Take a look in the mirror And what do you see? Do you see it clearer Or are you deceived. Взгляни в зеркало И что ты видишь? Что прояснилось для тебя? Или чувствуешь, что обманулся. Rag'n'Bone Man – Human.
***
В конце концов Нэнси Уилер позволила Стиву Харрингтону быть рядом и просто дружить с ней. Потребовалось какое-то время, а если точнее - два месяца, чтобы он, во-первых, принял тот факт, что они никогда больше не станут парой, а во-вторых, понять, что Нэнси не вычёркивает его после их расставания. Она была полностью честна, когда говорила о их дружбе, пока он желал того же. - Они милые, - произнес Стив, глядя на новый выпуск новостей. Нэнси читала статью о работе Джойс Байерс с травмированными детьми, где также присутствовало фото Майка и Одиннадцатой. На самом деле они были на первой полосе. - Как долго они встречаются? - Они не встречаются, - ответила Нэнси, прежде чем сложить газету вдвое и бросать её на белый стол в столовой. Именно Барб появилась ранее с газетой в руках и ухмылкой на лице. - И я не могу поверить, что глупый журналюга использовал детей в качестве приманки для читателей. В самом деле! - Я тоже думаю, что это мило, - прокомментировала Барбара, доедая свой шоколадный пудинг. - Я имею в виду, миссис Байерс не покладая рук трудилась над случаями Майка и Одиннадцатой, так что ... их известность в статье не умаливает её работу. Просто добавляет определенную милоту. - Но здесь не нужна милота, - высказалась Нэнси, потирая шею. Она проработала все выходные в закусочной Бенни. Сегодняшнее утреннее пробуждение было просто ужасным. - Нужна реальность. Люди должны понять, что эти дети пережили настоящий кошмар. - Но всё пришло в норму. Спасибо групповой терапии миссис Байерс, - добавил Стив. Когда Нэнси согласилась с ним, молодой человек выглядел довольным собой. - Да, и твой брат тоже должен попробовать. - Барб бросил взгляд на Харрингтона. Он нахмурился. - Трой? - Да. Разве совет школы не порекомендовал ему присоединиться к терапии. У миссис Байерс есть его имя. Почему он не пришёл? Стив выглядел потрясённым. Было видно, что он не знал о ситуации младшего брата. - Я ... я собираюсь поговорить с отцом, когда вернусь домой, - пробормотал себе под нос шатен. Остальную часть дня Стив был нехарактерно тихим, лицо его то становилось хмурым, то печальным. Он правда заботился о своём младшем брате, но их способы пережить исчезновение матери кардинально отличались. Когда в тот день Нэнси вернулась домой из школы, она показала газету Майку, который смотрел мультфильмы и делал домашнее задание. Лишь взглянув на неё, мальчик покраснел при виде их фото с Оди. А после бросил газету на пол. - Что чувствуешь? Ты ведь на первой полосе. - подразнила его сестра. - Плохо. Улыбчивое выражение лица Нэнси превратилось в хмурое. - Плохо? Почему? - Люси Харрингтон тоже была на ней, - пробормотал он, схватив ластик и что-то стерев в домашней работе. Нэнси моргнула, удивленная услышанному. Честно говоря, она даже не предполагала, что её брат в курсе, кто такая Люси Харрингтон и что с ней произошло. В последние годы он всегда будто бы был в своем собственном мире. Казалось, он не обращал никакого внимания на происходящее вокруг. - О, это ... - Она не знала, как реагировать. Майк продолжал спокойно делать домашнее задание, и Нэнси, в конечном итоге, пошла в свою спальню. Газета была забыта на полу, даже после того, как Майк схватил свои книги и вышел из гостиной, а Холли пришла поиграть с куклами. Лишь позже, когда Тэд Уилер пришел после работы, уставший и желавший вздремнуть в своё любимом кресле, газета попалась ему на глаза. Сдвинув брови, он поднял её и увидел фотографию своего сына и его подруги. Он тут позвал жену. Карен появилась, протирая руки полотенцем, с