Скажи мне "люблю"

      Не Хуай Сан подпер щёку ладонью, стараясь сконцентрироваться на работе. Так как старший брат продолжал не обращать на него никакого внимания, то и особых результатов в своем деле юноша не добился. Не Мин Цзюэ был слишком холоден для человека, который совсем недавно вернулся с войны… Он даже не спросил младшего брата о его делах, а ведь обычно куда внимательнее относился к личной жизни самого главного бестия семьи.       Тряхнув головой, Не Хуай Сан с новой силой схватился за исписанный лист бумаги. Если брат не хочет обращать на него внимания, значит, на то есть веская причина! И не стоило из-за этого впадать в уныние!       — Что с налоговой нагрузкой? — отвлекшись от горы документов, которую так увлечённо изучал до этого, спросил Не Мин Цзюэ. — Отчёт у тебя?       — Для слаборазвитых районов, в которых нет мощной системы социального обеспечения, характерна низкая налоговая нагрузка, — не поднимая глаз с текста, отрапортовал Не Хуай Сан, — для развитых — относительно высокая. На данный момент её показатель достигает 60%…       — И это мы только восстанавливаемся… — начиная массировать веки, устало проговорил Не Мин Цзюэ. — Не могу поверить, что война наконец прекратилась. Пока меня не было, скопилось много работы… И, тем не менее, я не ожидал, что ты захочешь мне с этим помочь, — заклинатель улыбнулся брату, чувствуя не то гордость, не то сожаление. — Хотя, как по мне, тебе еще рано задумываться о месте главы ордена.       — Сказал бы ты это на тренировках, — проныл Не Хуай Сан, наигранно огорчаясь. — Я бы, возможно, и обрадовался!       Не Мин Цзюэ хмыкнул, вновь принимаясь за работу. Кому как не ему было знать о высоких театральных навыках этой маленькой язвы? В детстве Не Хуай Сану удавалось даже пробудить в старшем брате жалость, лишь немного скривив красивое лицо, но теперь старые трюки не работали. Не важно, как юноша пытался отойти от неудобной для него темы. Не Мин Цзюэ всё замечал и не спускал ему этого с рук.       Так и сейчас: сделав вид, будто ничего не расслышал, Чи Фэн Цзунь, не отрывая глаз от бумаг, отвесил брату легкий подзатыльник. Он никогда не бил его всерьёз…       Исключениями, конечно же, являлись только тренировки!       Чуть не ударившись головой о столешницу, Не Хуай Сан схватился за виски, пытаясь снова сфокусировать свой взгляд. То, что брат считал лёгким ударом, для него было равносильно падению на голову куска скалы… Но разве же ему можно было это доказать?!       — Брат, так нечестно! — дождавшись, когда в голове уймется звон, воскликнул Не Хуай Сан. — Ты меня обманул! Я ведь расслабился!       — В этом-то и смысл, — переведя на него всё своё внимание, проговорил Не Мин Цзюэ. — Это чтобы ты знал, что я ничего не спущу тебе с рук! Особенно пренебрежение тренировками!       — Но ведь я помогаю тебе с официальными документами! — возмутился такой несправедливости юноша. — Пощади! Хотя бы один вечер! Ну пожалуйста!       Чи Фэнь Цзунь засмеялся, как и всегда закрывая глаза и откидывая назад голову. Этот человек был простым и искренним абсолютно во всём. И кто знает, что бы с ними сейчас было, не помогай ему Не Хуай Сан. Без него Не Мин Цзюэ не чувствовал себя уверенным. Ведь лишь благодаря ему он смог оставить ненависть к отцу и сосредоточиться на ордене… Лишь потому что младший брат был рядом, он продолжал твёрдо стоять на ногах и смело смотреть в любое возможное будущее.       Словно уловив его мысли, Не Хуай Сан подался вперёд и коснулся щеки брата своей ладонью. Лицо Чи Фэн Цзуня полностью соответствовало титулу. Красивое и суровое до возбуждения… Его длинные, тёмные волосы, всегда туго завязанные на затылке, теперь свободно спадали на широкие, массивные плечи. Походная жизнь и жар солнца только слегка затемнили здоровый цвет лица — между тем, на светлом лбу до сих пор не было ни одной морщины, а ведь он почти всегда ходил хмурым! Его черты были правильны, светло-карие глаза — большие, ясные и проницательные, — смотрели упрямо и открыто, словно и не было в жизни этого человека суровых дней. Вид, манера и осанка Не Мин Цзюэ более устрашали, чем располагали к себе, но Не Хуай Сана это нисколько не отпугивало. Старший брат был его личным героем! И ничто не могло его переубедить!       