А если там, под сердцем, лёд –
То почему так больно жжёт?
Не потому ли, что у льда
Сестра – кипящая вода?...
(Мельница, «Любовь во время зимы»)
Рейф был стар. Очень стар и очень хитер, и растрепанные белые волосы еще больше придавали ему сходства со старым седым лисом. Рейфу не доверяли. Его боялись, и осознание этого порождало в его душе смутное удовлетворение. Его вели по коридору Атлантиды, закованного по рукам и ногам, окруженного солдатами, как минимум четверо из которых держало его на прицеле. Не привыкать. С ним никто не говорил, даже Шеппард, идущий впереди, а значит, у него была ещё как минимум минута на размышления. Минута – это уже что-то, это уже не так уж и мало. «А почему намордник не надели?» Чья-то мысль очень бесцеремонно и очень целенаправленно ворвалась в его сознание. Думающий знал, что рейф его услышит, он хотел этого. Рейф перевёл взгляд со спины впереди идущего солдата в коридор. Там стояла девушка. Маленькая, тощенькая, со светлой кожей и серебристо – белыми волосами. Некоторые из его сородичей подобным экземпляром даже побрезговали бы покормится в не самое голодное время, приняв за детёныша: силы почти не даст, одни только всполохи эмоций. Девушка была крылата и с хвостом; сложенные за спиной крылья были покрыты чёрными перьями. Она смотрела ему куда – то в плечо, чуть прикрыв веки, но в том, что в его мысли вторглась именно она, сомнения не возникало: мысли идущих рядом людей он чувствовал и до этого. Внешне рейф остался беспристрастен: долгая жизнь научила его тому, что эмоции могут превратиться в силу, лишь будучи чётко направленными, а для этого над ними нужен полный контроль. «У людей что, принято одевать своих питомцев в одежду?» Ответный посыл был не менее «любезным». Джон остановился прямо рядом с ней. - Энжи, что-то случилось? - Привет, Джон. Я услышала, что вы вернулись, и решила поискать Тейлу. Она говорила, что мы сможем потренироваться на банту. - Может, зайдёшь к Ронону? - Может быть, - неопределённо дёрнула головой Энжи, разворачиваясь и уступая процессии дорогу. На рейфа она больше не посмотрела. И лишь когда солдаты отошли подальше и почти скрылись за поворотом, в его голову вклинилось: «Иратусово отродье!» Верхняя губа рейфа едва заметно дёрнулась. * * * Хранитель сидела на одном из отдаленных пирсов. Её обычная истерика уже прошла, и девушка переводила дыхание, опустив ноги в воду. Истерики начались несколько месяцев назад, после гибели Карсона. Больно было настолько, что мысли о смерти, вопреки десятитысечелетней убеждённости, приносили не печаль, а облегчение. Ситуацию усугубила также последняя встреча с Майклом, принесшая сначала секундную эйфорию, а затем – ещё больше боли. Ещё больше разочарования. Отчаяние. И ощущение полной беспомощности. «Рейфы – зло. Все рейфы – зло, все, без исключения». Для хранителя наступил ад. Ад невыказанных эмоций. Ад неподвластных контролю чувств. Они накрывали вихрем, сжигая заживо изнутри, и когда терпеть уже не оставалось сил, в её мозгу словно что – то перещёлкивало, и начиналась истерика. «Карсон бы во всём разобрался…Карсон бы понял, что со мной не так. Карсон бы нашёл способ мне помочь, если бы только… Если бы только Карсон был жив, а не мёртв…» Левое крыло безвольно висело. Извернувшись, Энжи стала складывать его, сгибая в суставах. Ещё одно напоминание о Майкле. А так же о Рононе, о его ненависти, о её глупости… И снова о Карсоне. В какой – то момент он стал ей, возможно, даже ближе сатедианца. И не тогда, когда, напившись спотыкача на дне Рождения последнего, решил на практике показать ей «что значит целоваться», - то единственное касание губ ничего не изменило. Всё случилось раньше. После того, как её перегруженный гипнозом мозг выдал в знак протеста сильнейший эпилептический припадок и последовавшую за ним клиническую смерть, доктор Бэккет совершил практически невозможное: он вытянул её. Сам за ней ухаживал, даже кормил сам. Она отвечала ему взаимностью – полным доверием и абсолютно детским обожанием, вот только осознание этого пришло только вместе с горечью утраты. «Пришло время повзрослеть, хранитель…» «Мне так тебя не хватает, док…» Этот пирс ей показал, опять же, Бэккет. Из всех шести концов платформы, на которой стояла Атлантида, только этот обладал ступенчатым с одной стороны и пологим с другой спуском к воде. Она приходила сюда раз в несколько дней. Прибегала сломя голову. Чтобы, упав на покрытую солевой коркой платформу, завыть, заорать, забывшись от боли, забиться, как рыба на суше, чтобы хоть как-то выпустить наружу то, что пожирало её изнутри, сжигало огнём. А потом становилось легче. Ненамного и ненадолго, но легче. До следующей истерики. Крылатая, посидев ещё пару минут, оттолкнулась рукам и от края ступени и прыгнула в воду. Вода остудила её и смыла остатки грязи с тела. Пора было возвращаться в город. * * * Рейф сидел в камере, защищённой энергетическими силовыми полями. Только что от него ушёл Шеппард, и у него было время обдумать следующий шаг. Ход с ульём на орбите удался, его по крайней