Ебанутые

      Фриск встала ни свет, ни заря — нужно было собираться в университет, который таким словом язык иногда не поворачивался назвать… Но сейчас это не важно. Надев на себя лёгкое васильковое платье с белым поясом, она подумала о том, что это будет смотреться отлично, особенно сейчас, когда наконец-то потеплело и на улице «бабье лето» — сентябрь и октябрь в этом году выдались невероятно тёплыми. Однако, вспомнив про замашки некоторых студентов, Фриск со вздохом сняла его и надела простые светло-синие джинсы вместе с голубой майкой. Критично осмотрев себя в зеркале, она поправила причёску и побежала в университет, по пути захватив сумку.       Место, где Фриск имела несчастье учиться, находилось в тридцати минутах ходьбы от её дома и являлось самым престижным в её городе. Конечно, за образованием она могла уехать в столицу, но, как назло, денег ей и матери не хватило, дабы заплатить за поездку — они пошли на лечение отцу, попавшего недавно в аварию. К счастью, ему сломало лишь руку и левую ногу, что врачи с успехом почти залечили. На редкость толковые попались. Только вот Фриск пришлось подавать документы в институты своего города, где нужное ей направление для того, чтобы стать химиком, оказалось лишь в двух учебных заведениях.       Первое славилось своей некогда плохой репутацией, с радостью принимая способных учеников, а вот второе — абсолютно престижное и вообще, туда грех не подать документы — оставалось на вид очень даже приличным. Но только на вид. Фриск, учащаяся там, знала, что в этом институте учится одна лишь гопота — знаете, вот та самая, чертановская, только хуже. Поправив сумку на плече, она зашла в институт, тут же наткнувшись на местного охранника — синюю рыбу-амфибию с красным хвостом, повязкой на глазу и замашками отсидевшего преступника. Загородя Фриск дорогу, она, лузгая семечки, произнесла с усмешкой: — Чо, дарова, Фаинк. Вилкой в глаз или пароль раз? — А может мирно разойдёмся? — Фриск, дрожа, медленно отступала к двери, понимая, что её ждёт. Амфибия ухмыльнулась, отвечая: — Слыш, чикса, ты тут мне не базарь попусту, гони пароль, а то пизда тебе.       Фриск сглотнула, понимая, что эта рыбина врать не станет — однажды, один из студентов еле-еле уполз в одну из аудиторий после мощного синего кулака. А другой так и вообще лежит в больнице уже месяц. И поэтому судьба быть избитой девушке очень сильно не симпатизировала.       Однако, к счастью или нет, мимо проходил один низкий скелет в адидасе и с бутылкой в руках, совершенно игнорируя тот факт, что, вообще-то, в университете есть специальная униформа. Заметив, что амфибия зажала в угол бедную Фриск, он подошёл, покачиваясь, и заговорил с охранником-рыбиной: — Эу, селёдка, ласты убрала! Мою малую не трожь, слыш, — скелет явно не был настроен мирно к той, кого он назвал селедкой. Амфибия фыркнула, поворачиваясь к пьянчуге и сощурила глаз: — Шо, побазарить хочешь, Сань? Давай побазарим! — Не сёднь, соре. Звери опять долюбились и на эту… Как это, эм… — Саня почесал затылок, вспоминая, а затем глотнул из бутылки и продолжил своим прокуренным голосом, явно вспомнив, что хотел сказать, — олимпиаду, во, пригласили. Цветков ещё говорил, тип, я должен туда топать, иначе универу кабздец полнейший. Типо я тут самый прошаренный из химиков, вот. Так что так и так, Аньк. — Сочувствую, братан, — Анька, или же Андайн, насколько знала Фриск — так звали по паспорту эту рыбину, но она предпочитала скрывать своё настоящее имя — похлопала Саню (Санса) по плечу, тут же спросив: — Даже Пашку не пустили? Санс слегка помрачнел, затем улыбнулся, отвечая: — Я доебал его шуткостями и он выгнал меня из хаты. Терь в общаге ночи коротаю. А Цветкова заебало моё отношение к шараге, вот и… — Понятно, — кивнула селёдка, а потом посмотрела на Фриск, пытающуюся прокрасться мимо болтающих гопников, и схватила за шкирку. Девушка, кажется, успела за эти секунды попрощаться с жизнью и возможностью закончить институт с целыми ногами, пока Андайн продолжала говорить с Сансом. — Но твою малую я те так прост не отдам. Гони пароль, иначе я эту крысу на хрен Азгора посажу.       