Дурак

Ночь. Совершенно такая же, как и все другие в этой забытой Богом деревушке. Полная ужаса, преисполненная чей-то болью и страданиями, которые за столь короткое время уже стали ежедневной рутиной каждого жителя. Каждый день проходил в точности как предыдущий: больница была переполнена сонными пациентами, а кладбище — новыми захоронениями. Одна панихида сменяла другую точно так же, как утро сменяло угасающую ночь. Как же хочется уехать, сбежать отсюда. Ведь кажется, что эта череда бесконечных похорон никогда не закончится, что люди так и будут проливать остатки своих слез в память об умерших, пока все население не переселится в узкие домики из еловых досок. Но уже слишком поздно, чтобы бежать… Сон постепенно окутывает мое сознание, в глазах все меркнет, а звуки становятся все тише и тише. Открытое настежь окно впускает в комнату прохладный осенний ветер, заставляя мое тело покрываться мурашками. Я обессилен настолько, что не в состоянии поднять даже руку. И у меня нет права закрыть это окно. Только не сейчас… Тихий шорох шагов и скрип досок выдавали гостя. Да, я ждал тебя. Казалось, что нарушитель боялся разбудить хозяина комнаты и делал все крайне осторожно. Медленно и неуверенно некто достиг меня. Я чувствую его присутствие и понимаю, что он стоит где-то неподалеку. Похоже, настал и мой час. На какое-то мгновение в комнате образовалась могильная тишина, которую никто не осмеливался прерывать. Лишь пение цикад снаружи не давало мне сойти с ума и пойти навстречу этой манящей тьме. — Цуно… — приглушенный голос раздавался в моей голове отрывками. Похоже, что именно нарушитель решил сдаться первым и начать разговор.  — Нацуно… — услышав свое имя, я с трудом открываю опухшие глаза. Хочется спать. Сонливость все никак не проходит, но этот голос я не в силах забыть или проигнорировать. Голос того, кому я позволил умереть и не сумел спасти от этого кошмара. Столь нежный и виноватый голос, который я так надеялся услышать еще раз, хоть и считаю, что этому парню лучше подходит смех и широкая улыбка. Интересно, винит ли он меня. Опустив взгляд ниже, я нахожу знакомый силуэт, сидящий подле меня у кровати. Напоминает дни, когда я спал у него в комнате, а этот мальчишка сидел рядом и играл в видеоигры. Сейчас же его глаза излучают боль и горечь от происходящего. При жизни это было бы совсем на него не похоже. Но я не в силах что-либо ему сказать, язык словно онемел, не желая проронить ни слова. — Не должен я был сюда приходить… — гость виновато прикрывает лицо руками. Эта его забавная привычка совсем не изменилась, как бы я ни старался избавить его от нее.  — Не нужно было давить на твою жалость, — опустив виновато голову, сказал он. Забавно. Забавно видеть его таким, каким я его прежде никогда не видел: грустным, поникшим и готовым в любой момент расплакаться, будто дитя. Но был ли это тот самый Тору, которого я знал? Что если это лишь его копия, оболочка, вдруг это незнакомое мне чудище с ликом дорогого мне друга. Тогда все это лишь обман, лишь игра моего воображения, а настоящий блондин уже мертв… Этот вопрос не давал мне покоя, которого я так желал. Собрав все силы внутри себя, я выдавил из себя лишь одну фразу: «Закончи с этим». Что я несу. Почему из сотен возможных фраз, из всего того, что я действительно хотел ему сказать, я решился сказать именно это. Даже обычное «привет» прозвучало бы куда лучше. Чувствую, как на лице скользнула едва уловимая улыбка. Да, похоже, что неминуемый конец уже близок. Все мое существо жаждало быстрее покончить с этим мучением. И с мучением Тору. Не могу избавить себя от чувства вины перед ним. Наверно, если бы в ту ночь все сложилось иначе, я бы не позволил обратить себя. Ни за что. Все мое