мукой на щеке. Тэд поднял газету так, чтобы она смогла ясно разглядеть снимок. - Я видела, - сухо и коротко ответила женщина. - Это нелепо. Карен вздохнула. - Это просто статья, Тэд. Позволь им выполнять свою работу. Там не говорится ничего плохого о Майке. - Но говорится о групповой терапии! - громко воскликнул глава семейства. Глаза Карена широко раскрылись, когда она поняла, о чем беспокоился её муж. - Ты ... Ты ... - Она остановилась на секунду, пытаясь контролировать свой гнев. - Все и так знают, что Майк ходит на терапию, Тэд. - Не все, - ответил он. - Я абсолютно уверена, что все ... - Не мои коллеги! - выкрикнул мужчина. Карен удивленно уставилась на него. - Ты ... ты... - Она огляделась, словно внезапно потерялась в неизвестном месте. - Ты всё это время скрывал своего сына от коллег? Тэд не ответил. - Ты ... Тебе настолько стыдно? - спросила она его. Но её муж продолжал хранить молчание. - Тэд, просто ответь мне! - Да! - признался мужчина. – Да, мне стыдно. Карен замолчала и бросила на мужа один из самых злых взглядов, который он когда-либо видел. - Ты кусок дерьма. - Ч-что? - Ты кусок дерьма, Тэд, - повторила Карен, прежде чем развернуться и выйти из гостиной. В тот момент, когда она оказалась одна на кухне, по её щеке скатились две слезинки, и она всхлипнула. Как её супруг мог быть таким козлом? Майк всё ещё был их ребёнком, независимо от того, что он пережил, независимо от того, что другие люди думали о нём. Но нет, Тэд должен весь себя как полнейших урод. Он всегда слишком гордился собой и своей дурацкой работой, из-за которой, если было необходимо, он мог нескольких недель подряд не ночевать дома. Почему он не мог отложить свою гордыню и быть отцом? Майку нуждался в отце, больше, чем в матери или сестре. Но вот они все жили под одной крышей, однако у Майка не было любящего папы. Карен внезапно издала грустный смешок, стирая муку с лица. У неё едва был супруг. Как она могла просить отца для своих детей?***
Maybe we have made her blind So she tries to cover up her pain and cuddle woes away Может, это мы ослепили её, И она пытается скрыть свою боль и прогнать печаль, Alessia Cara - Scars to Your Beautiful.
***
Это был тёплый воскресный день. Нэнси работала в закусочной. Тэд был в командировке, а Карен взяла малышку Холли поиграть в соседнем доме. Майк остался дома, чтобы позаниматься с Лукасом и Одиннадцатой. Ну, пытался заниматься, так как Лукас продолжал болтать о том, каким невероятным будет день рождения Дастина, потому что он сделает её тематической. Дастин был вторым самым юным в группе, прямо после Макс. Она была для всех младшенькой, так как её день рождение был позже всех по времени, после Уилла, чей день рождение отметили месяц назад вместе с Одиным. - Он не стал раскрывать тему, но я абсолютно уверен, что это будут Звездные войны. Я имею в виду, что еще может быть? - Хоббиты, - предположил Майк. - Охотники за приведениями, - добавила Оди. Лукас недовольно уставился на них. - Это правда, - ответил Уилер. - Да, точно, - Лукас посмотрел на часы кухни. - Черт, я должен идти домой. - Мальчик начал собирать книги. - Почему? – удивлённо спросил Майк, глядя на часы. Было всего четыре. - Мама хочет куда-то пойти, и мне нужно присматривать за сестрёнкой. После того, как рюкзак был собран, Лукас перекинул его через плечо и, ухмыляясь, посмотрел на Майка и Оди. - Не шалите тут, - ухмыляясь, шутливо предупредил Синклер. Майк и Одиннадцатая взглянули друг на друга, сначала озадаченные, а затем покрасневшие. Лукас рассмеялся и вышел из кухни. Вскоре дверь хлопнула, и они остались наедине. И, как всегда, сердце Майка учащённо забилось. Руки его вспотели от мысли, что никого не было здесь кроме Оди. Уилер застенчиво взглянул на неё и