Варфоломеевская ночь.

знаешь, наверное, больше не будет боли. я отпускаю твои ледяные ладони.

Катя Сюзева.

Он знал, что эта война не завершится его успехом. Он знал, что их ждёт в итоге, когда видел разъярённого Брагинского. Он знал, что ничего не может быть хуже, когда Роберто кинул в него кольцо и собрался уйти. Попытки остановить не увенчались успехом. Драка, начатая не со стороны итальянца, тоже не вышла ему плюсом. Он лежал на полу с изрезанной рукой и тихо смеялся, пока Варгас метался по комнате и что-то шипел. В сердцах. Угрюмо, недовольно, но так искренне и открыто, что он, лежащий в собственной крови, влюблялся ещё сильнее. Роберто представлял собой то, чего Бернхард так хотел, но больше не мог получить. Ты всегда делаешь хуже, когда пытаешься что - то исправить. Немец понимал. — Последнее слово? Он пожимает плечами и направляет прямо в голову. Байльшмидт довольно улыбается и тянется поближе. Целует пальцы в перчатках, пока руку не одёргивают. И снова холодный металл у виска. — А можно три? Он знает, как тяжёл этот момент для обоих, но не может молчать. — Можно. — Я люблю тебя. Ответа нет и не следовало его ожидать. Вместо него раздаётся оглушающий выстрел. Роберто пересиливает себя. Давит на курок, чуть щурясь. Потом швыряет пистолет к бездыханному телу немца и уходит. Начинался дождь, Варгас не хотел промокнуть. я ушёл, потому что уже проиграл, потерявши тебя. раз все кончится так - к черту эту войну, раз я даже не смог. «что ж, приказ есть приказ» - говоришь в тишину. и спускаешь курок.