Весь вздрогнув, Не Мин Цзюэ немного отпрянул назад… Однако его замешательство длилось лишь мгновение. Именно столько ему понадобилось, чтобы вспомнить, какими нежными могут быть прикосновения. Чи Фэн Цзунь всегда считал, что ни одна ласка в мире не могла быть лучше объятий Хуай Сана. И сейчас ему было стыдно за то, что он позволил себе это забыть!       Протянув руку, Не Мин Цзюэ схватил брата за ворот одежды и потянул на себя через стол. Не ожидавший подобного юноша резко подался вперёд, одним лишь чудом успев поставить колени на столешницу. Конечно же, все бумаги свалились в ту же секунду, но главе ордена Не было на это уже плевать. Всё его тело бросило в жар от того, как Хуай Сан опустился к нему на ноги, сжав коленями его бёдра. Бессильные, трепетные руки обвили шею старшего брата, а сам юноша прижался к его телу так крепко, как только мог.       Наконец он наслаждался желанным вниманием! Наконец они снова станут близки!       — Я скучал по тебе, — глядя прямо в лицо самого дорогого ему человека, на одном дыхании проговорил Не Хуай Сан. — А ты по мне?       — Разве я не писал тебе каждую неделю? — прекрасно понимая, что это не то, что от него хотят слышать, парировал Не Мин Цзюэ, сжимая ладонями поясницу брата. — Ты так сильно желал меня видеть?       Не Хуай Сан покраснел, зажмурив глаза от стыда. И почему именно он должен всегда говорить это первым?! Чи Фэн Цзунь получал от этого скрытое удовольствие? Или просто он себя опять накручивал?       — Я люблю тебя! — выпалил юноша, хотя его признание больше походило на пристыженный писк. — И поцелуй меня уже!       Не Мин Цзуэ не медля выполнил чужую мольбу, накрыв губы брата своими. Такие нетерпеливые и манящие, они были слаще любой самой тяжёлой победы! Чи Фэн Цзунь целовал его жадно, лишая дыхания и всё крепче прижимая к себе податливое тело. Он знал: только так можно было удовлетворить алчность этого хрупкого, но страстного создания! Только так от него можно было взять всё без остатка!       Запустив пальцы в волосы брата, Не Хуай Сан вздрогнул от того, как по всему его телу проносится волна возбуждения. Там, где касался его брат, кожа горела и покрывалась мурашками от волнения. Невозможно было не сходить с ума от их близости! Пусть и запретной…       Чувствуя, как его аккуратно кладут на всё тот же стол и начинают избавлять от одежды, Не Хуай Сан запрокинул голову, дабы не смотреть на собственный стыд. Сколько раз он уже отдавался брату днём… Но так и не смог привыкнуть к этой его одобряющей и довольной улыбке, когда он разводил его ноги в сторону и, удерживая колени ладонями, ненадолго засматривался на открывшийся ему вид.       — Ты очень красивый, — скользя пальцами по ногам вверх, туда, где его ждало самое сладкое удовольствие, сказал Не Мин Цзюэ. — Поможешь мне?       Не Хуай Сан кивнул, впрочем, не будучи уверенным, что его согласие имеет тут хоть какой-то вес. Ведь брат же видел, как он возбуждён! Разве мог он ответить ему иначе?!      Открыв рот, юноша приготовился было принять в себя пальцы, но вдруг весь сжался, почувствовав, как в него проталкивается что-то намного крупнее… Мин Цзюэ не собирался сегодня использовать что-то, кроме собственной плоти, так сильно он сгорал от желания к нему!       Сжав ладони, Не Хуай Сан выгнулся, тут же будучи подхваченным под лопатки. Его посадили обратно, собственнически прижимая к себе и давая шанс самому задать ритм. Однако от боли в голове у юноши все смешалось, и он, замерев, не сразу смог понять, что от него хотят.       — Мне… Неприятно…       — Потерпи, — кладя одну руку на шею своего возлюбленного, проговорил Не Мин Цзюэ, с трудом соображая от того, как туго оказалось внутри его брата. — Мы уже делали это раньше… Тебе больше не нужна смазка.       Не Хуай Сан уперся ладонями в плечи своего любовника, приподнявшись немного на ногах, дабы хоть как-то облегчить свои ощущения. Однако в нём тут же двинулись, снова насаживая на твердую плоть. Разве он мог быть готовым к этому? Сжав зубы, юноша опустил голову на плечо брата и тихо всхлипнул. Он не хотел огорчать своего пылкого любовника, но от этого боль нисколько не уменьшалась.       — Тише, — чувствуя, как ему плохо, дрожащим голосом сказал Не Мин Цзюэ. — Доверься мне…       И Не Хуай Сан сделал то, что ему сказали. Крепко закрыл глаза и попытался расслабиться, неожиданно для себя даже начиная немного привыкать.       Брат двигался в нем плавно, настолько, насколько это вообще было возможно в их положении. Он пытался быть осторожным: шептал ему нежные слова, гладил его спину и плечи, целовал и любил его так, как не делал этого никогда! Он был абсолютно сосредоточен на их удовольствии, и очень скоро Не Хуай Сан тоже стал ощущать внутри себя приятное тепло.       По мере того, как темп их страсти увеличивался, дыхание мужчин сбивалось. В какой-то момент Не Мин Цзюэ полностью перестал говорить, лишь двигал бёдрами и старался дышать как можно глубже. Оттого, что он долго не получал разрядки, ему становилось все труднее сдерживаться ради брата… Но Не Хуай Сан в этом больше и не нуждался.       Прижавшись грудью к сильному телу, юноша наконец начал и сам помогать ему, сладко постанывая от нахлынувших ощущений. Он знал, брату нравится слушать то, как его голос срывается от их близости… Так же, как Хуай Сану нравилось касаться руками его пресса и сильной груди, получая от этого по-настоящему эстетическое удовольствие!       О, как была велика их страсть! Запретная, ненасытная, вечная… Она стала их верным спутником и не раз спасала братьев от бессмысленных ссор. Ведь как можно ругаться, когда тебя буквально имеют взглядом! В злости Не Мин Цзюэ был так хорош, что Хуай Сан никогда не мог сдержать своего возбуждения. Обнимая брата, он целовал его губы, наслаждаясь тем, как широкие ладони сжимают его ягодицы… Это было неправильно, но так хорошо и желанно, что ни один не пытался это прекратить.       — Брат! — воскликнул Не Хуай Сан, весь сжимаясь от охватившей его эйфории. — Это так…       Не Мин Цзюэ сильнее сжал ладонями бёдра юноши, насаживая его глубоко на себя. Он думал о том, как же сильно любит его… Только это чувство было сильнее его страсти! Только Хуай Сан мог обладать им без остатка! Только ему он отдавал всю свою любовь!       И только он сейчас мог думать о чём-либо, потому что сам Хуай Сан давно потерял себя в удовольствии. Время для него остановилось, превратившись в абсолютное ничто. Он, кажется, не помнил даже собственного имени, так сладка была долгожданная близость с братом! Они наконец были единым целым, и это было лучше всего на свете…       Движения мужчин становились все быстрее и ритмичнее, и вдруг неожиданно всё тело Хуай Сана содрогнулось. Он изогнулся, пальцами впившись в шею Не Мин Цзюэ, царапая её до капелек крови, до кожи, под ногтями! Он знал, конец близок… Но, несмотря на это, начал умолять любить его ещё!       Сжав зубы, дабы не вторить мучительному стону брата, Мин Цзюэ выполнил его просьбу. Он не остановился. Никогда не останавливался, не в силах противиться этому голосу!       Хуай Сан вскрикнул и из глаз его полились слёзы. Несколько последних судорог экстаза, и тело его расслабилось.       Он услышал, как брат громко застонал, напрягся и наконец замер. Услышал, как яростно бьётся сильное сердце, под стать его собственному. Ощутил, как дрожат родные руки, ласково убиравшие с его разгорячённого лица взмокшие от пота волосы, а тяжёлое, сбившееся дыхание опаляет его щёку. Не Мин Цзюэ был очень заботливым… И Хуай Сан был рад тому, что является единственным человеком, который знал об этом.       Чи Фэнь Цзунь уложил юношу обратно на стол, целуя его губы. Он больше не торопился. Да и зачем, когда всё самое нужное лежит рядом?       Обвив голову брата руками, Хуай Сан нежно улыбнулся, наконец возвратив себе способность мыслить. Стоило бы одеться… Но вид брата, такого расслабленного, разгорячённого от недавнего удовольствия был так приятен, что юноша не задумываясь послал эту мысль в далекие закрома сознания.       — Я люблю тебя, — неожиданно проговорил Мин Цзюэ, опустив голову на грудь Хуай Сана. — Ты самое важное, что есть в моей жизни.       Лицо юного заклинателя густо покраснело, в то время как губы изогнулись в довольной улыбке. Брат всё-таки признался ему! А это было важнее любого внимания!