Теория струн

Вечер сгущает тени над университетом: стрелки часов близятся к девяти, описывая почти полный круг. Студенты давно разошлись по домам: только в главной библиотеке по-прежнему горит свет, да ещё в нескольких кабинетах, где преподаватели готовятся к завтрашним парам. Феанор проверяет приборы для завтрашней лекции: слегка подкручивает ручки, осторожно и любовно протирает тряпкой запылившиеся корпуса… Аудитория не заперта – да и кому придёт в голову заходить сюда так поздно? Влажная тряпка, винтики, легко скрежещущие под пальцами, приятное слабое покалывание тока при неосторожном нажиме… Феанор делает всё автоматически, поглядывая на часы – ему хочется поскорей уйти отсюда, поскорей оказаться дома, наедине со своей диссертацией – дописать, защититься – и осознать самое большое счастье в жизни… Робкий стук в дверь: - Можно? - Можно… В аудиторию – глаза опущены, грудь бурно вздымается – проскальзывает Галадриэль. Феанор язвительно смотрит на неё, затем демонстративно отворачивается и продолжает протирать приборы. Она мнётся на пороге, потом всё же делает несколько шагов – неясно, что же больше терзает её – гордость или смущение. Тихо: - Феанор… Он молчит, не поворачивая головы, но краем глаза следит за ней. Галадриэль, осмелев, поднимает голову и начинает говорить – с каждым новым словом её голос крепнет и становится звучнее: - Я наговорила тебе сегодня чуши, и я знаю, что неправа во многом… Я пришла извиниться, я вовсе не думала того, что говорю, я вспылила… - и, внезапно тихо, - ты меня простишь? - Нет, конечно - равнодушно роняет Феанор, бросая взгляд в окно. Щёки Галадриэли вспыхивают, но она сдерживается. С достоинством: - Хорошо, не прощай; во всяком случае ты знаешь, что я думаю на самом деле, - она круто разворачивается по направлению к двери. Когда её рука уже готова лечь на ручку двери, Феанор срывается с места, загораживает собой выход и поворачивает ключ в замке: - Думаешь, я тебя так просто выпущу? – улыбка его становится многообещающей. Галадриэль вздёргивает брови: - Профессор Нолдор, я же уже всё сказала вам, кажется… - Не дури, - жёстко обрывает он, обхватывая её за плечи. – Я тебя люблю. Она крепко прижимается к нему, затылком упираясь в его высоко вздёрнутый подбородок, пока он с почти непостижимой нежностью целует её золотистые кудри. Его руки тянутся к её блузке, но она отталкивает его: - Ты с ума сошёл? Мы же в университете… - А я запер дверь, - глаза у Феанора шалые и наглые, кажется, что в них плещется холодная талая мартовская вода. Галадриэль смеётся: - А то, что во всех аудиториях установлены камеры слежения, ты не подумал? Тоже мне – физик… - Не подумал, - Феанор качает головой, - но мне, в принципе, наплевать – их всё равно никто не просматривает… Да и если просматривает – что они мне сделают? - Тебе – ничего…а мне? - Ладно, - он аккуратно застёгивает пуговицы на её блузке, потягивается, высвобождаясь из объятий. – Тогда можем просто поговорить… - О теории струн? – Галадриэль, только что ласковая, как домашняя кошка, напружинивается и заинтересованно глядит на Феанора. – Или о твоей диссертации? - А вот сейчас я искренне боюсь того, что нас могут подслушать, - цедит Феанор, поджимая губы. – Потому что целоваться в кабинете – это не страшно, а вот рассказывать о своих научных выкладках… - Хоть в общих словах! - Хоть в общих… - лицо Феанора светлеет. Ласково. – Не думал, что когда-нибудь это скажу, но твои идеи мне очень помогли… - Как?! – Галадиэль возмущённо подскакивает. Берёт себя в руки, и – дрожащим от обиды голосом, но мягко произносит: - Ты имеешь в виду, что воспользовался теми моими расчётами по поводу пространства Калаби-Яу? - Именно, - Феанор уже хватает мел, воодушевившись; узкое лицо освещается изнутри, в глазах начинает плясать дикое пламя. – Твои выводы стали настоящей опорой – и ниточкой к тому, чтобы доказать, наконец, эту замечательную теорию… - Опорой. Ниточкой…. – горько думает Галадриэль, изо всех сил стараясь не упасть. – Ему нужна была только ниточка – и поэтому он взял все мои идеи, претворил их в свои – конечно, у него больше опыта и знаний, мне не потягаться! – а я ему вообще была ли нужна? – она в ужасе вглядывается в лицо Феанора, выискивая в нём хоть что-то, отражающее его отношение к ней и их любви, но напрасно – здесь горит только страсть к науке. – Он ощипал меня догола, он забрал всё, он взял… а я сама принесла это на блюдечке, какая же дура, о Эру… - Галадриэль! – он быстро опускает ей руку на плечо, и она ощущает её тяжесть. – Ты что – плачешь, что ли? - Нет… - Ты мне дашь свой локон? – внезапно спрашивает он, хватая со стола ножницы. Она с изумлением качает головой: - Зачем? - Изучать теорию струн с его помощью, - он смеётся, и это режет Галадриэль по сердцу. – Шучу: просто они прекрасны, они будут меня вдохновлять… - Ты что – романтик? - Нет, просто человек, который ценит красоту… - Нет, не дам, и не нужны тебе мои волосы, я же знаю, - раздельно и внятно произносит она, поворачивает ключ в замке и быстрым шагом выходит из аудитории. Уже на выходе из университета она чувствует, как в кармане вибрирует телефон, но не обращает на это внимания – а впереди темнота, дребезжание трамваев, зажигающиеся над головой звёзды, очертания домов в темноте… Галадриэль садится в автобус, прижимается к стеклу лбом и бессмысленным взглядом смотрит на темный пейзаж за окном. Когда она привычно нажимает на кнопку, чтобы поставить будильник на завтра – уже лёжа в постели, на экране высвечивается семь пропущенных звонков и одно сообщение. Улыбаясь, Галадриэль читает, шевеля губами: - «Ты глупая. Я люблю тебя».