Тепло

      Сегодня тихая ночь. Луна висит меж серых облаков, и её серебристо-бледный свет льётся в приоткрытое окно Канды. Вместе с ним внутрь проникает резкий ветер, запускающий свои ледяные пальцы под тонкое одеяло и вползающий под одежду.       Благодаря луне и снегу, заполнившим всё пространство снаружи — особенно возле окна, — в комнате не слишком темно. Изредка внутрь залетают снежинки и, медленно кружась в воздухе, оседают и тают на тёмных волосах и холодной коже.       Канда любит и ненавидит зиму в одно и то же время: она напоминает ему о мрачной и холодной подземной лаборатории, улыбающихся лицах Эдгара и остальных, углублениях в полу, полных воды, Вторых экзорцистах, плавающих в море тьмы и волос — так же, как и он. Умиротворение, никаких мыслей, никаких чувств, лишь спокойствие. Она напоминает ему об Алме. Его лицо, казалось, излучало солнечный свет — подобного он больше ни у кого не видел.       Канда закрывает глаза, убаюканный холодом и снегом, и пытается думать о тёплом месте, о солнце, о лугах и листве. О природе, столь отличной от лаборатории. О зелёном и рыжем.       И тепло приходит к нему. Тепло, обрётшее форму беззвучно открывшейся двери, шлепков босых ног по ледяному полу, рыжих волос, в лунном свете кажущихся влажными. Канда не двигается. Свет не падает ему на лицо, и Лави некоторое время изучает его внимательным взглядом, колеблясь, прежде чем приподнять одеяло и лечь рядом — спиной к нему. Его волосы касаются щеки Канды. Тот, помедлив, протягивает руку и обхватывает его за талию.       Лави тихо вздыхает — он, по-видимому, ожидал застать его спящим. Канда подкладывает свободную руку под голову, другую перемещает с его талии на живот и притягивает его ближе к себе так, чтобы между ними не осталось свободного пространства для мрачных мыслей и ещё более мрачных воспоминаний.       Лави поворачивает голову, его тёплое дыхание касается лица Канды.       — Я тебя разбудил? — спрашивает он шёпотом, хотя поблизости нет никого, кто мог бы услышать их.       — Да, — отвечает Канда так же тихо, поскольку признаться в том, что он не спал в этот час — значит признаться в том, что он думал о холодном месте, которое не отпускает его даже после столь долгого времени.       — Прости, — выдыхает Лави и накрывает его ладонь своей.       Лави не впервые приходит к нему ночью. Началось всё около года назад, на миссии, возле небольшого костра в ледяной пещере. Канда просто замёрз, у Лави же посинели пальцы ног и губы, он страшно дрожал. Они провели ночь, тесно прижавшись друг к другу — обоим было не слишком комфортно, но тепло. Позже Лави несколько раз забирался к нему в постель, поначалу — только на миссиях, когда было холодно и он не мог уснуть. Затем — в комнате Канды в Главном подразделении. И, к удивлению Лави и своему собственному, Канда позволял ему это. Быть может, потому, что с ним было тепло, может, потому, что благодаря его присутствию исчезали сны с лотосами и окровавленными ладонями. Со временем происходящее стало более интимным — сначала они просто лежали рядом, теперь же обнимали друг друга.       Две недели назад Лави впервые поцеловал его. Они оба были испачканы кровью Акума, покрыты синяками и царапинами. Канда застыл, не ответил на поцелуй, но и не оттолкнул его от себя. А после Лави пристально смотрел на него, взглядом зелёного глаза изучая его лицо, и явно чего-то ожидал. Быть может, каких-либо слов, быть может, кивка, быть может, ответного поцелуя, но Канда стоял молча и неподвижно. Позже, ночью, Лави забрался к нему в постель, а Канда, как всегда, обнял его рукой. Но на этот раз Лави развернулся и поцеловал его — медленнее и нежнее, чем раньше. И Канда наконец начал оттаиваить и притянул его к себе так близко, как только было возможно. Они не обсуждали происходящее, и это продолжалось. Быстрый поцелуй в щёку, долгий и медленный — ночью, короткий и невинный — утром.       Ему неловко и тепло в одно и то же время, и Канда не знает наверняка, что делать и что говорить — слова никогда не являлись его друзьями. Лави, по всей видимости, понимает это и продолжает приходить к нему по ночам. Чтобы согреться в комнате, которая гораздо холоднее, чем его собственная.       Канда сжимает холодные ступни Лави между лодыжек и зарывается лицом ему в волосы, думая о тёплом месте, полном солнечного света и зелени.       И вскоре, успокоенный, засыпает.