хён, это только для фото! х2

      — Кибом собирает всех, поедешь со мной? Дня на три. Чанёль удивлённо переводит взгляд с экрана ноутбука на дядю, лежащего на кровати с ноутом на коленях. Поездка с его друзьями? Вряд ли это хорошая идея… Там ведь будет Ли сонсэнним.       — Зачем я тебе там? — спрашивает Ёль. — Отдохнешь с друзьями, выпьешь, развлечешься как-нибудь там… не знаю. Мужчина фыркает, утыкаясь затылком в стену. В комнате настолько душно, что кружится голова. Бэкхён не хочет оставлять Ёля одного в этом аду, поэтому настойчиво просит подумать об этом и снова утыкается в ноут. Парень решает, что сейчас это не так актуально, как игра в загрузке, и надевает наушники. Играть по скайпу с друзьями практически невыносимо, но интересно. Чанёль улыбается, слушая пошлятину и тупые шутки, быстро клацая мышкой. День бы прошел удачно, если бы в самом конце ДоЁн не спросил у всех, куда они собираются поступать. Чанёль застыл, забывая отключиться, вслушиваясь в напряженную тишину. Он совсем не думал об этом, по крайней мере, не предполагал, что придется задуматься так скоро. Парень закусил губу и откинулся на спинку кресла, которое жалобно проскрипело от резкости движений.       — Что случилось? — вопросил Бэк, взглянув на него, но не переставая что-то печатать. — Ёль?       — ДоЁн спросил, куда мы собираемся поступать. Я ещё не думал об этом, а ведь нужно проходить профосмотр, скоро начнутся «дни открытых дверей». Мужчина замер, создавая полную тишину в комнате. Чанёль неловко опустил взгляд обратно на экран, и Бэкхён в который раз вспомнил, насколько его любимый человек ещё мал. Он лишь собирается поступать, ему предстоит ещё столько всего пережить и всему научиться… Бэк невольно осматривает задумчивого парня и поджимает губы. Он кажется таким… маленьким? Когда Бэкхён потерял эту ниточку, которая напоминала ему о чужом возрасте? Между ними столько всего произошло, что напоминание о последующих препятствиях в жизни Ёля далось ему самому с трудом. Бэкхён опустил взгляд на экран потухшего ноутбука, но так и не коснулся тачпада. В этом году Ёлю исполнится лишь девятнадцать лет, в то время как Бэкхёну уже исполнилось тридцать пять. Наверное, с развитием отношений он забыл о том, какая на самом деле жизнь у парня. Всё происходящее касалось не только его личной жизни, но и влияло на учёбу и отношения с людьми. Чанёлю восемнадцать. Ему нужно выбрать, куда двигаться дальше, и кроме дяди у него никого нет, кто смог бы поддержать ту или иную идею. На Бэкхёне висит большой груз за каждый выбор племянника. То, что они связаны отношениями, никак не лишает Бэка ответственности, как родственника. Она лишь удваивается вместе со вторым грузом, как парня-любовника, за которого он, будучи старше, отвечает.       — Бэкхён? — зовёт Чанёль, залезая на кровать. — Ты меня слышишь?       — А ты что-то говорил? — всё ещё задумчиво глядя на экран, спрашивает тот. Парень закрывает крышку ноутбука и отставляет его в сторону, мимолётно прижавшись к чужой щеке губами. Ёль хмурится, недоумевая, и тихо интересуется, что не так, но Бэкхён не отвечает, неожиданно натыкаясь пальцами на чужие руки. Его запястья ещё не зажили, но качественно обработаны этими мальчишескими грубыми пальцами и перебинтованы. Бэкхён целует его ладошку и, наконец, переводит взгляд на застывшего Ёля.       — Всё хорошо, — отвечает мужчина. Чан ложится на спину, всё ещё недоумевая, и Бэк поворачивается к нему лицом, подложив руку под голову. На Ёле растянутая старая футболка дяди, уже выцветшая и такая нелепая на нём, потому что у Бэка плечи шире и смотрится лучше. Где парень её откопал даже не хочется думать, сейчас мысли заняты чем-то другим. Пальцы выводят на его лице какие-то узоры, обводят скулы и касаются губ, которые открываются навстречу. Бэкхён еле касаясь ведет подушечками пальцев по чувствительной коже и слабо усмехается, когда их касаются языком.       — Что такое, Бэк? Губы двигаются, но до конца не доходит, о чем тот спросил. Дядя переводит взгляд к глазам и подтягивается к парню, чтобы ласково поцеловать в висок и лечь на спину.       — Всё хорошо, — повторяется он. — Не надо допытываться.       — Если это касается меня, то я обязан знать, — перефразирует тот его же слова, улыбаясь. Чанёль буквально ложится на него, закидывая колено на живот. Подперев голову ладошкой, он заинтересованно уставляется на дядю и мимолётно улыбается.       — Из головы вылетело, что ты только будешь поступать, — признается Бэкхён, — почему-то стал воспринимать тебя достаточно взрослым, но это не так.       — Ну, смотря в каком отношении взрослым. Парень усмехается, и Бэкхён невольно растягивает губы в улыбке, притягивая Ёля к своим губам. Он целует нежно, без напора, можно сказать, лениво. Губы неспешно размыкаются и снова сталкиваются с чужими, сладко облизывают и мнут их, но не пытаются подчинить или передать чувства. Бэкхён проводит пальцами от щеки по шее, следом ощущая, как горячая ладошка оказывается на его обнаженной груди. Пальцы касаются ребер, проводят вниз к тугой резинке узкого белья и будто невзначай проскальзывают внутрь. Бэкхён усмехается в поцелуй, остановив проворные пальчики. Он открывает глаза не переставая целовать, и сталкивается с чужими смешинками в глазах. Чанёль полноценно улыбается, разорвав поцелуй, и утыкается в чужую шею, фыркая.       — Хочешь меня раззадорить?       — Ты грустный, — бубнит Ёль. — Что за дурацкие мысли у тебя в голове?       — Кто бы говорил, — закатывает глаза Бэк, хлопая по застывшей ладошке. — Обычно с размышлениями проблема у тебя.       — Я уже не маленький. Не понимаю, с чего ты… Блин, это из-за универа? Дядя вздыхает, переводя взгляд в потолок.       — Знаешь, что тебя ждёт? — спрашивает он. — Новые друзья, ненужные предметы, ублюдки на каждом шагу…       — Изумительная перспектива, — хмыкает Ёль. — Это не то, что ты хочешь мне сказать, да?       — Ну… молодые, полные сил мальчики. Бэкхён громко смеётся, когда Чанёль резко ударяет его по плечу, случайно заехав в шею. Он вцепляется в чужие руки, останавливая, но тот пихает его в бок коленкой, и в итоге та перекочёвывает через его торс.       — Слишком жарко, — качает головой Бэкхён, отпуская чужие руки. — Мы задохнёмся, если ты задумал что-то неприличное.       — Стареешь, — смеётся Чанёль. — Боже, Бэк, что за фигня в твоей голове? Хочешь почувствовать свою важность в моей жизни? Ты заполнил её собой: заменил родителей, стал моим парнем, живёшь со мной, возможно, воспитываешь… не знаю, правильное ли слово выбрал.       — Я знаю. На мне лежит слишком большая ответственность за тебя. Пока ты такой малой, я не могу расслабиться ни на минуту, — Чанёль целует его в нос, затем в подбородок, пропуская губы, и проводит ладошкой по напрягшемуся прессу. — Особенно сейчас.       — Ты лучший, — выдыхает парень, — ну, раз ты такой уставший и старенький, то я пойду готовить обед.       — Я могу взять тебя в душе, вжав в стенку, — усмехнулся Бэк, — или так втрахать тебя в кафель, что потом останутся синяки на спине. Чанёль облизал губы и слез с кровати, поправляя футболку. Отмахнувшись, он издевательски подмигнул дяде и выскочил из комнаты. Ну что, он дал повод мелкому издеваться над ним. Вот нельзя себе позволять предаваться глупым мыслям, потому что потом всё превращается в издевательскую фигню.

