MOM AND DAD They will blame themselves, and it’s not their fault. МАМА И ПАПА Они будут винить себя, и это не их вина.
Неплохое начало, согласись. То есть, важные верфи соблюдены. Это — не эгоизма ради. Как нам вставляют на всевозможных: собраниях, пикетах, промакциях и рекламах. Ханна помнит о родителях. Да, собирается сделать это, но просит не винить себя в её поступке (ошибке). Это — не выглядит, как: «в своей смерти прошу винить всех». Девочка делает акцент в первом пункте на том, что — да, она собирается и, скорее всего — сделает, но толчком к этому послужили — не родители. Она помнит их и любит. И уходит — не из-за них.NEW YORK I could get there someday. If not college, then after college. And maybe I could start over there. НЬЮ-ЙОРК Я смогу попасть туда когда-нибудь. Если не колледж, то после колледжа. И, возможно, я могла бы начать там.
Мечта. Её мечта уехать в Большое яблоко и начать всё с чистого листа. С начала. По-другому. Попытка ли сбежать от кого-то? От кого? От них? От себя? От всех? Возможно. Но — уже достаточная и достойная зацепка, веточка, чтобы вылезти из болота. Да. Это — не выход. От себя не убежишь и, по итогу, куда бы ты ни ехал — ты всё равно берёшь туда себя, а, значит — и прошлое, и все проблемы. Но, для Ханны это — была неплохая возможность, учитывая, что винит-то она: школу и ребят в ней. Возможность выбраться из неё и скрыться от них — вполне такая: перспектива и причина, чтобы жить дальше. С прошлым. Со шрамами. Ударами судьбы. Но — дальше.CLAY He will also think it’s his fault, and it isn’t. He’ll think he could have saved me. But we can’t save people, not that way at least — it’s more complicated than that. КЛЭЙ Он также будет думать, что это его вина, и это не так. Он подумает, что мог бы спасти меня. Но мы не можем спасти людей, по крайней мере, не таким образом — это сложнее.
А, вот, тот самый — герой: не её, не моего, да и не твоего романа. Да, и, вовсе — не герой. Да, и, вовсе — не романа. Человек, перекочевавший из одного списка — в другой. То самое — влюбийство. Когда, одновременно: и любит, и убивает. Губит и спасает. И, как бы: 50/50, но держит, зараза, на этой тонкой грани над пропастью, держит и не отпускает, желая, то ли забрать с собой в пучину, на дно, то ли — вознести. «Не таким образом». Ханна умела и умеет «по сей день» писать строками и между них. Клэй хочет воздать всем по их заслугам. Хочет справедливости. Но закопав других, как правило, другого — не откопаешь. Потеря — есть потеря. И, как стадия принятия: «торг» не может считаться спасением. Нельзя выторговать жизнь человека взамен на других. Пусть, и — равноценно, да, и с горкой будет, учитывая, сколько их. Но так бывает, только — в кино, только — в фантастике, где на лайтах можно перетереть с Лю о правилах бартера душ. Жизнь — не такая. И сериал, как поборник за: «жизу» и «жизненность», просто — не может показать подобного. Мы все — торгуемся, столкнувшись с подобным, но так — не бывает. На тот промежуток времени и период, именно — он и должен был уйти. Поливать грязью и макать в неё, как нашкодившего котёнка в грязные делишки, всех и каждого, в надежде выбелить кого-то. Спасти кого-то. Клин клином — вышибается. Но не грязь — на грязь. Не в данном случае. Чужой грязью крылья выбелить нельзя. Даже, если эта грязь, каким-то образом — связана с ней и была ей знакома. Нельзя отчистить — загрязнив. Ты замараешь, не только — окружающих, но — и себя, по итогу-то — грязь останется сохнуть на твоих руках.WRITING I might — might — write something great one day. Get it published. Even be a writer. Seems unikely — but possible. ПИСЬМО Я могла бы — могла бы — написать что-то великое в один прекрасный день. Получить это опубликованным. Даже быть писателем. Кажется маловероятным — но возможно.
