Сто тысяч миль

      Когда огромный экран с лицами Канцлера и Советников погас, я обернулась. В туманящей мозг эйфории не сразу поняла, что стою под прицелом. Не меньше дюжины пушек уткнулись дулами прямо в нашу сторону. И пусть выглядело всё весьма однозначно, я всё равно спросила:       — Что происходит?       Растерявшись, нашла взглядом Аарона. Он лишь пожал плечами, мол, прости, дорогая, ничего личного. Очередная ложь. Очередное предательство. Ну, конечно. И почему я рассчитывала на иное?       — Господа, — дружелюбно улыбнулся президент Уоллес. — Мы ничего против вас не имеем. Так что не вынуждайте нас применять силу, мы этого не хотим. Просто пройдите куда укажут эти молодые люди с оружием, и никто не пострадает.       — Что происходит? — я повторила вопрос, хмурясь.       — Всё просто, — развёл руками Данте. — Вам просто нужно немного у нас погостить. И, может быть, общаться со станцией до тех пор, как сюда прибудет ваш корабль. А там посмотрим.       — Ах ты сволочь! — воскликнул Монти. — Что бы ты ни задумал, у тебя нет ни шанса!       — Вот и увидим. А пока не советую делать резких движений. Я, конечно, против насилия, но если надо…       — Я больше не сдамся. Достало! — огрызнулась Рэйвен и уничтожающе глянула на горцев: — Можете убивать прямо сейчас. Мне нечего терять. Идите к чёрту!       — А если вот так? — спросил Уоллес и кивнул одному из своих подручных. Тот схватил Харпер, обвивая её шею захватом. Одно движение — и ей конец. Как будто удушающей хватки было недостаточно, к её виску приставили пистолет.       — Руки от неё убрал, урод, — сквозь зубы процедил Монти. Но даже не сдвинулся с места. Страх за жизнь Харпер оказался сильнее ярости.       — Как я уже сказал, не делайте резких движений, и никто не пострадает.       Боковым зрением я видела, что ребята напряглись. Они были готовы рвануть и на месте же задушить горного гада, наплевав на возможный ущерб. Мне и самой бы хотелось стереть эту гаденькую ухмылку с его лица, но минутный порыв гнева не стоил того.       — Делайте как он говорит, — тихо попросила я. — Нам не нужны жертвы.       — Прекрасное решение, юная леди.       — Что мне делать с дикарями наверху? — будничным тоном осведомился Аарон у отца, будто ничего необычного не происходило.       — Да просто убейте. Не до них сейчас. Мне нужно расположить наших гостей с комфортом.       Он сказал это с таким презрением, будто просил раздавить назойливую муху. Будто речь шла не о живых людях. Не о тех, кто был в сто тысяч раз благороднее него, проклятого царя горы. Беллами… Внутри всё словно ухнуло вниз, сжалось в тугой комок боли и взорвалось.       — Они сохранили жизнь вашему сыну, а вы так хладнокровно приказываете их убить?! — я сделала шаг вперёд. Охрана президента тут же отреагировала, щёлкнув предохранителями на своих пушках, но мне было наплевать. — Они вернули его к вам! Живым! Невредимым! Привезли вам необходимые культуры!       — А скольких убили? Одна жизнь и три мешка семян, думаешь, сразу всё исправят? Наивная девочка!       — Но это начало. Сколько ещё вам можно враждовать?       — Она права, отец, — внезапно поддержал меня Аарон. — Их смерть ничего нам не даст. Только сильнее обозлит остальных.       — Я буду сотрудничать, — искренне пообещала я Уоллесу. — Я обещаю сделать всё, что вы попросите. Или обязательно найду способ создать вам проблемы!       Уоллес в ответ только засмеялся, даже не удостоив меня взглядом. Верить мне у него и в самом деле не было поводов. Воспринимать мои угрозы всерьёз — тоже.       — Ты совсем умом тронулась, Гриффин, — недовольно прошипел Мёрфи. — Ты будешь сотрудничать? И мы тоже должны? Ты в своём уме?!       Я едва смогла проглотить рвущиеся из меня слова. Слова о том, что, если бы не он, мы бы здесь не стояли. Что если бы Беллами в очередной раз не поставил наши интересы выше своих собственных, ему бы не грозила смертельная опасность. Неблагодарная свинья.       Но Данте заговорил раньше, чем злость на Мёрфи полностью застлала мой разум.       — Хорошо, я дам тебе шанс. Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен сделать по-твоему.       Я замерла. Растерялась, не понимая, что могу им предложить. Что сказать, когда всё желаемое они могут взять сами?       — Среди них есть лидер одного из Кланов, — выдала я первое, что пришло в голову. — Ваш сын прав, этим вы только усугубите конфликт.       — И что? Мы неуязвимы уже три столетия.       — Уверены, что будете думать также, когда вас осадит многотысячное войско, которое видит в вас корень всех мировых бед?       — А ты уверена, что у нас нет ничего даже против такой угрозы? — гадко хмыкнул он. — Когда же ты уже начнёшь говорить то, что действительно может меня убедить?       