мере не пристрелили сразу, хотя сатедианец и был близок к этому. Типичный солдафон – лишь бы было на кого направить пушку. Если плен чему и научил рейфа, так это возможности тратить любую свободную минуту на обдумывание стратегий и просчитывание возможных результатов, как удачных, так и не очень. Обычно он даже радовался наступлению ночи, когда все, кроме обязательных караульных засыпали, и ему никто, абсолютно никто не мешал. Но только не в этот раз. «Мор к тебе присосись, опять? – с постепенно нарастающим раздражением подумал пленник, в очередной раз словив ментальный импульс. – Эта зверушка мне уже надоела!» Импульс не был направлен конкретно на него, просто он был единственным телепатом на базе, кроме этой странной тощей девочки. Да, разве что, ещё атозианка обладала способностями, схожими со способностями рейфов, но она была на порядок слабее и свое сознание старательно блокировала. А это крылатое недоразумение кидается разумом налево – направо, мешая ему думать… Импульс повторился. Странно, что с такими волнами электромагнитных колебаний у них нормально работает техника. Рейф просто не знал, что Родни потратил львиную долю свободного времени после смерти Карсона, чтобы перенастроить все системы Атлантиды на «другую волну», как выразился Джон: после первой истерики Энжи вся аппаратура дружно выключилась. «Что тебя берёт, дурацкое ты создание?» - новый импульс врезался в мозг острой иглой боли… и страха. Рейф мысленно потянулся к источнику беспокойства, не особо боясь, что его засекут. В конце концов, девушка влазила в его голову абсолютно нахальным способом. Сознание крылатой было совершенно открытым: она спала, и снились ей не особенно приятные сны. Видимо, это и послужило причиной таких колебаний. В её разуме очень часто мелькал один рейф с непривычно короткими волосами. Он то скалился на неё, угрожая, то вдруг картинка менялась, и он был абсолютно спокоен, и она доверчиво тянулась к нему. «Любовь? Любовь между этим недоразумением и … рейфом? Это алогично. Это противоестественно. Это совершенно невозможно! Ведь рейфы не могут любить! Не должны любить. Не должны…» «МАЙКЛ!!!» Импульс, предшествующий её пробуждению, был настолько сильным, что у рейфа заслезились глаза. *** Джон нашёл её на одном из открытых бэк-блоков, том самом, где они с Рононом играли в гольф в тот день, когда погиб док. - Если бы Зеленка не отследил тебя по маячку, я бы никогда не додумался, что ты здесь, - тихо заметил он, входя. – Есть минутка? - Да, Джон, заходи. Энжи сидела, согнув ноги на турецкий манер. Её крылья были плотно сложены за спиной. - Энжи, у меня есть к тебе дело. Не совсем у меня, скорее, у всех нас. У Атлантиды. - Какое дело? - Мы принимаем решение относительно сотрудничества с рейфом. Но ты сама понимаешь, мы не можем даже догадываться, что у него на уме. Плюс ещё Вулси подливает масла в огонь… - Зачем? - То есть накаляет обстановку. Он не доверяет рейфу. Мы, в общем, тоже, но в сложившихся условиях… Ты ведь слышала? Она слышала. Репликаторы приступили к устранению рейфов, но какой ценой! Они начали уничтожать людей целыми мирами, лишь бы потомкам иратуса было нечем кормиться. - Рейфам нельзя верить, но у него есть вирус для борьбы с машинами. - В этом он не врёт, - заметила Энжи. - Но этот его долбаный трюк с ульем!.. - Ему нужно было себя обезопасить… Шеппард поморщился. - Давос показал Тейле видение, в котором мы развалили улей. Саманта склонна заключить с ним союз, но… Энжи, ты не могла бы почаще с ним… нет, не встречаться… И не то чтобы пересекаться… Короче, нам надо знать, что у него на уме. - Я поняла тебя, полковник. Я могу присутствовать в лаборатории, когда они с Родни начнут работать. Но он тоже телепат, и пролезть в его голову незаметно я не смогу. Шеппард изрядно повеселел. - Ну что ж, по крайней мере, он будет знать, что на прицеле не только его жучье тело, но и его жучий мозг! Кстати, ненавижу жуков, а ты? *** Рейф согласился на её присутствие, хотя особой радости оно ему не доставило. Словно огромный чёрный богомол со связанными клешнями сновал он от одного монитора к другому. - Это всё не правильно, - покачал он головой, замерев спиной к МакКею. - О чём ты? – обернулся тот. - Ты должен проверить все значения перед тем, как сгруппировать результаты. «И найти твой подвох, жучара?» - Шутишь? – Родни взмахнул рукой. – Лучше оттолкнуться от известных данных! - Ты рискуешь ошибиться… «А ты просто рискуешь». Рейф оставлял её выпады без внимания. - Что? Рейф склонился ближе к лицу МакКея: - Если бы у меня были свободны руки, я мог бы помочь! «Я смог бы свернуть шею одной надоедливой крылатке одним движением ладони!» «Если я это озвучу, тебе самому…помогут!» - Нет, я сам… справлюсь, - подобная близость рейфа совершенно не понравилась астрофизику. - Как хочешь… Потомок иратуса отошёл. Родни перевёл дыхание. «Вот видишь, ты никому не нравишься, позорная помесь пиявки и таракана». «Умолкни, зверушка». *** А потом появился второй улей. МакКей узнал о нём, когда пришёл к Картер пожаловаться на