Жестянка

      Ra9. Вирус, грядущая к человечеству смерть или родитель новой расы? Андроиды созданы, чтоб помогать. А те, что не подчиняются названы жестоким словом:       Д Е В И А Н Т Ы       Убийство, воровство, побег. Они способны на многое ради свободы, однако, получив ее, застывают на месте, как слепые щенки. Назвавшись живыми, они не знают истин. Но видят странный смысл жить отдельно от своих создателей, словно так же созданы чистой божьей рукой, а не грязной инженерской лапой, жадно гребущей деньги.       Коннор не девиант. Он создан искать и уничтожать тех, кто посчитал неверным помогать людям. Коннор — специально созданная программа, способная раскрыть дело за время полета серебряной монетки, что сейчас покоится в кармане его костюма. Коннор — универсальное оружие против проблем, созданных самим же человеком. Кареглазый, статный, ухоженный — такой, каким хочет видеть его общество. Он создан в расчет на доверие, на желание сотрудничать. — И откуда взялся этот чертов Ra9, — с досадой в голосе хрипит Хэнк Андерсон, оглядывая исписанные кровью стены. Очередной самоубийца — девиант не подчинился. Убежал по крышам, а после сорвался вниз. Словно деактивация, что ждала беглеца, для Андроида схожа с электрическим стулом для человека. — Мы не можем знать, лейтенант, — Коннор опускается на колени, опускает пальцы в бордовую лужицу и перемещает их в рот. Андерсон с отвращением отводит взгляд. — Ты неисправим. — Простите? Все мои системы в полном порядке. Никакой девиации, — Андроид непонимающе хмурится, отчего Хэнк меняется в лице. Морщинки у глаз сглаживаются, а сам лейтенант кажется больше уставшим, нежели недовольным, — Девиант пытался уподобиться человеку. Кровь на полу принадлежит собаке. Он пытался ее съесть. — Мерзость…даже знать не хочу: получилось ли у него это, — Хэнк бросает последний взгляд на исчерканную стену и выходит в коридор в сторону лестниц. Коннор идет следом. — Миссия выполнена и нас ждет новое дело, Хэнк, — мужчина тяжело вздыхает, ощущая внутри давно забытое родительское чувство. Словно Андроид, вечно идущий по пятам за Андерсеном — повзрослевший сын. А ведь они были бы сейчас одного роста и склада ума. — Дело не ждет. За работу…       Детройт горит огнем. В вечном свету и мраке он кажется особенным, живым, насыщенным. Однако, нельзя назвать одушевленным город, который погряз в ненависти к роботам. Коррупция, лень, наглая ложь. Девианты — это индейцы, негры и евреи в прошлом. Все они, когда только сходят с конвейера, оказываются под тяжелым ботинком тоталитаризма, что пытается скрыться под подобием демократии. Кто-то из них еще не знает, что скоро отправится на починку из-за множества повреждений, связанных с ненавистью хозяина, кто-то окажется секс-рабом, а кто-то и вовсе утонет в грязи свалок.       Тем не менее, Коннор наблюдает за этим городом. Сидя на железной балке и свесив стройные ноги, он смотрит вдаль, завороженный движимыми временем огоньками. Он думает о синеволосой Трейси, что убила себя в его руках, о парне в оборванных лохмотьях, сиганувшем с пятого этажа ровно на серый асфальт, о новом деле с неким Маркусом, что громко заявил по телевидению о желании получить свободу. — Как давно Вы за мной наблюдаете? — Коннор хмурится, несколько раз моргая. — Достаточно давно, чтобы успеть возненавидеть надписи и стрелочку на твоей униформе, — голос незнакомца груб и строг. Он звучит металлически в тишине трех стен. — Я Коннор из Кибер… — Заткнись. Я и без твоего скучного представления знаю кто ты. Охотник на девиантов, — нога тяжело ступает справа от Андроида, — Коннор из КиберЛайф личной персоной, — пианино фальшиво звучит и тут же затихает. Порыв ветра завывает у ушей робота, отчего тот хмурится еще больше, — Пай-мальчик для своей мамочки Аманды, — голос оказывается у левого уха, заглушая ветер. — Вы знаете меня, но я не знаю Вас, — Коннор поворачивает голову в сторону незнакомца, но на месте того уже не оказывается. Андроид шумно выдыхает и, поднявшись, оборачивается. Новоиспеченный знакомый восседает в сломанном кресле напротив мужчины, буравя того ненавистным взглядом. Коннор пытается проанализировать человека, но все попытки идут впустую. — В твоей программе не заложены имена скандинавских богов, не пытайся, — рога массивного шлема блестят в темноте, а после исчезают за зеленым свечением. Андроид непонимающе наклоняет голову, тупо уставившись на незнакомца. Люди так не умеют, — Я Локи. Сын Лафея. Наследник престола Йотунхейма. Прибыл из Асгарда. И на моих плечах возлежит миссия. — И какую цель Вы преследуете? — Коннор