спасибо.

Роад смотрит прямо перед собой, сгорбившись, словно и не было тех уроков по исправлению осанки у крестьянской девчушки, в которой неожиданно пробудилась Мечта Ноя, и ее глаза - огромные, на половину лица, шокировано распахнутые в немом ужасе - наполняются непрошеными слезами. Они медленно текут, смешиваясь с горячей кровью, брызнувшей прямо ей в лицо, собираются на подбородке и капают на руки, трясущиеся возле коленей, на которые она секундой ранее опиралась. Она подносит их к лицу - ногти сломаны под корень, пальцы перемазаны в земле, ладони кровоточат, потому что, когда она падала, падала она на них; плевать, - прижимает к лицу, чтобы сдержать полный ужаса крик, и размазывает разбавленную слезами и кровью грязь по лицу. Время будто остановилось. Тот истеричный мальчишка из Ковчега, который только там и получил Чистую Силу, брезгливо выдергивает руку из чужой груди, с презрением наблюдая за сведшей тело судорогой. Аллен немного прогибается в спине, когда ладонь с зажатым в ней еще бьющимся сердцем резко покидает его грудину, делает пару шагов вперед и падает на колени. Коронованный Клоун медленно дезактивируется, возвращаясь в нормальное состояние, и безвольно падает вдоль тела, как и вторая, человеческая, рука. А потом Аллен падает на Роад. Она едва успевает отвести руки от лица - чумазого, перепуганного, перекошенного в непонятной гримасе - и обнять Аллена за плечи, прижимая его к себе, зарываясь грязными пальцами в белые волосы, с нарастающей паникой чувствуя, как из приоткрытого в неуспевшем сорваться с бледных искусанных губ крике на ее плечо - по ключице, по животу, пачкая белое платье и расплываясь пятном на пышной юбке - течет кровь. Роад обнимает Аллена за плечи и чувствует, что под ее ладонью - пустота, пустая грудина, абсолютное ничто. Тело еще теплое, но грудь вздымается с огромным трудом, редко, почти даже невидимо, - но Роад чувствует дыхание Аллена обнаженной кожей, и ей второй раз за всю жизнь становится по-настоящему страшно. Аллен слабо шевелит руками, а потом медленно обнимает ее в ответ. - Спасибо, - он кашляет, старается сплевывать кровь ей за спину, чтобы не испортить и так никуда не годное платье, - Роад. - Ну что ты, Аллен, - Роад затравленно улыбается. Ее лицо трескается от нервной улыбки, которую она адресует непонятно кому - Тики, держащему того экзорциста за шею, чей взгляд меняет тональность от животной ярости и бешеной ненависти до немого ужаса и слепой надежды; приближающемуся Графу, который на ходу меняет свое обличье с того уродского костюма на нормальное, человеческое, который сейчас наверняка, точно, обязательно, надеется Роад, что-нибудь, ну хоть что-нибудь сделает, чтобы Аллен не истекал у нее на руках кровью; Шерилу, пытающемуся отбиться от кучки настырных экзорцистов, чтобы прорваться к дочери, обеспокоенным Джасдеби, находящемуся в состоянии, близком к тихой истерике, Вайзли, или вообще небу, будто одной своей улыбкой она умоляет не забирать у нее Аллена. Аллена, который, кажется, совсем не считает ее всемирным злом; Аллена, который признал ее - признал Семью, признал их, потому что, Роад в этом уверена, он слышал голос Тики, отдающего приказ своим тизам сожрать того экзорциста, посмевшего напасть на члена Семьи; Аллена, которого она любила и для которого была готова пожертвовать почти всем, даже собой, лишь бы он только признал и принял их. И когда это наконец случилось, она обнимает истекающего кровью брата с пустотой в груди и может лишь надеяться на благосклонность Смерти. Потому что - слезы потекли с удвоенной силой, улыбка стала похожей на трещину в зеркале - она больше не чувствует обжигающего дыхания Аллена на шее. Она тихо хихикает, а потом запрокидывает голову и надрывно хохочет - глотая слезы, кровь, грязь, глотая воздух и заикаясь, она сумасшедше смеется, задрав голову к небу, и громко кричит, проклиная экзорцистов, вмиг возненавидевших товарища только из-за того, что в нем пробуждался Ной, и захотевших его смерти. Роад ненавидела экзорцистов - потому что те были готовы на все ради собственной выгоды и безопасности; но сейчас она не просто их ненавидела - она готова была самолично оторвать голову каждому "Служителю Бога", пытать их до смерти, а потом воскрешать и по новой. Казалось, Роад сама стала сгустком чистейшей ненависти, ярости и боли, эпицентром этих буквально кричащих эмоций, громких и надрывных, таких, что каждый почувствовал сейчас то, что испытывала Мечта, потерявшая члена Семьи и робкую влюбленность, ответную [враз втоптанную в землю] надежду. Роад хотела крови тех, кто посмел назваться друзьями Аллена и кто отвернулся от него в самый сложный момент. Роад отчаянно вцепляется в Аллена, чувствуя, что тот потихоньку растворяется под ее пальцами - превращается в маленьких красивых бабочек ослепительно-белого, невинного, цвета, которые кружатся над Роад, садятся ей на плечи, на волосы, одна даже на нос; часть села на Графа, другая - на Тики. Аллен будто прощался с ними - и Роад всем своим существом чувствовала его боль, сожаление и отчаяние, растворяющиеся в небе вместе с бабочками. - Ну что ты, Аллен, - шепчет Роад сорванным голосом, - это тебе спасибо. За все. Честно. Спасибо.