заметил, что она смотрела на него таким же взглядом. Они улыбнулись и снова посмотрели на лежавшую перед ними домашнюю работу. - Как ты думаешь, может сделаем перерыв? - осторожно спросила Одиннадцатая. Майк кивнул, абсолютно пунцовый, и они, оставив книги на столе, поднялись в его спальню. Майк закрыл дверь, что он не делал это годами, так как мама и сестра всегда присматривали за ними. Одиннадцатая села на кровать, скрестив ноги перед собой, и Майк вскоре присоединился к ней, скопировав её положение. Они смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, их руки надёжно лежали на коленях, хотя им хотелось прикоснуться друг к другу. Их глаза встретились, и они улыбнулись. Затем они отвернулись, всё ещё улыбаясь и задаваясь вопросом, что делать или что сказать. Не похоже, что они чувствовали необходимость общения. Тишина была приятной. Они знали, как общаться лишь взглядами и мимикой. Но в этот момент ... казалось, что нужно больше, чем просто тишина. Одиннадцатая в конце концов решила лечь. Майк внимательно наблюдал за Оди, когда она поползла вверх по кровати и положила голову на подушку. Затем она похлопала по пустому месту рядом. Покраснев, Майк поднялся и лёг на своё место. Их глаза встретились. Они взялись за руки и снова улыбнулись. - Как ты думаешь, на что похожа первая любовь? - Майк спросил её неожиданно. Одиннадцатая удивленно моргнула. Её пальцы сжали ладонь Уилера. - Я ... я не знаю. А что? - Моя мама однажды сказала, что первая любовь легко забывается, - ответил ей Майк. Его голос задрожал, поэтому он прочистил горло. – Но я даже не знаю. Одиннадцатая с любопытством посмотрела на него. - Не знаешь чего? Её большой палец начал поглаживать внешнюю сторону его руки. Майк сделал глубокий вдох, поглощённый прикосновением, и тем, как оно согрело его кожу. - Майк? Его глаза нашли её. - Я даже не знаю, права ли она, а может ... я ошибаюсь? Может мы с тобой ошибаемся, Оди? Одиннадцатая моргнула. - В чём-то ошибаемся? Майк приподнял их сплетенные пальцы в знак ответа. Одиннадцатая пришла в замешательство. - Ты думаешь, это неправильно? Её вопрос и неуверенность в голосе заставили Майка быстро покачать головой. Он притянул их руки ближе к груди. - Тогда зачем спрашиваешь? - удивилась девочка. - Я ... я не знаю, - признался он. - Просто рассуждал об этом ... Одиннадцатая ласково улыбнулась. - Иногда ты слишком много думаешь, Майк, - поддразнила его Оди. Уилер пожал плечами. - Ну, я делал это на протяжении прошлых лет. - А у меня никогда не было на это времени, - призналась девочка, смотря в сторону. - Всегда боялась, тратить время на грёзы. Было страшно просто взять и расслабиться. Майк сжал её руку. Она посмотрела на него снизу вверх. Глаза засверкали неожиданной идеей. - Хочешь увидеть? - спросила она его. Майк сдвинул брови. - Увидеть что? - Мои шрамы, - ответила Оди, после чего отвела взгляд. Он удивлённо несколько раз моргнул. - Ах ... я ... - но когда язык перестал его слушаться, он просто кивнул. Одиннадцатая встала с постели, и Майк смутился. Он смотрел, как она снимала белые кроссовки и осторожно поставила их рядом с кроватью. Но когда она начала расстёгивать джинсы, глаза Майка широко распахнулись. - Оди... Её джинсы упали на пол. - Оди... - снова попытался он, но девочка его не слышала. Схватившись за рукав свой свитер, она потянула за другую и сняла его через голову. Одиннадцатая стояла в его спальне в носках, в нижнем белье и простой белой майке. Майк моргнул, не зная, куда деть глаза. Но потом он увидел это - большой, красный и опухший шрам на внутренней стороне левого бедра. У него был странная форма, почти похожая на сломанную звезду. Одиннадцатая вернулась к кровати и селп перед Майком. Она указала на шрам, который он только что