рейфа: подвох всё-таки был, жук попросту скрыл небольшую часть вируса. Вроде бы незначительную, но весьма необходимую для активации. Астрофизик заметил это совершенно случайно, послушав совета и начав перепроверять данные. Пришло время рейфу познакомиться с бластером Ронона. - Клянусь, я ничего об этом не знаю, - рокотал он, глядя на Джона. - Ты передал наши координаты ещё одному кораблю-улью, - возразил тот. - Зачем мне это делать, когда мы только начали доверять друг другу? «ДОВЕРЯТЬ?» - внешне Энжи осталась почти бесстрастна, только хвост дёрнулся из стороны в сторону. - Это не так! – подал голос Родни. – Ты утаиваешь часть вируса! Казалось, рейф улыбнулся, хотя губы его так и не растянулись. - Всего лишь кусочек! Ронон же улыбнулся вполне открыто, представляя, как снесёт сейчас ненавистному жизнесосу его белобрысую башку. - Он не помешает нам завершить работу, а как только это будет сделано, я передам остальное! Декс подошёл к нему почти вплотную: - Может, пристрелить его? - Согласен, - на лице Джона не дрогнул ни один мускул. - Откуда мне было знать, что вы не присвоите вирус, а меня не убьете? - Я оскорблен, что ты мог так подумать, - деланно возмутился Джон, ив унисон ему протянул Декс: - Ты солгал! Откуда нам знать, что ты не врёшь насчёт корабля? - Среди рейфов нет единства, - перевёл на него взгляд рейф. – Повсюду недоверие. Меньше всего мне нужно, чтобы другой улей появился здесь. «А не врёшь ли ты, иратусово отродье?» - Вот оно! – затряс пальцем Родни, указывая на рейфа. – Вот почему они летят сюда! Они засекли его корабль! «Ну конечно!» Шеппард и МакКей переглянулись. А потом рейф предложил замаскировать город, что значило – до минимума ослабить защитные щиты. Команда полковника, переглянувшись ещё раз, пошла советоваться с Самантой. Рейфа вернули в камеру. *** Картер действовала по наитию. Поддалась тому самому бессознательному, едва ощутимому толчку глубоко внутри, который научилась не игнорировать за долгие годы работы в команде ЗВ-1 и который не могла объяснить ни самой себе, ни тем более Вулси. Поддалась – и не прогадала: ульи разгромили друг друга. Рейф был разозлён, но продолжать работу не отказывался. Практически сразу после этого Вулси вернулся на Землю. - Энжи, - кивком поприветствовала полковник вошедшую девушку. – Я попросила тебя зайти, чтобы обсудить кое – какие изменения в твоей работе. - Слушаю, полковник, - крылатая присела на краешек стула напротив Саманты. - Так как в ближайшее время ты будешь занята на базе, я взяла на себя смелость отменить некоторые твои экспедиции, так что ботаники будут справляться теперь сами. Ты не против? - Нет. Я ведь не смогу быть одновременно в двух местах, а безопасность Атлантиды важнее ботаники. Картер согласно кивнула. - Энжи, можно вопрос, не касающийся работы? - Да. - Почему тебя называют Птенчиком? Впервые за время своего командования на Атлантиде Сэм увидела, чтобы девушка так тепло и нежно улыбнулась. - Это прозвище мне дал доктор Карсон. Когда я только попала на Атлантиду, я практически ничего не знала и не понимала. Доктор Вейр опасалась, что я могу быть связана с рейфами, потому что во мне тоже присутствует ген жука иратуса, поэтому меня сначала спрашивали с полиграфом, а потом, после того как вживили индикатор активности электромагнитных волн, ввели в гипноз. Доктор – психолог постаралась вскрыть закрытые участки моего сознания, но ничего не получилось, ну, кроме, разве что, того, что мой мозг чуть не взорвался, а я чуть не умерла из-за этого. Док меня спас… А потом учил. Он многому меня научил. В те моменты, когда я мало что понимала, я сравнивала себя с неоперенным птенцом зикизИ, вот он и прозвал меня Птенчиком, - девушка снова улыбнулась, на этот раз горько, и глубоко вздохнула. – После того, как он погиб, я просила меня так больше не называть. Мне его очень не хватает. Саманта понимающе кивнула. - Я не очень хорошо знала доктора Бэккета, но уверена, что он был замечательным человеком, раз оставил такие тёплые воспоминания после себя. И ещё, Энжи… Крылатая, уже как раз собираясь уходить, обернулась. - Если вдруг тебе захочется поговорить…Просто поговорить…Можешь приходить в любое время. - Спасибо, полковник, - девушка кивнула и вышла. Картер откинулась на спинку кресла. «Доктору - психологу» удалось под гипнозом вскрыть заблокированные участки памяти, но хранителю об этом не сказали, чтобы не вызывать лишней тревоги и переживаний. Сам Карсон настоял тогда оставить всё, как есть. Подробный отчёт об этом хранился на Земле, в зоне 51, и Саманту с ним также ознакомили. Девушка так и не узнала, что на Эдеме она была подселенцем. *** Рейф выказал просьбу – хотя бы на несколько минут вывести его на свежий воздух проветрить голову. - Пойми, Шеппард, - рокотал он, не обращая внимания на его недоверчиво-недоуменно вскинутые брови, - Ваша зверушка высасывает мне мозг так же медленно и болезненно, как жук иратус – кровь своей жертвы. Я понимаю, что вы мне не доверяете, я смиренно терплю её присутствие, но она умудряется залезть мне