Гениальный план

Эш прекрасно понимает, что ведёт себя как зарвавшийся, грубый, невыносимый лисёнок и причиняет Кристоферсону боль, и это приводит его в восторг. — Мне надоели эти игры в гостеприимство! — рычит он, хотя Сильверфокс приехал несколько часов назад. (Но уже успел выбесить до яростного оскаливания клыков, до прижимания лисьих ушей, до нескрываемой ярости тона). — Спи на полу! Или залезешь в мою кровать?.. — Фокс делает многозначительную паузу, и Кристоферсон опускает взгляд в пол. — Или мне тебе её уступить? И лечь на пол, и неважно, что дерево оставит занозы на носу! — заканчивает с ненавистью и некой долей издёвки Эш и сердито выключает свет, лежа на втором этаже кровати, под которой пустое пространство. Потом включает другой свет, дёргая вторую веревку, и встряхивает журнал про супергероев. Сильверфокс дёргает веревки его нервов полдня, и это месть. И Эш это не скрывает, не обманывает сам себя. Плевать он хотел на этого идеального во всём лиса, навязанного родителями на проживание именно в его комнате! Они словно бы издеваются! Кабинет свободен, не спит же в нём отец, в самом деле! Но нет, этого Сильверфокса нужно было подселить именно к нему! Ещё и посмотрели на него, что отец, что мама, так понимающе, что аж противно! Они всерьёз решили, что он заинтересуется этим… этим?! Да Эша трясет от злости от одной мысли о том, что Сильверфокс (и вообще кто-то!) может стать его дружком! Это… противоестественно, противно и к нему подобные подозрения совершенно не применимы! Сильверфокс опускается на колени, заползает под столешницу, с поставленным на неё игрушечным поездом, ложится на спальник и замирает. А через несколько мгновений до Эша доносятся его тихие всхлипы. Фокс теряется. Пальцы стискивают комикс, и тот шуршит, выдавая его реакцию. Секунда за секундой, всхлип за всхлипом. Эш гасит свет. Садится в кровати и медленно спускается по лестнице на пол. Он не умеет извиняться, не хочет и не собирается. Ему… просто захотелось включить поезд. Среди ночи. Как издёвку над лежащим под ним Сильверфоксом. Эш делает это и сидит, нахохлившись и прижав уши. Сильверфокс выползает из-под стола и садится рядом. Его плечо почти соприкасается с его. Поезд ездит по рельсам по кругу. Оба лисёнка молчат. — Я не такой, — начинает Фокс. Его голос преисполнен ярости, но очень тихий. Сильверфокс молчит. — Эта одежда такая… дурацкая, потому что мои родители хотели девочку. А родился я. Маленький и слабый. Неудачник. Совсем не такой, какого они хотели. Они вообще сына не хотели… — слова вырываются обиженным потоком. Эш неожиданно понимает, что ему давно нужно было это кому-то рассказать. Пожаловаться. Выплеснуть свои обиды, выпустить из души сжигающую его злобу, обращающуюся в яд, которым он плещет на всех вокруг. Сильверфокс молчит. — А у меня не получается, как у отца. Как они хотят, чтобы у меня получалось. Ничего у меня не получается! — голос Фокса набирает громкость, уши его снова агрессивно стоят торчком. — Я в этом виде спорта уже так давно, а мне всё отца противопоставляют, он мол был звездой, а я… так, подаю надежды. Фокс оборачивается к Сильверфоксу. Тот смотрит на него. — Я не такой, понимаешь, — шепчет Эш. — Я пытаюсь быть другим. Таким, каким они хотят меня видеть, и каким я сам себя хочу видеть. Понимаешь?.. — Понимаю, — кивает Сильверфокс. И добавляет, резко придвигаясь: — Я хочу тебя такого, какой ты есть. Тебе не нужно меняться. Губы Сильверфокса касаются его, и это настолько неожиданно, настолько пугающе, что Эш шарахается и падает на пол. — Что ты… Ты… — он смотрит широко распахнутыми глазами на Сильверфокса и не может поверить. Этот… идеальный лис. Пример для подражания. Этот раздражающий, лучший ну просто во всём… Кристоферсон подползает к нему и нависает над ним, ставя руки по сторонам