заметил. - Мой отец толкнул меня на дверь во дворе. Она была стеклянная. Майк смотрел на шрам, поражённый услышанной информацией. Его глаза медленно переместились с её левого бедра к правому. На ней было много маленьких, полупрозрачных круглых рубцов. Следы сигарет, точно так же, как на её руке. - Он никогда не находил места, чтобы затушить сигарету, - сказала Одиннадцатая, пока один из её пальцев проследил дорожку из мелких шрамов. Затем они двинулись к её колену. У неё было три небольших, но глубоких белых линий, спускающихся вниз по ноге. – Однажды он купил новый нож и хотел его опробовать. - Ч-что? - голос Майка дрогнул, когда он в шоке уставился на шрамы. Больше, чем просто шокирован. Невозможно было выразить, как ... как он был возмущен, несчастен и расстроен, услышав слова Оди. Это были не просто рассказы. Это было её прошлым. Высеченным на теле. Одиннадцатая повернулась и показала левое плечо, где можно было увидеть больше пяти белых шрамов. Где её отец также пробовал свой нож. Майк указал на них, растерянный и шокированный. Одиннадцатая выдавила из себя слабую улыбку. - У некоторых братьев и сестёр они тоже есть ... Она вздохнула и сдвинулась, отвлекая внимание Майка от её плеча. Затем она поднялась майку, позволив Майку увидеть её живот. Шрам, который был рядом с пупком, выглядел как червь. Уродливый и толстый. Рука Майка медленно приближалась, пока его палец не коснулся шрама. Он посмотрел на Оди, которая чуть кивнула. Он коснулся его и нежно погладил. Шрам был мягким. Мягче её кожи. - Но спина намного хуже, - внезапно стыдливо призналась она. Майк моргнул и убрал свою руку. Одиннадцатая опустила край майки, отведя глаза в сторону. Девочка обняла себя. Она боялась. Но Майк не хотел, чтобы она чувствовала себя так. Он наклонился и нежно коснулся её колена, её шрамов. - Всё в порядке, - убедил её он. - Мне страшно, - пробормотала Оди, – Страшно узнать, что теперь ты обо мне думаешь. Майк покачал головой, а пальцы всё также были на её колене. Одиннадцатая посмотрел на него, все ещё слегка напуганная. Уилер ободряюще кивнул. Словно говоря не волноваться, он не изменит своего мнение о ней. Наконец она кивнула и повернулась. Теперь девочка сидела спиной к нему. Майк мог видеть через ткань майки несколько шрамов на лопатках. - Ты можешь поднять её, - разрешила девочка. С дрожащими руками, которые Майк пытался успокоить, прежде чем коснутся Одиннадцатой, он поднял единственный барьер, который разделял его и с самыми ужасными шрамами Оди. Они были огромны, покрывали большую часть её спины. Некоторые были темнее других, они исполосили её спину во всех направлениях. Это были шрамы от ремня безопасности. Он был уверен в этом, прежде чем она это озвучила. Осторожно Майк коснулся того, что начинался у её нижнего белья и пересекал позвоночник. Конец его все еще скрывался материалом. Он почувствовал, насколько огрубела её кожу. Одиннадцатая дрожала. - Прости, - пробормотал он. Она посмотрела на него через плечо. - Это не больно. «Но они причиняли боль,» - подумал Майк. Они причиняли ей боль очень много раз. Может быть, не физически, а психологически. Она боялась и испытывала отвращения к своему собственному телу. Майк опустил ткань майки, и Одиннадцатая снова повернулась к нему лицом. Она попыталась улыбнуться, но выражение её лица скорее было испуганным. Однако девочка смотрела на него так, как он никогда не хотел, чтобы она смотрела или чувствовала себя. - Ты красивая. Одиннадцатая покачала головой. - Да, ты красива. - Они уродливы. - Но они не ты, - ответил Майк. Одиннадцатая грустно улыбнулась. - Слова влюблённого, - пошутила она. Майк не мог не сдержал мягкого смешка. Он покачал головой. - Я обещал быть честным, - поправил он девочку. «Обещаю» было