в голову даже ночью, когда спит! Я не смогу работать в скором времени, мне нужен минимальный отдых! Его слова были похожи на правду: между телепатами периодически возникали стычки, и если словесные выпады рейф попросту игнорировал, то ментальные иногда вызывали сбои аппаратуры. - Если они цепляют даже другую волну, - сказал как-то Родни, - то я боюсь себе представить, какой силы оказывается воздействие! А я-то думаю, отчего мне постоянно болит голова? А вчера – вы представляете? – вчера у меня даже кровь носом пошла! Радек заметил, что кровь у Родни пошла потому, что тот врезался в угол монитора, задремав на рабочем месте. МакКей сразу стал похож на Медузу Горгону – его взгляд мог готов был не просто обратить Зеленку в камень, он готов был испепелить несчастного чеха на месте. Однако же Джон и сам стал свидетелем перепалки между хранителем и рейфом. Как-то утром он зашёл в лабораторию, чтобы забрать дежурившего там ночью Ронона. Между Дексом и Энжи как раз неторопливо текла беседа. - Рон, как думаешь, рейфы пользуются туалетом? – очень тихо, чтобы не мешать работающим, но в то же время очень разборчиво спросила девушка. Сатедианец удивленно вскинулся, ухмыльнулся и пробормотал: - Один раз в жизни как минимум. Они из него вылупляются! Шеппард подошёл к шутникам ближе. - Рон, я серьезно! Ну как ты думаешь? - Не знаю я, - отмахнулся тот, перехватив взгляд полковника. – Вон рейф, у него и спроси! Крылатая с готовностью подскочила к жуку. На фоне его массивной фигуры она выглядела и вовсе тщедушной, едва доставая макушкой ему до груди. - У вашей расы принято пользоваться туалетом? Рейф и на этот раз её стоически проигнорировал, хоть у него и дёрнулась губа, обнажая оскал. Зато не выдержал Родни, так и подскочил на своем месте: - Энжи, блин, ты достала уже даже меня с моим ангельским терпением! РЕЙФЫ! НЕ! ПОЛЬЗУЮТСЯ! ТУАЛЕТОМ! Потому что у них система пищеварения не функционирует! Они питаются жизненной энергией! ЯСНО? - Да, - потупилась Энжи, - то есть у них всё дерьмо в характер выходит? – и быстро, очень быстро выскочила за дверь, стараясь не замечать рычания рейфа, гневного окрика Шеппарда и громкого хохота Декса. Воспоминание об этом случае быстро пронеслось в голове Джона, и он обещал подумать. *** С прибытием на базу рейфа всё изменилось. Она чувствовала его повсюду, хоть он и не пытался её прощупывать, натыкалась на него своим сознанием везде, где только можно. «Кажется, я схожу с ума». Она пыталась его всячески задеть, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию с его стороны, она пыталась понять, есть ли в её ощущениях его вина или ей отказывало её собственное сознание. А ещё у неё прошли её истерики, и от этого её личный ад стал ещё более мучительным: эмоции, не находя даже такого скудного выхода, распирали её изнутри, ломая рёбра и не давая дышать. Рейф был на базе уже третьи сутки, и две ночи из трёх она просыпалась в приступе удушья. Был ли он тому виной, или виноваты были сны о Майкле, она не знала, но спать ей было страшно. Она не боялась умереть. Она боялась своей собственной беспомощности, собственной ненужности. Иногда ей не хотелось просыпаться. Не хотелось вставать с постели. Не хотелось выходить из комнаты. Она заставляла себя неимоверным усилием воли только по одной причине – чтобы не привлекать к себе внимание. Ей казалось, что если на неё обратят внимание больше двух-трёх человек одновременно, она взорвется. Её рвало на части от звуков голосов и смеха, от случайных касаний в толпе, ей причиняло это вполне реальную, физическую боль, и больше всего ей болела голова, всегда – голова, уже много-много дней, и ей казалось, что умереть – это не так уж и плохо. «Мёртвые не чувствуют боли». Мёртвые вообще ничего не чувствуют. К тому же сейчас – это так легко. Гораздо легче, чем можно себе представить. Мысли путались. Она по старой привычке пришла на северо-восточный пирс. Но истерики не было, только тупая боль билась в правый висок, пульсируя и ослепляя на один глаз. Села на край платформы, окунула босые ноги… - Энжи! – раздался за спиной голос Ронона. – Энжи, нам надо поговорить! «Не надо!» - О чём, Рон? – она встала и повернулась к мужчине. - Ты избегаешь меня, - заметил Декс, нахмурившись. – И я не понимаю, из-за чего. Неужели ты до сих пор дуешься на меня из-за крыла? - Нет, Рон, не из-за крыла… - Из-за того рейфа, да? Из-за Майкла? - Нет. «Не знаю». - Когда ты научилась врать, подружка? – вдруг зло сощурился сатедианец. – И почему бы уже не поговорить? За последние несколько месяцев ты со мной лишь дважды поздоровалась, не считая того разговора в лаборатории Родни, но я ведь знаю, что он был начат не для разговора со мной, а чтобы зацепить рейфа. Ты от меня бегаешь, ты со мной не общаешься, ты шарахаешься от меня, как от рейфа. Хотя и тут нет, к рейфам ты испытываешь симпатии гораздо больше, чем ко мне! Что ж, это вполне твое право, хоть это и делает нас с тобой практически врагами, но объясни мне хотя бы причину, отчего я стал тебе настолько противен! Честно! - НО Я НЕ ЗНАЮ, РОН!!! – она закричала на него в ответ, и грудь тут же стянуло новым приступом удушья. – Я не знаю, чёрт тебя побери! Мне плохо, мне очень плохо, ты понимаешь это? Я… я… Запасы воздуха заканчивались, и в голове новым приступом боли забил колокол. - Мне… мне… тяжело…Мне… плохо…Я… не знаю…что со мной…происходит, - воздух врывался в лёгкие, словно пожар, выжигая всё внутри. Она хватала его ртом, со стоном, резкими вдохами загоняла внутрь и почти не могла выдохнуть – грудина болела от разрывающего давления. – Я!..