наверно, это и есть любовь, когда дороги ведут к тебе. не остановится стрелок бег и не вернётся обратно.
Все началось в лифте. В том проклятом лифте, который Костя успел возненавидеть к этому моменту так сильно, что, будь он живым, то умер бы от сглаза. Они познакомились как-то незаметно друг для друга, словно уже делали это раньше, и процедура была такой привычной, что происходила уже на автопилоте. Может, все дело было в усталости, которая является извечным спутником такого масштабного события, как Евровидение. Может, парни почувствовали какую-то связь, что, впрочем, неудивительно и вполне возможно — оба из Украины и говорят на одном языке, плюс мельком пересекались раньше, вот только до знакомства дело не доходило ни разу. До сих пор. Поэтому когда брюнет спокойно протянул руку, в ответ получил такое же спокойное рукопожатие. — Костя. — Никита. И будто бы ничего не было. Разошлись каждый по своим делам, словно не случилось ничего важного. Подумаешь, знакомство. Вот только Никита теперь дышать не может, все тонет в небесно-голубых глазах, что мерещатся теперь повсюду, прозрачные, как горный хрусталь, и выплыть не может. Да и не хочет особо. А Костя сгорает в пристальном взгляде карих омутов, которые следят за каждым его движением, ощущает испепеляющее внимание абсолютно везде, начиная от переполненных залов и заканчивая собственной спальней в гостиничном номере. И пересекаются они теперь почему-то гораздо чаще, чем раньше. Песенный конкурс заканчивается как-то слишком быстро. Оба уезжают ни с чем, если не считать Костино восхищение живыми розами на точеной спине, и Никитин страх перед живым огнем, в котором хрупкая фигура уже знакомого парня казалась еще меньше и уязвимее. Костя увозит с собой фотографию, которая красуется теперь за заставке мобильника. Никита забирает кучку испорченных нервов и добытый обманом номер Кости, сохраненный в недрах телефонной книжки. Оба полностью довольны полученным. Жизнь потихоньку возвращается в привычное русло. Концерты, запись, интервью. На одной из радиостанций Мэл с улыбкой признается, что часто слушал «Навсегда» , и какая-то фанатка скидывает Алексееву фрагмент этого видео в директ, который (к несчастью) певец решил пролистать именно в этот вечер.наверно, это и есть любовь, когда бессонница в тишине. все переломится вдруг во мне, сейчас и так внезапно.
01:44, от «Неизвестный номер» << ты правда слушал навсегда? ну и как оно? >> 01:46, от «Костя Меловин» << во-первых, привет, Никита. во-вторых, откуда у тебя мой номер? в третьих — мне понравилось >> 01:47, от «Неизвестный номер» << как ты догадался? >> 01:50, от «Костя Меловин» << это было легко. только ты мог с такой непосредственностью спросить подобное. и все-таки, откуда? >> 01:50, от «Никита Алексеев» << Артем дал >> 01:52, от «Костя Меловин» << интересно, когда он научится не раздавать его кому попало?.. >>наверно, это и есть мечта, когда слова твои наизусть.
Раздраженный, Костя блокирует экран и откидывает телефон на покрывало, пытаясь себя убедить, что в этом тоже есть положительный момент. По крайней мере, он теперь является счастливым (нет, отнюдь нет) обладателем номера Никиты. Но даже это не облегчает его ужасной усталости. После Евро на молодого исполнителя лилась туча грязи, погребая под собой и настроение, и положительные начинания. Каждое утро он вставал с настойчивым желанием не прожить, а пережить новый день. Хотя бы. Еще и этот постоянный фантомный взгляд карих глаз, следующий по пятам. До сих пор не отпустило. Сегодняшний день спокойно пережить не удалось. Костя отправился дезинфицировать душевные раны. Когда в половину четвертого утра Никите пришло сообщение с адресом, тот, на самом деле, даже не удивился. Молча встал с так и не расправленной кровати и поехал. Двери были открыты. Его тут явно ждали. Парень переступил порог и замер, пытаясь привыкнуть к уютному полумраку после яркого света подъездных лампочек. Тихий шорох привлек его внимание, и Никита направился на звук.и мне глаза твои высота, и я лечу в них и не боюсь.
— Надо же. Я думал, ты не приедешь, — сидящий за излюбленным роялем и пьяный Костя выглядел так, словно сошел с полотна великого художника. Сутулая фигура сливалась с мрачным интерьером так сильно, что заметить брюнета с первого раза было откровенно сложновато. — Не мог не, — произносит гость, и воцарившуюся вслед за этим тишину разрывают обрывки нот. Парень задумчиво перебирает клавиши, подыскивая что-то под свое настроение. Спустя несколько безуспешных попыток ему это удается, и воздух наполняется облаченной в музыку грустью. Это завораживает обоих. Никита без приглашения усаживается на край кровати, поглощенный мелодией. Он никогда особо не интересовался классикой, но даже он может сказать, что это Лунная соната. Она звучит плавно, но внезапно обрывается на самой верхней ноте. — Почему ты? — с какой-то бессильной злостью спрашивает вдруг Костя, и Алексеев в ответ пожимает плечами, забыв о том, что собеседник не может его видеть. Раздосадованный молчанием, Мэл вскакивает со стула и подходит в своей паре вплотную. — Почему именно ты? Почему не какая-нибудь милая девочка? Черт, да я даже на фанатку согласен, лишь бы не так…и вдруг закончится тишина, вдыхай, вдыхай меня снова.
Меловин падает рядом, сжавшись в комок, уткнувшись лицом в колени, и Никиту переполняет непонятная еще ему самому, но уже сформировавшаяся нежность. Легонько он проводит кончиками пальцев по выпирающим позвонкам под тонкой тканью неизменно черной рубашки, цепляет острый подбородок и разворачивает красивое лицо к себе, заглядывая в яркие голубые глаза, так четко отпечатавшиеся в его памяти. Большим пальцем вытирает одинокую слезинку, проводит по щеке, очерчивая линию скулы, легонько задевает пухлую нижнюю губу. Ясный взгляд сидящего напротив парня тут же мутнеет. Костя целует его первый. Легко, едва-едва касаясь губами чужих губ, словно пробуя, как это вообще, — целовать того, кто предназначен тебе судьбой. Алексеев отвечает невыносимо аккуратно, боясь поторопиться и спугнуть. Мэл на вкус как вишневый ликер и табак — сладкий, чуть с горчинкой и пьянит безумно. У брюнета от нежности голова кружится и что-то внутри сжимается трепетно, ютится теплым огоньком в глубине души и гаснуть не хочет. Ник отрывается от своего мальчика, и снова тонет в радужке цвета неба, которой и не видно почти за расширенными зрачками. Меловин укладывает голову на колени своей родственной души и тихо просит: — Спой мне. Пожалуйста. Длинные пальцы ласково перебирают мягкие черные пряди. Никита не может ему отказать. Это выше его сил. И это, кажется, уже навсегда.споёт мне песню новую и позовёт с собою. ты постучишься в дверь мою, и я тебе открою.