Между ударом и надеждой

Люк проснулся, тяжело дыша. Ногри, скорее всего, уже услышали его пробуждение, хотя стоило бы вновь попробовать выскользнуть из каюты без их ведома. К сожалению, у ногри имелся удивительный слух. Отец лишь посмеялся над его попытками, сказав, что ногри не преследуют цели мешать ему жить, и Люку придется к ним привыкнуть. У новоявленных охранников была еще одна замечательная особенность – они подчинялись старшему в роду, и его приказы в приоритете. Самого Люка они тоже слушались, но только при условии, что его слова не противоречили словам отца. Так что Вейдер несколько удивился, когда нашел Люка в зале, наблюдавшего за тренировкой самих ногри. Тот лишь невинно улыбнулся отцу. — Спасибо, Рухх, Муран. Отец бросил взгляд на ногри, и те, поклонившись, предпочли удалиться. — Что делаешь? — Ты просил смириться с новым положением вещей, вот я и смиряюсь. К тому же, у ногри весьма интересные традиции. — Ты знаешь, что такое «долг жизни»? — Знаю, Хан рассказывал. Отец тут же помрачнел. — Контрабандист... — Он в свое время спас вуки Чубакку. Люк встал с кровати, чувствуя, что они скоро будут возле орбиты Корусанта. Хан... Интересно, встретятся ли они? И последует ли Соло собственному совету не лезть в войну? Очень хотелось в это верить, ибо Люк чувствовал, что они встретятся. Рано или поздно это случится. Предначертано ли будущее? И действительно ли он мог его чувствовать? Отец говорил, что этот дар встречается редко. Люк как-то спросил у него, имеет ли Пиетт шансы стать адмиралом. Вейдер сказал, что как только освободится вакансия. И добавил, что Люк приметил перспективного офицера. И еще произошедшее на базе… Ведь он видел тот злополучный коридор, слышал свой собственный крик, чувствовал отголоски боли еще до того, как все случилось. И, несмотря на предчувствие, Люк оказался в том коридоре. Потом на корабле он убил всех, кроме одного. И не потому что устал или вымотался. Просто почувствовал, что этот человек не причинит ему вреда и умрет от чужой руки, так и не сойдя с корабля. А еще выбивший его из колеи чужой ужас и шок. Чужие воспоминания, в которых те люди были еще живы. Как выяснилось, так можно, а в некоторых военных операциях и необходимо. Люк взглянул в иллюминатор. Корусант. Центр Империи. Планета перемен. Неудивительно, что отца нет в личном отсеке — он уже на мостике. Люк помнил, как первый раз увидел эту планету, как беспокоился по поводу отца, как тот впервые потянулся к нему в Силе. И как Император в первую встречу сказал: «Ты ведь не повстанец, юноша, уже нет». Палпатин знал уже тогда, знал так же, как и отец, который не видел в собственном сыне веры в Восстание. Люк чувствовал, что сегодня что-то произойдет. Он даже хотел спросить об этом у отца, вот только времени не оказалось. Вместо полета домой пришлось направиться во дворец на срочное совещание. Люк решил подождать отца — домой не хотелось. В конце концов, он был во дворце всего один раз и не успел все посмотреть. Здание-лабиринт хранило свои тайны, и запутанные коридоры словно разделяли людей на посвященных в них и нет. Люк старался идти по пустым коридорам, но, к сожалению, сегодня это была трудновыполнимая задача. — Эй, Мара, пошли. Он обернулся. Позади стояли две девушки. Блондинка ослепительной красоты, одетая в белое платье, дернула рыжую за руку. Но перед этим рыжая успела бросить на Люка взгляд изумрудных глаз, и он понял, насколько ошибся. По сравнению с ней красота блондинки казалась какой-то тусклой, а вот ее подруга была яркой, словно огонь. — Хорошо, Оливия. Блондинка поправила волосы. — Эй, а это кто? Хорошенький, не правда ли, Мара? — спросила шепотом девушка, но Люк