Фриск умоляюще посмотрела на Санса, не желая лишиться чести раньше времени — где-то в глубине души девушка верила в принца на белом коне, который заберёт её из этого проклятого места, где лишь гопота и живут по понятиям улицы. А весь престиж института держался лишь на Пашке-Папайрусе да некоторых отличниках, вроде Безрукого Гопника — МонстрКида. Фриск, первый курс здесь начавшая учиться, быстро это усвоила и старалась выбиться в компанию лучших студентов самостоятельно. Однако, через пару недель после начала учёбы её старания пошли коту под хвост: Санс сел рядом с ней. А сидеть с этим скелетом значило только одно — ты сразу поднимался в глазах окружающих из грязи в князи. Ибо Санс и химия — это как счастливая семейная пара старичков, воспитавшая детей и теперь коротающих свой век где-нибудь на Гавайях. А ещё, лузгающие семечки и запивающие их отборным пивом — Балтикой.       Много девчонок, не один год заглядывающихся на Санса-двоечника — несмотря на свой редкий дар к химии и точным наукам, он сдавал всё на «отвратительно» и часто оставался на второй год — шипели вслед, когда Фриск проходила мимо и со скелетом. Некоторые завидовали, а другие не первый год бегали за Сансом, тоже заваливая экзамены и пытаясь завоевать его внимание. И поэтому, первогодка, которая за какие-то две недели сумела «обворожить» скелета не нравилась маленькому фан-клубу этого горе-химика, если это можно было так назвать. Но защита и покровительство этого монстра давали свои преимущества — Андайн имела крепкую дружбу с Папайрусом и Сансом, а значит могла пропустить тех, кому эти двое симпатизировали. А бедной первокурснице, дрожащей сейчас от страха быть побитой и возможно, изнасилованной, это и нужно.       Санс же тем временем, пока Фриск думала и смотрела на него почти умоляющим взглядом, чесал затылок и вспоминал пароль. Фриск ему нравилась — умная, красивая, да и по слухам ещё и готовить умеет. Чем не идеальная девушка? Однако, с побитой рожей и возможно, переломанными ногами, ей придётся сидеть дома. И плакали его планы о возможных совместных посиделках на кортанах за гаражами и суровой гопской романтике — пивас один на двоих, пошлые химические шутейки, которые заставляли Фриск бы смущаться… Красота.       Вспомнив пароль, Санс произнёс его, тут же забирая себе съёжившийся комочек-Фриск: — К электролитам относятся кислоты, щёлочи и растворимые соли. А моя малая — ко мне. — Верно, — улыбнулась Андайн, отпуская майку бедной студентки. Санс заулыбался, и рыба буркнула, — только, Сань, идите уже. Вы ещё потрахайтесь тут. — А можно! — Улыбка скелета стала шире, а рука, лежащая на талии, спустилась ниже, к ягодицам первокурсницы. Фриск занервничала, тихо прошептав: — Не н-надо…       Санс вздохнул; вот чего этот скелет не понимал, так это упрямства Фриск. Она ни в какую не хотела быть именно его малой. Как бы не намекал, чтобы не делал, её сердце оставалось неприступным. Только когда они находились рядом с Анькой или Чириком (Чарой), он мог почувствовать её дрожащее тело, прижатое именно к нему, Сансу. В остальное же время Фриск тусила с Пашкой или Безруким Гопником, и скелет очень сильно ревновал, ничего не в силах сделать. Даже попытки Санса позаниматься с незадачливой, но очень умной Фаинкой — себя она почему-то всегда называла по паспорту — оканчивались провалом. Всё сама да сама.       Вот и сейчас — стоило отойти от селёдки на пару метров, как Фриск тут же отлепилась от гопника, собираясь, как думал Санс, уходить. Но та немного посмотрела в сторону, коротко вздохнула и, поправив светлую майку, чмокнула скелета в скулу. Кажется, на секунду Санс забыл все формулы, которые когда-либо учил. — Ну, спасибо, что ли, — шепнула девушка, слегка улыбнувшись, а затем пошла по направлению к своей аудитории — благо, вышла она из дому сегодня раньше, и вполне успевала до звонка сесть и разобрать учебники.       Санс сейчас чувствовал себя влюблённым подростком; синел, потом тихо хихикал, смущенный, а затем, одёрнув себя, пошёл вслед за Фриск — не дело, опаздывать-то. Даже если ты лентяй, остающийся на второй год уже в третий раз.