одним из первых слов, которые они друг другу сказали. Майк использовал его, чтобы обещать Оди быть всегда вместе на групповой терапии. Она нахмурилась в замешательстве: - Обещания не сдерживают. Он качнул головой и ответил: - Но не этот. Не их клятвы. Не их связь. Не их чувства. Прошло два года с тех пор, как они впервые встретились. Два года назад Майк снова заговорил, в тёплый майский день, после встречи с лысой девочкой, которая присоединилась к их терапии. Он никогда не понимал, что именно привело его к ней. В тот момент он только что знал, что хотел быть рядом с ней. Всё время. И он был, и всё ещё был рядом, по велению судьбы она чувствовала то же самое. Она доверяла ему, мальчику, который мог говорить, но не делал этого. Оба они были повреждены, разными, но схожими путями. Майк заметил, как Одиннадцатая грустно смотрит на свои ноги. Эти рамы действительно причиняли ей боль и заставляли видеть себя таким образом, который был далёк от реальности. Они не определяли её. Внезапно он поднял один палец, словно прося её подождать, и встал с кровати. Мальчик подошёл к своему столу и начал открывать ящики, пока не нашел то, что нужно. Чёрная маркерная ручка, которую Нэнси подарила ему на день рождения. Он вернулся на кровать и сел рядом с Оди, наклонившись. Она посмотрела на него смущенно, а Майк нерешительно открыл маркер и указал на бедро. Она поняла, чего хочет, и кивнула. Осторожно Майк коснулся её кожи и медленно начал рисовать на коже, вокруг шрама и поверх, превращая её во что-то новое. Рисунком оказалась море с плывущей на её волнах лодкой. - Звезда указывает ей путь, - сказал он, касаясь центра шрама, а затем поднял глаза на Оди. - Ты указываешь. - А ты ведёшь меня. Ведёшь нас. На глаза Одиннадцатой навернулись слёзы. Но она не позволила им упасть. Вместо этого девочка указала на другую ногу, где были рубцы от ножа и сигарет. Он кивнул и собирался было начать, но понял, что не знает, как сесть. Но Оди нашла решение, повернувшись Майку и расположив украшенную рисунком ногу за его спину, а другую осторожно положили ему на колени. Уилер сглотнул. Левая рука нерешительно коснулась её кожи ещё раз. Проследив шрамы на колене, он немного согнул её ногу. Одиннадцатая сократила расстояние между ними, внутренняя часть её бедра коснулась его правого бока. Майк почувствовал нервозность, поднимая руку, невольно задевавшую её тело, чтобы украсить её шрамы. Он вырисовывал звездочки, цветы, якоря и раковины, которые заполняли её кожу. И он пытался делать это аккуратно, чтобы никак их не испортить. - В чем их смысл? - Одиннадцатая спросила робко, её подбородок касался его плеча, когда она наблюдала за процессом. - Они могут быть частью тебя, - ответил Майк. Он повернулся лицом к её лицу, почти касаясь её. - А каждая часть тебя ... прекрасна. Девочка залилась краской и радостно улыбнулась, пряча своё лицо на его плече. Она глубоко вздохнула, вдыхая его запах. Он был приятным. Всё в нем было приятным. Вдруг дверь спальни распахнулась. - Майк, не ... Нэнси остановилась, увидев, как её младший брат сидит между ногами полураздетой девочки. -Подождите, нет. Не просто девочки. Это была Оди. Девочка, которой он был одержим с двенадцати лет. А она в свою очередь была одержима им. Её глаза проследили за тем, что они делали. Она увидела маркерную ручку, которую она подарила Майку и украшенные узорами ноги. Будучи в полном замешательстве, она лишь удивлённо моргнула. - Я ... по... пойду, – произнесла она, прежде чем обернуться и закрыть за собой дверь. Были вещи, которые Нэнси Уилер не могла понять. И не пыталась.***
It looks like you’ve given up You’ve had enough But I want more Похоже на то, что ты сдалась, Что с тебя хватит… Но я хочу ещё, Pink - I Don't Believe You.
