Временные меры.

Не бечено!       — Прости, но я не думаю… — осторожно заговорил Спаннер, все ещё ощущая горячее, отдающее виски дыхание Тсунаеши у себя на шее. Девушка слегка надулась и подняв голову, взглянула на парня полными мольбы глазами, сама того не заметив, прижимаясь ближе к телу механика. Её руки все ещё крепко сжимали лацканы его пиджака, а затянутое в облегающее платье тело буквально пылало жаром из-за алкогольного дурмана. Блондин сглотнул и, наконец сдался её напору: — Хотя, если ты так хочешь, я сделаю это, но только с согласия Реборна и Хаято! — произнёс он, продолжая при этом осторожно удерживать ее за талию, чтобы девушка не упала. Глаза остальных, присутствующих при этом людей, буквально полезли на лоб, ибо все это больше напоминало поведение любовников, а не хороших друзей… Тем более, что просьба Тсунаеши, которую никто кроме механика не услышал, выглядела со стороны крайне однозначно.       — Ура! — совершенно по-детски выкрикнула шатенка, и, отпустив наконец пиджак парня, грузом повисла на шее, обняв, заставляя бедного блондина на автомате обхватить себя за талию и прижать ближе. — Спаннер — ты самый лучший! — вновь взвизгнула девушка, привлекая этим возгласом внимание ближайших к ним гостей. На щеках блондина проступил лёгкий румянец, ведь слова и поведение Тсуны, вкупе с тесным контактом с её молодым, несомненно привлекательным телом, вызывал закономерную реакцию организма здорового половозрелого мужчины.       — Кхм… — кашлянул Дино, наконец отойдя от шока вызванного изменениями в личности этой девушки, после употребления алкоголя, — Во-первых, я не совсем понял, как с вашими отношениями связан Хаято и, уж тем более, Реборн. — спокойно произнёс он, пытаясь не обращать внимания на все ещё обнимающихся молодых людей напротив. — Во-вторых, может вам двоим стоит где-нибудь уединиться, ибо все это вызывает слишком много лишнего внимания со стороны совершенно посторонних людей! — оглянувшись, немного тише сказал Кавалонне, понимая, что уже примерно половина из гостей думает, что эти двое тайные любовники, а сам Спаннер почти что жених молодой Донны Вонголы.       — Пусть смотрят! — наконец отстранившись от блондина, махнула рукой девушка, и, слегка расправив свое платье, широко улыбнулась, — Никто из них не посмеет что-либо сказать или сделать мне! А если все же посмеют… — улыбка Тсунаеши резко стала более жесткой, а в глазах загорелся крайне нехороший огонёк, обещающий этим абстрактным личностям долгую и мучительную смерть.       — Ладно, хватит! — неожиданно жёстко выпалил Ирие, но тут же, под строгим взглядом шатенки, стушевался и схватился за живот, вновь сгибась от накатившей боли. — В любом случае, это их личное дело… Лучше скажи, Тсуна, что ты собираешься делать с Варией? — выцепив главную проблему сегодняшнего вечера, спросил он, переводя тему в другое русло, — более мирное, — если так вообще можно было выразиться. Шоичи, ещё во время церемонии заметил явное пренебрежение к Саваде от этого подразделения Вонголы, и в особенности от Занзаса. А услышав шепотки, прошедшиеся по залу, после того, как Скайрини метнул в своего законного босса бокалом, осознал, что эту проблему необходимо решить, и сделать это как можно скорее. Как хороший стратег, он прекрасно осознавал, во что может вылиться подобное отношение со стороны довольно сильного и знаменитого во всех кругах мафии, — и не только, — элитного отряда убийц.       — С этими кусками мусора? — буднично поинтересовалась девушка, отпив из своего бокала что-то странное, зеленоватого цвета, и, слегка скривилась из-за горького вкуса этого коктейля.       — Кусками мусора? — нервно переспросил Джанини, по-новому взглянув на своего молодого босса, впервые за все их знакомство, отозвавшегося о ком-то подобным образом. — Но Занзас является третьим по силе и власти в Вонголе!       — Сомневаюсь, что после всего произошедшего, он остаётся третьим по силе… — уже без улыбки, отозвалась шатенка, становясь крайне серьёзной, — После битвы представителей, я уверена, что сила двух из моих хранителей превосходит силу моего отца… — сказала она, прекрасно зная, что всех в этом небольшом кругу поняли, кого именно она имела ввиду. Хибари Кея, её хранитель Облака и будущий глава CEDEF, основанной Алауди его предком и первым хранителем этого атрибута. Он был примерно на одном уровне с самой Тсунаеши, уступая лишь в силе и свойствах пламени… В любых сражениях Небесный огонь выигрывал за счёт его мощи и универсальности. Что же касалось их голых навыков, Тсуна была уверена на все сто процентов — в этом плане Хибари превосходил её на целую голову. Вторым был Рокудо Мукуро, её хранитель Тумана, иллюзионист, способный одурманить голову даже самим стражам Виндиче. Хитрый и беспринципный, он может и не был равен Занзасу и Иемицу по силе, но с помощью уловок и обмана этот человек был способен обойти даже её гиперинтуицию, что говорило о том, что шутки с ним чреваты…       — То есть, синьор Савада настолько силен? — как-то удивленно переспросил Энма, до этого молча наблюдающий за всем со стороны.       — Внешний советник Вонголы по силе практически равен Ноно. — согласно кивнув, ответил Джаннини, — Если бы не обстоятельства, он мог бы запросто претендовать на роль босса семьи. — добавил механик, один из немногих, кто знал, на что способен Иемицу становясь серьёзным.       — Обстоятельства? — вопросительно протянул Спаннер, ибо находясь в семье Вонголы чуть меньше месяца, не совсем понимал, что именно происходит. Тсунаеши, с подачи Реборна, сама выцепила его и уговорила присоединиться к семье, как только стала исполнять обязанности босса.       — Когда мой отец вступил в Вонголу, он с ходу занял место Внешнего советника, что закрыло ему путь к должности Донна… — пожала плечами девушка, вертя в руках бокал с коктейлем, обдумывая стоит ли ей его допить…       — То есть, твой отец… — заговорил Энма, и, осознав её слова, удивленно посмотрел на свою лучшую подругу.       — Да. — качнув головой девушка, желая закрыть эту тему, ведь косвенно, то, что сейчас происходило, было именно его виной…       — Оя-оя… Еши, ты опять грустишь? — раздался из-за её спины слегка ироничный голос иллюзиониста, который, по всей видимости, сбежал от хранителей, обвинивших его в пьянстве босса.       — Отнюдь! — вновь ухмыльнулась она, наконец решив допить этот странный коктейль, и, опрокинув в себя содержимое бокала, развернулась к Рокудо, напрочь забыв о задумавшихся о чем-то друзьях, — Ну что, красавчик, готов помочь мне поставить на место этого зазнавшегося варвара? — чарующе жёстко хохотнула девушка, и плавным, властным движением руки, подцепив его галстук, потянула мужчину на себя. Мукуро безропотно поддался её желанию и склонился к Тсунаеши, которая даже на высоких каблуках едва доставала макушкой ему до подбородка.       — Ку-фу-фу… — слегка нервно хохотнул он, завороженно рассматривая такое непривычное для себя личико шатенки, да ещё непозволительно близко к своему. Блестящие, но холодные янтарные глаза с золотыми вкраплениями, лёгкий, еле заметный румянец на бледных щеках, красные словно кровь губы… И жестокая, алчущая крови ухмылка, вкупе с адскими бесенятами, пляшущими на дне её бездонных, несмотря на пламя в них, ледяных глаз, делали девушку похожей на демоницу — такую же прекрасную и пугающую одновременно. В этот момент Мукуро больше всего на свете захотелось поцеловать её и взять прямо здесь, посреди этого зала с гостями… Ибо то, какой она предстала его взору, заставляло вырываться наружу похоть, страсть и желание обладать и безропотно подчиняться этой женщине. Казалось алкоголь раскрыл именно ту часть характера Еши, которая идеально вписывалась в роль босса королевской семьи мафии. Сейчас она выглядела как королева на этом празднике демонов, покрытых с ног до головы кровью своих врагов и друзей. И, в противовес этому желанию, Мукуро хотел сорвать с неё это чёртово платье, портившее невинную красоту Еши, распустить непослушные волосы и стереть весь этот блядский макияж с её детского личика. Ведь всё это превращало его любимую девушку в жестокую тварь, подобную ему самому, которые вызывали в иллюзионисте лишь отвращение и презрение! Коей она никогда не была и стать не сможет… Только не с её характером. Хотя платье, обтягивающее её точеную фигуру, он бы все же оставил… Но только, чтобы любоваться самому, ибо все те скользкие взгляды, что бросали на неё далеко не только молодые парни, все их сальные мысли о ней, что буквально отражались на лицах, когда Тсуна проходила мимо, заставляли его желать утопить весь этот зал в багровом цвете, превратив этот приём в праздник смерти, сложив к её ногам трупы этих недостойных, как подношение его великолепной хозяйке. Возможно, сделай он это на самом деле, такая Еши, какой она предстала перед Рокудо сейчас, посмеялась бы и похвалила его за работу… — Я весь твой, моя королева! — наконец справившись со всеми эмоциями, поглотившими его с головой, выговорил мужчина, так не хотевший портить этот сладостный момент мыслями о Скайрини и его своре психов. Девушка в очередной раз улыбнулась и, отпустив его галстук, на шаг отступила от иллюзиониста, смерив его довольным взглядом.       — Тогда вперёд! — вновь стянув с подноса одного из снующих туда-сюда официантов, что-то алкогольное, и, отсалютовав этим, сказала шатенка.       — Оя-оя… Еши, а что именно мне нужно делать? — слегка отойдя от шквала эмоций и мыслей, спросил Рокудо, петляя между гостей, хвостиком следуя за уверенно идущей впереди девушкой.       — Тебе? — на секунду замедлившись, и, обернувшись, спросила она, — Ты, мой дорогой друг, должен увести от Занзаса его верных шавок… — с полуулыбкой отозвалась Тсунаеши, в очередной раз вызывая глубоко внутри хранителя Тумана восхищение и отвращение одновременно, — Можешь использовать для этого своих питомцев или ученика… Мне без разницы, главное — Занзас должен остаться один! — слегка прищурившись, сухо сказала она и, обернувшись, посмотрела на Варию.