***

      Еда в столовой — это всегда больная тема — что для школьника, что для студента. Кому-то везёт, и еда в их учебном заведении просто божественная, как в элитном и дорогущем ресторане, а вот студентам института, где училась Фриск и прочая «химическая гопота» — так их называл один из преподавателей, Напстаблук — не повезло. Ладно бы там, даже начали готовую еду предлагать закупать для всего универа и главный из поваров, Гриллби, разогревал бы её — так нет, упёрся элементаль, и ни в какую ему нельзя было объяснить, что есть его готовку невозможно. Гриллби просто после этих слов чуть не сжёг одного из студентов с помощью своего огня и водки, поэтому все молча давились резиновым мясом да «убей-мои-зубы» курицей.       Фриск слышала даже легенду о том, что когда-то один студент съел весь суп Гриллби, даже не подавившись и не сморщившись ни разу — что являлось настоящим чудом, так как суп этого шизанутого напоминал по вкусу землю с обоссаной курицей, срок годности которой закончился лет пять так назад — а самое главное, поблагодарил за «столь восхитительное блюдо», что совершенно не укладывалось в головах первокурсников, слушающих эту историю от Азгора.       Еда Гриллби даже удостоилась места в посвящении студентов — как самое первое блюдо, что тебе стоило съесть так же, как и тот парень; то есть ни разу не поморщившись и сказать «благодарю». Фриск, конечно, не понимала, почему это слово, а не обычное «спасибо», но решила, что это замашки здешних гопарей-студентов. Первое время она конечно побаивалась вообще с кем-либо говорить, а потом, через два месяца учёбы даже начала перенимать некоторые словечки, вроде «базарить» или ещё каких-нибудь. Однако, Фриск усвоила точно одну вещь — если ты не умирал от кулака Андайн, то на большой перемене тебе предстояло выживать, поедая стряпню Гриллби. Ей даже вспомнился её первый день, когда она, только-только ставшая полноценной студенткой, пришла сюда. — Ты конечно, умная девчонка, но валила бы ты отсюда, — со вздохом произнес парень, перебирая документы на поступление. — Наш университет — та ещё параша, поверь мне на слово. К тому же, здесь мало людей вообще доучивались до выпуска, только монстры. — Вы один из них, Чара? — Фриск елозила на стуле, осматриваясь — кабинет заместителя директора не блистал какой-то особой красотой, и единственное, что привлекло девушку, оказалась роскошная люстра на потолке, сделанная из металла и горного хрусталя. Затем, Чара кашлянул, и Фриск вздрогнула, обратив на него своё внимание. — Я тут проучился два года, а затем уехал в другой город, — он посмотрел в окно пустым взглядом, явно что-то вспоминая. — Однако, нам не до этого сейчас. Вот бумаги и ручка. Здесь, здесь и здесь, — Чара указал пальцем места для подписи, ухмыльнувшись, когда Фриск всё подписала. А затем произнёс: — Что ж, биксушка наша, добро пожаловать.       Позже, Фриск всё же узнала причины ухода Чары — его друг тяжело заболел, и ему пришлось уехать. Печально, но ничего не изменишь. В задумчивости первокурсница засунула себе в рот вилку с картошкой и тут же чуть не подавилась — будто плесень с волосами мертвеца съела. Запив компотом, Фриск выдохнула, поскольку вкус адского и невкусного пюре притупился. Санс же просто невозмутимо ел напротив стряпню Гриллби, будто картошка с рыбой была чем-то особенным. Наконец, не выдержав, она спросила: — Как ты это ешь? Это же просто… — Зашквар? О малая, эта еда — как чо-то очень охуенное, — Санс с удовольствием проглотил мясо, которое непонятным образом куда-то всё время девалось. А ещё, Фриск осознала одну вещь — этот скелет впервые говорил с ней нормально, без всяких шо и слыш. И хоть он старался косить под натурального гопника, сейчас он просто походил на грубияна с непонятным возрастом. — Тебе лучше не шарить в том, как готовил Пашка.       И всё же, по мнению Фриск, еда Гриллби оставалась отвратительной. Когда-то очень давно, мама в детстве учила девушку готовить; особых плодов, конечно, это не принесло, но хотя бы Фриск могла приготовить нормальный обед. Поэтому она и не заметила, как вслух озвучила то, о чём сразу начала жалеть: — Хочешь, я сделаю нормальную еду? И принесу?       Санс недоверчиво посмотрел на свою малую, но кивнул. Если её еда заставит скелета проблеваться, то он всегда может сказать это в лицо. Однако, с другой стороны это могло попортить их и так хрупкую связь… — Слыш, а не гонишь? — Не гоню, не беспокойся, — вздохнула Фриск, слегка улыбнувшись. Санс просиял, увидя этот жест — не каждый день тебе улыбается девушка, внимание которой ты так отчаянно завоёвываешь. Особенно Фриск.       Сама же первокурсница тихо вздохнула, понимая, что ой как не скоро избавится от этого настойчивого скелета. Но всё же приготовила.

