— Кира-сан?
— На кухне! — донесся строгий голос, не изменившийся, не ставший громче, все такой же спокойный и ровный.
Этот короткий и, казалось бы, обыденный диалог приносил в сердце Джозефуми покой каждый раз, когда он возвращался домой. Кира здесь, рядом и с ним все хорошо. Лениво сняв ботинки, юноша целенаправленно пошел к дивану в центре комнаты. На секунду в нем заиграло непреодолимое желание скинуть свою сумку прямо в коридоре, но воображение, детально и ярко обрисовавшее нагоняй, который он получит за это, заставило Куджо отказаться от своих намерений. Чрезмерно томно вздохнув, он плюхнулся на диван и, прикрыв глаза, стал наблюдать за реакцией мужчины на кухне.
Заметив подобное поведение, последний слегка закатил глаза. Даже зная о том, что судовой врач порой устает в разы сильнее, чем обычный студент, Джозефуми все равно позволял себе вести себя так, словно совсем выбился из сил, в то время как Кира ещё успевал брать на себя работу по дому.
Он все ещё был в своей матросской форме. Создавалось такое впечатление, что другой одежды для Киры попросту не существовало. Лишь висящая в прихожей шапочка и надетый поверх матроски фартук давали понять, что сейчас мужчина находится дома и занимается самыми обычными домашними делами. Хотя едва ли в нем или в его доме было что-то, что можно назвать обычным.
По квартире распространялся запах карри, но в половнике и плашках, которые Кира то и дело подносил к лицу, виднелась масса характерного зелёного цвета. Эта донельзя странная страсть к зелёным продуктам поначалу удивляла Джозефуми, но стоило попробовать всего кусочек неестественно выглядевшей стряпни, и становилось очевидно, что такая готовка не уступает по вкусу и качеству профессиональным ресторанам. Учитывая это, а также то, что добрая половина того, что студент пытался приготовить, оказывалось в помойке, Джозефуми никогда не пытался перенять должность повара в их доме на себя.
Их дом. Он называл его так, хотя настоящим владельцем квартиры являлся Кира. На то время, пока не закончится история с рокакака, они решили жить вместе, снижая риски и избегая неудобства, вроде надобности договариваться о встречах заранее. Но хоть это место технически и не являлось его собственностью да и поселился он здесь совсем недавно, Джозефуми привык считать его домом. Домом, в который радостно возвращаться. Домом, где тебя кто-то ждёт. Домом, где ты хоть что-то значишь. Он сильнее вжался в мягкий диван, как всегда замечтавшись.
— Если у тебя есть силы прожигать меня взглядом, то мог бы и помочь, — откликнулся Кира, внимание которого на первый взгляд всецело занимала готовка.
Словно усталость полностью пропала, Джозефуми поднялся и присоединился к мужчине на кухне, взглядом вопрошая, что же ему делать. А сделать он мог не так уж много: в основном только подать ингредиент или посуду, если повезёт, то нарезать что-то или натереть. После того, как Кира испробовал его не самого удачного кулинарного творения, тот стал очень осторожно относится к Джозефуми на кухне, не позволяя юноше полную свободу действий.
— Достань перец, — все ещё не отворачиваясь от кастрюли, указал Кира, — он на верхней полке.
— Перец? — жалостно переспросил Куджо и изобразил уж чересчур наигранное отвращение.
— Не ной, я каждый раз вижу как ты его оставляешь на тарелке, но сегодня я такого не потерплю. Съешь все до последней ложки, даже если мне придется насильно затолкать его в тебя.
«Хотя бы не стал как обычно говорить, что я перевожу продукты, » — немного развеселенный тем, что Кира звучит как ворчливая буфетчица, подумал Джозефуми. Подгоняемый строгостью в голосе мужчины, он не решился препираться и раскрыл шкафчик с множеством баночек, все с зелёными этикетками. Среди непроглядных рядов горошка и васаби, парень искал надпись «Перец», но, как ни странно, не мог найти ничего похожего. Даже раздвинув передние ряды и попытавшись взглянуть на те банки, что притаились у стены, он остался ни с чем. С опаской и теплившейся надеждой на то, что идеальный во всем, педантичный доктор мог допустить ошибку, Джозефуми решился переспросить:
— Как ты сказал? На верхней полке?
— Так я и сказал, — сдобрив свою реплику протяжным вздохом, ответил Кира.