услышал. — Военный или сын кого-то... — Мы опаздываем, Ливи, — поторопила Мара девушку и бросила Люку кивок, отлично зная, что он заметит. Люк тоже почему-то кивнул ей в ответ. Хотелось подойти и сказать что-нибудь, но предчувствие шепнуло, что пока не время. Поэтому он поднялся выше еще на этаж. Отец скоро освободится. Люку захотелось выйти на воздух, вдохнуть полной грудью, бросить взгляд на город-планету. Император, стоя на балконе, окинул его взглядом. — Извините, Ваше величество. Да уж, только Скайуокер мог, прогуливаясь по дворцу, случайно наткнуться на Императора всея Галактики. Хотя на этаже он не увидел ни одного алого гвардейца. — Можешь остаться, Люк. И ты же помнишь, что мне не нужна охрана. — Я помню. Молчание. — Я так и не сказал вам спасибо. — Ты знаешь причину, по которой я так поступил. Причину он знал: Вейдер. — Но тогда вы еще сказали, что Лорд Вейдер будет беспокоиться. — Полагаю, моему ученику было сложно, но, к счастью, вы привыкли друг к другу, и все идет так, как и должно быть. Люк смутился. Все-таки их отношения с отцом были очень личной темой. — Я вижу это по своему ученику. А вот по тебе я могу предположить, что ты уже определился с тем, чего хочешь. — Война — это неправильно. — В жизни нет правильного и неправильного. Есть только то, что выгодно или невыгодно лично для тебя. Однако здесь я с тобой согласен: война невыгодна ни мне, ни тебе. — Тогда почему вы это не прекратите? — спросил Люк, прекрасно осознавая, сколькое зависит от этого человека. — А почему ты уверен, что я могу? — Вы были сенатором, потом стали канцлером, а позже — Императором. Я учил историю. — И отец, конечно, тоже рассказывал. Но у мира кровавая цена, мальчик. — Я ведь могу что-нибудь сделать. — Запомни одно: не показывай своей силы. Это плохо заканчивается. Но меня радует, что ты, как и отец, не боишься платить по счетам. Однако тебе еще рано играть в такие игры. — А когда не рано? Палпатин улыбнулся. — Всему свое время. Впрочем, научить я тебя как раз могу. Хотя одному ты никогда не научишься. — Чему же, Ваше Величество? — Предавать. Ты по характеру не предатель. Ты сможешь многое, но не это. Люк посмотрел на небо. На город надвигались тяжелые тучи. Он почувствовал первые капли дождя. — Иногда хочется разнообразия. * * * Вейдер быстро нашел сына, хотя тот явно не скучал. — Учитель, — поклонился Вейдер. — Люк, жди меня в ангаре. Мальчишка просто кивнул. Очевидно, он все-таки выучил второе правило — послушание. — Хороший мальчик, — бросил Палпатин, когда двери закрылись. — Вот почему вы предпочли уйти раньше с собрания. — Поверь, мне было гораздо интереснее, чем тебе, Вейдер. — Охотно верю, учитель. Ему вот уже как полгода интересно. — А мальчик растет... Вейдер знал, что Люк весьма талантлив, но услышать подобные слова от учителя все равно было приятно. — Помнишь наш разговор до твоего отъезда, касающийся Люка? По поводу наставника. — И? — Думаю, если я справился с одним, то справлюсь и со вторым. Я поговорил с твоим сыном, и он согласен. А вот это вызвало удивление. — Вы все же не спросили об этом меня, учитель. Где-то в глубине уже зарождаются эмоции и слова, жаждущие вырваться наружу. — Я не думал, что ты будешь против. Опять тонкая игра, ходьба по самым граням их отношений. Давление человека, которому он доверял, которому он многим обязан, который заменил ему отца, и мальчишка, которого он должен был защищать. — Люк- мой сын. — Я помню об этом. Я заметил, как быстро ты постарался установить с ним ментальную связь, и оценил твой намек на желание его учить. — Он сам попросил. А сейчас вы передумали? — Нет, я на это и рассчитывал. В конце концов, ученик должен становиться