стремление жить улетучилось буквально за миг. И виновник этому светловолосый юноша, сидящий на полу. На секунду мне удалось уловить в его взгляде тень сомнения и страх. А также черную непроглядную тьму, окутавшую всю его душу. Это пугало. Я не видел в этих глазах ничего, лишь пугающую пустоту. Похоже, что мои слова причинили ему боль. Да, у этой истории должна была быть более счастливая концовка. Интересно, был ли шанс избежать всего этого: появления восставших в этом месте, переезда этих чертовых Киришики, да и моего переезда тоже… Отвлекшись от своих бесконечных раздумий, я вновь обратил внимание на парня рядом с собой. Ему было страшно. Был ли это страх потерять дорогого человека или же просто мое самовнушение: это было для меня загадкой. В комнате царила атмосфера уныния и леденящий душу холод. Не знаю причина ли этому сквозняк или усопший напротив меня. Наверно, я просто умираю и не могу трезво соображать. А безумный рой мыслей лишь старается поддержать эту тлеющую жизнь. По его бледным фарфоровым щекам катились слезы, падая прямо на мое лицо. Они были такими же холодными, как и его безжизненное белоснежное тело. Как и эта мрачная ночь. На секунду хотелось улыбнуться, вспоминая былые летние деньки. Раньше этот парень мог лить слезы от любого грустного фильма по телевизору, сочувствовал буквально каждому несчастному, за что я вечно его отчитывал. До чего он был сентиментальным парнем. Но его улыбка всегда согревала всех вокруг, все жители были без ума от него. Тору был словно лучом надежды в наших бесконечных невзгодах. Но сейчас на него больно было смотреть. Так хотелось приобнять друга, сказать ему, что такой конец будет лучше для нас обоих, что у парня просто не было выбора, и он прекрасно его понимает и прощает за все. И конечно попросить прощения за ту роковую ночевку. Но мне удалось лишь положить свою руку поверх его, давая понять, что бояться больше нечего. — Прости… Вампир широко распахнул глаза от удивления, вытер слезы с моего лица и неуверенно опустился ниже, открывая рот и демонстрируя свои полученные клыки. Не уверен, чьи именно это были слезы, мы оба чувствовали себя просто ужасно. Чувство страха окутало мой разум. До последнего пытался верить, что Тору передумает так поступать, что блондин что-то придумает, и мы обязательно сбежим отсюда. Мы бы поступили в университет, а он бы получил желанные права и донимал меня как и раньше. Это было бы замечательным итогом, ведь это было именно тем, к чему мы так стремились. Но пора вернуться в суровую реальность. Не проводить нам больше теплые дни за играми в приставку и починкой моего велосипеда. Хах, меня даже больше не печалит тот факт, что этот наглец обливал меня водой и называл по имени. А было бы хорошо услышать его еще раз… Но последнее, что я слышу — это очередное извинение. Вот же дурак, совершенно не может понять моих чувств. Веки становятся еще тяжелее, словно наливаются свинцом. Звуки становятся приглушеннее, цвета начинают меркнуть, словно бы резко наступала ночь. Смерть, ты ли это? Я пока не приглашал тебя, ты явилась слишком рано. Страх постепенно отпустил меня. Силы покидают остывающее тело, но я еще могу почувствовать, как холодные губы прикасаются к моему лбу. — Дурак… Полдень. Ветер все так же гулял по округе, заставляя деревья издавать свою дивную песнь. Утренняя панихида уже окончена, очередной несчастный был погружен в безжизненную темную яму. Пение птиц было едва слышным, из-за чего все казалось еще спокойнее и безмятежнее. То самое окно было все так же открыто нараспашку, словно приглашая в дом званного гостя. Но гость больше не зайдет в эту комнату. И идти ему больше не к кому. Воскресенье, девятое октября, удачный день, но не по утру.