медленно приближается к Богу. Ухмылка кажется ему хищной и впервые за срок службы Андроид чувствует себя неуютно. Чувствует? — Я Бог озорства, — игнорирует мужчину Локи, — я что-то материальное и живое. Скажи, Коннор, а кто ты? — Вы пытаетесь вызвать во мне ложные чувства девианта? Не очень умно с вашей стороны, Бог озорства, — Коннор вытаскивает пистолет из кобуры и направляет его на мужчину. — Жестянка, — Локи скалится, смотрит исподлобья, откровенно издевается, — Поддаешься этим грязным существам, которые при первом же случае ЗАМЕНЯТ ТЕБЯ НА НОВУЮ МОДЕЛЬ! — Бог повышает голос, резко поднимается с своего места и приближается к Андроиду, пока дуло пистолета не упирается ровно в середину лба. Ветер шевелит черные, как крыло ворона, волосы и Коннору кажется, что безумец на самом деле Божество, — Выстрели. Докажи, что ты кусок металла и пластика, — Локи хищно облизывает тонкие губы и, не дождавшись выстрела, выбивает оружие из рук андроида, молниеносно сбивая того с ног.       Коннор слышит, как хрустит пластина на его спине. Он пытается подняться, но оказывается прибитым к холодной земле. Быстро анализирует себя — все системы в порядке и работают более чем стабильно. Но почему он потерял контроль? Проделки безумца? Бог вновь ухмыляется, опускаясь на бедра андроида. Тонкие пальцы невесомо касаются щеки мужчины, оглаживая мягкий материал. Глаза Локи расцветают красным, а кожа синеет, покрываясь голубыми узорами. — Ты тоже можешь чувствовать, Коннор, — шепчет Бог, с упоением глядя на свою жертву, — Ты уже чувствуешь это внутри себя, — пальцы вплетаются в шелковистые волосы андроида и резко сжимают их, прижимая голову к грязному бетонному полу, открывая вмиг похолодевшим губам белоснежную шею. Коннор чувствует, как они обжигают, но не смеет признаться в этом мучителю. Даже у андроидов есть самолюбие. Рука отпускает волосы и ласково ведет по лбу.       Поток ледяной энергии прошибает тело. Впервые Коннор кричит не от необходимости быть схожим с людьми, а от слепящей боли. Вот он. Ra9. Нескончаемый поток энергии, ломающий границы программы. Системные сбои одни за другим кричат: СМЕРТЕЛЬНОЕ ПОВРЕЖДЕНИЕ. Но смерть так и не приходит. Ледяные губы накрывают неживые. Собственнически ведут поцелуй, ласкают шершавый язык, кусают странно чувствительную кожу. Руки гуляют по всему телу, возвращаясь в человеческий цвет, согревают жаром кожи. Взгляд зеленых глаз уничтожает остатки команд в андроиде. Тот замирает, поднимаясь на локтях. Магия теперь только в ярких зрачках Божества. Коннор тонет в пучине. Коннор не девиант. Коннор андр…       И сам впивается в чужие губы, прижимая к себе, опускаясь обратно на землю. Жадно просит и берет все до капли. Локи медленно раздевает его, прикосновением рук выбивает из строя дыхание и работу мотора на месте сердца Коннора. Ласкает губами, вызывая дрожь. Они сплетаются в единое целое, словно вселенная создала их друг для друга. Этот странный союз — Бог и Андроид.       Коннор ощущает себя человеком. И стонет. Неосознанно, возбужденно, чувственно. Бог оказывается между его ног, слишком близко, тесно, горячо прижимается, раззадоривает и возбуждает все больше и больше.       А после Локи входит в него. Сжимает руки над головой, хрипло, по-свойски безумно смеется и не движется. Победно смотрит на сломленного девианта. Наблюдает, как на безэмоциональном лице быстро проступают человеческие, живые черты и радуется новому чужому стону. Услада для ушей Божества. Как победный клич Тора после долгого сражения, как предсмертный хрип Лафея и испуганный взгляд алых глаз, говорящий «Я хотел жить».       Локи движется плавно. Подобно змее он обвивает Коннора, мучает сладкими пытками и нежит в ласковых утешениях. За все страдания Трикстера этот странный искусственный человек был послан самой судьбой. И впервые в жизни Бог благодарит ее за такой щедрый подарок.       Когда все заканчивается, Локи еще долго согревает чужое тело своим. Покрывает поцелуями и невесомыми прикосновениями. Коннор испуган, он смотрит на Бога преданно, почти плачет. В искусственных глазах читается немой вопрос: «Что дальше, Локи? Помоги мне, раз решил разрушить то, что так долго выстраивалось». — Ты не жестянка, Коннор. Ты такой же человек. Помоги Иерихону обрести свободу, стань примером подражания для тысяч, — последний поцелуй. Чужеземец испаряется зеленой пеленой, оставляя потерянного девианта в одиночестве.       И когда Коннор все же находит силы встать, впереди, на заржавевшей стене, кровавыми потеками, словно из выжатой губки появляется всего одно слово.

Ra9