Ну, таки — да. Весомый аргумент, а? Не только — для Ханны, но — и для всех нас, я так думаю. Кто, хоть, краем: уха, глаза, мозга, носа был в этом деле и был, как-то — с ним связан. Кто писал — тот поймёт. Я бы поставила его после родителей. Но, это, опять же — от расстановки: привилегий и приоритетов. А, может, даже — и раньше. Грубо. Зато — правда. Не раз ловила себя на мысли, что, вот — я иду по улице, а в меня на всей дури летит: машина, самолёт, комета, да — без разницы. Вот, с хренали я вышла на улицу? Убьёт же, а я — не дописала. Такая — больная мысль, а тревожит каждый раз. Вот, случится, а я: не доиграла, не допела, не дописала. А, возвращаясь к Ханне. Я уже упоминала о том, что её, вполне, мог спасти этот кружок стихосложения. Тормознула бы она с тем парнем, пошла бы: читать, писать, да — что угодно, но — в это сборище ценителей прекрасного и, ведь… ничего бы не было. Но, так — можно сказать о многом. И завести пьесу на добрых пару-тройку десятков (если — не сотен) томов. Не любит история сослагательных наклонений. Ну, что — это? «Если бы, да, кабы». «Выросли б грибы!». Кружок, директор, родители, школа… Да, если бы. Да. Если бы. Но — нет. Факты, друг мой. Факты. «Могла бы». Два раза, второй раз, выделив курсивом. Делает акцент. И, куда же она тянет? Куда ведёт? К «да» или «нет»? Не написала: «я напишу, я стану». Она сомневается. Даже — в «причинах: нет», делает осечку. Её «причины: да» — были куда: устойчивее, сильнее и громогласней, чем этот: писк и шёпоток с: «ну, да, наверное, возможно, скорее всего». Ещё немного и я поверю, что это — черновик другого списка. Не «да», а — «возможно». «Причины: возможно». Идеально. «Могла написать», «могла быть». «Написала, напишу, буду, стану». Добавить бы ей уверенности в себе, что ли. Вроде, и не сомневалась в себе, имела какую-никакую, но — свою позицию на любой счёт, в т.ч. — на себя. А, тут — такое. «Кажется маловероятным». Ну, вот. «Кажется». Как свет в конце тоннеля. Но, нет — «возможно». Чёрт бы его побрал. Нет, чтоб — «только кажется» или как-то так, зачем это: «возможно»? Почему она не стоит на своём? Почему не может доказать себе. Чтобы другие поверили в лож — ты сам должен в неё поверить. Чтобы другие увидели, что ты не отказываешься, ты борешься до последнего — ты сам должен себе это доказать, сам — поверить.DAD Loves me without question. Always wants what’s best for me. Even though I’m mad at him, it would be unfair to him to leave. ПАПА Любит меня без вопросов. Всегда хочет лучшего для меня. Несмотря на то, что я злюсь на него, было бы несправедливо, чтобы он ушел.
