Узумаки Наруко. Девочка солнца.

— Вот она! Пьяные голоса заставили Наруко вздрогнуть. До последней минуты она надеялась, что ей удалось скрыться от преследователей. Но шиноби, даже нажравшийся в стельку, запросто может догнать шестилетнюю девочку. Вот и сейчас она оказалась зажатой в угол нетрезвыми ниндзя. Все они, судя по всему, были либо генинами, либо чуунинами. Джонины, хоть и сторонились Наруко, и бросали на неё косые взгляды, и шептались у неё за спиной, никогда не трогали девочку. А некоторые АНБУ так и вовсе защищали её. Наруко ненавидела Фестиваль Кьюби. Она знала, что в этот самый день 6 лет назад Девятихвостый напал на деревню и едва не разрушил её. Старик Третий рассказал ей, что тогда деревню спас Четвёртый Хокаге, и с тех пор девочка мечтала стать главой деревни. Первая женщина-Хокаге — это было бы здорово! Но Наруко ненавидели. Её презирали, оскорбляли, называли демоном. А ведь девочка никогда никому ничего плохого не делала! Каждый год, во время Фестиваля Кьюби, кто-нибудь начинал издеваться над Узумаки. В позапрошлом году какой-то мужчина из толпы кинул бутылку ей в голову, но немного промахнулся, и та попала в ногу. Ушиб был очень сильный. В прошлом году её избили так, что она еле-еле доползла до квартиры. Она хорошо помнила, как приходил Хокаге, сидел рядом с ней, спрашивал про самочувствие и что-то говорил своим АНБУ. Хорошо хоть, что раны на девочке заживали как на кошке — очень быстро. Видимо, в этом году всё будет даже хуже, чем в предыдущем. Если в прошлом году её били только трое, то в этом собралось человек семь-восемь. — Демон! Убийца! — Из-за тебя погиб мой отец! — Мразь! — Кто, по-твоему, будет отвечать за мою сестру? По твоей вине она погибла шесть лет назад! Наруко уже не пыталась отвечать. Она знала, что это только разозлит пьяных шиноби. Она лишь молча сжалась в комочек. «А ведь сегодня… у меня день рождения…» Её ударили с ноги. К счастью, не так сильно: шиноби, ударивший её, еле стоял. Но было всё равно больно. Даже не столько телу было больно, сколько душе. «Что я вам сделала? За что? Почему?..» В душе поднималось горькое отчаяние. Наруко ведь всегда, всегда пыталась вести себя так, чтобы её полюбили. Она постоянно улыбалась как можно искренней, никогда не обижалась на оскорбления. Она старалась подружиться с ребятами, но дальше игр на детской площадке дело никогда не заходило. «Как же… больно… Почему меня никто не любит? Почему меня сторонятся и называют демоном? Я же не демон! Я — Узумаки Наруко!!!» Удары сыпались со всех сторон. Из носа шла кровь, губа была разбита, тело медленно, но верно покрывалось синяками. Хорошо ещё, что рёбра целы… и то, возможно, — пока ещё целы… «Почему…» Вдруг одна из досок забора, к которому прижалась Наруко, отодвинулась. Кто-то схватил девочку за руку и затащил в образовавшуюся дыру, а после резво побежал прочь. Наруко еле-еле успевала за своим спасителем, время от времени чуть постанывая от боли. Только когда они отбежали достаточно далеко, они остановились. Голоса пьяных шиноби ещё слышались в отдалении, однако ребята исчезли так неожиданно, что никто из них ничего не успел сообразить, и уж тем более никто не додумался сразу же пуститься в погоню. Ничего не понимающая Узумаки недоуменно посмотрела на своего неожиданного спасителя. Это был мальчик примерно её лет. Чёрные прямые волосы, собранные в высокий хвост. Узкие тёмные глаза. Овальное лицо. Честно говоря, Наруко подумала, что голова этого мальчика ну о-о-очень напоминает ананас. — Ты как? — голос «ананаса» был немного вялым, мальчик слегка растягивал гласные. Такое чувство, будто его только разбудили. И не скажешь по нему, что он только что спас какую-то