Напрягая взгляд до болезненного сильно, парень досконально просматривал каждую надпись. В глазах начинало рябить от бесконечного множества одинаковых этикеток, но перец так и оставался незамеченным. За спиной раздалось раздражённое «Чего ты там копаешься?». Атмосфера в пропитавшейся запахом бесперцевого карри кухне становилась напряжённой. И тут, как по волшебству, беспорядок букв на полке сложился в нужное слово.
— Что мне с тобой делать, Куджо? Отойди, сам найду.
— Нет-нет, я уже все нашел!
Раздражённо протянутая к полке рука Киры и его, с энтузиазмом подающая банку, неловко, но на удивление сильно столкнулись. Откинутая силой удара кисть. Звон железной кастрюли. Краткий, пропущенный через зубы вскрик. Горящий ярко-красный ожог на тонком белом запястье.
— Кира-сан!
Все ещё сжимая зубы от боли, мужчина выключил плиту здоровой рукой. Без промедления Джозефуми открыл кран с холодной водой и насильно затащил обожженную руку друга под струю. Лицо Киры расслабилось, гримаса боли сошла, хоть и не полностью, глаза все ещё были прикрыты.
— Кира-сан, прости меня! Ты в порядке?
— Не кричи так, — не глядя на обеспокоенное лицо юноши, ответил тот. — Просто ожог. С кем не бывает?
Несмотря на попытки успокоить и разубедить Джозефуми, Кира страшно хмурился и был явно зол. Он выдернул руку из крепкой хватки парня и направился к полочке в гостиной, на которой лежала аптечка. Виртуозно открывая её одной рукой, он приступил к обработке ожога.
— Кира-сан! — будто выйдя из транса, Куджо выбежал в гостиную. — Мне правда очень жаль!
Теперь мужчина перестал даже обращать внимание на извинения. Джозефуми не знал, считать ли это знаком того, что его простили, но было ясно, что Кира больше не хотел их слышать. Нанося охлаждающую мазь, он злобно буравил взглядом собственную руку, то и дело шумно вдыхая через зубы от боли.
Одолеваемый давящим чувством вины, Джозефуми сел на диван рядом с ним. От того, как Кира рефлекторно отклонился от него, опекая руку, в сердце юноши будто вонзился ледяной шип: до жути острый и холодный. От, казалось бы, метафорического чувства стало физически больно дышать. Джозефуми едва мог выдавливать из себя слова.
— Кира-сан, — мужчина наконец повернулся к Куджо, видимо, приятно удивленный тем, что тот больше не кричит, — давай я помогу. Все-таки это я виноват в том, что твоя рука…
От смерившего его взгляда синих глаз Джозефуми не закончил предложение. Хоть он и не сомневался в том, что Кира был способным врачом, но оказание первой помощи самому себе да ещё и всего одной рукой явно давалось ему с трудом. В итоге, засомневавшись лишь на мгновение, мужчина подал парню руку и тюбик с мазью, подвинул ближе аптечку. Джозефуми покорно продолжил наносить мазь, так аккуратно и нежно, как только умел, чтобы ненароком не сделать другу больно. Кира внимательно наблюдал за его движениями, взгляд темно-синих глаз не покидал его пальцев. В воздухе застыла плотная атмосфера неловкости.
Взгляд этих глаз не раз заставлял Джозефуми замирать в ступоре, не заканчивать предложения и попросту забывать о том, что он говорил. Такой необычный цвет, наверняка, достался Кире от заграничных предков, ведь глаза Холи тоже были невероятно красивыми и точно так же блестели, словно озерца на солнце. Наверняка, в школе мужчина не раз получал комплименты за цвет своих глаз. У Джозефуми даже не появлялось мысли сравнивать собственные глаза с этой невероятной синевой: будучи по сути того же темного цвета, они отливали неприятным и странным, по мнению самого юноши, фиолетовым оттенком. Такой цвет сравнят разве что со спинкой букашки или с крылом помойном птицы, а уж точно не с необъятным океаном или высоким летним небом.
