивалось, будто его губы никогда не покидали её. Как только эта мысль пришла ему в голову, Оливер тут же накрыл её рот обжигающим, требовательным поцелуем. Кожа их всё ещё соединённых тел блестела от пота, а сердца только-только начали восстанавливать свой нормальный ритм. Его губы опустились ниже, на шею, коснулись бешено пульсирующей вены, переместились на плечо. В его руках она была податлива, как мягкий шёлк, и Оливер не мог вспомнить, планировал ли он нечто подобное, когда без причины нагрянул этим вечером в Башню с бутылкой скотча и устроил импровизированную тренировку. — Вот это я понимаю, в яблочко, — сказала Хлоя, и затем засмеялась тем самым низким, безрассудным смехом, который зарождался где-то внизу её живота. Оливер не только услышал, но и почувствовал его. Он улыбнулся, не прекращая целовать её гладкую кожу. Его рука соскользнула ей на бедро, и на мгновение он собирался защекотать её в ответ, но был настолько расслаблен и удовлетворён, что ограничился лаконичным «Именно». — Не смогла сдержаться. Один из нас должен был это сказать.  — Может и так, — её улыбка была ему не по силам. Хлоя себя чувствовала более чем дерьмово, когда вошла в Башню сегодня вечером, Оливер знал это наверняка. Но сейчас её настроение значительно улучшилось, чему он был причиной — и Оливер необъяснимо этим гордился. Он, наконец, выскользнул из неё и прежде чем рухнуть рядом, крепко и до головокружения поцеловал. Оливер в очередной раз похвалил себя за предусмотрительность; потратить пару лишних тысяч на мелочи, вроде пушистого ковра, на котором они сейчас лежали, было отличной идеей. Он был бы не прочь использовать его с ней не по назначению ещё пару раз. Она повернулась на бок, лениво провела ступней по его ноге, а ладонь положила ему на грудь. Неосознанно Оливер накрыл её руку своей, не собираясь пока никуда уходить.  — И это именно то, что я называю «хорошо провести время», — глубоко вздохнула Хлоя.  — Согласен. И если бы я знал раньше, насколько хорошо мы с тобой можем его провести, я бы начал заходить сюда вечерами намного, намного раньше.  — Очевидно, для этого мне нужно было получить пинок под зад от двенадцатилетки.  — А подробнее?  — Долгая история, — покачала головой Хлоя. Оливер пожал плечами:  — У нас вся ночь впереди. И я люблю долгие истории, — сразу несколько эмоций промелькнули на её лице: вспышка желания сменилась сомнением с ноткой смятения. — В чём дело? Она слегка приподнялась на локте, нахмурившись. Словно из ниоткуда появилось одеяло, и Хлоя потянула его на себя, накрыв их обоих. Когда она снова посмотрела на Оливера, на её лице можно было прочитать принятое только что решение.  — Оливер, со мной долгая история слишком легко может стать ещё дольше. Ты действительно этого хочешь? — она снова покачала головой. — Что-то мне подсказывает, это не то, на что ты рассчитывал этим вечером.  — Я понимаю, что меня вряд ли можно назвать хорошим слушателем, с моей-то репутацией. Но я прекрасно справлюсь, если ты этого хочешь, Хлоя. — Я думаю, — ухмыльнулась она в ответ, — что ты прекрасно справишься абсолютно со всем, если сам этого захочешь, Олли. Бесспорно.  — А что тогда спорно? Потому что я не вижу никаких причин не повторить то, чем мы только что занимались. Её ухмылка превратилась в улыбку, и Хлоя соблазнительно прикусила губу. Она наклонилась к нему, прижавшись грудью к его уже слегка прохладной коже, и Оливер обнял её.  — Думаю, на сегодня хватит историй. «Хорошо проводить время» кажется намного более интересным занятием.  — И что же, — начал он, проводя рукой по её бердам. Хлоя послушно раскрыла их, а Оливер потянул её на себя, пока её колени не оказались на полу по разные стороны от него, — мы будем понимать под «хорошим времяпрепровождением», а? — Он сел на ковре с Хлоей на руках. — Просто чтобы удостовериться, что я всё делаю правильно, — добавил он, поцеловав уголок её губ, а затем ключицу. Ему невообразимо нравилось, как она реагировала на его прикосновения, и не терпелось узнать, какую ещё реакцию он может вызвать.  — Никаких обязательств, — выдохнула она, закрывая глаза и подставляя шею для поцелуев. — Никаких обещаний. Никаких сложностей… Её голос дрогнул, а дыхание сбилось, когда он опустился ниже, прикусив нежную кожу под грудью. Волна жара покатилась между ними; Оливер губами обхватил её сосок, а Хлоя пальцами цеплялась за его шею. Он не видел, но чувствовал, как она хватала ртом воздух, и смаковал эти ощущения. Когда он остановился, Хлоя тяжело дышала; её ресницы дрожали.  — Только хорошо проводить время, — Оливер закончил за неё.  — Это всё, что мне нужно, — подтвердила она, одарив его потемневшим от желания взглядом. Каким-то образом Оливер умудрился встать на ноги, не выпуская Хлою из объятий. Ногами она обвила его талию, а его руки поддерживали её за задницу.  — Не знаю, в курсе ли ты, но наверху есть спальня, — прошептала Хлоя, щекоча горячим дыханием кожу его щеки. — И пока ещё ею не пользовались. Ей не пришлось повторять дважды. 000. Он знал, что кошмары настигнут его. Он не думал, что кошмары будут про неё. Когда он спасся от Дарксайда, то на какое-то время вновь обрёл тот лучик надежды, что почти угас в нём. После возвращения Оливер думал, что худшее позади, что боль от пыток — это самое ужасное, что могло с ним случиться, и это уже в прошлом. Теперь он знал, что ошибался. Он представлял её у них в руках, и мечтал о том, чтобы поменяться с ней местами. Со своей болью он справится; справлялся. С её болью — никогда. Когда ему показали запись, он и не предполагал, что случится дальше, на что он способен. К такому он оказался не готов. 2. Тем вечером Оливер не сразу заметил её в Башне, и это было странно. Он знал Хлою достаточно хорошо и поэтому очень удивился, когда не обнаружил её на привычном месте в рабочие для Лиги часы. Теперь, когда заготовленный ею арсенал был надёжно спрятан, они оба чувствовали себя более уверенно перед лицом кандорийской угрозы. Что же касается друг друга, то здесь уверенности явно не хватало. Раньше Оливер никогда не проводил столько времени с женщиной, не имея понятия о том, что делать дальше: идти в атаку или ретироваться. Более того, до этого момента проблема выбора никогда не затрагивала ещё и его работу. Он выдвинул несколько ящиков стола, в поисках ручки и бумаги. Люди что, внезапно перестали оставлять друг другу записки? Или теперь только отправляют сообщения? Оливер прикинул, как и что написать в сообщении, но здравый смысл ему подсказывал, что от предложений в стиле «Хочешь заняться сексом сегодня вечером?» следует пока воздержаться.  — Что-то потерял? Развернувшись на стуле, Оливер увидел направляющуюся к нему Хлою. Её светлые волосы переливались в свете ламп, а в руках она держала дымящуюся кружку кофе.  — А… вообще-то нет, — закрыв последний ящик, он встал из-за стола. — Уже нет. Она протянула ему кружку, собираясь что-то сказать, но затем, очевидно, передумала и поставила кофе на стол.  — Я приготовила это для тебя, но сейчас, когда вошла, поняла, что даже не знаю, пьешь ли ты кофе. — Ты? — Оливер в удивлении поднял брови. — Которая знает абсолютно всё, вплоть до даты смены масла в моей машине? — Может, я и упустила пару деталей. Подашь на меня в суд?  — Нет достаточных оснований, но мне даже нравится, что я знаю что-то, чего не знаешь ты. Какой бы мелочью это ни было.  — И так что?  — Что «что»? — пожал плечами Оливер.  — Так ты пьешь кофе? Оливер улыбнулся и тянул с ответом, наслаждаясь её нетерпением.  — Если не считать капучино иногда утром по воскресеньям, я предпочитаю жизнь без кофеина. Хлоя посмотрела на приготовленную кружку:  — Забавно, что я с лихвой компенсирую это, — она взглянула на него, робко улыбнувшись, прежде чем направиться к главному компьютеру. — Всё хорошо? — Оливер проследовал за ней, с трудом соблюдая дистанцию. Хлоя развернулась к нему лицом, сложив руки на груди.  — Я собиралась задать тебе тот же вопрос, — призналась она. — Учитывая, что теперь честность — наш новый девиз и всё такое, — она подняла руки раскрытыми ладонями к нему, почти в шутку. — Больше никаких припрятанных козырей в рукаве, о которых я бы тебе не сказала.  — Я знаю. И я рад, — добавил Оливер, наклонившись вперёд. — Просто помни, что мы с тобой по одну сторону баррикад.  — Это я тоже знаю, — словно эхом повторила Хлоя. — По крайней мере, теперь знаю, — она тяжело вздохнула. — Восстанавливать команду с нуля… это было сложно. Дело в том, что мне нужно быть уверенной, что я смогу контролировать ситуацию, если всё пойдёт по худшему сценарию. Понимаешь? Оливер сглотнул, не представляя, что можно на это ответить. Она казалась такой уязвимой, когда не пыталась притворяться. Осколки её мира мерцали сквозь трещины в стенах, что она с таким трудом возвела вокруг себя. Но Оливер был прав. — Не знаю, в курсе ли ты, но я могу довольно неплохо помочь в таких делах. Если ты мне позволишь, конечно, — Оливер обогнул стол и встал рядом с ней, слегка задевая её локтем. — Я вообще-то не только ходячий мешок с деньгами, знаешь ли. Хлоя не смогла сдержать улыбку:  — Я знаю. И… я постараюсь делать это чаще. Доверять другим. Быть частью команды, а не только её контролировать.  — Отлично. Хлоя заметно расслабилась, на мгновение проведя ладонью по его руке. После чего снова отстранилась, заправила за ухо выбившуюся прядь и спросила:  — Готов поработать?  — Всегда готов, — и Оливер направился к своему луку. 3. Пока они не поднялись в его квартиру, Оливеру было достаточно просто идти рядом, держать её за руку — даже получить её фирменный сарказм в ответ на его чувства. «Начинаешь влюбляться», как же. Последние события лишний раз доказали кое-что: жить без Хлои перестало быть возможным для Оливера. Как только они оказались внутри, его губы обрушились на неё поцелуями, пресекая любую попытку Хлои поставить его на место. Одежда оказалась на полу раньше, чем они добрались до кровати, остановившись в коридоре перед дверью спальни. Касаться Хлои, казалось, стало для Оливера жизненно необходимой потребностью. — Я запрещаю тебе ещё когда-либо делать это, — прошептал Оливер, покрывая жаркими поцелуями её шею.  — Делать что?.. — Хлоя ухватилась за его плечи, спиной ощутив прохладную стену.  — Позволять себя поймать плохим парням. Так рисковать собой.  — То есть… — выдохнула Хлоя, зарывшись пальцами в его волосах, когда Оливер наклонился ниже, — это теперь только твоя… — она ахнула, когда он опустился перед ней и перекинул её ногу себе на плечо, — … только твоя прерогатива? Возможно, она собиралась сказать что-то еще, но в этот момент язык Оливера оказался между её ног, пробуя на вкус нежную плоть. Хлоя сладко застонала; боже, Оливеру никогда не надоест этот стон. Он помнил наизусть все звуки, что последуют за ним, и предвкушал их. Он чувствовал, как дрожали её бедра, требуя не останавливаться, однако, не всё так просто. Оливер поднялся в полный рост, но не дал Хлое и секунды передохнуть, подхватил её обеими руками и направился в спальню.  — Именно так. Только моя, — отчеканил он. Оливер с трудом себя контролировал, чтобы не вывалить на неё все эмоции, что испытывал: не только страх за неё, но и злость — ведь как она могла так глупо подставиться, так безрассудно рисковать собой, и, твою мать, даже не взять с собой никакого оружия для защиты, даже банального шокера! Так не пойдет. Ей нельзя больше такое вытворять; пока рядом, Оливер не позволит. Он положил её на кровать, опустившись следом. Хлоя развела ноги, и он устроился между них, оказавшись совсем рядом.  — Как скажешь, — отрезала Хлоя. Её руки поглаживали его плечи, спину, и Оливер боялся представить, что этого могло и не быть. Когда он поцеловал её на этот раз, перед его глазами снова промелькнуло то же, что и несколько часов назад, когда он узнал, что её похитили. Он не мог пошевелиться, был в ужасе от одной мысли, что может больше никогда её не увидеть, не услышать её голос, не прикоснуться к ней. Если нужно, он готов доказывать ей свою правоту всю ночь. Оливер рукой провёл по её телу, опускаясь вниз, пальцами погрузился в неё и чуть не потерял рассудок, когда Хлоя не смогла сдержать стон. — Пообещай мне, — потребовал он. Его голос звучал странно даже в его собственных ушах: резко и умоляюще одновременно. — Я… — начала Хлоя, извиваясь в его руках. — Скажи…  — Обещай, что будешь в безопасности, — Оливер ускорил движения руки, слегка согнув пальцы. — Прямо сейчас и всё время.  — Я… буду, — ответила она, но с толикой сомнения в голосе. Оливер не останавливался ни на секунду, и Хлоя выгнулась дугой, подавшись вперёд бёдрами. — Нужно… Капельки пота проступили на её коже: между грудей и на шее. Он в точности знал, что ей нужно — что нужно им обоим — но не собирался так просто сдаваться. Он выскользнул из неё пальцами, но придвинулся ближе, опираясь на руку, а другой подхватив Хлою под поясницу. Она прижалась к нему, когда Оливер вновь оказался между ее бёдер. Прежде чем он мог продолжить, Хлоя обхватила ладонями его лицо. В полумраке её глаза сияли, а дыхание сбилось; она начала говорить.  — Мне нужно, чтобы ты пообещал то же самое, — прошептала она. — Что ты будешь осторожен. На какое-то мгновение оба замерли, не отводя взгляда, пока Оливер не кивнул ей, соглашаясь с условиями сделки. Как только она получила подтверждение, Хлоя поцеловала его, словно забыв о том, что нужно дышать. Наконец, Оливер погрузился в неё, теряя голову от нахлынувших ощущений. Он наклонил голову, дотронувшись лбом до её лба, сорвав этим стон с её губ — а может, с его, он уже не был уверен. Она обняла его за плечи. Чтобы сказать остальное, слова были уже не нужны. 00. К тому времени, как Тэсс снова появляется на горизонте, Оливер уже и не знает, стоит ли атаковать ли её вопросами. От опасной и грозной женщины, которой она казалась когда-то, осталась лишь оболочка, изнутри заполненная пустотой. То, что она могла быть такой задолго до того, как её забрали, пугает его больше всего. Но сейчас нет времени разбираться в этом. Тэсс выглядит более худой, измождённой, и складывает руки на груди, словно пытается защититься от чего-то. Он наливает ей выпить и ловит себя на мысли, что это ей не поможет, но он в принципе не знает, что может.  — Я не понимаю, — пытается разобраться он, — зачем забирать её и отпускать при этом меня?  — А почему бы и нет? — если она чему и удивляется, то это его вопросу, а вовсе не причине, по которой он его задаёт. Оливер качает головой в ответ.  — Но за меня теоретически можно было бы получить огромный выкуп, к тому же, это я всё время на виду… Тем более, если бы они узнали, что я — Стрела. А они должны были это знать…  — Ты просто был способом, — перебивает Тэсс, — чтобы добраться до неё. Ты никому не был нужен. Вот и всё.  — Башня? Им нужна Сторожевая Башня? Почему бы просто не атаковать, когда мы были больше всего уязвимы, во время заварушки с Зодом?  — Я не знаю, чем помочь тебе, Оливер, — бесцветным тоном отвечает Тэсс. Оливер думает, что именно так, должно быть, звучат грусть и сожаление в её голосе; он никогда не слышал их раньше. — Они планируют войну. Если она знает что-то, что им нужно, они не остановятся, пока не перевернут всё вверх дном в её голове в поисках ответа. Бокал стоит нетронутым на столе перед ней. Оливер садится напротив, в надежде, что Тэсс объяснит свои слова, но она лишь ещё больше съёживается, ближе подтянув колени и крепче обхватив себя руками.  — В её голове? — спрашивает он. — Что именно они думают, она знает? Она поворачивается и впервые с начала их разговора встречается с ним взглядом.  — Тебе стоит поговорить об этом с Кларком. Я не могу ничего для тебя сделать, — она устало отводит глаза. И тут Оливера осеняет; Тэсс не грустит. И не сочувствует. Она прошла через многое: смерть, боль, промывку мозгов и пытки, и поэтому она просто уже не помнит эти чувства. Безрезультатные поиски Хлои сильно подкосили самого Оливера; порой он был на грани отчаяния, граничащего с сумасшествием, но и тут Тэсс его переплюнула. Отчаяньем не назвать то, что испытывает она. Повисает молчание, и Тэсс, наконец, наклоняется за бокалом. В свете камина темноватая жидкость переливается всеми оттенками янтаря.  — Если какие-либо из разработок Лютеркорп могут тебе помочь, можешь пользоваться. Он кивает в ответ, а затем встаёт, чтобы уйти. Аудиенция окончена. — Ты уже бывал в серьёзных передрягах раньше, Оливер, — зачем-то замечает она. — То, во что ты ввязываешься сейчас, гораздо хуже. Гарантирую.  — Я знаю, — очередной кивок. На секунду во взгляде Тэсс проскальзывает искреннее любопытство:  — Она стоит всего этого?  — И даже больше, — без тени сомнения отвечает Оливер. Она переключает своё внимание на скотч в её руке.  — Тогда надеюсь, ты её найдёшь, — наконец произносит Тэсс, медленно делая глоток из запотевшего стакана. 4. — Олли?  — М-м-м…  — Ты не спишь?  — Не знаю… Хлоя усмехнулась и обняла его рукой за пояс, расслаблено лёжа рядом. Оливер чувствовал мягкость её волос своим подбородком и бархатистость её кожи своей. Он собственнически обнял её ещё крепче. Ему хотелось ощущать её как можно ближе. Когда он, наконец, открыл глаза, тусклый свет начинающегося дня только начал просачиваться сквозь окна спальни.  — Я хочу у тебя кое-что спросить, — сказала Хлоя, очевидно, проснувшись несколько раньше, чем он.  — М-м-м? — Ты когда-нибудь думал о детях? — О детях? — Ну, да. Оливер шумно выдохнул, проведя рукой по лицу. — Конечно. Ну, иногда, если я… — он остановился, не на шутку встревоженный посетившей его мыслью. — Погоди, что? Оливер резко сел на кровати и посмотрел прямо на неё:  — Ты же не… Нет? Её улыбка расцвела в искренний, звонкий смех.  — Нет, Олли, я не беременна, — от её слов Оливер значительно расслабился. — Но всё же, хорошо, что посвятил в свои мысли по этому поводу.  — Просто ты застала меня врасплох, вот и всё, — дети явно не входили в его список тем для бесед в постели ранним утром воскресенья. Оливер вновь лёг рядом с безмятежной Хлоей, заключив её в кольцо своих рук. — Признаться честно, в ближайшее время я точно ничего на этот счёт не планировал, — признался он. — Но когда у тебя многомиллиардное наследство и компания размера Куин Индастриз на попечении, невольно возникает этот вопрос. И нельзя избегать его вечно.  — Ох, ты мой бедный, несчастный, богатенький мальчик, — поддразнила его Хлоя. — Тако-о-й сложный выбор.  — Вообще-то да, ещё какой сложный, — в ответ он игриво ущипнул её за грудь. Хлоя снова засмеялась и закинула на него свою ногу, нежно поглаживая пальцами стопы его голень.  — Ты так и не ответил, мистер Наследник и Генеральный директор, — упорствовала Хлоя.  — Точно, значит, вопрос…  — И поторопись. Или сегодня ты не получишь обязательный воскресный капучино.  — Что-то мне подсказывает, что эта угроза лучше подействует на тебя, мисс-я-сплю-по-четыре-часа-в-сутки.  — Олли… — Ладно-ладно, вопросы, дети… — он перевёл дыхание, раздумывая над ответом. — Конечно, я задумываюсь об этом. О том, чтобы завести детей. Но это будет сложно, учитывая, чем я занимаюсь. Имею в виду, что я хотел бы проводить с ними время, а не патрулировать улицы по ночам или работать целыми днями, пока они будут расти без меня.  — Так что, это «да»? Ты бы хотел завести детей?  — Может быть. Довольно уверенное «может быть».  — Ясно, — она глубоко вздохнула. — Звучит правдоподобно.  — А что ты думаешь, кстати? Раз уж мы раскрываем карты и всё такое. Он удивился, когда почувствовал, как она нерешительно пожала плечами. — Я не знаю. Раньше и довольно долго это было однозначное «нет». Я собиралась стать репортером. Затем я собиралась управлять Башней. Теперь я координирую Лигу.  — И что изменилось?  — Изменилось?  — Ты сказала «раньше», — пояснил Оливер. — Что-то изменилось? Было заметно, что она колеблется, отвечать ли. Оливер чуть было снова не подскочил и сел на кровати, но вместо этого успокаивающе провёл пальцами по её волосам, щеке, пока она не подняла на него свой взгляд. — Эй, — прошептал он. — Что случилось? Хлоя снова глубоко вздохнула, словно решая, как лучше это сказать.  — Ладно. Дело в том, что… несколько недель назад была ложная тревога.  — Ложная тревога? — недоуменно нахмурился Оливер.  — Я подумала, что беременна. У меня была задержка почти неделю. Через несколько дней стало ясно, что ничего страшного, и всё вернулось на круги своя, но…  — Почему я об этом ничего не знал?  — Ты был в Дубае. А затем Барт и Виктор втянули тебя в разборки с тем судном с контрабандой в Хельсинки, а когда ты вернулся…  — «Всё вернулось на круги своя».  — Именно. Каким-то образом они оказались лицом друг к другу, сидя на кровати и не представляя, о чём говорить дальше.  — Мне жаль, — наконец, сказал Оливер, накрыв своей ладонью её руки. Теперь была очередь Хлои недоумевать.  — Жаль?  — Что меня не было с тобой тогда. Что я не знал. Хлоя покачала головой, примирительно улыбнувшись:  — Оливер, не о чём было знать, ничего не случилось.  — Да, но могло случиться. И, давай начистоту, может случиться в любой момент, — он мгновенно пожалел о своих словах, как только увидел выражение её лица. Хлоя нервно отдернула руки и явно напряглась, отстранившись от него как можно дальше.  — Ну-у-у… Думаю, мне не стоило вообще поднимать эту тему.  — Стой, погоди, — Оливер ловко поймал её за талию прежде, чем она смогла сбежать. — Всё хорошо. Мы сейчас просто поговорили, мы не принимали никаких решений.  — Я почти не собиралась тебе говорить, — призналась Хлоя. — Я понятия не имела, как… и что это бы значило для нас. Я даже не знала, что думать самой, то есть, конечно, если бы было о чём думать, и даже если… Чтобы предотвратить надвигающуюся словесную катастрофу, Оливер наклонился и поцеловал её, отчаянно и сладко. Какое-то мгновение её губы оставались неподвижными, но затем раскрылись, впустив его и позволив углубить поцелуй. Хлоя руками обхватила Оливера за шею, пальцами перебирая его короткие волосы. После, тяжело дыша, она позволила себе перевести дыхание, дотронувшись до его лба своим. Оливер же обхватил ладонями её лицо и ещё раз встретился с ней взглядом.  — Мне нравится то, что между нами сейчас, — уверенно сказал он. — Я понятия не имею, что именно между нами, но мне нравится.  — Мне тоже нравится, — снова начала улыбаться Хлоя.  — И я понимаю, что эта «ложная тревога» тебя до смерти перепугала несколько недель назад.  — Если только самую малость.  — Меня бы это тоже до смерти напугало.  — Ладно, — кивнула Хлоя.  — Но вдруг тебя интересует: если бы мне пришлось выбирать, с кем вместе бояться, то я без раздумий выбрал бы тебя, — он покачал головой. — Без вариантов.  — Вот чёрт, — еле слышно произнесла Хлоя.  — Что?  — Это был идеальный ответ. На этот раз она сама поцеловала Оливера. 0. — Расскажи мне об Уравнении антижизни. Кларк кажется озадаченным. Учитывая, что он должен был услышать шаги Оливера за несколько минут до того, как тот зашёл, видимо, Кларка выбило из колеи именно требование Оливера, а не тот факт, что он практически снёс амбарную дверь при входе. Ферма Кентов выглядит запущенной с тех пор, как Кларк прекратил поддерживать видимость провинциальной рутины — примерно с того момента, как Лоис отчалила в кенийскую пустыню, не оставив даже записки. Исчезновение Хлои значительно повлияло на его попытки объединить Лигу на борьбу с Дарксайдом.  — Это теперь будет так, Оливер? Ты неделями не выходишь на связь, мы понятия не имеем, где ты, а когда что-то становится нужным тебе, ты тут как тут?  — Нужным мне? Ты понимаешь, что, вообще, несёшь? Идёт речь о Хлое!  — Как ты узнал об Уравнении? — напрягается Кларк.  — Отследил подозрительные поставки, которые позволили мне узнать местоположение лабораторий Дарксайда. Затем выбрал пару его шестёрок, и после нескольких дней со мной они заговорили. На лице Кларка мелькает удивление.  — В одиночку? Оливер, тебя могли…  — Могли, что? Пытать? Поймать? — он презрительно фыркает. — Плавали, знаем, или ты уже забыл?  — Разумеется, я не забыл, — повышает голос Кларк. — Поэтому я и не рассказывал тебе об Уравнении, я не мог рисковать, чтобы они использовали это против тебя. Если бы тебя снова похитили…  — Мне плевать на себя. А на неё — нет. Повисает пауза, и Кларк, наконец, откладывает в сторону то, что читал.  — Она то же самое сказала о тебе. Перед тем, как сдаться. Тысяча возможных ответов проносится в голове Оливера, и столько из них он уже предъявлял Кларку, что слова потеряли смысл. Ты мог её остановить. Запретить ей обменивать себя на меня. Ты должен был найти другой способ. Она важнее любого из нас. Наконец, он проводит ладонью по лицу, пытаясь сменить тему.  — Расскажи мне об Уравнении антижизни, — снова требует он. Кларк по-прежнему колеблется, но отвечает:  — Это то, что так отчаянно хочет разгадать Дарксайд. Мы пока что пытаемся найти точную формулу. Любой, кому это удастся, сможет управлять свободой воли людей. Все люди на Земле станут марионетками.  — Как это связано с Хлоей? — качает головой Оливер. — Части Уравнения спрятаны в человеческом подсознании. Когда-то разумом Хлои владел Брейниак, она была его сосудом. Его планы настолько сильно совпадали с планами Дарксайда, что мы полагаем, они теперь работают вместе. Она нужна им, чтобы с помощью той связи с Брейниаком через неё найти выход на подсознание людей и восстановить Уравнение. Это намного хуже, чем предполагал Оливер. Картинки, которые мелькают у него в голове, заставляют его колени подгибаться.  — Это уничтожит её, — подытоживает он. Выражение лица Кларка не меняется, когда он кивает. Это означает только одно: он прекрасно понимает, какая катастрофа вот-вот случится.  — Она знала об этом? — спрашивает Оливер.  — О чём?  — Об Уравнении. Она осознавала, на что идёт?  — Помимо того, что спасала твою жизнь?  — Ты понимаешь, о чём я! Он не ожидал, что Кларку понадобится время, чтобы подумать над ответом. «Он понятия не имеет», — вдруг понимает Оливер.  — Я каждый раз задаю себе тот же вопрос. Я просто не знаю. Но мы обнаружили, что кто-то пользовался шлемом Доктора Фэйта, и он весь оказался в её отпечатках. Что-то подозрительно похожее на надежду вспыхивает внутри Оливера.  — Она видела будущее? Она видела будущее, и всё равно согласилась на обмен?  — Возможно, — соглашается Кларк. — Но мы узнаем это наверняка, только если… — он останавливается, прочищает горло, — только когда мы найдём её. Оливер не отвечает ничего. Какое-то время они просто смотрят друг на друга, принимая общее решение.  — Ты всё ещё ищешь её? — тихо спрашивает Оливер, и у него немного отлегает от сердца, когда Кларк кивает.  — Я не собираюсь останавливаться.  — Я тем более. 5. Оглядываясь назад, Оливер снова и снова задавался вопросом, а что бы случилось, если бы в тот вечер он сказал ей то, что было у него на уме. Момент казался до банальности простым, но он не мог не представлять, как бы могли развиваться события, в зависимости от её реакции. Ему удалось уговорить Хлою прогуляться вместе. Это было достаточно сложно, учитывая её одержимость идеей сохранить их отношения в тайне, которая практически исключала совместные встречи где-либо вне его квартиры. Но сейчас, когда Хлое приходилось восстанавливать Башню с нуля, а угроза со стороны Зода становилась всё более реальной, Оливеру не всегда удавалось просто побыть с ней наедине. Он чувствовал, как она колеблется, пытаясь понять, насколько в новых условиях он — они — вписывались в её планы. Они должны были встретиться напротив их любимого кафе. Оливер снова проверил билеты в кармане; он надеялся, что она не откажет. Может, концерт Метрополиского симфонического оркестра был уже перебором, но попытка не пытка. Если не сработает, то у него всегда была пара запасных планов. К тому моменту, когда она вышла из-за угла, уже начало темнеть, однако, фонари ещё не работали. Через несколько минут окончательно погасший закат сменится сумерками. Хлоя на ходу обматывала шарф вокруг шеи, одновременно убирая телефон в сумочку. Она торопилась, и Оливер знал, что она извинится за опоздание. — Новый сервер снова полетел, — сказала она, поравнявшись с ним и поправляя свою куртку. — Я и так ничего не успеваю и не могла позволить, чтобы всё простаивало, пока меня не будет, так что сделала, что смогла. Ему было всё равно.  — Уверен, ты со всем справишься. Ты всегда справляешься.  — Да, я знаю, — махнула рукой Хлоя. В её голосе не было самодовольства, только усталость. — Я просто жалуюсь.  — Если кому это иногда и разрешается, то точно тебе.  — В любом случае, я закончила, — она глубоко вздохнула раз, другой, словно на время посылая эту проблему куда подальше. — Привет.  — И тебе привет, — рукой он коснулся её подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза. Она выглядела уставшей, он тоже был выжат; они только-только пришли в себя после очередных атак Зода и Тэсс. Они были одеты обычно, совсем не для какого-нибудь особого случая или, не дай Бог, свидания. Оливер был уверен, что Хлоя была даже без косметики. И раз на то пошло, он сам едва нашёл время просто заскочить в душ и привести себя в порядок. Но когда он смотрел на неё, то знал, легко и просто, что ему никого больше и не надо. Она являлась именно той женщиной, с которой он хотел счастливо провести всю свою оставшуюся жизнь. Оливер понял, что влюблён в неё. По уши, безнадёжно и без какого-либо предупреждения. Мгновение растянулось дольше обычного, и на лице Хлои появилась тревога.  — Что-то не так? — негромко спросила она. — Нет, — он покачал головой. — Совсем нет, — шестерёнки в его голове заработали, пытаясь найти ответ на жизненно важный для него вопрос: когда и как ей об этом сказать? Озабоченность сменилась облегчением:  — Хорошо. Она приподнялась на носки и поцеловала его в губы. Это был настолько стремительный и неожиданный порыв, что Оливеру едва хватило времени отметить, что она раньше никогда этого не делала, никогда не проявляла подобных эмоций на публике. Ему будто даже стало легче дышать, когда они направились в сторону центра.  — Итак, — сказала Хлоя, беря его под руку, — как мы собираемся притворяться, что проводим нормальный вечер на этот раз? Несмотря ни на что, он рассмеялся.  — Тайская еда?  — Отлично. Умираю с голода.  — Я тоже, — Оливер обнял её за талию. — Я тоже. 1. Оливер стоит у третьего по счету опустошённого хранилища Дарксайда, которое ему удалось отследить. Нет ни отпечатков ботинок, ни забытого оборудования — ничего, что могло бы подсказать ему, на верном ли он пути. Он методично и целенаправленно обходит комнату за комнатой, углубляясь внутрь лабиринта коридоров. Именно здесь его держали в заложниках несколько месяцев назад. Несмотря ни на что, он до сих пор надеется, что ей не пришлось пройти через те же испытания, что и ему, что эта история всё ещё может иметь счастливый финал. Если она жива. Он старательно пытается избавиться от хмурых мыслей; вместо этого он достаёт пистолет и несколько раз стреляет по замку на двери, уничтожая его. Чем глубже внутрь здания он продвигается, тем серьёзнее становятся препятствия: крепче двери, надёжнее замки. Оливер мог бы похвалить себя, как ловко он справился с электронной системой видеонаблюдения, но у него на это нет времени. Ему не пришлось столкнуться с какой-либо охраной лишь потому, что здание покинули всего несколько часов назад, прихватив собой всё ценное. Как близко я подобрался? Следующий коридор длинный и слишком тёмный, поэтому его глазам требуется время, чтобы адаптироваться. Он кажется знакомым Оливеру; он глубоко вдыхает, запах словно активирует что-то в его памяти и внезапно он понимает, где находится. Он даже не успевает надеть очки ночного видения, бежит в полутьме к двери в конце коридора, пятой справа. Не теряя ни секунды, он плечом выбивает металлическую дверь, как и десятки других до неё. Она легко поддаётся, и Оливер врывается внутрь с пистолетом наготове, однако стрелять оказывается не в кого. Его приветствует лишь отдающая плесенью тишина, и он от досады пинает бетонную стену. Немногочисленная мебель в комнате осталась именно такой, как он запомнил, вплоть до стёртого угла стола, куда они приковывали его руки, и стула, к которому его привязывали. Раньше сама мысль, что Хлоя могла испытывать то же, что и пришлось испытать ему, была лишь теорией, обитавшей на где-то задворках его сознания. Теперь же она материализуется кошмарной реальностью, настигает его камнем в голову и переворачивает все внутренности. Гнев вскипает мгновенно, заглушая все разумные доводы и подавляя эмоции, которые довели его до этой точки, не позволив сойти с ума. Оливер внимательно осматривает помещение в надежде найти хоть что-то, что может доказать, что он ошибается. Он задаётся вопросом, будет ли ему спокойнее знать, что её вообще никогда не было в этой комнате, даже если это и будет означать, что ему придётся начинать поиски с нуля. Но затем что-то привлекает его внимание прежде, чем он мог бы развернуться и уйти из этой комнаты навсегда. Он наклоняется, чтобы поднять с пола маленькую пуговицу; сердце колотится быстрее, а ужас от того, что эта пуговица означает, не даёт мыслить здраво. Он помнит до мелочей пиджак, с которого она упала. Хлоя надевала его в день, когда он видел её в последний раз. Перед глазами проносятся образы, в которых грубые руки рвут её одежду, швыряют её на пол, пытают её. Он встаёт, с трудом проглатывая подступивший к горлу комок и пытаясь осознать, что означает эта деталь. Страх разрезает его на части — Что они с ней сделали? — и далее следует паника — Они могли всё спланировать, это может быть ловушкой, нельзя узнать наверняка. Он кладёт пуговицу в карман. Ближе он ещё не подбирался, и теперь он тем более не остановится. Он настолько устал, что мог бы проспать целый год; его разум начинает уже подводить. Но всколыхнувшейся крупицы веры оказывается достаточно, чтобы Оливер продолжил действовать, поэтому он вновь достаёт оружие и возвращается назад по своим же следам. Он верит, что всё делает правильно. Снова и снова он мысленно перебирает в голове последние слова, что сказал ей перед тем, как рация выскользнула из его пальцев, и он попал в руки к Дайрксайду. Те же слова, которые он должен говорить ей снова и снова. Я люблю тебя. Ты нужна мне. Ты должна всегда быть со мной. Слишком быстро он оказывается снаружи здания. Серое небо ослепляет его ничуть не меньше солнечного света. Оливер снова бежит.