Она цепляется за веточки? Поначалу, вроде бы, схватилась рукой и держалась, хорошо держалась, я бы сказала — отлично, но, чем дальше в лес — тем больше дров и наше «за здравие» катится — «в упокой». Она, почти, вылезла, но начала отпускать ветки: одну за другой, как ромашку, гадая. Текст с каждым разом, всё убывает и убывает, возрастает — убывает. Будто — сорвавшийся из окна человек. Она схватилась за карниз, но руки — слабые. И, вот, она палец за пальцем отпускает его, отпускает ситуацию, чтобы — тряпичной куклой слететь вниз, чтобы — разбиться. Чтобы — умереть. Она соединила их вначале, чтоб разбить, потом — в конце? Написать о каждом по отдельности или она, как школьник, которому задали 150 слов и он цедит свой текст, кидая по предложению на красную строку, чтобы и массивно — и красиво, и наполнено. Хочет отдать дань уважения и любви каждому, по отдельности или просто-напросто уговаривает себя? Ищет причины. Набирает их, вразноброт, но — побольше? Зачем человеку с паразитом — «возможно», чуть больше, чем — две причины? Она же прекрасно понимает и сама, что не наберёт. Она не может, не хочет — без разницы. Она не верит. Вроде, и пытается, как-то — улучшить положение, вылезти из этого, но, видать, и задним умом понимает, что кассеты сложены и, даже, если она найдёт чуть больше, на одну причину и перевесит в пользу — нет, её труды не пойдут прахом, они дойдут до адресатов. Быть, может, поэтому она и не старается, м? Она знает исход, знает итог. Кого она пытается успокоить? Кого — обмануть? Даёт им шанс на успокоение, на упокоение её и дальнейшую беззаботную жизнь? Накидала в Word, добавила: стилей, цветов, типа — «со мной всё нормально, мама, папа, я чувствую себя лучше», а всё продолжаешь страдать анорексией, блевать в тихоря или резать себя, как тортик, поперёк, просто — в прикол, пока — не надоест и не захочется вдоль. Она знала, где — победа, где — смак, и эти — «нет», лишь: отговорка, отмахись. «Сделаю, напишу, выжму из себя и, будь — что будет». Они ей и не сдались, правда? Просто, дать понять, что у неё — был шанс, у них — был шанс, остаться с ней. У них — был шанс, помочь ей, полюбить её и дать ей полюбить их. Как папа, который — хотел лучшего. Во всём. Решил скопом и маму заменить. Лучшего ж хотел. Знаю, что гадко, но так и есть. Если бы не школа — сгнобила бы её семья. Ссоры, разводы, ссоры на почве разводов, на почве измен, приводящих к разводам. Рано или поздно — всё бы вскрылось. Да, он не уходил. Создавал образ семьи, но создавать — не жить. За двумя зайцами погонишься, и, фиг — что поймаешь. Несправедливо. Жизнь, вообще — несправедлива, но, по факту, даже, если никто из них спусковым — не стал, а стала — школа, они из-за своих проблем и выяснения отношений проглядели — дочь. А, главным образом — отец. Который трясся, больше, из-за — «узнает жена или нет», чем — из-за того, что об этом знает дочь и может проколоться в любой момент. Свой имидж был ему дороже имиджа в глазах людей вокруг, а в их глазах он был меньше, чем — ничто.MOM I don’t know if she could live through it. She is always so on edge already. But maybe that’s already my fault. I know she loves me. I wish she knew that I knew. МАМА Я не знаю, сможет ли она пережить это. Она и так всегда уже на грани. Но, возможно, это уже моя вина. Я знаю, что она любит меня. Хотела бы я, чтобы она знала, что я знаю.
Предательство — раньше любви? Искренней и чистой? Я, правда, не понимаю её приоритетов и их порядок. Даже, если она не цеплялась за последнюю возможность и шла так, как шла — умышленно и понимающе, то, почему он — первый, а она — за ним? Почему, вдруг, порядок вещей сбивается и первый пункт, где на первом месте — она, вдруг, превращается — в невесть что, и мать идёт второй, после — отца. Она пишет им по отдельности, но сдаётся вместе с ним — раньше времени. «Несправедливо, если бы он ушёл» и «чтобы она знала, что знаю я». Она не хочет, чтобы они читали раздельно, она делает это — скопом и — в один лист, друг за другом. Соответственно, мама, прочитав первой, уже от «папы» поймёт, чего она не знала такого, чего знала Ханна. От чего, ещё, может уйти папа и, к кому — от неё? И уж, если, не вдаваясь в детали того, что по итогу-то — она знала. Она уже была в курсе и при тебе притворялась, что плачет из-за6 пореза, аллергии и Бог знает — чего ещё. Она знала. Ты хотела — так и случилось. Но узнала — не от тебя.MOM AND DAD Worked so hard to give me a better life. Would be letting them down. МАМА И ПАПА Так много работали, чтобы дать мне лучшую жизнь. Было бы ужасно подводить их.
