Временные меры.

      Молодая девушка в дорогом чёрном костюме сидела в большом кожаном кресле, перебирая очередную стопку документов. Яркий солнечный свет, пробиваясь сквозь кипенно-белые шелковые шторы, обрамленные тяжёлыми багряными портьерами, освещал почти весь ее кабинет. Все здесь кричало о положении хозяйки этого места: отделанные красным деревом стены, два больших книжных шкафа с редкими изданиями самых разных авторов, по обе стороны от кресла. Тяжёлый дубовый стол, украшенный замысловатыми узорами и двумя металлическими вставками с гербом семьи хозяйки, перёд ним, на мягком персидском ковре, стояло три небольших кресла для посетителей. Между ними стоял журнальный столик с шахматной доской вместо столешницы и деревянными фигурами ручной работы на ней. В дальнем углу стоял небольшой бар, под завязку заставленный дорогим алкоголем и старинными фужерами и бокалами с позолоченным рисунком, изображающим лозу. А между двумя высокими окнами, на противоположной стороне, стояла напольная ваза бежевого цвета с рисунком из сусального золота. Это был настоящий кабинет босса сильнейшей мафиозной семьи Италии, да и всего мира — Вонгола. Это был кабинет Нео Примо Вонголы, Савады Тсунаеши, десятого босса семьи.       Девушка тяжело вздохнула, взлохматив непослушные каштановые волосы, выгоревшие почти до песочного цвета на палящем итальянском солнце и отложила бумаги, наконец прикрывая уставшие от работы глаза. В который раз Тсуна с грустью вспоминала, с чего же все это началось, когда она сдалась под напором Тимотео и Реборна, и согласилась стать десятым боссом.       Ей тогда только-только исполнилось двадцать лет, а Реборн почти закончил расти, наконец став самим собой. Спустя примерно месяц после её дня рождения в Японию приехал Тимотео и Иемицу на какие-то важные переговоры. Тогда небольшая семья, желавшая присоединиться к Вонголе и располагающая важной информацией, подверглась нападению, прямо во время этих переговоров, а Ноно Вонгола был серьёзно ранен. Естественно, с лёгкой руки Реборна, девушке пришлось разбираться с нападавшими, а позже и проводить переговоры вместо Девятого. Тогда-то все и началось, после почти двухдневных переговоров, а точнее уговоров девушки, до полного восстановления Тимотео на хрупкие плечи Тсунаеши легла забота о Вонголе, легла и почти раздавила под своим весом.       Естественно, Тсуне на это время пришлось переехать в Италию, и все хранители десятой последовали за своим Небом, даже отстраненный Хибари и ненавидящий мафию Мукуро не стали исключением. Первая неделя жизни в новой роли прошла транзитом мимо неё, все время девушку нагружали знаниями о работе и жизни босса — распорядок дня, правила поведения, история семьи, краткий курс экономики. И главное, бедную Тсунаеши заставили заучить наизусть досье на всех глав семей Альянса и их приближенных. Со своими хранителями за это время она встречалась от силы пару раз, ведь они тоже проходили курс «молодого бойца» в стиле Вонголы. Стоит ли говорить, что поначалу радостный и полный энтузиазма Гокудера был больше похож на выжатый лимон, всегда бодрые и улыбчивые Ямамото и Рехей клевали носами, а гордый Мукуро умолял свое небо прекратить это мучение. Из всех Тсуна не видела только Хибари, его сразу по приезду забрал её отец, сказав, что этот, как он выразился, «птенчик», станет следующим внешним советником Вонголы. Радовало Тсунаеши только то, что Ламбо пока что никто не трогал, ссылаясь на его возраст, как ни крути одиннадцать лет — это слишком мало.       Начиная со второй недели Десятый босс Вонголы и её хранители вступили в свои права, и тут молодым людям показалось, что то, что было раньше это всего лишь детская игра. Встречи, сделки, разборки, собрания, зачистки, миссии, вечеринки и приёмы посыпались градом на молодые головы десятого поколения. Все взвыли, но делали все, что от них требовалось, а Тсуна мечтала о том времени, когда Ноно наконец поправится… Но видимо карма Примо и его хранителей, как и всех их потомков очень сильно испорчена… Спустя месяц Тимотео умер, оставив все на единственного наследника — двадцатилетнюю Тсунаеши.       