от его головы. Его нос совсем близко. Он раздвигает губы и спокойно сообщает: — А я именно такой. Другой, нежели ты меня видишь. Как я понял, я тебя раздражаю. Не нравлюсь тебе. А ты мне нравишься. Именно такой, какой есть. В этой милой одежде, маленький и сердитый. Злой и кусающий всех словами. Сплёвывающий в землю, когда не можешь подобрать слов. Фокс молчит. Слов он подобрать не может. Плевать в лицо Сильверфоксу тоже не кажется хорошей идеей. Сердце предательски ёкает, и ткань белья (милого белого белья в красных яблочках) предательски теснеет. — Нет… — жалобно стонет Фокс и выползает из-под Сильверфокса. — Я не такой, я не… Кристоферсон ползёт за ним и их догонялки на полу заканчиваются у стены, к которой Сильверфокс прижимает лисёнка. Они оба часто дышат. Поезд ездит по кругу. — Ты мне нравишься, — выдыхает Сильверфокс. — Я не хочу разочаровывать родителей ещё больше, — одновременно с ним скулит Фокс. Некоторое время они молчат, не отводя взглядов друг от друга. Наконец, Сильверфокс кивает. — Я заведу интрижку с твоей девушкой, — предлагает он. — Ч-что? — округляет глаза Эш и краснеет, поняв, о ком тот. — Агнес не моя девушка, я… — Ты во френдзоне, — усмехаясь, подсказывает Сильверфокс, и Эш сердито поджимает губы. — Так вот она испытает нечто покруче. Я побуду рядом с ней, для вида, а потом её брошу. Сильверфокс прижимается ближе, его тон манит, руки лисёнка начинают скольжение по телу Фокса, начиная от лодыжек, и тот, сжавшись в комок, часто дышит, пытаясь скрыть прижиманием коленей к животу возбуждение. — И я уеду к себе в поля, когда мой отец выздоровеет, — продолжает рассказывать свой план Сильверфокс — его руки уже поглаживают колени Эша. — Буду иногда приезжать на выходные или на каникулы. Как если бы просто… сменить окружение. Увидеться с твоей семьёй и с приятелями по клубу. Не обязательно лично к тебе. Никто ничего не заподозрит и не узнает. Фокс шумно выдыхает и раздвигает колени. Вытягивает ноги. Смотрит в глаза Кристоферсону. — Но ты же мой брат. Двоюродный, но всё же… — А твоя мама — шлюха, — наклонившись к уху Эша, говорит Фокс. — Она давала и моему отцу, он сам рассказывал. А ведь он её брат. Родной. Эш упирает ноги Кристоферсону в грудь и откидывает его от себя. Рывком подскакивает и нависает над ним, распростёртым на спине. — Заткнись, заткнись! — рычит он. — Не смей говорить подобное, я тебе не верю! — Верь мне, — просит Сильверфокс, кладя ладони на щеки Эшу. — Я смогу сделать всё так, как сказал. Мы не раскроемся, и потом, когда окончим школу, съедем от родителей и будем вместе. Ты мне так нравишься. — Ты знаешь меня полдня!.. — голос Фокса дрожит, но теперь не от ярости — в нём мольба, желание того, чтобы обещание Сильверфокса стало правдой. — Ты же сумел возненавидеть меня за полдня?.. — улыбается Кристоферсон. — Настолько, что заставил спать на полу, кричал на меня без повода… — Ты сам — один сплошной повод, — стонет Эш, и Кристоферсон притягивает его к себе. Фокс позволяет ему этот поцелуй, в большей мере, из-за позы. Нависая над Сильверфоксом, он чувствует себя главным, представляет, как будто он ведущий. Кристоферсон глубоко целует его, подталкивает его язык своим, ласкает жарко и бесстыдно, жадно. Эш совсем расставляет локти, опускаясь на Кристоферсона своим телом. Их обоюдное возбуждение делает позу неудобной, и заставляет Эша, вскинувшись, разорвать поцелуй. — Я не позволю тебе делать со мной это, — сначала пищит, а потом осознаёт сказанное он. — То есть я не буду делать это с тобой! — исправляется он, покрываясь румянцем. Сильверфокс беззвучно смеется, широко раскрывая лисью пасть, и садится на полу. — Я сейчас ничего и не собираюсь делать, — врёт он, и глаза лукаво поблёскивают в темноте. — А возбуждение? — растерянно спрашивает Эш. — Пройдёт. Я