Пушистик

      Оторваться от просмотра любимого сериала кажется невозможным. Одна серия целиком и полностью погружает в себя. А потом вторая, третья, четвертая… Так и проходит целый день, разбавляемый лишь редкими вылазками с пушистиком из антипустоты, лишь бы накормить его да выгулять. Но в этом нет ничего такого, это тоже приносит какое-то свое удовольствие.       Инк стал привязываться. Он не отходил ни на шаг от разрушителя, постоянно просился к тому на ручки, протяжно мяукая, составлял компанию в просмотре андерновеллы и разделял с ним постель по «ночам», согревая томно вздымающуюся грудь.       Но иногда Эррор все-таки уходил один. Неизвестно куда и непонятно насколько. Это вызывало в кошачьей голове множество вопросов. Но один из них всегда отпадал точно — раз нет боли, значит разрушитель, как бы ни было иронично, не разрушает. От этого становилось легче на душе. Только вот тут же в сознание заползали новые доставучие вопросы.       Если мир спокойно существует без Инка, тогда, вероятно, хранитель ему не особо-то и нужен?       Эррор перестал уничтожать альтернативы, Фреш хоть и пакостит, но всегда получает за это по голове от чернокостного. Странно, не так ли? Сейчас даже кажется, что Глюк сам стал хранителем вселенных, только вот справляется с этой обязанностью куда лучше. Не только потому, что работы у него почти нет.       С сеятелем кошмаров прекрасно справляется его брат-близнец, хранитель снов. Тут и раньше вмешательство Инка особо не требовалось. Вся группа «плохих парней» под руководством Найтмера и вовсе забыла о своем существовании. По обрывкам фраз, бросаемых Эррором, хранитель понял, что половина из них начала крутить шуры-муры с кем-то, а потому они просто забили на убийства и сеяние хаоса вокруг. Да что там, даже сам Кошмар, судя по всему, отошел от своих дел, реже мучая плохими снами жителей альтернатив. Не раз Инк слышал, как ругался разрушитель на устраиваемое в других мирах безобразие. Что-то вроде: «Совсем уже стыд потеряли» или «Ладно Найтмер, но чтобы такое, да еще и от этого безобидного мечтателя!». Было совершенно непонятно, на что именно ругается Эррор, но, судя по всему, в мире действительно творится что-то интересное.       А Инк по-прежнему остается ничего не знающим котом.       Хотя в этом есть свои плюсы. Он испытывает приятные чувства, настоящие эмоции покрывают его с головой, даря какие-то невообразимые ощущения внутри. Помимо того, ему не нужно работать, его кормят, поят, ласкают, дарят что-то вроде любви… И все это тепло в янтарных глазах буквально заставляет забывать о плохом. Быть котом не так уж и плохо. Тем более с таким любящим хозяином.       Одно не дает покоя. У кошачьих есть особая чуйка к эмоциональному состоянию других. И, надо признать, данный аспект у Эррора сильно настораживает. Какая-то тоска ощущается от него за километр. Что же так сильно тревожит его душу?       Проводив взглядом уходящего разрушителя, Инк развалился на мягком пуфике и начал перебирать в голове множество разных мыслей. Может нет необходимости рваться становиться прежним? Ему и так вполне хорошо. В конце концов прошло уже три месяца с тех пор, как хранитель обрел кошачью шкуру. Два из них он прожил с Глюком. Причем весьма хорошо прожил. Настолько хорошо, что желание превратиться в скелета сошло на нет, заменившись другим — как можно больше времени проводить с Эррором.       Но эта грусть в душе бывшего разрушителя гложет, не дает покоя. Инку интересно, чем она вызвана.       Сегодня Глюче вернулся необычайно разбитым. Прямо от слова совсем. В его глазах отчетливо читалась печаль, а грустная аура вызывала волну мурашек по всему телу, заставляя шерсть пушиться. Поругав Эррора на кошачьем языке, Инк начал тереться об него. Сперва об ноги, потом об протянутые руки, а после — об черный подбородок. Такой изящный.       