Сейчас Тсуне двадцать пять лет, она мафиозный босс сильнейшей семьи Италии и одна из влиятельнейших людей — Нео Примо Вонгола. И совершенно не состоявшаяся женщина, к своим двадцати пяти у неё был всего один парень и тот сбежал, ведь по мнению хранителей достойного её мужчины попросту нет.       Из размышлений Тсунаеши вырвало ощущение, что кто-то стоит прямо за ней, это заставило ее вздрогнуть и поежиться, хоть интуиция и молчала, это было непростительно, никто не должен видеть босса в таком жалком виде. А то, что он жалкий, девушка ни минуты не сомневалась, чего только стоит мятый костюм, который она одела ещё вчера на очередную встречу Альянса, растрепанные волосы и красные глаза.       — Ку-фу-фу… Еши, ты опять забыла про ужин… — как-то страдальчески протянул мужской голос за её спиной, — Если ты будешь забывать про еду, то скоро окончательно загнешься с этой чертовой мафией! — поцокал языком мужчина, ставя на край стола поднос с кофе и бутербродами.       — Спасибо, Мукуро… — вымученно улыбнулась она и потянулась за кофе, понимая, что он единственный, кому позволено её видеть такой слабой.       Тсуна знала, что из всех хранителей только этот не будет причитать и охать, при её нынешнем виде, а просто поможет. За эти пять лет они с Мукуро стали довольно близки, он постоянно прикрывал её усталый, вымотанный вид иллюзией перед семьёй и спину на собраниях Альянса. А Тсуна наконец стала хоть чуть доверять своему Туману, считая, что "захват её тела" это всего лишь игра... Но что ни говори, периодически он все равно пугал девушку.       — Всё для тебя. Ку-фу-фу… Хорошо Гокудера на миссии, а то его причитания не дали бы спать всему особняку! Ку-фу-фу… — рассмеялся иллюзионист, исчезая в синем пламени тумана и появляясь в одном из кресел, — Тебе надо поспать! — уже серьёзно сказал он, увидев лицо своего босса, при этом теребя серьгу тумана.       — Мне надо разобрать ещё пару папок с документами… — устало отмахнулась Тсуна.       — Ты неисправима Савада Тсунаеши! — фыркнул хранитель, и взмахнул материализовавшимся в его руке трезубецем.       В следующую секунду девушка оказалась в своей комнате в шелковом пеньюаре красного цвета, сидя на разобранной кровати, где спокойно поместились бы все её хранители. Мукуро же спокойно сидел на большом подоконнике, смотря на сменяющиеся эмоции на лице босса и посмеивался, сначала была растерянность, затем появилась злость, которую заменило смущение и лёгкий румянец.       — Ку-фу-фу… Еши, тебе очень идёт красный шёлк! — томно протянул Туман, насмешливо куфуфукая.       — Да как ты смеешь! — рявкнула Тсуна, — Если об этом узнают Хаято, Ямамото или Рехэй… Да даже Ламбо… От тебя и мокрого места не останется! — взвизгнула девушка, вскакивая с кровати и заворачиваясь в одеяло.       — Значит мне повезло, что эти олухи вернутся только завтра! Ку-фу-фу! — хохотнул он, скользнув за её спину и коснулся шеи своего Неба тёплыми пальцами, заранее сняв перчатку, — Тебе надо поспать, иначе захват твоего тела станет крайне скучным занятием! Ку-фу-фу… — прошептал хранитель ей на ухо, щекоча нежную кожу горячим дыханием.       — Хиии. — вздрогнула Тсунаеши, отскакивая от своего Тумана обратно к кровати, — Мукуро! — закричала девушка, мгновенно входя в гипер режим, смотря на остатки синего пламени, — Только попадись мне, чёртов иллюзионист! — процедила сквозь зубы босс сильнейшей семьи, зная, что завтра простит его и истощенная даже таким выбросом своего пламени, тут же упала на мягкую кровать, мгновенно засыпая.       — Какой же ты ещё ребёнок, Тсунаёши Савада… — прошептал Мукуро, появляясь перед ней, — «Жаль, что ты до сих пор не видишь, как я люблю тебя, моё прекрасное Небо, а я до сих пор не могу сказать тебе это напрямую...» — положив её ноги на кровать и укрыв ее одеялом, пронеслось в голове хранителя.