Парень закончил с мазью и собрался приступить к перевязке. Кира все ещё злобно вперивал взгляд в собственную руку. Попытка угадать его мысли лишь заставила Джозефуми испытать нахлынувшую с новой силой вину. Кира очень сильно печется о своих руках. Уж ему ли, его соседу, не знать. В том, что Кира-сан как-то нездорово дорожит своими руками в принципе нельзя было сомневаться, если ты пробыл в его квартире хотя бы 15 минут. В гостиной стояла пара статуй, которые, как понял Джозефуми, Кира сделал на заказ по слепкам собственных рук. Куджо любил давать этим статуям пять, чтобы позлить друга, пока тот не пригрозил подорвать ему за это пальцы (Джозефуми так и не смог понять шутит он или нет). Теперь парень делал так только тогда, когда убеждался, что мужчина в хорошем настроении. Наверняка, Кире неприятно, что что-то, уходу чего он посвящает столько времени и сил, теперь подпорчено уродливым ожогом.
«Возможно, я смог бы…».
За спиной Куджо появился полупрозрачный силуэт. Заметив это, Кира немного насторожился, даже опасливо осмотрелся по сторонам, вернув непонимающий взгляд на юного Куджо. Фантомная рука стэнда потянулась к злосчастному ожогу. Кисть Киры, хоть и осталась на прежнем месте, заметно дёрнулась назад. Как только похожая на призрачную рука коснулась своей цели, с поверхности покрасневшей кожи, сорвалась пара пузырьков, что лопнули с тихим хлопком, едва пролетев пару сантиметров. Фигура Soft & Wet скрылась в глубине души Джозефуми.
— Я убрал боль, — ответил на немой вопрос Киры парень, — хотя рука все равно должна будет зажить сама.
Спустя пару минут Джозефуми закончил с перевязкой и теперь пытался разгладить случайно образовавшиеся складочки. Конечно, у Киры получилось бы куда аккуратнее, но Куджо хотел загладить свою вину хотя бы так. Джозефуми заметил, что его друг больше не злился, хоть и не знал, успокоило ли мужчину отсутствие боли или он решил-таки простить Куджо, но морщинки между нахмуренных бровей разгладились, синие глаза стали мягче и теперь лишь внимательно наблюдали за действиями парня, словно учитель за работой ученика. Как можно тише, Джозефуми выпустил из груди вздох облегчения, прикрыв глаза. Даже если Кира все ещё злился на него, хватало и того, что, похоже, боль его почти не беспокоила.
На кончиках пальцев заиграло мягкое, но настойчивое прикосновение.
Раскрыв от неожиданности глаза, Джозефуми заметил необожжённую руку Киры. Лежащую на его. С интересом поглаживающую его пальцы, от основания до кончиков ногтей, словно пытаясь запомнить форму каждой фаланги.
Сердце подскочило и стало биться быстро, как бьёт крыльями маленькая птичка. В ушах стоял звук пульсирующей крови. Глаза застыли, словно стеклянные, пытаясь увидеть каждую секунду того, что происходит, но мозг отказывался это понимать. Рука не двигалась, полностью отдавая себя изучающему взгляду темно-синих блестящих озерец.
Лицо мужчины не изменилось. Все тот же внимательный взгляд, ниточка плотно сжатых губ и едва заметные багровые пятнышки румянца. Тонкие пальцы, гордость Киры, скользили по руке, доходя до самого запястья, исследовали каждую косточку и сустав, то сильно сжимая их, то заботливо поглаживая.
Собственное дыхание словно застряло у Джозефуми в горле. Лицо стало горячим, будто под самыми его глазами танцевали огоньки, укрывшие образ Киры полупрозрачной пеленой. Ситуация была до того непонятной, что парень не мог решиться хоть на какое-то действие. С его другом явно происходило что-то странное, но это ощущение, аккуратные, словно у пианиста, пальцы путешествующие по его руке, завороженное лицо Киры и громкий стук сердца в груди… Джозефуми не хотелось, чтобы это кончалось.
Поймав себя на этой мысли, юноша, с новой силой ощущая обуревающую его неловкость, попытался оторвать себя от подобных рассуждений. Его сознание рьяно искало хоть что-то, за что можно было зацепиться, что помогло бы сбежать от манящего чувства, но в итоге все равно возвращалось к тёплым прикосновения.
— Кира… -сан? — скрипучий голос вырвался из пересохшего от волнения горла.
В ту же секунду, бледные пальцы остановились, синие глаза необычно округлились, багровые пятна разрослись, залили густым пунцом лицо. Кира одернул руку, словно прикосновение к чужой коже обожгло его сильнее стоящей на плите кастрюли. Взгляд мужчины избегал Джозефуми.