Я едва не всхлипнула от снисходительной улыбки на его лице. Ему плевать. Он в самом деле убьёт их всех. Убьёт последних, кто пытался сражаться за нас. А мне нечем на это ответить. Совсем. «Ковчег» уже обманут. Мы можем сражаться, но сделаем только хуже. Горцы откроют огонь, не усомнившись ни на миг, стоит нам только схватиться за пистолеты. Дерьмо. Просто полнейшая задница.       Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь сморгнуть слёзы отчаяния. Чего он хотел? Чтобы я просила? Умоляла? Легко. Я была готова почти на всё.       — Отец, — вдруг снова заговорил Аарон. — Я первый, кто побывал в самом сердце их цивилизации и беспрепятственно вернулся сюда. Кто знает, что случится в будущем? Они могут быть нам полезны.       — И чем именно? — скептически вздохнул президент.       — Я лично знаю их главного. Девчонка не врёт. Он правда там. Мы с ним общались. Полезно будет иметь его в должниках. Всё-таки он правда сохранил мне жизнь и сделал, что обещал. Если дадим им взамен то, что они просят, то они не станут больше убивать наших людей. Выходить будет не так опасно. Мы сможем пополнять запасы чаще. Я полностью разделяю твои чувства к землянам, отец, но разве мы не должны делать вопреки им то, что лучше для государства?       — Ладно, — всё же смягчился Уоллес после слов сына. — Ты решай, что тут делать. Но только один раз. Чтобы я больше их никогда больше здесь не видел, ясно?       — Я удостоверюсь в этом, — кивнул в ответ он и посмотрел на меня: — Идём, пока отец не передумал. Объяснишь, почему им стоит убраться к себе и никогда не возвращаться. И без фокусов.       — Я тоже пойду, — сказала Рэйвен и посмотрела на недовольного горца. — Что? Если Кларк выйдет одна, они что-то заподозрят. Нам это не нужно.       — Один неверный взгляд или движение — и я дам приказ стрелять на поражение. Жизни всех ваших людей зависят от вас. И землян тоже.       — А мы не тупые, догадались, — зло бросила она в ответ.       Аарон сделал вид, что не слышал последней фразы, и с самым невозмутимым видом куда-то направился. Нам последовать за ним не позволили уткнувшиеся в спины дула винтовок. Кроме Рэйвен идти наверх вызвались Джон и Монти. Рейес и Грин достаточно сдружились с землянами, чтобы в самом деле переживать за Беллами и его людей, а вот какого чёрта там забыл Мёрфи, мне было неясно. Но выяснять отношения под дулом вражеской винтовки тоже было не лучшей идеей. Мы стояли молча, обмениваясь напряжёнными взглядами, пока остальных наших под вооружённым конвоем уводили куда-то в глубину бесконечных коридоров бункера.       — Кажется, на этой планете нет решительно никого, кто бы не хотел хоть как-то нас эксплуатировать, — мрачно усмехнулась Рэйвен.       — Зря мы сюда полезли, — согласилась я. Сказала так, будто бы у нас в самом деле был выбор. Чёртов Мёрфи.       — Зато мы увидели родителей. Узнали, что на «Ковчеге» всё хорошо, — попытался приободрить нас всех Монти.       Только от прежнего счастья при виде мамы не осталось и следа. Я представляла всё это себе совсем не так. Не так, что мои первые слова «Ковчегу» будут о том, что Уэллс мёртв. Меня всё ещё передёргивало от боли на лице Советника в миг осознания, что его сына здесь нет. Что его больше нигде нет. Она всколыхнула мою собственную, спрятанную глубоко внутри.       Аарон возник за моей спиной, заставляя меня вздрогнуть.       — Мне лучше повесить на тебя прослушку и следить за каждым словом, или ты не будешь делать глупостей?       — Я похожа на человека, которому ситуация позволяет делать глупости? — огрызнулась я. — Просто скажи. Ты собирался предать меня с самого начала, да? За этим так сюда зазывал?       — Помни, что твой землянин был бы уже мёртв, если бы не я.       — Сволочь, — сцепив зубы, я отвернулась. — Ему бы вообще ничего не угрожало, если бы не ты.       — Думаю, нам пора идти, — невозмутимо ответил он.       Целый ряд лифтов был центральным транспортным узлом этого проклятого места. Нас загнали в огромную кабину первыми. Я смотрела на панель и почти хотела смеяться от дурацкой иронии судьбы. Девять кнопок с цифрами — девять уровней подземного обиталища Данте Уоллеса. Эта божественная комедия явно скатывалась в фарс. Ящики с обещанными товарами стали грузить следом. Они оттеснили нас к стенам, заставляя вжаться в углы под суровыми взглядами конвоя. Джон оказался совсем рядом со мной, и я всё всматривалась в его хитрый прищур. Пыталась разгадать, какие подлые идеи крутятся в его мелочном воображении. Будь я им, что бы я задумала теперь?       — Что? — спросил он, заметив мой взгляд. Рэйвен и Монти отделяла от нас массивная стопка коробок и два ящика. Его вопрос расслышали разве что наши соглядатаи, но и то вряд ли. Они стояли в нескольких шагах.       — Беллами всё мне рассказал, — я тихо произнесла всего четыре слова, но Мёрфи почти пошатнулся. Вздрогнул и побледнел. Я усмехнулась: — Что, даже ты поверил в мою сказку для остальных? Про то, что это я его уговорила на этот поход? Правда в том, что это был единственный выход из той задницы, в которой мы оказались по твоей милости. Почему каждый раз получается так, что я должна скрывать от всех очередной твой грязный секрет?       — Может, потому что тебе стоит перестать быть в каждой бочке затычкой? — выплюнул он.       — Зачем ты вызвался с нами наверх, Мёрфи?       — Хотел сказать спасибо за помощь.       — Ты просто отвратителен.       — Но всё же добился своего. Мы здесь. Хочешь порассуждать о целях и средствах?       — Хочу сказать, что ты исчерпал свой лимит вторых шансов. Одна ошибка — и ты труп. И это совсем не метафора. Ошибка — это, например, если Беллами или его люди хоть как-то из-за тебя пострадают.       — Согласно Протоколу, ты должна любой ценой спасать экспедицию и «Ковчег», а не первого встречного, который лишил тебя девственности. Или тебе этот процесс настолько понравился, что ты так быстро обо всём позабыла? Ты должна сказать ему правду. Должна заставить их нас спасать любой ценой. Иначе это предательство, до которого ещё не опустился даже я.       — Пошёл ты, — впившись ногтями в ладонь до боли, я едва не выругалась в полный голос. Шёпот звучал хрипло и зло: — Наши отношения — это не твоё дело. Может, я и предательница, но я не собираюсь во второй раз смотреть, как дорогой мне человек умирает из-за Протокола. Уэллса мне было достаточно. Мне не нужны такие жертвы, я не хочу их принимать. А «Ковчег» — не сборище беспомощных детей, чтобы их спасать. Как-нибудь разберутся. Если попробуешь что-то сейчас мне испортить — на своей шкуре узнаешь, насколько сильно мне теперь плевать на Протокол.       — Вот видишь, — он усмехнулся со мстительной иронией. — Как бы ты себя не обманывала, ты ничем не лучше меня. Такая же эгоистка. Хотя кто бы мог подумать, что ты так легко скатишься в эту пропасть безнравственности?       Ничего не ответив, я прижалась к стене гудящего лифта. Выдохнула. Пусть это выводило из себя, Джон был прав. Кларк Гриффин, что ступила на Землю полгода назад, никогда бы не сделала такой выбор. Но я — уже не она. И в этот конкретный миг мне навсегда перестало быть за это стыдно.       Искреннее беспокойство во взгляде Беллами резало без ножа. Да, я обижалась. Да, злилась. Но только теперь понимала, насколько всё это было пустяково. Насколько оно не стоило ни минуты бесценного времени. Злодеем здесь и правда был совсем не он, сделавший всё от него зависящее, чтобы помочь нам. Ни разу не нарушивший наших договорённостей в отличие от всех остальных. Я так от всего этого устала, что просто хотелось прижаться к его тёплой груди. Попытаться не сойти с ума от того, что я собиралась сделать. Если кто и мог бы найти способ испортить чёртовым горцам жизнь, то только он. Одно моё слово — и он бы забыл про все возможные перемирия. Ради нас. Ради меня. Я видела это в его глазах. Чувствовала в прикосновениях. Он никогда не отступался от своих обещаний — а обещал, что защитит любой ценой. Не бросит. Но даже одна попытка могла стоить ему жизни. Могла стоить всего. Потому голос едва слушался меня, когда я врала ему прямо в лицо.       — Не понимаю, — он сосредоточенно нахмурился. — Разве суть была не в том, чтобы все, наоборот, спустились сюда? Разве ты не говорила, что станция постепенно разваливается?       — Они хотят переоценить обстановку. Придумать план. Ну, и «Ковчег» точно продержится ещё пару десятков лет. А там видно будет.       — И? Вы собираетесь подчиниться приказу?       — У нас нет выбора.       — В самом деле? — теперь в его голосе послышалось раздражение. — Они в космосе, вы — здесь. Что они вам сделают? Опять этот Протокол? Мне казалось, мы это уже проходили.       — Беллами…       — Пойдём обратно в наш город, а когда ваши прилетят — будем что-то решать. Ты же знаешь, что я не стану тебя запирать. Не стану мешать. Я на вашей стороне.       Конечно, я знала. От этого слова давались ещё труднее, когда я сдавленно произнесла:       — Здесь есть множество приборов, по которым корабль сможет чётко сесть куда нужно. Нам лучше всё время быть на связи. А без оборудования «Маунт Уэзэр» это невозможно.       Он отрицательно мотнул головой, словно отказываясь верить. Взглянул резко.       — Проклятые крысы. Они ведь заставили тебя это сказать? Шантажировали? Что им от вас надо?       