учителем, хоть ранее у тебя подобного желания не было, а здесь все-таки родная кровь. Ты зря так волнуешься. — А у меня нет для этого оснований? — Вейдер поднял взгляд на Учителя. — Сначала приманка для джедаев, потом ситуация с повстанцами, о которой вы могли меня предупредить. — Ты же понимаешь, что это было необходимо. — Понимаю. Но что еще вы сочтете необходимым? — Если бы я что-то планировал против твоего сына, ты бы никогда не узнал о его существовании. — Вы видели его будущее? — Не его, — ответил учитель, — а твое. Через два-три года Люка нет в твоем будущем. А, насколько я помню, он тебе нужен. Люк может просто физически не успеть развить свой потенциал, на что и надеются джедаи. Но там, где не поможет Сила, спасет хитрость. — Люк сам попросил вас? — Твой сын отлично понимает, кого он может просить. И, в отличие от тебя, ему на подобное наглости не хватило. — Он похож на вас обоих, интересно, каким он станет. Мальчишки растут быстро, а этот еще и быстро меняется. Дети – это будущее, и я привык формировать будущее сам. Палпатин взял бокал красного вина, взболтнул, расплескивая красную жидкость по стеклу. — И все же ты ревнуешь сына. Почему? — Люк хочет познакомиться с родней матери. — Он имеет на это право. — Я могу дать мальчику больше. Что могут дать они? — Ты так уверен? Ты многое знаешь о ее родне, мой ученик? — И что же? — Видишь ли, мой дорогой ученик, мне твой сын тоже не чужой. — Серые глаза Палпатина блеснули, на губах на секунду появилась улыбка. — Вам? — Падме была моей племянницей. «Вот и породнились», — ошеломленно подумал Вейдер. — Она не говорила. — Ты тоже не счел нужным ей рассказывать, что стал ситхом. Вы оба о многом молчали. — Получается... — Она всегда мне во всем помогала, как и я ей. — И вы свели нас, — не удержался Вейдер от комментария. — Я не смог отказать своему будущему ученику в одном небольшом желании. А меня, как ситха, интересовали ваши дети, потенциально сильные одаренные. И, глядя на Люка, я понимаю, что с расчетами не ошибся. Но все-таки с детьми она поторопилась, хотя и ее можно понять. Ты постоянно был на линии фронта и мог не вернуться. А набуанки стараются заводить детей только от тех, кого любят. К тому же, она давно привыкла решать все за других. —У твоего сына очень неплохие родственные связи с обеих сторон. А в роду Наберрие уже давно не рождались мальчики, около полувека, если быть точным. Так что родители Падме будут рады узнать о внуке. «Вы меня с этим еще поздравьте или скажите, что они мне за это спасибо должны сказать. Только для них и старался». — Так что я заодно расскажу Люку о традициях Набу. Кстати, ты должен был оставить мальчику фамилию Наберрие. — Может быть и так, да только я не забыл про войны кланов на так называемом мирном Набу. Я бы не хотел втягивать сына еще и в это. — Кстати, ты решил не использовать сына в поисках своего второго ребенка? — Я не сказал Люку ничего об этом. Ибо в поисках второго могу потерять первого. — Что ж, я не буду вмешиваться в твои с Люком отношения. Твой сын — тебе решать, — Палпатин на секунду вновь улыбнулся. — И когда вы планируете, скажем так, обучение дворцовой жизни? — Ему все равно придется к ней привыкать. Люк и так числится у меня в свите. К тому же, вы так и не определились с образованием, что открывает мне некоторые варианты. — У вас вообще давно планы на моего сына? — Эти — с первой встречи. Посмотрим, насколько далеко зайдет мальчик. Он будет хорош и опасен, как и полагается твоему сыну. Вот только не все это вовремя поймут. Только что вошедший Рухх поклонился Лорду. — Господин, мы обнаружили, что за вашим сыном следят. Нам предпринять меры? — Не надо, я сам.