***

Что ж, поехать с дядей к его друзьям была очень плохая затея. Однажды его поездка на пляж закончилась совсем не положительно, хотя оставила неизгладимые впечатления. В этот раз было несколько иначе, точнее, дохера иначе. Их собралось тринадцать человек, из которых Ёль знал лишь Кибома, учителя Ли и дядю. Конечно, друзья представились парню, но тот со стыдом подзабыл их имена, теряясь в ярких улыбках и заинтересованных взглядах. Зачинщик всего этого снял четыре домика, в котором было по три-четыре комнаты. Естественно, селиться пришлось раздельно от дяди. Ёль не знал, чем будет заниматься в компании взрослых мужиков, которые банально устали от сраной работы (как выразился учитель Ли), и хотели напиться вусмерть и забыться хотя бы на трое суток. Чанёля предоставили самому себе. Собственно, он и сам бы не против был оказаться подальше от этой сумасшедшей компашки. В первый же вечер дядя, не пожалев себя, упился так, что его друзьям пришлось вытаскивать его из воды. Ну, а потом, после пары бутылок соджу, уже пришлось тянуться за ними. Чанёль ошарашено наблюдал за мужчинами, временами смеясь до болей в животе, выслушивая глупые и смущающие истории про дядю в годы обучения в институте. Пока тот пытался заткнуть им рот очередной рюмкой, те успевали между делом шепнуть парню какую-то фигню, будто пытаясь помочь влиться в компанию. Но по-настоящему его влил в это дерьмо сын одного из друзей Бэка. Подвыпивший Чанёль покачнулся, сидя на спинке стула, и будто зачарованно улыбнулся парню. К следующему вечеру Ёль знал, что мальчику нравятся парни, и он пассив с существенным опытом. Всё бы и ничего, если бы они не вышли из-за стола ближе к воде, усевшись задницами прямо в прохладу.       — А Бэкхён тебе кем приходится? — неожиданно вопросил Чимин.       — Он мой дядя, — Ёль достал телефон, настраиваясь сделать селфи. — Давай на память? Парень мило улыбнулся, подсаживаясь рядом, и они сделали кучу фоток, половина из которых состояла из кривляшек. Они ещё долго смеялись с них, засидевшись вдали от остальных. Дядя, потеряв его в пятидесяти метрах от стола, уже стал отправлять смски, смеша дурацким набором слов. Ему явно нельзя было столько пить.       — Он же по мальчикам? — Чанёль ошарашено перевел взгляд на подмигнувшего парня. — Он мне понравился, такой, как мне нужен. Как думаешь, я ему понравлюсь? «Нет!» — визжит в мыслях парень, уставившись на парня. — «Нет, сука, ты ему не понравишься» Вместо этого приходится глупо улыбнуться и отмахнуться, мол, он ничего не знает, и лезть Чимину не стоит, но тот лишь закусывает губу, поднимаясь с места. Чанёль всё ещё переводит дыхание, затем резко умывается прохладной водой и оборачивается на чужое улюлюканье. Сидящий сынок на коленках дяди слишком… непозволительно. Слишком невыносимо. Парень что-то лепечет ему на ухо, быстро соскакивая. Бэкхён лишь недовольно хмурится и машет рукой отцу этого пиздюка, чтоб приглядывал. Чанёль поднимается с места, пытаясь усмирить ревность внутри. Всё это очень плохая идея. Он больше не хочет видеть всё это своими глазами, но он не может уйти — он должен присмотреть, чтобы этот мелкий ублюдок не полез, куда не надо. В конце застолья друзья вцепляются друг в друга, чтобы хоть как-то помочь устоять на ногах. Чимин уже метит, как бы вцепиться в дядю, но Чанёль подходит сзади него и неловко отталкивает с пути.       — Пойдём, — поджимает губы Ёль, — тебе пора в душ и спать.       — Ты сам справишься? — неожиданно подскакивает Чимин, сверкнув глазами в туманные бэковские. Чанёль собственнически пристраивается рядом с дядей, забросив его руку себе на плечо, и заверяет, что надежнее его никого нет. Чимин недоумевающе смотрит на него, мол, чего ты лезешь, я его заприметил. Это так выбешивает Ёля, что он не спит, полночи сидя у окошка в комнате дяди. Рано утром он выходит принять душ и умыться, и сталкивается там с Чимином. У него на пол спины небольшой ловец снов, обвитый завитушками, и это вынуждает Ёля стиснуть зубы. Парень оборачивается на него, и Чанёль попадает под чужое очарование приоткрытых губ.       — Блин, я думал, это Бэк, — сразу меняется парень, усмехнувшись. — Ты вчера его так увёл быстро. Отдай мне его хоть на один вечер, хватит так оберегать!       — Он тебя не захочет, — неожиданно шипит Чанёль, сжимая руки в кулаки. Парень приподнимает брови, выключая воду в кабинке.       — Спорим, я с ним пересплю? — вытягивает руку тот.       — Нет, — цедит Ёль, отпихивая его в сторону. — Не лезь к нему, и вообще, он — не твоё дело. Понял?       — Фу, блин, что за собственничество. Он твой дядя, а не парень. Нафиг так реагировать? Чанёль кривит губы, боясь сболтнуть лишнего, и качает головой. Пока Чимин сушит волосы, Ёль принимает душ и чистит зубы, совершенно не пытаясь обсушиться. Он натягивает безразмерную футболку на мокрое тело, затем лениво вытирает себя полотенцем и натягивает хипсы с шортами.       — Сейчас он явно не будет готов взглянуть на меня, — бурчит под нос Чимин, скривив нос. Сука, почему у него это получается сделать так мило? — придурки, так ужрались, что теперь только к вечеру выползут опять побухать.       — Это их выходные, — заступается Ёль. — Чего ты хотел от мужиков за тридцать?       — Ну да, — тянет тот, — пошли в город? Я видел там кучу прикольных магазинов. Хочу купить себе пару чокеров и краску для волос.       — Краска? Чимин обводит его взглядом и ухмыляется, спрашивая, хочет ли Ёль немного измениться. Парень вздёргивает бровь, настороженно глядя на собеседника. Чёрт его знает, что происходит в той голове. В итоге они расходятся по комнатам и через полчаса бредут в жарину в ближайший магазин, обливаясь потом. Они покупают пиво, забив им рюкзаки, чтобы в магазине одежды скрыться за тканью и выпить по бутылке. Его спутник вертится в кабинке перед зеркалом, меряя футболки и рваные джинсы. Несмотря на разлад, Чанёль делает с ним селфи и мысленно стонет, когда парень начинает делать милые или сексуальные фото, наполовину раздевшись.       — У меня есть глупая мечта, — смущённо признается Чимин, — хочу, чтобы меня выдрали где-то в общественном месте. Но это должен быть не просто какой-то мужик, а тот, который мне понравится. Интересно, твой дядя сможет себе это позволить? Зубы скрипят от напряжения. Чанёль, не отрываясь от горлышка, выпивает бутылку пива, буквально рассыпаясь на части от ревности. Он сходит с ума от тупых мыслей в голове, сравнивая себя с парнем. Он тоже так может! Тоже не промах, блять! Его так разрывает, что он тянется к вешалкам, пытаясь казаться трезвым, и снимает несколько вещей. Чимин подкидывает ему в раздевалку рваные блядские джинсы и пару футболок. И Чанёль делает то, чего не делал никогда — отправляет сумасшедшие фотки дяде. Он делает селфи одно за другим, и все без лица. Где-то просто полуголый, где-то с раскрытыми джинсами и по-блядски засунутыми пальцами в рот. Он туманно просматривает галерею и плюхается на пуфик, слыша голос менеджера.       — Да, я хочу купить эту и эту. Мой друг ещё не определился, — слышится сладкий голос Чимина. У Чанёля не такой. У него огрубевший, больше похож на сорванный. Он не может стонать так, чтоб поджимались пальцы на ногах. Он не может быть миниатюрным из-за своего дурацкого роста и крупных костей. Да, он подтянутый, но у него всё равно нет такого хрупкого стана. Ёль кривится и убирает телефон в карман, переодеваясь в свои вещи. Чимин уже стоит у кассы, улыбаясь ему.       — Смотри-и, — тянет он, разглядывая ошейники, — божечки, какой потрясный! Что же, день глупых поступков открыт. Чанёль сходит с ума, банально повторяя каждое действие за парнем, которого хочет придушить этими блядскими джинсами. Ёль проводит пальцами по плотной коже, почему-то вспоминая запястья дяди. Он цепляется пальцем за металлическое сердце и немного хмурится. Нет, он такие не любит. Он любит утончённые, а не такие вызывающие. Дядя бы тоже не оценил, — думает Ёль, наблюдая за перебирающими руками Чимина. Чанёль покупает два натуральных ошейника: один широкий и плотный, второй чуть потоньше, но с поводком-цепочкой, который открепляется простым движением руки. Спутнику всего этого мало. Они выходят на улицу, и у Ёля мутнеет в глазах от жары и выпитого. Они присаживаются на лавочку в тени и устало выдыхают, доставая по бутылке из рюкзака. Чанёль знает, что это плохо закончится, но позволяет ревности потянуть себя на дно. Рот у Чимина не закрывается: он безустанно лепечет про Бэкхёна, вслух мечтая о том, как тот может его выдрать на любой плоскости. Чанёль чуть кривится, приставляя горлышко бутылки к губам. Парень начинает описывать, какое красиво тело у его дяди, какие у него сильные руки и тонкие пальцы. Чанёль, блять, всё это знает. Только молчит, что эти руки могут сжимать бёдра и запястья до посинения; молчит, что насаживался на эти пальцы, скуля от удовольствия; молчит, что каждое утро и свободную минуту проводит ладошкой по чужой широкой груди, а ещё сонно целует в шею, забросив ногу на своего парня. Бэкхён принадлежит ему, но это не останавливает от глупых мыслей и поступков. Они натыкаются на салон, и там Ёль окрашивает волосы в тёмно-красный, по-глупости ткнув в первый попавшийся цвет. За углом допивают остатки из рюкзака и снова плюхаются на лавочку, душа себя невозможностью подняться с места.       — Боже мой, как же жарко, — кривится Чимин, зачёсывая фиолетовые концы пятерней. — Слушай, тебе так идёт! Даже выравнивать не нужно. Спутанные волосы — это очень сексуально, они ещё так постригли хорошо… Парень проводит ладошкой по своим волосам, смахивая чёлку взмахом головы. Сзади немного выбрили, на висках тоже, зато оставили чёлку, немного подровняв. Чанёль делает селфи, внимательно вглядываясь в себя на фото, и понимает, что ему нравится. Как бы это дурацки ни выглядело, он нравится самому себе. После плотного чёрного цвета красный кажется запредельным. Чимин достаёт свой телефон, и они делают совместные фото, глупо улыбаясь на камеру.       — Он должен обратить на меня внимание, — вздыхает он. Чанёль думает о том же. Он чертовски хочет, только не знает, чего больше: отхватить пиздюлей или получить одобрение. Они возвращаются ближе к шести вечера. Преображенные, уставшие, и немного протрезвевшие. Мужчины с хрипами вылезают из комнат, бросаясь в воду, и Чанёль оглядывает пляж, не находя знакомой фигуры. Он тянется в свою комнату и заваливается на кровать, сбросив жаркую футболку на пол. Кровать скрипит под его телом. Ёль хмурится от духоты, потому что надо было сначала приоткрыть окно. Расстегнув ремень, он раскрывает пуговицу и ширинку, чуть приспуская их. Слишком жарко, он весь мокрый и нужно идти в душ, но тело расслаблено. Ёль пытается хотя бы согнуть колено, но со смешком проводит ладошками по лицу и оставляет глупые попытки. Он выпил и слишком много времени провёл на улице, вряд ли в ближайшее время удастся сдвинуться с места. «Что за…» — наконец, отвечает дядя. «Где ты блять был?» «Где ты сейчас?» «Я тебя убью нахрен!» Чанёль, заблокировав телефон, лишь устало улыбается, прикрывая глаза. Хрен что достанется Чимину. Дядя выбьет из него душу одним взглядом. Особенно, если ещё не протрезвел до конца.