***

— Ать-два, ать-два! Шевелите булками! — Горланил бухой физрук — Азгор Азгорович — почёсывая свой пах и приговаривая, — вот что за балбесы пошли! Ни на что не годные, тьфу.       Запыхавшаяся зайчишка, с бежевой шёрсткой (увы, Фриск не помнила её имени) остановилась перед Азгоровичем, на ходу выпалив: — Извините, можно передохнуть? Мы бежим уже пять километров, и я… — Никаких разговоров! Отжалась пятнадцать раз и побежала дальше!       Зайчишка со вздохом начала отжиматься, и Фриск, сидящая на лавке, сочувствующе посмотрела на несчастную. У самой же девушки с рождения проблемы с сердцем, и она не могла пробежать и двух метров без того, чтобы не начать задыхаться. Санс сидел рядом, положив голову на колени Фриск и мирно посапывая; недавно, она просто устала отмахиваться от его попыток лечь ей на колени, и скелет просто нагло пользовался этим. Ну как недавно… Сегодня.       Между ними даже произошла небольшая ссора, в итоге которой они всё же пришли к компромиссу — лежать можно, но трогать руками — нет. И сейчас Фриск сидела, боясь шевельнуться и разбудить Санса. Со стороны это могло показаться милым, но на самом деле для неё это означало только одно — сиди и не рыпайся. Иначе — тонна ненужных Фриск подкатов, а так же смущающих, довольно часто вводящих в ступор комплиментов. Стоило ей подумать об этом, как Санс промямлил: — Слыш, малая… — Ммм? — Ты водород, а я кислород… — Скелет посмотрел на Фриск, затем зевнул, прикрывая рот рукой, и продолжил. — Давай станем водой?       Кажется, в этот момент студентка чуть не поперхнулась собственной слюной, услышав такое предложение. Оглянулась по сторонам, к счастью своему обнаруживая, что нигде нет Кэтти, среди местных студентов называемой Катькой-сплетницей. Фриск знала, что если эта крокодилиха узнает про такое предложение, то точно пойдут слухи. А учитывая то, что половина группы себе там нафантазировала насчёт их отношений… — Извини, но нет, — вздохнула Фриск, и Санс закрыл глазницы, выдыхая в ответ: — Слыш, я знаю, что когда-нибудь наша реакция произойдёт. Вот увидишь…       И заснул. Фриск сочла это милым, слегка улыбаясь — она знала о чувствах скелета, но не спешила отвечать на них взаимностью. Просто потому, что не знала своего истинного отношения к Сансу — как к другу или же потенциальному парню? Однако, увидев, как он ухмыляется, наблюдая за задумчивым лицом Фриск, она полностью уверилась в одном — нет, он не заслужил ответа на свои чувства! пока что. — Обманщик! Ты и не засыпал! В ответ лишь мужской смех.