Не!..Знаю!.. Декса беспорядочно било неконтролируемыми ментальными импульсами, и единственным, что от неё исходило, была боль. Безумная боль. Подобное он почувствовал лишь единожды – когда увидел, как Милена, его Милена, сгорела в пламени взрыва. Но тогда у него был долг перед своим народом – спасти как можно больше. Чувство долга и жажда мести спасла его тогда. У Энжи же не было ничего, кроме боли. Сатедианец бросился к ней, пытаясь обхватить, обнять, хоть как-то поддержать, но едва он её коснулся, она дёрнулась, как от удара тока. «Не надо! Не трогай! Мне больно!» Датчик на его гарнитуре назойливо пиликал, подавая сигнал о том, что в его голову залезли, но он не обратил на звук внимания. Он схватил её за плечи и тряхнул. - Энжи, почему ты ничего не сказала? Как давно ты в таком состоянии? Тебе надо к Келлер, немедленно! «Мне нужно совсем другое…» - Конечно, Ронон, - безумным усилием воли ей удалось выдохнуть. – Я немного отдохну. Я посплю. А завтра с самого утра отправлюсь к доктору Келлер. - Честно? – он наклонился и заглянул ей прямо в глаза. - Да. Честно. «Я ну могу больше это терпеть…» *** После того, как днём прямо в лаборатории у рейфа пошла носом кровь, Джон всё-таки решился. - Сегодня тебя выведут погулять. Недоверчиво глянув на полковника, рейф промолчал, но криво улыбнулся. - Не обольщайся! Тебя выведут на один из бэк-блоков этого уровня, ты будешь скован и под охраной. И если ты хотя бы попытаешься что-нибудь выкинуть, тебя тут же расстреляют и сбросят вниз. Падения с семнадцатого уровня не выдержит даже твоя голова. А если всё же выдержит… Прямо под блоком, в самом низу, на платформе, будет дежурить команда майора Лорна, они тебя добьют, если что. - Справедливо, - ухмыльнулся рейф. - И да, чуть не забыл: тебя выведут ночью. Глубокой ночью. Так что если вдруг ты в это время будешь спать – будить не станем, уж не обессудь. - Резонно. Ты решил меня порадовать, Джон Шеппард? Вывести посмотреть на звёздное небо? Ах, да, он что-то такое упоминал, когда они бежали из плена. Романтик жучий. - Ты пойдёшь ночью, чтобы никого не встретить на своем пути. А звёзды… Звёзды – это так, приятный бонус. Рейф понимающе кивнул… …В бэк-блок его вело четверо солдат – больше там просто не поместилось бы. После дневной вспышки ментальной истерии всё было тихо, и он надеялся, что хотя бы эту ночь проведет в относительном спокойствии. Этот звук он услышал ещё издали. Что-то похожее на переливы, смешанные с пением птиц и тихой вибрацией. Звук наполнял изнутри, успокаивая и словно бы даже… От неожиданности рейф остановился. В ту же секунду на него вскинулось четыре дула автоматов. Тихонько рыкнув «Я просто споткнулся», он двинулся дальше. Он не ошибся. Внутреннее жжение, вызванное пробуждающимся голодом, немного ослабло. Сам голод не исчез, а вот боль, которую он причинял, выжигая внутренности, постепенно притуплялась. «Мор к тебе присосись, в чём дело?» Двери бэк-блока разъехались, открывая небольшой балкон без перил, словно обрыв над пропастью. На самом краю сидела крылатая, напевая свою лечебно-успокоительную песенку. Как только рейф ступил на балкон, все стихло. «Мор тебя забери, что за фокусы?» - он разозлился, хоть внешне и остался спокоен. «Я не знала, что кто-то ночью сюда придёт! Честно!» Она не врала. И, судя по её запаху, пропитавшему стены, она бывала здесь часто. - Энжи! – кивнул один из солдат. - Привет, сержант, - она махнула в ответ рукой. – Я тут…медитировала. Мне уйти? «Да!» - Нет, можешь оставаться! Полковник Шеппард предупреждал, что ты можешь быть рядом с рейфом, когда захочешь. - Хорошо… - Мне обещали несколько минут отдыха, в том числе и от неё! - Если тебя что-то не устраивает, мы вернём тебя в камеру, там ты дождёшься, пока вернётся полковник, и вы снова обо всём договоритесь! Рейф уже готов был развернуться, как хранитель снова запела. Жук замер. От песни внутри поднимались тепло и покой. Захотелось остаться здесь, глядя в небо, усеянное россыпью звёзд, хотя бы на минуту. А потом он вернётся в камеру, дождётся Шеппарда и выскажет ему всё, что думает о его фокусах. «Джон тут не при чём. Просто это одно из моих любимых мест на базе. Прости». Девушка продолжала сидеть и петь. Рейф вслушивался в тихие переливы и неспешно прощупывал девушку ментально. Она вздрогнула, почувствовав его лёгкое прикосновение, но не закрылась. Он чувствовал годы её жизни, чувствовал возраст её тела, как чувствовал возраст рейфов, с которыми ему приходилось встречаться или работать, но её разум