Мотоцикл

Совсем недавно Хосок приобрёл мотоцикл, поэтому теперь Чонгук по вечерам оставался один, ведь тот каждый вечер уходил кататься. Хосок всегда надевал кожаную куртку, обувал черные ботинки, которые купил специально для этого. Чонгука этот новый образ Хосока слишком возбуждал, и каждый раз после того, как он уходил из дома, Чон-младший быстро забегал в ванную и дрочил там, представляя, как это делает Хосок своей рукой, одетой в плотные кожаные перчатки. Однажды Чонгуку надоело это, и в один из таких вечеров он подошел к Хосоку и, обняв со спины, попросил:  — Хён, возьми меня с собой, пожалуйста. Хосок развернулся к нему лицом и сказал:  — Нет, Чонгук-и, может быть опасно.  — Но ты сам ведь не боишься. Ну возьми меня с собой, ну хён, — Чонгук сделал слишком жалостливое выражение лица, и отказать ему Хосок не смог.  — Ладно, поехали. Они спустились в гараж. Хосок протянул ему шлем.  — Надевай. Чонгук взял шлем из его рук и надел на голову. Руки никак не могли соединить застёжки. Он пытался, но ничего не выходило.  — Хён, помоги мне его застегнуть. Сам он уже надел свой шлем. Он посмотрел на Чонгука и потянул руки к застёжкам. Его пальцы касались шеи младшего, и, когда тот закончил застёгивать шлем, Чонгук взял руку Хосока и погладил по ладони, как бы благодаря за заботу.  — Садись, поехали. Хосок снял мотоцикл с подножки, поднял правую ногу вверх и перекинул её через сидение. Чонгук смотрел, как высоко поднимает ногу Хо, как от этого натягивается ткань вокруг его задницы, подчёркивая округлые ягодицы. Чонгук потряс головой и, так же перекидывая ногу, сел за хёном, прижимаясь к нему всем телом.  — Держись за меня крепче и не отпускай, — снова скомандовал старший.  — Да понял я, хён, — Чонгук обхватил руками его талию и сцепил пальцы в замок. Чон-старший надел кожаные перчатки, опустил стекло на шлеме и завёл мотор. Он нажал на сцепление и спросил:  — Готов?  — Да, хён. После этих слов Хосок медленно отпустил сцепление, и мотоцикл двинулся в путь. Выехав на главную дорогу, старший разогнал мотоцикл до максимальной допустимой скорости. Ветер бил по рукам, животу, лицу, но шлем защищал от сильных порывов. На город опустились сумерки, и вдоль дороги зажглись фонари, освещая им путь. На поворотах Чонгука немного заносило, и он еще крепче обнял Хосока, чтобы не упасть. Они проезжали участок, на котором было запрещено движение со скоростью более двадцати километров в час. Чонгук воспользовался этим и, расслабившись, расцепил руки, спускаясь одной из них ниже. Как только она добралась до паха, Чонгук услышал недовольный голос Хосока.  — Ты что, совсем охренел? Но несмотря на возмущение, Чонгук чувствовал, как ему это нравится, как член становится твёрже. Он был уверен, что Хосок чувствует, как возбуждён младший. Старший слишком резко затормозил на очередном светофоре. Поэтому рука Чонгука еще сильнее надавила на член Хосока, и тот издал еле слышный стон.  — Хён, ты такой сексуальный во всей этой крутой одежде, верхом на байке. Но еще круче ты будешь смотреться верхом на мне, — слова проникали в сознание Хосока, и картинки перед глазами становились все откровеннее. Когда загорелся зелёный свет, он резко дал газу и через минуту остановился рядом с какой-то заброшкой. Он снял шлем и заорал:  — Ты что творишь, идиот? — он неуклюже слез с мотоцикла и поставил его на подножку, стоящий член не давал ему нормально двигаться, — это был последний раз, когда ты ездил со мной. Понял? Голос был ниже, грубее, чем обычно. Чонгук кое-как снял шлем, ухмыльнулся и, перекинув одну ногу через байк, притянул Хосока к себе так, что он стоял между его ног.  — Прекрати ворчать, хён, — Чонгук расстегнул молнию на куртке Хосока и потянулся губами к его шее. — Просто наслаждайся, — он ставил засосы на бледной коже, а руки гладили и сжимали ягодицы. Времени на нежности не было — оба были на пределе. Поэтому младший стянул с него эти узкие штаны, которые совсем не прикрывали возбужденный орган Хосока, наоборот, подчеркивали его, нижнее бельё, и средний палец тут же вошел в дырочку.  — А-а-аккуратнее! Мне же больно! — вскрикнул старший.  — Терпи, хён, — Чонгук поцеловал его в губы. Он сразу пробрался вовнутрь языком, доставая им до горла. Хосок отвечал на поцелуй, углубляя его. Их языки сплетались в узел, зубы сталкивались, а губы краснели. И пока во рту шла война за первенство, в заднице старшего двигались уже два пальца, смазанные слюной. Хосок первым прервал поцелуй, жадно глотая воздух. Он тянулся рукой к ширинке Чонгука, и когда тот надавил на простату, Хосок простонал что-то непонятное и схватился руками за член Гука.  — Чонгук, прошу… Быстрее! Он помог Хосоку освободить себя от штанов и боксеров. Старший выгибался от пальцев, что двигались внутри него невероятно быстро.  — Сядь сюда, — Хосок хлопнул ладонью по сидению, на котором сам сидел до этого. Гук вытащил из Хосока пальцы, перекинул ногу через мотоцикл и подвинулся вперёд. Чону-старшему стало противно от того, что внутри стало пусто. Ему хотелось скорее ощутить в себе член Чонгука. Он залез на байк лицом к Чонгуку, плюнул себе на ладонь, взял в руку член младшего и размазал слюну по стволу. Опираясь ногами на выступы для ног, он приподнялся и направил в себя орган. Хосок медленно опускался, наслаждаясь тем, как с каждым сантиметром он чувствует Чонгука в себе всё глубже и глубже. Когда он опустился до конца, младший взял его за бёдра и застонал. Внутри было очень тесно, всё-таки этой подготовки было недостаточно. Хосок поднялся, оставляя в себе только головку, и снова вогнал в себя член, только на этот раз резко, так, что из глаз брызнули слёзы, а из горла вырвался громкий крик, который отдался эхом от стен в пустом здании. Здесь было темно, поэтому проезжающие мимо люди не видели их. Да даже если бы и увидели, то им было бы совершенно наплевать. Хосок медленно поднимался и резко опускался, и было как раз то, что нужно. Чонгук кусал, оттягивал зубами, а потом втягивал в рот губы Чона-старшего. Хосок уловил момент, когда Чонгук ненадолго оставил в покое его губы, и сбивчиво зашептал:  — Ну что, нравится, как я выгляжу верхом на тебе?  — Ммм… Безумно, — Чонгук не говорил, он рычал. Чонгук подхватил Хосока под ягодицы и закрепил его в одном положении, почти выходя. Старший уже собирался возмутиться, но все слова вылетели из него одним длинным громким стоном, когда Чонгук со всей силы вогнал в его задницу свой член. Он сбивался в него без ритма, каждый раз попадал по простате. У Хосока потемнело перед глазами. Он вцепился в волосы Чонгука на затылке и простонал:  — Я сейчас кончу! — второй рукой он взял себя за член и водил по нему до тех пор, пока из него не брызнуло белое семя, пачкая и его куртку, и куртку Чонгука. Через несколько толчков кончил и младший, изливаясь глубоко внутри Хосока, который уже ничего не соображал. Он только уткнулся лбом в плечо Чонгука и тяжело дышал. Они так сидели, пытаясь прийти в себя. Гук аккуратно приподнял Хосока, и уже мягкий член легко выскользнул из него. Спустя какое-то время он почувствовал, как из него вытекает сперма Чонгука и недовольно поморщился.  — Я предполагал, что такое произойдет, поэтому взял с собой это, — Чонгук достал из кармана влажные салфетки и вытер сперму с их одежды.  — Ах ты маленький говнюк.  — Ещё скажи, что тебе не понравилось.  — Понравилось. Ещё как, — Хосок широко улыбнулся и поцеловал возлюбленного. Чон-старший слез с Чонгука и надел на себя штаны. Вид у него был помятый, но счастливый. Гук потрепал его по волосам и тоже слез с байка. Он надел штаны, застегнул их и сел обратно.  — Ну что, поехали домой, хён?  — Поехали, — Хосок сел на мотоцикл, включил зажигание и выехал в ночной город.