Снова — вместе. Снова — рядом. И — в том порядке, в котором надо и следовало бы, прости за тавтологию, следовать по раздельности, но — да, ладно. Мило, достаточно чисто и честно, что эти люди так много места занимают в данном списке. Пусть, и где-то в паре фраз, но, порой, количество — не определяет качество. И это — наш с тобой случай. Она любит их, ценит, даже, если и — неравноценно, после некоторых обстоятельств и ситуаций, но они — её семья, а семью — не выбирают. Тут уж, как есть. Они, действительно, слишком много работали, чтобы дать дочери: хорошее образование, хорошую жизнь, достойное будущее. Америку не открывают. Так делают все родители, в той или иной степени. И, как достойная дочь достойных родителей, она не имеет права их подводить. Тогда бы их: труды и рвение не оправдались, а она хотела быть достойным продолжателем и, впоследствии — заменой «рабочему классу», но… не смогла. Но, друг. Опять это: «бы», «могла бы», «стала бы», «было бы». Она, снова — не уверена. Снова, я слышу это пресловутое: «возможно». Она исчезает, понимаешь. Убывает с каждым абзацем и это — не смешно. «Было бы ужасно подводить». «Я не должна подводить!». «Не должна подвести!». Так это должно звучать, а не вяло и на последнем издыхании, так-то, она не в ванне это писала, прости за чёрный юмор, но давай серьёзно. Она набирала этот текст. Она думала. Размышляла. Обдумывала. Неужели, ей ни капли не было, не знаю, стыдно за это. Она, даже — не старается. Даже, не пытается настроить себя на нужный лад. Она, просто — пишет из-под палки, потому, что — надо, потому, что — «пишу». Чтоб — было. «Что вижу — то пою»: называется. «Что вижу — то пишу». Она хочет, чтобы им было надо — так сделала бы так, чтобы и ей самой это было — надо. Убедишь себя — убедишь их. Только так. И никак иначе.HELMET Is a genuinely good guy. And I genuinely like him. And maybe we’re supposed to be together. Don’t know. But maybe. If I go, we’ll never find out. ХЭЛМЕТ (ШЛЕМ/ГОНЩИК) Это действительно хороший парень. И он мне искренне нравится. И, возможно, мы должны быть вместе. Не знаю. Но может быть. Если я уйду, мы никогда не узнаем.
Опять. Метель. Не опять, а — снова. Снова — Клэй и снова: «может быть». «Должны быть вместе». Я так не хочу выносить: грязь, сор из избы, Зака, Джастина, мы, ведь — не за этим здесь. Почему она не дала ему шанс? Почему тусила со всеми, кроме — него? Даже с этим б… райсом. Я беру слова обратно. Рано было сказано о том, что, здесь, по крайней мере, она — настоящая и не лицемерит, но — не селяви. Не хочу брать ответственность за настоящее, «трушное» понимание ситуации и, что она — чиста и честна была: до суда, после, в том списке, в — этом, но быть с одним и писать о другом — это мерзко. По меньшей мере. Оттолкнуть Клэя, чтобы крутить с Заком, потом — Джастином, потом — Брайсом и… Да, Господи — с кем угодно, что она и делала. Как, так-то? Делать всё это, а, потом — писать о возможности быть вместе. Отшила и зовёт обратно. Стало плохо и понадобился. Они бы были хорошей парой — изначально, если бы её не дернул, не знаю, кто, и её не понесло по всем кругам Ада. И под кругами я имею в виду — парней. И, уж, если раскручивать эту пружину до состояния смерча, сделав выбор в пользу уйти — она подписалась под тем, что им — не суждено быть вместе. Очень мило с её стороны. Видишь? Я, почти — аплодирую. Медленно. В задних рядах церкви, в которой её поминали, сразу после речи Клэя об искренних чувствах к ней.MAYBE Someday I could make a difference in someone else’s life. ВОЗМОЖНО Когда-нибудь я смогу изменить чью-то жизнь.