был юн и чист, словно он сканировал дитя. Это было непонятно. Как существо такого возраста могло быть таким незрелым? Не жила же она в изоляции всё это время? Или… жила? Рейф был удивлен. Он впервые встретил существо с таким разумом и таким телом. Кроме того, он почувствовал в ней какой-то надлом. В ней было что-то не так, но что именно, пока было непонятно. «Что это за звуки?» «Это песня. Она убирает боль и тревогу, и приносит покой. В моём мире я пела её тем, кто отправлялся в последний путь по ту сторону жизни». «А сейчас ты кого отправляешь в этот путь?» Вопрос остался без ответа, и он продолжил её прощупывать. Совершенно неожиданно он нашёл ту странность, которая его насторожила. «Ты однокрыла!» Песня на секунду прервалась, затем снова послышалась. «Да, я однокрыла. Второе крыло не функционирует». Вот и ответ – крылатая была неполноценна. «Признаться, я удивлена. Я думала, что ты начнёшь искать какие-то секреты относительно Атлантиды, а ты решил обеспокоиться о моем здоровье». «Невозможно найти то, чего в тебе нет, крылатка,» - рейф, наполненный успокоительной песней, впал в на редкость благодушное состояние. Жжение ушло полностью. «Сколько тебе лет, рейф?» Он удивился, но ответил: «Я старше тебя в несколько раз, мне много тысяч лет». Энжи бросила на него быстрый, но цепкий взгляд. «За эти много тысяч лет встречал ли ты хоть одного рейфа, способного любить?» «Среди рейфов подобное не принято, а потому изжито». «Я так и думала…» Пение прекратилось. Девушка встала и потянулась. Рейф, словно очнувшись, развернулся и приготовился выходить, как только солдаты вновь его окружат и возьмут на прицел. И в тот самый момент, когда двери с тихим шипением разъехались в стороны, он уловил едва ощутимое изменение ментального поля. За долю секунды он понял всё, все кусочки головоломки стали на свои места, отображая и недействующее крыло, и прощальную песню, и всё остальное. Всё стало ПОНЯТНО. Рейф спиной рванулся к назад, опрокинув двух солдат. Молниеносно развернулся, так, что свистнули полы плаща, взлетев в воздух. На ходу вырвал одну руку из кожаных кандалов, срывая кожу и плоть почти до самой кости и не обращая внимания на ослепительную вспышку боли. За спиной раздался звук передёргиваемых затворов. Крылатая шагнула в пустоту. Рейф сделал два шага и успел, успел схватить окровавленной рукой раскрытое воздушным потоком крыло. Схватил и, осознав, что рука почти не слушается, рванул вверх, на себя, через себя, не особо заботясь о том, свернёт себе девушка шею при падении или нет. Первая пуля пробила ему плечо, вторая и третья пришлись в бок. Крылатая, кубарем приземляясь, сбила двоих впереди стоящих. Он упал на колени и поднял руку вверх, показывая, что не намерен проявлять агрессию. Солдаты, которых он сбил, рванувшись к балкону, вскочили и тоже взяли его на прицел. «НЕТ!!!» Гарнитуры всех четверых пиликнули, отреагировав на направленный в их сознание ментальный посыл. - Сержант, пожалуйста! Вы неверно истолковали происходящее! Все на мгновение замерли, переводя дыхание. Энжи сидела на полу, в паре метров от коленопреклоненного рейфа. Кровь с его поднятой руки тяжёлыми густыми каплями падала ему на волосы и лицо, но он не обращал на это внимания, лишь тихонько порыкивал от боли в такт вырывающемуся сквозь зубы дыханию. «Что же ты наделал, рейф…» «ДУРА! ОДНОКРЫЛАЯ ДУРА! ЧТО ТЫ ВЫТВОРЯЕШЬ?» «ЗАЧЕМ, РЕЙФ? ЗАЧЕМ?!» «ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ДОРОЖЕ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ, МОРОВО ТЫ ОТРОДЬЕ?» Дороже жизни…Дороже собственной жизни… «Ничего ценнее жизни…» Сержант с кем-то торопливо связывался по гарнитуре, общее напряжение постепенно спадало, чего не сказать о напряжении внутри неё. Душившая её несколько дней тяжесть вдруг испарилась, лопнула, обдав напоследок волной жара, которая поднялась от груди выше, к голове, сконцентрировавшись где-то в области глаз, сдавила тугой удавкой горло и вдруг… Из глаз хлынуло. Слёзы текли потоком, а она ловила их руками, не понимая, что с ней происходит. «Что… Что..?» «Это слёзы, глупое ты создание. Ты просто плачешь…» Рейф оказался ближе всего. Прямо на коленях она подскочила к нему, уткнувшись мокрым лицом в кожаный плащ, захлёбываясь в рыданиях, задыхаясь, выливая всю скопившуюся боль, пачкаясь в его крови и абсолютно этого не замечая, вцепившись пальцами в его плащ до онемения… Она просто плакала, впервые за свою десятитысячелетнюю жизнь. Он осторожно опустил затёкшую руку, в остальном же оставаясь полностью безучастным к происходящему, лишь отмечая про себя, как сильно и быстро бьётся её сердце, он чувствовал его толчки физически. На бэк-блоке появились Ронон, Джон, Саманта и Дженифер Келлер, занявшая место Карсона, но Энжи уже никого из них не видела и не слышала, просто не хотела замечать. - Что тут происходит? - Она что, плачет? - ЭНЖИ ПЛАЧЕТ? - Что произошло, сержант? Сержант вкратце рассказал о случившемся. Все молчали, не зная, что сказать. - Энжи? –мягко позвала Дженифер. Крылатая молчала, по-прежнему уткнувшись