Ощущение было такое, будто юноша только что проснулся посреди прекрасного сна. Перед его глазами вновь предстал образ хмурого Киры, абсолютно спокойного, будто за все то время, что они сидели на диване, не произошло ничего из ряда вон выходящего. Однако горящие щеки и удушающе быстрое биение сердца заставляли думать, что все произошедшее было реальностью, ничуть не меньше, чем отчетливо различимое покраснение на лице мужчины. Словно отрезанная от внешнего мира, комната замерла. Пару секунд мертвой тишины прервал неестественно высокий голос Джозефуми:
— Я закончил.
Кира искоса глянул на перевязанную кисть, не сразу отняв её от аккуратно поддерживающих рук юноши. Как только рука друга выскользнула из его слабой хватки и прозвучало невнятное «Спасибо», Джозефуми развернулся всем телом, глупо пялясь на экран телевизора, который даже не был включен.
— У тебя, — голос со стороны запнулся, будто подбирая слова, — хорошие руки.
Все ещё не успокоившийся Джозефуми нервно перевел взгляд на свои ладони. «Хорошие»? Что это должно значить? Они самые обычные. С немного огрубевшей от недостаточного ухода кожей. С коротко остриженными ногтями, которые с натягом можно было назвать аккуратным. На них даже не было сильно выступающих вен, за которые порой так хвалят мужские руки. Самые обыкновенные, как и сам Джозефуми, руки. Уж точно не те, которые Кира, из всех людей посчитает «хорошими». Однако…
Взгляд не на шутку озадаченного юноши скользнул на фигуру рассматривавшего повязку Киры. Стоило юноше встретится с парой синих глаз, их владелец, резко тряхнув головой, демонстративно вернулся к наиувлекательнейшему рассматриванию собственной руки.
— В смысле, умелые, — более робко отозвался мужчина, — Я это имел в виду.
— Вот оно что, — голос Джозефуми сорвался нервным смешком, ещё долго отзывавшимся в разорвавшем и без того неудобный диалог безмолвии.
От повисшего в комнате напряжения воздух можно было резать ножом. Никто не осмеливался прервать неловкое молчание. Доводящая до безумия тишина едва ли не звенела в ушах. Нарушил её протяжный гул, исходивший из желудка Джозефуми. Кира, приподняв бровь, оглянулся на сложившегося руки на животе Куджо, с лёгкой улыбкой перевел взгляд на кухню.
— Ах да, ужин, — задумчиво произнес он.
— Придется есть что-то другое, — промямлил в ответ все ещё сконфуженный Джозефуми.
— Карри уже было почти готово, думаю, что оно вполне съедобное, разве что остыло.
Джозефуми, все ещё пытавшийся унять странный эмоциональный коктейль из вины и неловкости, направился на кухню, жестом попросив Киру не вставать и предоставить все ему. Всё-таки он надеялся, что не сможет испортить что-то, просто раскладывая еду в тарелки. Через минуту он вернулся в гостиную с двумя порциями зеленоватого блюда.
— Надеюсь, что ты не затеял все это только потому, что не хотел есть перец, — съязвил наконец Кира. Неизвестно как, но Джозефуми улыбнулся ему одновременно беззаботно и печально.
***
Когда Джозефуми открыл глаза, в комнате была непроглядная темень, единственным источником света был все ещё работающий телевизор. Похоже, он уснул во время того, как они с Кирой смотрели фильм после ужина — не самая необычная ситуация. Сейчас передавали какое-то позднее шоу, но, если Джозефуми не изменяет память, начинали они смотреть «Титаник».
Попробовав пошевелить затекшей от сна сидя шеей, Куджо заметил что-то давящее ему на плечо. Еле извернувшись, он смог рассмотреть лишь копну чёрных волос, щекотавших ему нос, и едва-едва видел профиль мирно спящего Киры.
Сонливость сняло как рукой. Игнорируя позывы ноющей от боли шеи нормально развернуться, Джозефуми замер, не смея нарушать покой мужчины. Странно. Обычно Кира был тем, кто будил его после того, как внезапно нагрянувшая дремота брала над ним верх во время просмотра фильмов. Однако теперь он был тут, сладко посапывал на плече у друга. Но если подумать, это было не так уж удивительно. Кира смотрел этот фильм не в первый раз. Джозефуми даже осмеливался предположить, что он был его любимым. Но даже наилучшие работы кинематографа будут нагонять тоску, если их засмотреть вдоль и поперек.