***
Карен Уилер оставила свою младшую дочь в соседнем доме, прежде чем отправиться в супермаркет. Нэнси и Майк были в школе. А после её старшая дочь отправится на дополнительную смену, Майк же доберётся домой на своём велосипеде. Она более, чем уверена, что Одиннадцатая пойдет с ним, поэтому ей хотелось вернуться до того, как они прибудут. Не то, чтобы она не доверяла двум четырнадцатилетним. Просто они были уже подростками, и они по-настоящему нравились друг другу. И таким образом, что, это уже давно переросло простую дружбу. Карен не была слепой и глупой. Хотя Джойс и утаерждала, что эти двое детей даже не помышляли о этих вещах. Но психолог не знал её сына, так же хорошо как и она. Байерс не проводила с ними каждый день, наблюдая за их взаимодействием, не вербальным общением, жестами и взглядами, за тем как они просто смотрела друг на друга, словно никого больше не имело значения. Карен остановилась посреди зернового отдела. Она смотрела на все бренды и задавалась вопросом, какие из них теперь хотят её дети. В такие моменты было ужасно быть матерью. Её детям так легко надоели виды каш, печенья, или тот глупый рис, который всегда был слишком твердым. Раздражает даже мысль о том, что ей надо каждый раз угадывать их предпочтения в еде. А ещё был Тэд. Тот, кто раздражал её больше всего. Её муж. Отец трех её детей, которого волновало судьба лишь двух из них. Он был в командировке. Снова. Она знала, что ему не обязательно было уезжать. Но Тэд сам вызвался. Он был уродом. Особенно после того, что заявил об их сыне. Как он мог стыдиться? Как он мог прожить все эти годы в тихом стыде, делая вид, что у него нет сына, не только в доме, но и на работе? - Миссис Уилер. Карен обернулась и улыбнулась, увидев мистера Карла Томаса – бывшего учителя Майка. Он был одним из лучших преподавателей, учивший её детей. И все матери просто обожали его. - Мистер Томас, здравствуйте, - вежливо поздоровалась Карен. – Как поживаете? Карл Томас изобразил забавную гримасу, прежде чем сказать: - Временами хорошо, временами не очень. Знаете, это жизнь. Карен посмеялась. - Да, я знаю ... - И вдруг женщина снова подумала о своём муже. Она была такой одинокой. Но так не должно быть. Не тогда, когда у неё есть супруг, поклявшийся всегда быть рядом с ним. - Вы не очень хорошо выглядите, миссис Уилер, - обеспокоенно заметил мистер Томас. Карен выдавила слабую улыбку. - Как вы сказали, это жизнь. - Вам нужно с кем-то поговорить? - спросил он и огляделся. Одна пара шла по проходу, вынимая коробки с крупой. - Можем пойти за кофе. - О, нет нужды ... - Карен остановилась и подумала над своим ответом. Это было просто вежливое приглашение попить чашечку кофе от учителя Майка. Когда в последний раз она была говорила с человеком, не являющимся психологом её сына, соседями, присматривающими за Холли, или с Джимом Хоппером, забиравшего Оди домой? - На самом деле, это было бы здорово. Итак, вместо того, чтобы отправиться домой для того, чтобы следить за её четырнадцатилетним сыном и его подругой, Карен Уилер взяла свои продукты, положила их в багажник машины и позволила мистеру Карлу Томасу проводить её в маленькую кафешку рядом с супермаркетом. Они заказали две чашки кофе и улыбнулись друг другу. - Итак, чем занимаетесь, мистер Томас? - вежливо спросила Карен. - Пожалуйста, зовите