в безразличного рейфа. Её начинало отпускать напряжение, копившееся несколько месяцев, и облегчение било волнами, ослепляя и оглушая. Всхлипнув последний раз, она рухнула вниз, как марионетка с обрезанными верёвочками, отключившись в одно мгновение. *** Девушка проснулась в медблоке, в окружении капельницы и закреплённых на теле датчиков. На мгновение память сыграла с ней злую шутку: ей показалось, что она только пришла в себя после эпилептического припадка. С трудом разлепив губы, она тихо позвала: - Карсон! Оборудование, к которому она была подключена, издало звуковой сигнал. Кто-то пошёл к ней. - Карсон! Вошли Шеппард и Саманта. - Она бредит? – спросил Джон. Сэм лишь пожала плечами. Сознание услужливо вернула все события на свои места. - Нет, - крылатая, поморщившись, села. – Просто дежа вю. Где рейф? - В камере. Его осмотрели, забинтовали и вернули на место. Может, ты объяснишь, что между вами произошло? - Объясню, только позовите Ронона. Он тоже должен это слышать, - говорить стало легко. Словно нашлись те самые слова, которыми можно было рассказать обо всём, описать всё, что творилось в её душе. Когда пришёл Декс, приведя с собой и Тейлу, Энжи начала. - Всё началось тогда, когда появился Майкл. Карсону так хотелось опробовать доработанный ретровирус, что он убедил Элизабет провести эксперимент на живом рейфе. Ваша человеческая мораль – очень интересная штука, её можно переворачивать, как угодно, и как угодно её оправдывать. Я просила дока этого не делать, я умоляла его всем на свете, а он доказывал, что приносит благо – избавляя рейфов от мучительного голода и обращая их в людей. В какой-то момент я ему даже поверила. Так появился тот, кого вы назвали Майклом Кенмором, пользуясь побочным эффектом ретровируса – блокировкой памяти. Я специально говорила с ним несколько раз – он был глубоко несчастен. Док ошибся. Потом он понял это сам и глубоко раскаялся, но было уже поздно. Майкл нашёл диски с записью проведения опыта и всё узнал. Он был в ярости. Ему удалось сбежать. - Похитив Тейлу, - рыкнул Ронон. - Ты бы поступил иначе на его месте? - Нет, но… - Тогда в чём разница? – сатедианец рассерженно замолчал, а хранитель продолжила: - Потом он вернулся с ульем. Я была на тот момент очень ослаблена, мне приходилось очень сложно без подпитки моего мира. Мне и сейчас сложно, но тогда, во время адаптации, я воспринимала всё словно через толщу воды – замедленно и искажённо. Я ничем не смогла помочь Атлантиде, не смогла почувствовать истинных намерений улья, и по моей вине Родни и Ронона взяли в плен. Джон отправился за ними, и Майкл помог ему. Майкл помог там ему, он искренне хотел стать нашим союзником, но мы ему не доверяли. На базе ему предоставили комнату, которая охранялась, словно тюрьма, и поставили перед выбором: ретровирус или смерть. В тот вечер мне стало лучше. Док ввёл мне смесь стимуляторов, и я бродила по базе, ища, чем же себя занять. Я услышала его боль, и пошла к нему… Он был в отчаянии, хоть и скрывал это, а я… А я увидела в нём себя – такое же непонятное, единственное в своём роде, никому не нужное существо, которое совершенно не имеет представление о своём следующем шаге. Он говорил, что чужд как рейфам, так и людям, поэтому он должен идти своей дорогой. А я его понимала. Понимала каждое колебание его души, потому что сама чувствовала нечто очень похожее, очень… созвучное. Я готова была предложить ему пойти вместе. Но не успела. В тот момент у меня затекли крылья, я взмахнула ими, и маленькое перо опустилось ему на волосы. Он этого не заметил. Я протянула руку, чтобы снять его, а Майкл… Майкл перехватил её и больно сжал: у рейфов не приняты тактильные контакты, за исключением, разве что, кормёжки и боя. Не знаю, почему, но я сказала ему тогда: «Не бойся». Он был очень растерян, и немного зол. И мне безумно захотелось его поцеловать… Ронон от омерзения скривился, остальные внимательно слушали рассказ, лишь единожды Джон тихо полюбопытствовал: - Ты умеешь целоваться? - Умеет, - буркнул Декс, и все с изумлением на него посмотрели: - Что? Она целовалась с Бэккетом после моего дня Рождения. Я видел. - Он просто рассказал мне, что значит целоваться, потому что никто больше не хотел, - пояснила Энжи и продолжила: - Я почти коснулась его губ, когда в его комнату вошёл Ронон. И, увидев нас, тут же выхватил бластер. Я успела лишь расправить крылья, чтобы защитить нас. Один заряд попал прямо в верхнее сочленение крыла, и я потеряла сознание от боли. Что ты тогда сказал Карсону, Ронон? Из-за чего тот примчался к Майклу посреди ночи с отрядом солдат и наполненным ретровирусом шприцем? Ты же бежал тогда вместе с ним? - Не помню, - буркнул Декс, отворачиваясь. - Не помнишь… Ты сказал ему, что Майкл попытался насильно заставить меня вывести его с базы, используя, как живой щит. Вот вы и кинулись … меня спасать. - Это правда? – спросила Саманта. Сатедианец промолчал. Всё было понятно без слов. - И Майкла, вместе с остальными рейфами улья, отправили в колонию, опять наврав им что-то про эпидемию. Это стоило вам жизней целого отряда… Карсон всё мне рассказал после возвращения. А я всё рассказала ему, но было уже поздно. Док чувствовал себя просто чудовищно, а я никак не могла его утешить, потому что мне было не лучше. Я думала, что Майкл погиб из-за меня, и очень по нему тосковала. Я винила себя в произошедшем. Помимо этого, у меня начались проблемы с крылом. Заряд, выпущенный Рононом, попал в крупный нервный узел и очень сильно травмировал его. У меня не хватило силы себя исцелить. В крыле работало только спинное сочленение, всё остальное стало парализованным. Я попросила Карсона никому об этом не говорить.