Она это уже сделала. И не когда-нибудь, а — сейчас. И не чью-то, а — всех. Несмотря на: грязные и очернившие её факты, стоит сказать, что, не знаю, как там бы всё сложилось, и чью бы жизнь она изменила живой, но мёртвой она произвела фурор и докинула мозгов в пустоту бытия каждого в этой школе и этом городке. Не приди она к такому итогу и худшему из худших событий в жизни, никто бы так и не понял, как могут обращаться с детьми, и, хуже того — не обращаться. Не общаться, не помогать, не видеть очевидного, не читать между строк, не спасать. Игнор, всё-таки, как: со стороны сверстников, так и со стороны взрослых — куда хуже чрезмерного влияния гормонально нестабильных подростков. И дело, не только — в извечно открытых дверях, что меня выносило — конкретно, а в закрытых сердцах и неумении, а, может — нежелании распознать, видеть очевидное. Мы привыкли видеть, только — то, что нам подают и показывают, но — не то, что, может быть — за этим. Что, может — стоять за всем этим. Быть — первопричиной. Видим, лишь — то, что нам дают видеть. А, дают, редко — то, что надо и, что заслуживает внимания. Страшно представить, сколько же, в общей сложности, нам нужно жертв, подобных Ханне, чтобы перестать творить всякую ересь и, хотя бы, раз задуматься, подумать, перед тем, как что-то: сделать или сказать.MAYBE I’ll have a kid of my own one day, and maybe she could be that someone else. ВОЗМОЖНО Однажды у меня будет собственный ребенок, и, возможно, она может быть кем-то другим.
Она? Ханна и, правда, написала: «она». Девочка. Дочка. Ребёнок, но — не сын. Она хотела свою копию? Хотела сделать её лучше. Дети, так или иначе — будут лучше нас, но она хотела сделать её другой. Хотела помочь ей. Дать ей мир, в том виде, в каком он есть, на самом деле — без очков и прикрас. В укор ли матери, как не уследившему взрослому или из личных побуждений? Она хотела увидеть в ней себя. Поменять себя — за счёт неё и её — за счёт себя. Видеть свой мир иначе. Через призму её понятий, вверенных ей же — на основе опыта. Она бы дала ей жизнь, ту, какой не было у неё самой. Она бы всё сделала — по-другому, правда? Мама, наученная: тяжким и грязным опытом, раскрывающая тайны своему чаду, но в рамках возрастного ограничения и нестабильной психики. Она бы оберегла её. Спасла её. Тот самый момент, когда она может спасти её и себя в ней от мира, вверив его ей на полных правах, со всем наполнением и со всеми вытекающими.MAYBE It’s not as bad as I think it is. Maybe it will get better. ВОЗМОЖНО Всё не так плохо, как я думаю. Может быть, станет лучше.