Я закусила губу, но глаза всё равно заслезились против воли. Беллами никогда не был идиотом. Всегда всё понимал раньше и лучше всех. И в очередной раз оказался прав. Только ситуацию это никак не упрощало.       — Им ничего не нужно. То, что ты отказываешься в это верить, не делает это ложью. Мне неприятно это говорить, но здесь наши пути расходятся.       Он снова отрицательно покачал головой. Взял моё лицо в ладони, вглядываясь в глаза. Ветер окутал нас снежным вихрем, а я едва сохраняла оставшуюся дистанцию между нами. От каждого дюйма становилось всё больнее.       — Если это горцы… Прошу, скажи. Не можешь сказать — просто дай знак. Пожалуйста, Кларк. Ты же знаешь, я найду способ помочь. Просто скажи. Намекни.       — Даже если бы я лгала, у тебя ещё целая куча других дел, забыл? — горько усмехнулась я. — У тебя там война в самом разгаре. И твой Клан явно должен быть первым в списке приоритетов. Не я. Ты сам это понимаешь. Но я не лгу. Я в самом деле хочу вернуться домой. Ты же сам знаешь, что так будет лучше для всех.       — Для кого — всех? Кого? — в его тоне я услышала какое-то бессильное отчаяние.       — Для тебя, ведь никто больше не захочет использовать нас против тебя. Для вашего Клана, потому что исчезнет повод для грызни. И для нас, конечно, потому что здесь нам нет и не будет места. По крайней мере пока.       — И что? Вы собираетесь улететь навсегда? На ближайшие… двадцать лет? — казалось, ему сложно было даже представить, насколько это долго.       — Я не знаю. Не знаю насколько. Но после рассказа про «Второй Рассвет» и про то, что они сотворили с нашими ребятами, Советники были весьма категоричны. Они сказали, что больше не позволят подобному случиться. И в этом я их поддерживаю. Я бы не хотела оказаться в их лапах снова, а если мы останемся здесь, это рано или поздно случится снова. Ситуация с Аньей только лишний раз это подтвердила. Всё было на грани.       Беллами не дрогнул, но я знала, как задела его своими словами. Я буквально сказала, что не доверяю ему. Он опустил руки, в неверии всматриваясь в моё лицо. Я хотела схватить их и вернуть туда, где они касались моих волос, щёк, шеи. Чтобы меня перестало накрывать безумной паникой от мысли, что он меня никогда за это не простит.       — Ладно, — его тон стал сухим. Отрывистым. — Допустим. Но что насчёт нас? Нас с тобой?       Лучше бы он сейчас наорал на меня. Обозвал предательницей. Высказал всё, что думает о том, что я хладнокровно использовала его, чтобы добраться сюда, что просто запудрила ему мозги, сделав вид, что готова бросить всё остальное ради него, а на самом деле хотела абсолютно обратного. Но Беллами был настолько выше этого, что я даже с трудом могла это представить. И от этого становилось только ещё больнее.       Мой голос совсем охрип, а ком в горле стал невыносимым, когда я спросила:       — О каких «нас» ты говоришь? Разве «мы» вообще есть? У меня свой мир, у тебя — свой. Я думала, что смогу адаптироваться, как-то привыкнуть, научиться жить по новым правилам, и я честно пыталась стать частью твоей жизни, но… не могу. Не получается. Да и как может получиться, если ты даже не считаешь нужным рассказывать мне про моих же собственных людей? Делаешь всё за моей спиной? Считаешь меня просто досадной помехой? Делишься чем угодно только когда обстоятельства уже совсем прижали тебя к стенке? Как тогда с Эхо. Да вообще всегда. И я так не хочу. Не могу. Я… Тогда, на корабле… помнишь, ты просил меня остаться с тобой?       — Помню, — Беллами усмехнулся, но усмешка получилась вымученной. Не то болезненной, не то усталой. — Очевидно, ты приняла решение?       — Я обещала, что подумаю. Я правда пыталась, боги, и… — я с трудом сглотнула, чувствуя, как дрожат губы. Как их сводит от эмоций и от желания поскорее заткнуть себе рот. Но каким-то чудом я смогла договорить, несмотря на потёкшие по щекам слёзы: — Я так не могу. Не могу остаться здесь. Не могу быть с тобой. Я просто хочу домой. Очень. Прости.       В его взгляде что-то вспыхнуло и тут же погасло. Он дважды вдохнул, словно порывался что-то сказать, но в итоге не стал. Нахмурившись, склонил голову и молча кивнул каким-то своим мыслям.       — Что ж. Я понял. Хорошо. Ладно… — наконец, произнёс он едва слышно. Поднял взгляд. Я почти боялась с ним встретиться, но в нём не было ненависти. Не было злости. Была какая-то бессильная обречённость, и всё внутри меня сжалось мучительной болью ей в ответ. Слёзы снова потекли по щекам от той чудовищной несправедливости, что я устроила, от слов, которые он не заслуживал. Тяжело вздохнув, Беллами провёл пальцем по моей щеке, стёр капли и тихо произнёс: — Жаль, конечно, что ты так решила. Но плакать-то зачем?       