В какой-то момент Джозефуми показалось, что ускорившийся стук его сердца может разбудить Киру, но тот продолжал лишь глубоко дышать во сне, от чего его грудь вздымалась и падала, упираясь в руку Куджо. Юноша не отводил взгляд от лица друга, внимательно наблюдая за тем, чтобы тот не проснулся. Длинные ресницы на закрытых глазах то и дело вздрагивали, видно было как бегают зрачки под веками — похоже, Кире снился сон. Освещённая бледным свечением экрана кожа заставляла Киру быть похожим на куклу с идеальной фарфоровой мордашкой, на которой лишь губы выделялись сочным цветом. Они были слегка приоткрыты. Даже немного обветрились от мерного дыхания.
Рука Джозефуми, словно инстинктивно, потянулась к изящному лицу спящего. Он выглядел таким безмятежным и…
Прекрасным.
Давно забыв о ноющей боли, Джозефуми придвинул лицо ближе. Он почти мог чувствовать тепло чужой кожи на кончиках пальцев, чужое дыхание на губах, а его щеку все ещё щекотала тёмная прядка.
— Йошикаге, — едва слышный шёпот сорвался в темноту с растянувшихся в счастливой улыбке губ юноши.
Джозефуми резко отстранился. Сделал он это настолько быстро, что чуть не скинул голову Киры с плеча из-за слишком сильного удара о спинку дивана. Ему показалось, что Кира вот-вот откроет глаза. Сердце охватила морозная рука страха и насильно оторвала от лица мужчины. Притворно закрыв глаза, Джозефуми из-под полуприкрытых век наблюдал за реакцией спящего. Тот, немного пожмурившись, лишь принял более удобную позу на плече у парня и продолжил смотреть свой сон.
Облегчённый вздох Джозефуми заглушил скрип его же зубов. Осознание произошедшего яркими картинками плясало перед глазами, дразня и унижая. Болезненная гримаса легла на лицо юноши, он с силой зажмурил глаза.
«Какой же я бесхребетный идиот!»
Но как бы сильно он не пытался закрыть на это глаза, собственная слабость терзала его сердце и разум. Джозефуми как мог сдерживал дрожь в плечах, чтобы ненароком ещё раз не потревожить Киру.
«Неудивительно, что я никому не нужен. Я же просто бесполезен! Ничего не могу!»
Руки юноши сжались кулаки. Сердце билось все так же быстро, но теперь явно не от волнения или страха. Джозефуми обуревал отчаянный гнев.
«Не могу помочь. Не могу отплатить за чужую помощь. Не могу исправить то, что натворил. Не могу даже сказать ему, что я его…»
— Мммгх…
Слева послышалось невнятное ворчание. Кира начал усиленно тереться о руку парня, похоже, пытаясь принять более удобную позу. Будь Джозефуми девушкой с мягкими аккуратным плечиками, Кира, возможно, уже смог бы спокойно устроиться и проспать так хоть до самого утра. Но с Куджо он был обречён на вечное столкновение то с крепкими мышцами, то с неудобными выступами кости. Спустя какое-то время, отчаянные поиски Киры закончились тем, что он сумел продвинуться до самой груди Джозефуми. Обуреваемый новым порывом паники, парень решил, что пора разбудить друга и отправить в постель, хотя бы для того, чтобы тот не решил полностью переквалифицировать Куджо в личную подушку.
Однако Джозефуми так и не смог претворить свой план в жизнь. Ещё немного пожмурившись от яркого света телевизора, Кира наконец открыл глаза. Дезориентированный, он устало повёл взглядом вокруг, пока тихое «Кира-сан?» не обратило его внимание на Джозефуми.
Резкий удар в грудь чуть не выбил весь воздух из лёгких юноши. Оттолкнувшись сразу двумя руками, Кира попытался отстранить настолько далеко, насколько позволяла длина его рук.
— Доброе утро, — сквозь кряхтение и заглушенный смех смог проговорить Джозефуми.
— Ага, — в ответ прозвучала лишь эта неопределённая фраза. То ли из-за света телевизора, то ли из-за долгого сна в столь специфичной позе лицо Киры казалось красным. Будто пытаясь это скрыть, он устало прикрыл глаза рукой.
— Уже так поздно, — попытался растормошить сонного друга Джозефуми. — Обычно это Кира-сан будит меня в конце фильмов.
— Как ты и сказал, — не поддавшись общей атмосфере, которую Джозефуми старался задать собственными смехом, Кира отвечал коротко и безэмоционально, — уже поздно. Не сиди тут долго, Куджо. Спокойной ночи.