Грусть во взгляде немного растворилась, разбавившись какой-то нежностью и легкой радостью. Да, пожалуй, это пушистое создание одним своим присутствием было способно развеивать тоску. Надо ли говорить о том, насколько Эррор и сам привязался к нему? Большую часть свободного и несвободного времени разрушитель проводил с Инком, постоянно думал о нем. При том как о коте, так и о пропавшем хранителе. Тут мысли были на равных. Все-таки каждая из них сопровождалась вопросом: «А как бы на это отреагировал настоящий Инк?». Знал бы он, что все реакции хранителя давно уже ему известны, что он уже несколько месяцев легко читает отношение ко всему происходящему в поведении Инка…       Если художник думает о том, нужен ли он этому миру, то Эррор постоянно прокручивает в голове мысли о том, как же ему необходим Инк. И уже даже нет смысла отрицать, что это не только лишь из-за незнания о своем предназначении или скуки. Нет. Ему не хватает этого неряшливого радужного недоразумения, его голоса, его глаз, его приставучести. Но понял он это лишь недавно, наконец забравшись в дом Инка в его антипустоте. Там было столько всего… Всякие листочки с глупыми напоминаниями, раздражающие полуживые предметы, великолепные картины и… Его кисть. Он же никогда никуда не уходит без своей чертовой кисточки! Тогда у него появилась надежда. Надежда найти его.       Только вот сегодня он, найдя тайную комнату в доме художника, насквозь провонявшую красками, совсем уже отчаялся. Кучка одежды лежала на полу, покрываемая светло-бежевым шарфиком. От этого вида у Глюка сердце ушло в пятки, а к вискам подступил холодный пот. Пыли рядом вроде бы нет, но кто сказал, что от художника вообще должна оставаться пыль? Инк же не такой, как другие. К тому же — бессмертен. И вполне возможно, что его «уход» не будет похож на «уход» обычных альтернатив.       Взяв бежевый шарф, разрушитель вдохнул еле ощутимый аромат от него. Как и ожидалось, химический запах краски и чернил. Что еще можно ожидать от Инка? Сложив аксессуар, а по совместительству — записную книжку хранителя, Эррор убрал его в глубокий карман, поражаясь весьма большим размерам обычного шарфа. Ну, а как иначе? Должен же он как-то вмещать в себя все записи разноглазого. Их, кстати, надо изучить. Вдруг что-то разъяснится?       Пока пушистик подушечками своих лап приятно разминал косточки чернокостному, Эррор задумался. Достал шарф, начал читать, ловя на себе шокированный взгляд Инка. Тот не мог не удивиться. Откуда у Глючного его шарф? Зачем он ему? Почему он так внимательно изучает заметки? В прочем, просто так хранителю этого не понять. Как и Эррору то, что именно сейчас так удивляет кота.       — Эх, — выдохнул разрушитель, разваливаясь на мягкой поверхности пуфика, при этом поглаживая пушистика по голове, — и вот куда он делся… — Задумчиво произнес чернокостный, закрывая глаза и тут же прощаясь со своим измученным сознанием. А вот Инк, кажется, после такого не уснет. Неужели Эррор ищет его? До сих пор? Неужели причина грусти разрушителя кроется именно в исчезновении хранителя? Кажется, это уже бредовые мысли, но, тем не менее, разве они не имеют место быть?       Несколько месяцев назад Инк сказал бы, что не имеют. Но не сейчас. Не после семи недель жизни в любви и заботе, не после наблюдения за домашним разрушителем, не после всех тех ласк и нежностей, так любезно предоставляемых пушистому комочку со стороны Эррора.       Нет, Инк больше никогда не сможет смотреть на Глюка как на врага. Он вообще его больше не сможет воспринимать чужим. Того, кто стал таким родным. Того, к кому так привязался.