И, снова — та же песня. Та же — затяжка. Она не помогает себе. Не убеждает и не спасает себя. Причины с родителями и ребёнком были — куда прочнее и толще по значимости, нежели — это. «Не так плохо, станет лучше». Это — мантра. Стандартная мантра, которой она, видать, пренебрегла, раз пришла к такому итогу. Ну, либо она ей не помогла. Не помогла. Потому, что — не верила. «Все говорят — и я говорю». «Может быть, возможно…». Это — не «причины: да». Это — «причины: возможно». Я говорила и скажу ещё раз. Их — одиннадцать, поздравления Ханне, хотя — с чем, так и непонятно. Она набрала количество и лажанула с качеством. Да, одно — не определяет другое, но, по прошествии написания, одно-два предложения, можно было — объединить с одним-двумя, а то — и тремя пунктами и ты получаешь грустный итог — из трёх-четырёх «причин: да». Не пыталась. Только — и всего. В ней не было уверенности. В ней её не осталось и не набралось. Она не убедила: ни их, ни себя. И ты приходишь к тому, с чего начал — «причин: да» больше и они были готовы раньше, отбивая любое желание противиться. Нет поставленных задач, убеждений, да, пусть, даже — требований к себе. «Не слабачка, ты сможешь, ты пройдёшь через это, проживёшь, вопреки и назло». Нету. Только: «может быть, наверное». Она не уверена ни в чём, о каком спасении может идти речь, если утопающий сам себя топит, а, хотя — должен спасать. Своими руками. Нет помощи извне — ищи внутри, в себе. Даже, если бы она не набрала эти «тринадцать причин», не вышла бы 50/50, но отстояла свои взгляды, свои мечты и желания, она бы уже была в плюсе и была бы жива. Да, даже, если бы — и не набрала. Остановилась на: трёх, двух, одной. Этой!BECAUSE Because of you (yourself) ПОТОМУ ЧТО Потому что из-за тебя (себя)
Всё. Одна причина. Ты. Ты должна жить из-за — себя и для — себя. Только — тебе, только — себе ты должна быть нужна и никому больше. Только себе — должна, только себя — слушать и слышать.Ведь, по сути, не так важно, сколько причин «почему». Причин «почему: нет» — должно быть больше… Гораздо больше!
P.S. Критикуешь — предлагай! Коронка, которая на слуху, практически, у всех и я — не исключение. Предлагать что-либо на начале своего пути было бы, не только — неплодотворно, но и плюс ко всему — глупо. Настолько глупо, что выглядело бы, как яйца курицу учат. Дети — лучше нас, но не во всех аспектах. Не во всех аспектах взрослых и мало, кто прислушивается к ним, имея за плечами с гору опыта, камней и прочих тяжестей прошлого. Не хотелось бы повторяться и делать из себя — невесть что. Я — не умная, увольте. Я — не взрослая, туда же. И начав говорить за то, что это — плохо, что нужно — думать, нужно — взвешивать и принимать правильные решения… Я, в лучшем случае — ничего не добьюсь, а в худшем — ещё и получу сверху за слишком умный вид и выставление всех вокруг — идиотами. Ты отлично понимаешь это, не так ли? Но продолжаешь делать — это другое и как сказала Ханна — сложнее. Под разными IP, но на одной устойчивой программе морали… По сути, я и нового ничего не скажу. Повторю в «сто первый» или «сто тысяч первый», сотрясу воздух, потрачу нервных клеток толпу-другую, посажу голосовые связки. Каждый голос важен — не спорю и в этой проблеме достоин быть услышанным. Но, будет ли? Я почерпнула достаточно за всю эгиду и двусезонье сериала, чтобы предложить, на мой взгляд, один из лучших вариантов развития событий. Посмотреть. Этот. Сериал. Потраченное время будет вознаграждено и отблагодарено твоим, моим и сознанием каждого. Он стоит того, чтобы выделить кусочек своей жизни и проникнуть в эту историю. Не стоит поверхностно судить об этом. Каждый человек и герой — образ. Если здесь — Ханна, то это — не значит, что подобная участь может постичь, только — Ханну. Одна история. Одна жизнь в размере и масштабе: школы, города, страны, Земли. А, сколько таких: вокруг и рядом? Сколько таких перед тобой и… в тебе? Каждый, может, стать следующим, следующей Ханной и распространить, предложить к просмотру, показать — лучшее, что я могу: сказать, предложить и сделать, раскритиковав в пух и прах. Разношёрстность возрастных категорий даёт свободу действий и свободу к понимаю всех групп населения: от мало до велика. И, если за счёт излишней «правдивости» под грифом «совершеннолетние+» тебя смущает семейный просмотр, то, пусть — он тебя не смущает. Возможность разобраться «всем миром» и сделать шаг, прийти к решению, позволит спасти, пусть, одну, но — жизнь. А, может — и не одну. С любовью.