***

      Занзас с гордым отсутствующим видом сидел в своём кресле и мерно потягивал янтарную жидкость, которая была раза в три старше его самого. Хороший виски, всегда водящийся на подобных сборищах Вонголы, был единственной вещью, ради которой он пришёл на эту чёртову церемонию… Конечно, не считая приставленного к его виску пистолета лучшего киллера Италии, который и принёс ему на неё приглашение. Реборн, друг его покойного отца, тот, кто натаскал этот жалкий мусор, ясно дал ему понять, что он должен здесь быть, иначе… Он обзавёлся бы уютным местечком на кладбище Вонголы, прямо рядом с тем, кого он большую часть жизни называл папой. Хотя, это наверное было бы довольно прозаично, ведь единственным, кто действительно ценил его жизнь, помимо офицеров Варии, был Тимотео. Ноно до последнего своего вздоха пытался наладить между ними отношения, но Скайрини проигнорировал все это, считая, что старик его предал. Сейчас же, спустя совсем недолгое время он пожалел… Нет, конечно же он не рыдал на могиле отца, прося прощения за дурость и излишнюю гордость. Он молча, как и всегда глушил алкоголь, но при этом, вспоминая те времена, когда они были вместе, были семьёй.       На периферии взгляда, на удивление задумчивого Занзаса, промелькнула хрупкая фигурка нового босса Вонголы, вызывая своим видом зубной скрежет. Эта сучка, мимоходом укравшая его пост, любовь отца и всеобщее признание, словно ему назло выглядела и вела себя сегодня как дорогая шлюха, желающая найти себе папика, пороча таким образом имя Вонголы… И плевать он хотел, что Тсунаеши это все было без надобности, и, по большому счету, он сам втянул её в разборку наследников, сам проиграл, вынудив девушку забрать кольцо себе, и сам же злился на нее. Скайрини, вообще, винил только её во всех своих проблемах, срывая свой гнев на Дечимо, даже в ущерб так любимой им Вонголе…       — Эта сука… — проскрежетал он зубами, взглядом пытаясь отыскать хоть кого из своих офицеров, которые буквально минуту назад всем скопом толпились около него. Исключением был лишь его иллюзионист, ученик главного психопата вся Вонголы, который наглым образом украл это звание у Варии, — Фран. Он весь вечер ошивался около стола, пугая своим видом и поведением людей. Впрочем, до этого пацана Скайрини не было никакого дела, больше его волновало отсутствие рядом Скуало и Леви. Ведь, если Бельфегор мог запросто заскучать и уйти, а Луссурия увлечься кем-то, то эти двое без веской причины никогда бы его не покинули. И это слегка напрягало. — Сраный мусор! — фыркнул мужчина, и, разъяренно отпив из бокала янтарной жидкости, на выдохе добавил: — Всех сгною…       — Оя-оя… Кого же ты решил сгноить, а? Занзас! — прямо позади него раздался мелодичный и ласковый, но отчего-то крайне пугающий девичий голосок. Скайрини еле заметно вздрогнул, но осознав, чей это именно был голос резко обернулся к говорившей. Тсунаеши гордо возвышалась позади и взирала на него так, будто он был каким-то клопом, случайно попавшимся под ее каблук.       — Свали, мусор. — огрызнулся Занзас, прогремев басом практически на весь зал, тем самым привлекая к ним внимание абсолютно всех. Тсуна еле заметно ухмыльнулась, становясь какой-то совсем другой. Из-за её взгляда и ухмылки мужчину вдруг прошиб пот, а где-то в сознании замаячила мысль, что эта девка что-то задумала, и он сделал именно то, что она хотела. — Ты, че, совсем страх потеряла, мелочь? — грозно спросил он, но уже гораздо тише. Впрочем, было уже поздно, мужчина кожей ощущал все эти любопытные взгляды, так и жаждущие того, когда они с этой дурой перегрызутся прямо здесь, а не в их мечтах… Вообще, вопреки всеобщему мнению, Скайрини не был идиотом, и прекрасно знал, к чему может привести его поведение. Знал, но ему было уже попросту насрать. Но то, что происходило сейчас, было из другого разряда, ибо сейчас они выступали в роли клоунов для этих выродков, чего он вытерпеть не мог. А сама Тсуна, то-ли не понимала что происходит, что было маловероятно, то-ли хотела именно этого. Вопрос был лишь в том, зачем она это делала!       — С чего бы это? — слащаво пропела девушка, и, грациозно обойдя кресло Занзаса, присела на его подлокотник, заставив мужчину потесниться. Будь он не так шокирован поведением шатенки, скорее всего он бы столкнул её, кинув вдогонку ещё пару оскорблений, но… Тсунаеши, вопреки своему обычному поведению, совсем его не боялась, ведя себя со Скайрини как с одним из своих хранителей. Нет, даже хуже, она будто флиртовала с ним, вернее именно так это выглядело со стороны… Вот только мужчина кожей ощущал угрозу с её стороны, леденящий душу жар её пламени исходящий от кожи и бешеное пламя плящущее в янтарных глазах. — По правилам я должна поприветствовать всех на этом банкете! — усмехнулась шатенка, склонившись чуть ближе к нему, отчего её тело прогнулось, демонстрируя все свои прелести, скрытые лишь тонким слоем ткани. — Занзас, перестань уже быть вздорным мальчишкой и поприветствуй как подобает своего нового босса! — буквально пропела она елейным голоском, положив руку ему на плечо и осторожно сжав. Мужчина явственно ощутил как трещит его ключица, пока эта сука продолжала «легонько» касаться её своей небольшой хрупкой ручкой. Окружающие же со смесью удивления и страха смотрели на это, гадая, что произойдёт дальше. Где-то в стороне слышались восклицания хранителей Тсуны и его собственных, а Скайрини гадал, что именно произошло с этой серой мышкой.       — Не борзей, мусор! — прошипел он сквозь зубы, чтобы ненароком не вскрикнуть от боли, ведь шатенка давила на одну из самых болезненных точек.       — Это ты не борзей, кусок дерьма! — наклонившись ещё ближе, прямо ему в лицо прошептала она, усиливая давление до максимума, — Решил опозорить меня и развязать войну мафии, урод? — хмыкнула девушка, обдавая его горячим дыханием с алкогольным амбре, продолжая при этом мило улыбаться. Занзас сглотнул стон боли и, сурово взглянув в её глаза, хотел поставить на место эту девку, но запнулся… Она не шутила. Эта тварь прямо сейчас была готова раздавить его как клопа, тогда как он даже не успеет среагировать на её атаку… — Скажу по секрету, мой дорогой друг, ты мне симпатичен как человек, — тем временем продолжила говорить девушка, шокируя этим и Занзаса и окружающих, правда совсем по разным причинам. Ибо сейчас Тсуна уже практически лежала на нем, — Преданность семье, пусть и подмытая событиями с Доном Тимотео… Но тебя же тоже можно понять! — неожиданно тепло улыбнулась она своему «врагу», — Ты был больше десяти лет сыном босса, зная, что займешь его место, а все оказалось так, как оказалось… — с искренней печалью выдала шатенка, слегка ослабляя хватку на его плече. Тсунаеши знала, что он больше не станет нападать, сейчас Занзас был поглощен её словами, её сочувствием, тем, что на самом деле она ощущала… — Даже твои амбиции и стремления, несмотря на методы, достойны восхищения… Ты знал, что не родной сын Тимотео, знал, что кольца не примут тебя, но все же сражался до самого конца! — наконец разжав ладонь, произнесла девушка, осторожно поглаживая место, которое до этого с силой сжимала, как бы извиняясь за это, — Но… — резко отрезала Тсуна, руша тем самым трогательный момент, который сама же создала, достучавшись до сознания этого мужчины, — Я никому и никогда больше не позволю себя унижать! — хмуро сказала она, — Я Дечимо Вонгола Савада Тсунаеши! — бросила она ему в лицо, и, резко отдернув руку и выпрямившись, попыталась подняться с подлокотника. Не дала ей это сделать огромная мощная рука, осторожно обхватившая её за талию. Тсуна слегка вздрогнула и вопросительно взглянула на Скайрини, которому и принадлежала эта конечность, мысленно молясь всем богам, чтобы он не стал у всех на глазах бить девушку и свое начальство в одном лице.       — Куда собралась, малявка? — ухмыльнулся мужчина, сильнее сжав её талию и рывком пересадив на свои колени, — Я признаю тебя своим боссом, Савада Тсунаеши! — громко пробасил он, вновь ввергая в шок присутствующих и, теперь уже, шатенку, — Я порву любой мусор, который посмеет тронуть Дечимо Вонголу! — осмотре всех гостей, сказал Скайрини, и тише, так, чтобы его могла услышать только она, добавил: — Для тебя старик был как дед, мне же он был отцом, поэтому ты для меня теперь как кузина, мусор!