девчонку. — Н-нормально, — впрочем, это было не совсем правдой. Наруко не до конца ещё отошла от шока, который ей пришлось испытать. Да и тело к тому же болело от побоев. — Я отведу тебя в больницу, — продолжал мальчик, оглядывая Узумаки. — Неслабо тебя потрепали, — тут он вздохнул. — Как же всё проблематично… — Спасибо, но не надо в больницу. Я дома отлежусь… — впервые Наруко кто-то помог, и это было странное и тёплое чувство. Кто же этот мальчик? — Ты уверена? — тот недоверчиво хмыкнул. — Да, да, со мной всё будет хорошо, — от неожиданного проявления заботы девочка заволновалась и начала говорить очень быстро. — На мне всё как на кошке заживает, так что через пару дней всё пройдёт! Узумаки улыбнулась своей солнечной и светлой улыбкой. Мальчик про себя подумал, что поступил правильно. — Кстати, за что тебя били? — Я не знаю, — Наруко сразу сникла. — Так случается каждый год во время Фестиваля. Почему-то именно в этот день меня кто-нибудь избивает. Никто меня не любит… Друзей у меня нет… Скажи мне, за что меня ненавидят?! Мальчик поджал губы. Он и сам давно хотел найти ответ на этот вопрос. Он давно приметил эту яркую, солнечную девочку. Что бы плохого с ней ни происходило, она всегда улыбалась, никого не обижала и не оскорбляла. Возможно, это был самый добрый человек во всей Конохе, но… Тем не менее, к ней относились как к чудовищу. Шептались при виде её, называли демоном. Родители запрещали своим детям не то что играть, но и говорить с ней… впрочем, были и те, кого этот запрет не останавливал. Однажды мальчик пытался спросить отца о причинах такого отношения к девочке, но тот сразу перевёл разговор в другое русло. Часто мальчик видел её одиноко сидящей на качелях около Академии. Со слезами в глазах она смотрела на детей, которые резвились неподалёку. Её редко звали играть; гораздо чаще над ней издевались. «Странно… Очень странно и несправедливо. Надо успокоить её. Эх, как всё проблематично…» — Послушай, — мальчик говорил медленно, но уверенно. — Я тоже не знаю, за что тебя ненавидят. Я не знаю, почему тебя оскорбляют и часто бьют. Но запомни: ты очень светлый и добрый человек, и однажды люди заметят твои достоинства. Ты постоянно улыбаешься. Знай: когда-нибудь твоя улыбка изменит этот мир. Наруко не верила своим ушам. — Ты… ты и вправду так считаешь? — Ты думаешь, я стал бы врать? Как всё проблематично… — Прости, прости, я не хотела тебя обидеть… И знаешь… Спасибо! — Не за что, — мальчик улыбнулся. Всё-таки эта девочка похожа на солнце. Вроде бы его закрыли тучи, а вот уже опять светит вовсю. — А… тебя не будут ругать за то, что ты общаешься со мной? Наруко очень боялась потерять своего нового знакомого. А ещё она переживала за него. Мало ли, его накажут, и всё: он на неё обидится. — Не-а. Мама, может, и поворчит, но ругать не будет. Да и отец не станет злиться. — А другие ребята? Я… я не хочу, чтобы из-за меня с тобой перестали дружить. — Да мне как-то всё равно. — Спасибо… А как тебя зовут? — Шикамару Нара. — А меня — Наруко Узумаки! А ещё я хочу стать первой женщиной-Хокаге, и тогда меня признают все жители Конохи! Шикамару усмехнулся. Наруко выглядела довольно мило, когда говорила о своей мечте. — Меня все признают… как меня признал ты. Спасибо тебе… Ты будешь моим другом? Вопрос прозвучал бы неожиданно для кого угодно, но не для наследника клана Нара. Хоть мальчик был ленив до жути, но он был умным, и ему не составило труда предугадать, что столь дружелюбная девочка непременно это предложит. — Думаю, что да. А ещё ему просто понравилась эта солнечная девочка. Дети протянули друг другу руки и соединили их в знаке гармонии. Шикамару широко зевнул. — Теперь поспать бы где-нибудь… Наруко не удержалась от смешка.