***

      Взяв доширак у Маффет — единственная нормальная еда, являвшаяся довольно дешёвой для всех студентов, живущих на одну лишь небольшую стипендию в общежитии — Фриск поплелась на свой этаж. В нормальных институтах она уже вернулась бы к трём или того лучше — к двенадцати часам дня, но только не в её институте, нет. Здесь она ежедневно училась по шесть пар, возвращаясь к семи часам все шесть дней учёбы.       Как она не сдохла за эти два осенних месяца учёбы здесь — неясно. Однако, понятно оставалось всегда одно — Санс преследовал её везде. В общаге, в универе — не важно где, этот скелет всегда оставался рядом с Фриск. И хоть до её дома было недалеко, та самая бежевая зайчишка — Бидди — любезно предложила остановиться у неё в общежитии. И Фриск согласилась.       Санс, как верная собачонка, вдруг появился из ниоткуда, молча взяв шокированную девушку за запястье, а затем исчез вместе с ней, возникая только перед комнатой Бидди. Улыбаясь, скелет поправил козырёк своей кепки, произнеся: — Доброй ночи.       И исчез, буквально растворившись в воздухе. Фриск осталась на месте хватать ртом воздух, удивлённая и шокированная. Затем выдохнула, осознавая три вещи.       Первая — либо Санс хороший актёр, как и все в её универе, либо действительно гопник с манерами и мозгами.       Постучав в дверь, Фриск начала ждать Бидди, прислонившись к стене. Мимо прошла целующаяся парочка студентов, явно настроенных на жаркий секс этой ночью. Вторая — возможно, этот скелет к ней действительно что-то чувствует, просто Фриск заметила это только сейчас.       Бидди открыла дверь, впуская в свою комнату Фриск. С зайчишкой сейчас никто не жил: выпускницы, жившие с ней, закончили институт в прошлом году, и теперь Бидди осталась одна, продолжив учиться на втором курсе. Фриск решила, что надо бы как-нибудь переехать к ней, ибо понимала, как может быть грустно зайчишке.       Поговорив перед сном о том и сём, а так же вместе сделав уроки, девушки улеглись спать, желая друг другу спокойной ночи. А вот третья…

***

      Бидди проснулась утром не от будильника, как обычно, а от крика Фриск и чьего-то громкого смеха. — Саня, блять, подонок вонючий, гондон сранный! Сероводород, блять, ходячий! Санс совершенно невыносим.       Скелет лежал именно в той позе, про которую особенно много встречалось шутеек — «нарисуй меня, как одну из твоих французских девиц»; лёжа на боку с довольным видом и подпирая голову, он широко улыбался, зажав зубами розу. Фриск же орала на него благим матом, поскольку Санс лежал так на её ногах. Бидди хихикнула, уже зная, что нашепчет Катьке сегодня за завтраком. — Слезь с меня! — Не-а.       Фриск готовилась уже ударить Санса, как тот её поцеловал, перед этим вынув розу изо рта; Бидди лишь открыла рот в полнейшем шоке, увидев данную картину. А невезучая первокурсница впала в такой ступор, что когда Санс отстранился от неё, она ещё долго смотрела в сторону и иногда глупо, безэмоционально хихикала. — Жду тебя на паре, — улыбнулся шире скелет, слезая с Фриск и исчезая. Ответ не заставил себя долго ждать: — Саня, блять, козёл обосранный! — Я тебя тоже люблю, ма-ла-я!       Бидди лишь со смехом прошептала «Ебанутые», вставая с кровати и надевая штаны. День у неё явно задался с самого начала.