А нарциссы...

Постукивание костяшек. Тук. Тук. Тук. Тебе ли не знать, что это значит?       Каждый вздох, выдох и вдох будто в такт тикающих часов, которые ненавистны сейчас особенно сильно. Ещё вдох. «Нам очень жаль…»       В бездну жалость. Отлично заученные слова для близких людей и лучших друзей умершего, ничем не умеющие помочь. Как и те, что произносят их. Отлично знаешь это, но гнев всё равно рвётся наружу. Не можешь успокоиться, принять эти два слова, написанные тобой самостоятельно для родственников погибшей. Судорожный вдох и выдох; но это не успокаивает при осознании того факта, что кто-то, сидевший рядом с тобой буквально вчера, взял нож и убил себя. Просто и легко взял в руки деревянную рукоятку, провёл подушечкой пальца по острому лезвию и воткнул себе в сердце. Всегда весёлая девчушка с грустью в глазах, игнорируемой тобой. ложь-ложь!       Смотришь в окно, где с каждой секундой сереет весеннее небо, и чувствуешь, как что-то рушится внутри тебя. Ломается, впивается в сердце стеклянными осколками, заставляя его болеть и кровоточить. И голос внутри шепчет: «Заслужил». Что такое жизнь? Страдания, счастье или что-то ещё? Любовь? Ненависть? Мысли и чувства? Переживания?       И снова возвращаешься к страданиям — это самый актуальный ответ для тебя. Что же вело её к этому ужасному и странному поступку? Депрессия или очередная ссора? Те же самые переживания за кого-то или чей-то суицид? Как же много вопросов без ответов, не так ли?       Сжать кулаки и выдохнуть. Нужно успокоиться и принять смерть той, чьё существование являлось твоим воздухом… Стоп. Почему являлось? Ты сейчас ведь почти задыхаешься, пытаясь дышать без неё. Ругательства так и готовы сыпаться изо рта, а руки дрожат — ты невероятно бледен в данный момент. В голове всплывают воспоминания о ней, пока внутренний голос почти кричит, пытаясь успокоить: «Эй, тряпка, хватит! Она желала тебе лишь счастья, и ты не виновен ни в чём!» «Но, хотя для меня этого, она забрала его с собой, — едва дышишь, стуча костяшками по столу. Тук-тук-тук. — Как мне жить теперь, скажи мне?» «А что такое жизнь лично для тебя?»       Глоток воздуха — лёгкие почти обжигает, пока пытаешься понять — действительно, чего такого важного в том мире, где песня её больше не играет, дальнейшие ноты жизни твоей лучшей подруги сгорели, сгорели… Кажется, в глазах мутнеет, когда пред тобой образ её проявляется; но ты знаешь, что это не она, а лишь внутренний голос приобрёл черты лица и тела — бесплотное порождение разума, превращённое фантазией в нечто материальное. В то, до чего можно коснуться, пусть даже и с помощью больного воображения. Произносит, кладя ладонь на плечо и смотря тебе в глаза: — Ты всё равно ничего не смог бы изменить, — твой внутренний голос так идеален и красив, что заслушиваешься им, закрывая глаза и опустив голову. — О, не плачь. Я могу заменить её, только попроси — знаю, что хочешь. Стану кем угодно по желанию твоему. — Но ты всё равно бесплотен, и не имеешь ни своего пола, ни тела, ни какой-либо собственной формы. Ты — моя фантазия.       Голос улыбается её улыбкой, теряя очертания и снова становясь почти бесплотным призраком. Чувствуешь, как что-то касается тебя, будто пытаясь обнять. Лёгкая улыбка. жалкая иллюзия. — Чертов нарцисс, — кажется, что призрак смеётся над тобой, но это совершенно не задевает твои чувства — только улыбка на губах шире. — Я знаю, грешен, однако… Я любил свою умершую подругу, и до сих пор люблю. — Ты вздыхаешь, вспоминая о том, как вы с ней сидели на краю моста, лузгая семечки и болтая ни о чём. — И тебя, как ни странно, тоже.       Смех самоубийцы, весёлый и звонкий, эхом раздаётся в голове, причиняя ещё большую душевную боль. Пожалуй, тебе стоит задуматься о том, чтобы на некое время переехать к родителям — любая мелочь напоминала о убившей себя подруге. Вдохнёшь, выпрямишь спину, понимая, что не сможешь уехать — это будет равносильно побегу. От самого себя, страхов и подруги. В голове снова всплывает один и тот же вопрос, задаваемый тобой уже вслух: — Что есть жизнь? Бесконечные страдания, — ты берёшь нож, отвечая на собственный вопрос, и проводишь лезвием по коже, не надавливая. Приятно. — Счастье, сожаления, эмоции, чувства… — И много чего ещё, что вы, люди, напридумывали, — внутренний голос вздыхает, и ты чувствуешь некую тяжесть на плечах. — Как и ты меня, дабы скучно не стало совсем.       Вдруг, на сердце становится тяжело, и ты осознаёшь, что мог бы спасти свою лучшую подругу. И кто-то начинает насмешливо шептать — ничтожество, бесполезность, к а к т ы с м е е ш ь… Голоса внутри тебя начинают обвинять тебя во всех грехах смертных, и внутренний крик боли так и вырывается из горла. Твой же, собственный голос внутри обнимает тебя, принимая её облик. Иллюзия. Но приятно.       Возможно, смерти и не существует. Людская выдумка. Всего лишь животные, которые обрели разум и возможность не жить своими инстинктами; но многое ли принесла человеческая мораль? Ведь есть потребляди, жрущие и пьющие просто так. Просто существующие, без мыслей и чувств. Роботы, выполняющие свою функцию — спать, жрать и срать. Усмехаешься, ощущая грубость своих мыслей, а затем снова задумываешься, понимая, что тебе абсолютно плевать на голоса. Чувства тоже иллюзия, придуманная мозгом, но приятная. Твой внутренний голос, ощущая, как душевная буря стихает, выпускает тебя из объятий и касается невесомой ладонью крепкого плеча, с улыбкой на устах шепча: — Как и сказал, смерть — иллюзия. Воспоминания, что с тобой — вот что действительно остаётся всегда от человека. Не материальное — то всегда продаваемо — а именно твои мысли и чувства о этом человеке.       Что ж, тебе не привыкать жить иллюзией того, что смерть подруги-самоубийцы совершенно не трогает твои чувства. но это не так, совершенно не так.       Вдыхаешь, стучишь несколько раз костяшками по столу — тук, тук, тук — а затем открываешь занавески. Образ внутреннего голоса будто исчезает, но уже знаешь — он живой. У него есть дыхание, мысли и желания, ибо ты вообразил их самостоятельно. Без голоса — зачахнешь, убьёшься и сдохнешь. Возможно, именно поэтому он имеет личность. Значит, живой — не обязательно существующий? Кто знает. Тук-тук-тук.