меня Карл. И я делаю то, что всегда делал: учу вторые и третьи классы. - Он усмехнулся. - Они отличные собеседники, но иногда ... иногда кажется, что мне нужна взрослая компания. Карен рассмеялась. - Мне это знакомо. Я провожу дни, заботясь о своей младшей, Холли. Затем отвожу Майка на терапию ... Стараюсь следить и за жизнью Нэнси, но эта девушка ... Она не всегда открывается мне, понимаете? Карл Томас рассмеялся. У него был интересный смех, который заставил Карен улыбнуться. - У вас замечательные дети, миссис Уилер. - Карен, - поправила она. - Если мне разрешено звать вас по имени, можете называть меня Карен. Карл нежно ей улыбнулся. В тот момент официантка принесла им кофе. Они поблагодарили её, прежде чем вернуться к разговору. - Итак, Карен, - начал он, и женщина почувствовала тепло внутри. Что происходит? - Как я уже сказал, у тебя прекрасные дети. Как поживает Майк? - О, он сейчас говорит понемногу ... Он влюбился, - призналась она, и Карл Томас посмеялся. - Это правда. Первая любовь заставила его снова заговорить. Он снова похож на ребёнка, чего я так хотела. - Это хорошо, - согласился Карл. За окном кафе они заметили толпу детей, катающихся на роликовых коньках. Карен узнала младшего сына Джона Харрингтона, Троя, который ходил в одну школу с Майком. Ребенок возглавлял ребят, одетый полностью в тёмные цвета. Карен испытала жалость его. - Дети Харрингтона очень сильные, - сказала она Карлу. – Ты так не думаешь? Карл Томас почесал шею и сделал гримасу. Она нахмурилась. - Что? - Знаешь ... Они обвинили меня в исчезновении своей матери . Карен удивлённо моргнула. - Как так? Карл вздохнул и сделал глоток кофе. - Оказывается, последний раз Люси Харрингтон видели в школе. В тот день она сказала мужу, что собирается поговорить со мной по поводу оценок Троя... Но она даже не появилась. Да, её видели в школе, но ... я так и не увидел её в тот день. Джон и его дети... Они обвиняют меня, так как я был последним кого она упомянула. - Он покачал головой, выглядя опустошенным. - Мне жаль, что я ничего не знаю о её исчезновении ... Было ужасно сообщать Джону Харрингтону о том, что его жена не пришла на встречу. Я даже не знал, что она собиралась встретиться со мной... В любом случае, полиция очень долго беспокоила нас учителей, и они, должно быть, обыскали школу ... три раза? В самом деле, это было ужасно. - Это... Вау, я ничего не знала об этом. - Большинство людей ничего не знали. Полиция не хотела, чтобы у школы и учителей была плохая репутация. В конце концов, Люси же убежала, не так ли? Карен пожала плечами. Она не хотела соглашаться или не соглашаться с ним. Весь случай Люси Харрингтон был самой большой загадкой, с которой когда-либо сталкивался их город, и люди по-прежнему судачили об этом, жалея особенно её мужа и двух сыновей, которые до сих пор были в неведении. Карен старалась держаться подальше от этого. Во-первых, она не обращала много внимания на происходящее вокруг, так как ей пришлось столкнуться с немотой Майка, что заняло всё её время. Затем она узнала Стива Харрингтона благодаря Нэнси. Этот мальчик был хорошим и не заслуживал всего того, чтобы люди говорили за его спиной, а иногда даже прямо в лицо. - Жизнь сложная штука, не правда ли? - внезапно сказал Карл с вежливой улыбкой. Карен улыбнулась в ответ. - Да, сложная.