Мне начали сниться кошмары, в которых Ронон меня убивал, или убивал Майкла у меня на глазах. Я стала от него отдаляться, хоть и тосковала по нему – по тому Ронону, которого я когда-то спасла. Зато я сблизилась с Карсоном и Тейлой ещё больше. Док натаскивал меня немного по медицине, а Тейла учила владеть банту. Но в моей душе оставалась незакрытая рана… Карсон был хорошим другом, он никогда меня ни в чём не упрекнул. Он посоветовал обратиться к психологу. Психолог… Я не люблю её. Доктор Пепперпот мне не нравится. А я не нравлюсь ей. Она выразила сомнение по поводу того, что я могла влюбиться, ведь любят только люди, а я … зверушка! Она не говорила этого вслух, но твердила сама себе это мысленно всё то время, что я у неё сидела. Чтобы как-то отвлечься, я попросила Элизабет куда-нибудь меня пристроить. Подумав, мы решили остановиться на ботанике, так меня приняли в ботанические экспедиции. А потом погиб Карсон. Я почувствовала это, находясь на другой планете. Мы смогли вернуться, только когда всё закончилось. И я поняла, почему вдруг резко заледенела моя душа. Дока больше не было. Я начала болеть. У меня начались ментальные припадки. После одного из них Родни пришлось перенастраивать Атлантиду на другую волну. У меня начались эмоциональные срывы. Два-три раза в неделю я уходила на северо-восточный пирс и каталась там, воя от боли и безысходности. А потом мне предложили проверить, почему теранийцы не выходят на связь, вместе с командой Джона. Я согласилась. И снова встретила Майкла. Он знал, он чувствовал, что я безумно рада его видеть, я не смогла бы ему соврать, он очень сильный телепат, но жажда мести уже отравила его сознание. Он чуть не убил Тейлу. Он обвинил меня во всём, что ему пришлось пережить во второй раз. Я стала для него причиной всех его бед. Один из его жуков порвал мне тогда крыло, а он стоял и спокойно смотрел на это. А я смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Моё сознание словно затуманилось, я впервые ощущала такую ненависть, и я даже не пыталась себя защитить. Он не знал, что рвал парализованное крыло, но причинял гораздо больше боли, чем если бы оно оставалось чувствительным. А потом пропала Элизабет, и вся Атлантида погрузилась в траур. Мне стало проще прятать своё состояние. А легче не становилось. Наоборот, стало только тяжелее. Меня стали мучить кошмары и иногда приступы удушья. По ночам я уходила на бэк-блок и пела, чтобы хоть как-то себя успокоить. И в какой-то момент я поняла, что умереть – это лучше, чем терпеть всё это. И я решилась. Я случайно оказалась на бэк-блоке вместе с рейфом, просто так совпало. И я подумала – почему бы и нет. Если будут свидетели, ни у кого не возникнет сомнений, подозрений или вопросов, они могли бы возникнуть только ко мне. Я даже не подозревала, что рейф такое вытворит: спасать других не в их правилах, но этот, видимо, слишком благороден. И, кажется, он вправил мне мозги. И ещё эта странная реакция… Я не знала, что умею плакать… Возможно, вы сочтёте, что мне не место больше на Атлантиде. Я готова принять любое ваше решение. У меня будет только одна просьба – позвольте мне залечить раны рейфа. Он виноват лишь в том, что решил меня спасти… … «Ах, глупая ты девчонка, - думала Картер в своём кабинете пару часов спустя, полностью погружённая в обдумывание ситуации. – Кто бы залечил твои собственные раны…» *** Рейф не слышал её почти четыре ночи. Это же время она не появлялась в лаборатории. Единственной полученной информацией относительно её спасения была благодарность, выказанная Картер, опять же за её спасение. Он не скучал по ней. Более того, он наконец смог работать и думать в относительном спокойствии, без неожиданных ментальных импульсов или эмоциональных всполохов, за исключением, разве что, не утихающей холеричности МакКея. Вот только огонь, скручивающий внутренности в тугие жгуты, начал возвращаться: чем больше сил он тратил на заживление руки и бока, тем быстрее наступал голод. Работая в одно утро с Родни в лаборатории, он на мгновение забылся, ударив пальцами по клавиатуре чуть сильнее, чем требовалось, и замер, скривившись от боли в потревоженной руке. И в ту же секунду его сознание уловило едва ощутимое колебание ментального поля, словно вдох, чуть более глубокий, чем обычно. Импульс был слабым, но вполне узнаваемым, и совершенно неожиданно даже для самого себя, рейф подумал: «Проснулась, недоразумение!»