Изящная фигурка все ещё прикрывающего глаза Киры скрылась во мраке коридора. Смотря ему вслед, Джозефуми все ещё улыбался. Когда долго притворяешься, не перестаёшь даже тогда, когда никто не смотрит. По щеке прокатилось что-то горячее. Не зная, показалось ему или нет, Куджо закрыл лицо руками. Он опять остался один. В темноте. В компании лишь собственных мыслей.
«Идиот. Какой же я идиот».
***
— Джозефуми!
Стоя на пороге, Кира пытался докричаться до слишком уж долго засидевшегося в ванной друга.
— ДжоДжо, где ты там?
Все ещё укладывая чёлку в ровный помпадур, юноша выглянул в коридор с непонимающим взглядом.
— ДжоДжо?
— Что? — Кира не изменился в лице, не смотря ни на смешок, ни на забавно вздернувшуюся бровь Куджо. — Тебе не нравится?
— Не то чтобы… Но почему ДжоДжо?
— Просто сократил твоё имя и фамилию, Ку
джо Джозефуми. Так ведь быстрее.
«Так Кира-сан придумал мне прозвище?» От необычно милого поведения Йошикаге взгляд Джозефуми засиял, а щеки покрыл румянец. Мужчина, похоже, не разделял эйфории друга и лишь непонимающе смотрел на его довольно лицо. Наконец нарадовавшись вдоволь, Джозефуми вспомнил, что его зачем-то звали:
— Ты что-то хотел, Кира-сан?
— Не хочешь выйти со мной в море сегодня? — Кира увлечённо поправлял свою матросскую шапочку.
Они часто плавали на личной лодке Киры. Мало того, что это позволяло обсуждать связанные с рокакака вещи без риска быть подслушанными, это ещё и было весьма неплохим развлечение. Поначалу Джозефуми мог лишь выполнять простые команды Киры, но теперь, поднаторев в мореходном деле, он мог с небольшой помощью вывести судно в открытое море.
— Ты ещё спрашиваешь? — прозвенел голос Джозефуми.
Парень сразу же бросился в прихожую, поспешно надевая ботинки. Увидев, как тот при этом бросил находившуюся до этого в его руках расческу прямо на диван, Кира обречённо вздохнул, но ничего не сказал. Вместо этого он продолжил разговор об их морской прогулке:
— Однако я надеюсь, что та женщина в этот раз не придёт снова следить за нами.
— Та женщина? — возившийся со шнурками Джозефуми снизу вверх посмотрел на собеседника. — А! Ты имеешь в виду Кареру?
По нахмурившимся бровям Киры, Джозефуми понял, что оказался прав. Непроизвольная улыбка появилась на лице юноши.
— Чем она тебе так мешает? — весело продолжил он, не смотря на то, что Киру очевидно раздражала эта тема.
— Мне не нравится, что она крутится около нас, все время что-то разнюхивает. Ты, конечно, сказал, что знаешь её, но это нисколько не умаляет того, что она представляет опасность для нашего плана.
— Кира-сан, — все что сказал мужчина не было простой паранойей, любая утечка информации могла стоить им жизни, однако… — ты что ревнуешь?
— Я жду тебя снаружи, — едва услышав вопрос, Кира поспешил ретироваться из явно сменившего курс в крайне глупое направление диалога, громко хлопнул дверью.
Такая реакция лишь ещё сильнее раззадорила Джозефуми, и тот не смог сдержать смех.
Юноша бросил взгляд на висевший на стене календарь. 19 августа. До созревания рокакака осталось совсем недолго. С одной стороны, Джозефуми был рад: совсем скоро он сможет помочь Холи излечиться. Одна только мысль о том, в каком положении она была, вызывала тягучую боль в груди. Но в то же время, это значило, что у них с Кирой больше не будет причин сотрудничать и жить вместе. Даже резон видеться друг с другом полностью пропадёт. И эта мысль вызывала не менее неприятные ощущения. Но все же…
«Даже если все это скоро закончится, я рад, что хотя бы ненадолго побыл счастлив», — в улыбке Джозефуми появилась горечь. — «Хах. Можно ли вообще назвать то, что я чувствую счастьем?»
На этот вопрос Джозефуми решил не искать ответа.
Не зная, что в последний раз переступает порог этого дома, Джозефуми поспешил за Кирой, за тем человеком, который никогда не услышит о его истинных чувствах.