справлюсь. Сдержусь, — Сильверфокс демонстративно залезает на спальник и поворачивается на бок, отворачиваясь. — Спокойной ночи, Эш. Растерянный, Фокс останавливает поезд и залезает по лестнице обратно. Сердце бешено стучит в груди, низ живота пульсирует желанием. Фокс ворочается в постели, кусая губы и едва сдерживаясь, чтобы не начать себя гладить. Сильверфокс лежит недвижимо. — Сильвер… — наконец, не выдерживает Эш. — Ты спишь? — Нет, — откликается Кристоферсон, и в его тоне так явно слышится торжество, что не заметить его трудно. У Эша получается. Он всецело занят своим бунтующим против отсутствия успокоения организмом. — Тебе ведь там неудобно на полу… — тихо бурчит Эш и умоляет. — Иди ко мне. Сильверфокс залезает к нему. На его пижамных штанах ниточка влажного семени. Эш чувствует, когда тот прижимается к нему, ютясь на кровати. — Я вовсе не прошу… — хнычет Эш. — Тшшш… — предупреждает Сильверфокс и залезает рукой в его бельё. Эш задыхается и стискивает его плечо рукой. Сильверфокс вздрагивает — Эш сильно впился когтями. И начинает гладить возбуждённый член лисёнка, пытаясь не поцарапать его. Другой рукой он накрывает собственный член: просить погладить его Эша — глупо, несвоевременно поспешно. Тот едва справляется с тем, чтобы не выпустить наружу душащий его скулёж удовольствия, и всё сильнее впивается в плечо Сильверфокса. Тот стискивает зубы и начинает надрачивать лисёнку быстрее. Тот спускает семя раньше, чем он сам, и Сильверфокс ещё некоторое время гладит себя, сильно стискивая в руке член, пока Эш пытается отдышаться. И потом жарко выдыхает сам, расслабляясь. — Что мы натворили… — скулит Эш, и Сильверфокс сгребает его в объятия. — Всё в порядке. Придерживаемся плана, — успокаивает он. Эш утыкается носом ему в грудь — у Фокса такой очаровательный вид, когда он не хмурится, не злится, не обижается! Лисёнок затихает, и через некоторое время Сильверфокс, поплотнее укутавшись в одеяло, засыпает тоже, успев подумать о том, что надо успеть вылезти из кровати Эша и занять место на спальнике, до наступления рассвета. Их «гениальный» план летит в фермерский погреб уже утром, когда бесподобный мистер Фокс заходит в комнату и видит лисят в объятиях друг друга в кровати Эша. Но на то Фокс и бесподобный, что молча скрывается снаружи комнаты и ничем не даёт понять, что видел зачин их отношений. Разве что постоянно после напоминает сыну, что «быть другим — это нормально», не реагируя на его оскал и упёртые отрицания очевидного. Сильверфоксу отец Эша ничего не говорит. Только приближает его к себе раз за разом, присматриваясь к избраннику сына поближе, пытаясь убедиться, что тот действительно представляет из себя достойный выбор. Тот вроде как с ролью справляется, показывая себя наилучшим образом в самых различных областях. А когда Эш, сломя голову, в одиночку бросается спасать попавшего в ловушку Кристоферсона, Фокс понимает окончательно — с этой любовью он совладать не в силах. Нужно оставить сына в покое и дать возможность следовать своему пути, не пытаясь вырастить из него свою копию. И так пример для подражания из него, прямо сказать… сомнительный. Когда Фокс узнаёт, что его жена беременна снова, прежние огни загораются в его глазах с новой силой. На этот раз — точно девочка. И она станет художницей, копией матери! Или все же пойдёт по его стопам, и он будет брать её с собой на дело? То есть учить журналистскому мастерству, разумеется!.. План идёт по запланированной схеме, за исключением фактора отцовской осведомлённости, и Эш счастливо ускользает к за годы полюбившему его ещё сильнее Кристоферсону сразу, как оканчивает школу. Тем более, младший брат подрастает… Надо дать дорогу ему, пусть теперь им отец командует. А Эшем будет командовать Сильверфокс… то есть, тьфу, он Сильверфоксом, как иначе!