Я едва не взвыла. Хотела сказать, что я люблю его. И не представляю себе, что смогла бы полюбить кого-то ещё. Что рядом с ним все меркнут, что мне больше никто не нужен, что мне плевать на всё, что мой ответ — только «да». И что мне жаль, что мне хватило смелости признаться себе в этом только сейчас. Но я могла лишь беззвучно кусать губы, чтобы не разреветься окончательно.       — Значит, это конец, — не дожидаясь моего ответа, бросил он.       — Наверное, — я сцепила пальцы, чтобы дрожь в них была не так заметна. — Я рада, что встретила тебя. И очень благодарна за всё.       — Не надо этих пустых слов, — сухо бросил он. Теперь смотрел, будто не видел, будто глядел сквозь меня. — Надеюсь, ты хорошо подумала перед тем, как дать окончательный ответ. Уверена, что это всё?       — Да.       — Хорошо, — Беллами сказал это ровно, и только в конце слова голос его подвёл. Стал хриплым и скрипучим. — Надеюсь, ты будешь счастлива.       — И ты, — только смогла прошептать в ответ я.       Мы снова встретились взглядами. Я не знала, от чего именно дрожала — от подступающей истерики, от пронизывающего ледяного ветра или от того, что разглядела в его глазах. Другого выхода не было. Я должна была всё это сказать, иначе он бы просто мне не поверил. Нужно было ранить его достаточно глубоко, чтобы он бросил меня здесь дожидаться рейса домой.       И пусть ему было больно, Беллами всё смотрел на меня. Будто пытался запомнить.       — Можно, я… на прощание? — быстро спросил он и даже не стал дождаться ответа. Прижал меня к себе, целуя.       Вкус его губ смешался с солёным вкусом слёз. Смешался с горечью всех сказанных мной слов. Я обвила его руками за шею, сразу же отвечая, и растворилась в последнем мгновении счастья, которое заслужила. Нежном и терпком в своей тоске поцелуе, будто последнем глотке воздуха перед погружением в холодную тёмную глубину. Будто кричащем, что я его, я принадлежу ему целиком, пусть это день, месяц, миг или целая вечность. Время перестало иметь значение. Мир померк. Даже когда мы оторвались от губ друг друга, всё равно стояли рядом, соприкоснувшись лбами и закрыв глаза.       Когда он отстранился, то аккуратно коснулся моей руки. Вложил в неё крошечный кинжал, спрятанный в кожаные ножны. Я подняла на него недоумённый взгляд.       — Спрячь в рукаве или в обуви. На всякий случай. Если что-то пойдёт не так — втыкай острой стороной, — его полуулыбка выглядела натянутой. Вымученной. — Прощай, Небесная.       — Постой. У меня тоже кое-что есть для тебя, — быстро проговорила я, когда он уже собирался сделать шаг назад. Стала искать под зимним плащом молнию костюма, в другой руке сжимая подаренный кинжал. От ледяной ладони по коже пробежали неприятные мурашки, но я всё равно добралась до маленького внутреннего кармашка. Достала оттуда то, что искала, и вложила в ладонь Беллами. — Вот. Мой отец дал мне это перед отлётом на Землю. Кольцо моего пра-пра-дедушки, первого Гриффина на «Ковчеге». Это был мой талисман на удачу. И теперь я хочу, чтобы он был у тебя. Можешь выкинуть, если хочешь, всё равно это просто бестолковая безделушка. Но помни, что в этой битве я болею за тебя, командир. И желаю удачи. У тебя всё получится.       Он удивлённо взглянул на кольцо, а потом на меня. Замешательство с тоской смешались в его глазах, пока я пыталась запомнить каждую черту его лица, будто могла забрать частичку с собой, если бы изучила достаточно тщательно.       — Эй, у вас там всё в порядке? — вдруг ворвался в наше уединение голос Райдера. Беллами сжал кольцо в кулаке и повернулся к подчинённому. Снова собранный. Почти спокойный.       — В полном. Прикажи всем собираться. Выходим сейчас же.       — Ждём только Небесных? — уточнил тот.       — Нет. Не ждём. Я же сказал, выходим сейчас же.       — Не ждём? — Райдер в недоумении взглянул на меня. Видимо, увидел мои заплаканные глаза и озадачился ещё больше.       — Да. Мы спешим. Чего стоишь? Ноги к земле примёрзли? — почти зло бросил Беллами и сам двинулся обратно в перевалочный пункт, не удостоив меня даже прощальным взглядом. Только сжимал в кулаке мой талисман так, что побелели костяшки.       Отец был прав. Я в самом деле нашла его здесь — того, кто достоин носить второе кольцо. Не сразу разглядела, не сразу приняла, но теперь больше не сомневалась. Жаль только, что я не могла объяснить истинный смысл подарка. Иначе Беллами бы ни за что не оставил меня здесь. Пусть он никогда меня за всё это не простит, главное — сможет сделать то, что хотел. Будет жить, победит «Второй Рассвет» и спасёт свой Клан, а не падёт от удара в спину от мерзких горцев.       Стоило вернуться в вырубленную в скале комнату вслед за командирами — и Аарон не удержался от злорадства.       — Ты уже понял, что этот акт сотрудничества был единичной акцией, землянин? Как-то так неудобно получилось… А говорил же я, что в эндшпиле пешка становится ферзём.       — Не забывай, умник, что в конце игры ферзи и пешки попадают в одну коробку, — невозмутимо бросил ему в ответ Беллами.       Я была слишком опустошена, чтобы пытаться понять скрытый смысл их диалога. Просто встала рядом с Рэйвен. Монти кратко сочувственно сжал мою ладонь и не сводил взгляда с Мёрфи. Тоже ждал от Джона какой-то выходки, но, кажется, моя угроза в самом деле на него подействовала. Он недовольно смотрел на землян, обвязывающих ящики и контейнеры верёвками для дальнейшей транспортировки, и даже не мог ничего испортить. Бедняга.       Когда всё было готово, Беллами бросил на нас один последний взгляд. Мне нестерпимо захотелось сказать хоть что-то в своё оправдание, но я молчала. Ему не нужны были мои извинения. А мне бы не помогло его прощение. Я трусливо отвела взгляд первой, уставившись в свои сцепленные ладони, а когда подняла его снова, в проёме уже было пусто. Мир стал мутным. К горлу подкатил горький ком.       — Довольна? — спросил у меня Аарон. — Они живы. И получили своё. Всё случилось по-твоему.       Я молча повернулась к двери в бункер и смотрела, как она расходится в стороны. Как она заглатывает в себя всё, что мне дорого. Она пережевала меня и выплюнула, а теперь решила принять обратно. Зачем, если больше ничего не осталось?       Серые коридоры напоминали «Ковчег». Такие же одинаковые, бездушные, бессмысленные. Будто шепчущие — у тебя нет будущего. У тебя вообще ничего нет. Идти некуда. В конце всё равно тупик.       Нас заперли той же компанией. Я, Рэйвен, Монти и подлый предатель, из-за которого мы оказались здесь. Две двухъярусные кровати, два старых компьютера с блоком доступа во внутреннюю сеть. Рейес уже активно взялась за один из них, пытаясь найти уязвимости в коде системы, но пока не преуспела. Тихо ругалась, но не хотела звать понимающего в этом Мёрфи. Старый экран рябил, заставляя слезиться глаза, а вентиляторы раздражающе громко гудели.       Я забилась в угол кровати, потухнув, будто битый пиксель. Мир вокруг пылал, и мы неслись по нему в таком же пылающем поезде с отказавшими тормозами. Можно было тыкать кнопки и тянуть рычаги. Но в этом не было ничего, кроме бесплотной иллюзии контроля. Я с ненавистью смотрела на Мёрфи и в то же время не могла избавиться от мысли, что это всё равно было неизбежно. Когда бы мы сюда ни явились, результат остался бы один и тот же. Никто не смог бы нам помочь.       Только как победить? Без малейшей крупицы информации, сидя взаперти, замурованными в глубине крепчайшей скальной породы? На кону жизни тех, кто спустится сюда во втором корабле. Жизни на станции. Или наши жизни здесь.       Я нашла пальцами кожаные ножны маленького кинжала, туго прижатого рукавом костюма ко внутренней стороне запястья. Что бы сейчас сделал Беллами? Что бы придумал? Он бы наверняка смог бы повернуть ситуацию так, что сами горцы уже исполняли бы его приказы. У меня пока так не получалось. Я никак не могла придумать ничего путного. Только вертела в пальцах кольцо, которое достала почти сразу же, как нас здесь закрыли. Это успокаивало. Казалось, что сквозь металл я могла прикоснуться к Беллами даже сквозь разделившие нас мили.       — Меня пугает твоё молчание, — сказал Монти, усаживаясь рядом со мной.       — Я устала.       — Что будем делать? Я с ума схожу, сидя здесь в бездействии. Как будто я снова там…       — Заткнись, — рявкнула Рэйвен, на миг оторвавшись от компьютера. — Не смей это вспоминать. Иначе я за себя не отвечаю.       — Прости, — Грин поморщился. — Как у тебя успехи?       — Нас отрезали от сети на уровне маршрутизатора, так что шансы пробраться на их сервера невелики. Бесит. Это старьё тупит даже от самых тривиальных задач. Может, поторговаться с ними за свободу в обмен на новую версию операционной системы?       «Ковчег» в самом деле выглядел намного современнее. Его и построили позже, и самая новая технология 3D-печати позволяла обновлять станцию целыми модулями. Этот бункер таким похвастаться не мог. Капитального ремонта здесь не случалось уже, наверное, триста лет.       — Как думаете, они не врут про вакцину? Она действительно есть?       — Судя по тому, что нас не заставили проходить три круга дезинфекции и что они особо не боятся входящих с поверхности, да. Но в то, что они поделятся ей с прибывшими с «Ковчега», я уже особо не верю, — я мрачно усмехнулась. — Раз лично мы им не нужны, значит, они хотят захватить «Ковчег». Но зачем? Что они хотят там такого получить? Технику? Но мы можем создать её и здесь.       — Может, это вторая причина нашего пленения? Будем возвращать этой дыре былое величие, — ядовито заметила Рейес. — Причём всем «Ковчегом».       — Этот хренов царь горы наверняка захочет от нас информацию. Так что давайте шевелить мозгами, что мы будем врать, — внезапно встрял в беседу Мёрфи, развалившийся на кровати на верхнем ярусе. — Жаль, что мы были слишком заняты созданием побрякушек для землян вместо того, чтобы подумать о безопасности станции.       — Единственное, от чего мне жаль — это от того, что ты ещё не сдох, — тут же раздражённо ответила ему Рэйвен.       Она до сих пор не простила его. Раньше я просила их прекратить, но теперь разделяла её чувства. Мы все натворили достаточно глупостей и наделали ошибок, но только Мёрфи даже не пытался сделать вид, что раскаивался, пусть и боялся, что я расскажу его секрет. Джон подкусывал ядовитыми репликами, потому что понимал, что я не захочу так легко потерять рычаг давления на него, и хотел как-то отомстить за власть, что у меня над ним появилась. Зря он рассчитывал, что я поведусь на его провокации.       — Мы не будем врать, — сказала я. И перед тем, как последовал поток возмущений, продолжила: — Беллами однажды рассказывал мне, как они выбивали сведения из пойманных разбойников. Посадили их в разных комнатах, задавали одинаковые вопросы, записывали ответы, а потом сравнивали информацию между собой. Если сведения отличались, они приводили ещё одного и повторяли процедуру. В итоге из разрозненных кусков фактов получалась правда. А всех лжецов наказывали. Ножом по горлу или стрелой в глаз. Кому как повезло. Думаете, Уоллес настолько тупой, что не додумается до такой очевиднейшей стратегии? Надо говорить, как есть. Самопожертвование — это, конечно, благородно, но в текущей обстановке совершенно бестолково.       — Мы ничего не можем сделать?       — Ничего.       Повисшую тягостную тишину нарушал только гул вентилятора и неясный шум снаружи. В коридоре слышались отдалённые шаги, которые становились всё ближе. Дверь распахнулась лишь на пару секунд — внутрь пнули тканевую сумку — и захлопнулась снова. Мы обменялись недоумёнными взглядами, а потом Монти всё же встал и подхватил её. Изнутри достал четыре бутылки с водой, завёрнутые в бумагу сэндвичи, несколько яблок. Он раздал нам ужин и заглянул вглубь, чтобы удостовериться, что там ничего больше не осталось.       — Кажется, это тебе, — Грин протянул мне сложенную вдвое бумажку с крупной буквой «К». Я развернула её, вглядываясь в размашистые, немного неаккуратные буквы.       «Сможешь выбраться из своей темницы до полуночи — приходи в сад. Поговорим. Он самом в конце коридора, если идти направо. А».       — В сад? Какой тут сад? — изумилась я. Бумагу у меня из рук выхватила Рэйвен, жадно вчитываясь в текст, а потом передала её Монти.       — Что у вас там? — высунулся сверху Мёрфи, откусывая кусок от яблока.       — Кларк опять позвали на свидание, — беззлобно усмехнулась Рейес.       — Хватит уже с меня свиданий, — улыбка вышла какой-то нервной. — Так что, если хочешь, уступлю эту честь тебе.       — Ну, нет, спасибо. Я уже помолвлена с физикой, — отмахнулась она и бросила на жующего Джона резкий взгляд: — Чего сидишь? Хватит жрать. Спускайся. Будем думать, как взломать это глючное дерьмо. У нас три часа и девять минут до того, как карета нашей принцессы превратится в тыкву.       — Вы не думаете, что это ловушка? — осторожно спросил Монти.       — Думаем, но я готова рискнуть. Других вариантов у нас всё равно нет, — ответила я, снова перечитывая послание.       — У тебя есть хоть малейшая догадка, о чём он хочет с тобой поговорить?       — Ни единой.       Рэйвен снова уткнулась в монитор.       — Итак, что мы имеем? А ничерта. Здесь есть интерфейс для подключения к единой системе бункера. Но по проводной сети маршрутизатор отклоняет весь наш исходящий трафик. Протоколы безопасности устарели уже лет двести как, но взламывать… Эта тупая железяка наверняка зависнет даже пока будет считать обычный хэш.       — А беспроводной адаптер? — Джон ткнул в экран, усаживаясь рядом.       — Только что включила, — кивнула Рейес. — Сеть ловит. Но пароля нет.       — Посмотри на стандарт шифрования и подумай ещё раз. У нас действительно его нет? Будь здесь мощности «Ковчега», он не продержался бы и трёх минут.       Рэйвен нахмурилась, всматриваясь в текст на экране, а потом кивнула:       — Ты прав. Ставлю даже на одну. Это же военный бункер, почему здесь эта дырявая версия?       — Может, потому что последние три столетия их некому было взламывать? Или…       — Давай не отвлекайся на теории. Лучше кого-нибудь отрубим и перехватим хэндшейк. У нас здесь не суперкомпьютер, а калькулятор-переросток. Повезёт, если дешифруем за полтора часа…       Глядя на Рейес и Мёрфи, я сама невольно заразилась их энтузиазмом. Нашим деятельным натурам нужно было во что-то верить. Что-то делать. На что-то надеяться. Все разногласия и неприязнь отступили перед призрачным шансом, что горец захочет помочь.       — Пока они там колдуют, есть идея воспользоваться проверенным методом грубой силы, — я провела пальцами по хорошо замаскированным шапкам болтов в стене, бросая взгляд на стоящего рядом Монти. — Что думаешь?       Кинжал оказался как раз кстати. Тонкое остриё легко поддело пластиковые заглушки. Они отлетели на пол, и взгляду показались металлические головки шурупов. При попытке поддеть их лезвие только соскользнуло, слегка оцарапав металл. Открутить тоже не получалось.       — Ножом не выйдет. Здесь нужна специальная отвёртка или что-то вроде, — покачал головой Монти. — Надо подумать.       Он отправился на поиски, осматриваясь в комнате. Разумеется, отвёртки здесь не было. И хоть чего-то, хоть отдалённо на неё похожего. Я попыталась повернуть шурупы с помощью тех же заглушек, но пластик гнулся под натиском металла. Они не повернулись даже на миллиметр.       — Что за дилетантство? Как ты вообще на максимальный балл криптографию сдал? — будто где-то вдалеке возмущалась Рейес. — Чёрт, да просто отдай мне клавиатуру и смотри, как это делают профи. Сначала надо…       Я села на кровать, проводя рукой по шерстяной ткани плаща. Пистолеты и винтовки отобрали уже давно, ещё до похода наверх. Оставили только одежду. Повторно меня полностью обыскивать не стали — удовлетворились беглым взглядом. В обтягивающем костюме не спрятать пистолет или взрывчатку, а кинжал был настолько тонким, что походил на специальную вставку в рукаве. На грубоватой накидке тоже не наблюдалось карманов. Её украшала только та самая брошь в форме цветка с множеством лепестков и ярко-голубыми камешками в серединке. У меня осталась только она и ворох воспоминаний, от которых становилось приятно и грустно одновременно.       Я коснулась аккуратно вырезанных лепестков, тонких, но крепких. Потом подняла взгляд на поблёскивающие в стене шурупы. А что, если?.. Нет. Вряд ли. Или сработает? Бред, конечно, но я открепила украшение от ткани и решила попробовать. Подошла и вставила в прорези полукруглый кончик лепестка. По размеру подошло почти идеально.       — Кларк, что ты… — Монти оказался рядом и даже не договорил, когда шуруп с трудом начал поворачиваться.       А потом откручивался всё легче и легче. Я посмотрела на Грина с торжествующей улыбкой. Остальные лепестки слегка согнулись к серединке под действием моей хватки, будто цветок сам решил закрыться, но это было не страшно. Брошь выполнила свою задачу — позволила открутить их достаточно, чтобы можно было вытащить руками. Монти открыл панель, пока я возвращала украшение в первозданный вид. Взгляд снова стал мутным.       Мы открыли влагозащитные короба и начали выборочно отключать провода, но в итоге почти ничего не добились. Выяснили, где проходит земля, питание нашей индивидуальной батареи и вентиляции. Когда от манипуляций Монти пару раз мигнул свет, Рэйвен послала нам тяжёлый взгляд. Настолько, что его можно было классифицировать как убийственно недовольный. Так и читалось: вырубишь свет — и я вырублю тебя, дружочек. Но потом Рейес прониклась проблемой лично.       — Что за бардак? На бирках проводов даже маркировка уже вся выцвела. На станции за такое бы давно уже отправили драить хозяйственные отсеки! — выругалась она.       — Вот именно, — прищурился Монти. — Вообще не разобрать, что куда, пока всю стену не расковыряешь.       — Что там с вашим паролем?       — Мы близко. Мёрфи наказан, остался следить за алгоритмом дешифровки.       — Просто признай, что все свои ошибки в коде хочешь спихнуть на меня, — отозвался тот.       — Радуйся, что тебе вообще хоть что-то доверили, и заткнись уже, — буркнула в ответ Рейес, а потом снова склонилась к панели. — Так, посмотрим…       Мы с Монти решили не лезть. Если с задачей не сможет справиться Рэйвен, то ни у кого из нас и подавно не было шансов. В какой-то момент Джон тоже уткнулся в монитор и печатал что-то столь же увлечённо, как Рейес изучала дорожки на извлечённой из стены микросхеме. У меня лишь на миг мелькнуло подозрение, но тут же угасло. Мы все здесь в одной лодке. Жизнь каждого зависит от всех остальных. Просто нужно было дать им время. Подождать.       — Ага… Вот так. Ещё немного. Вот сюда надо дать небольшое замыкание, — Рэйвен подсоединила провод к свободному контакту. — Ну. Должно сработать.       — Вот ты где, зараза такая, — пробормотал Мёрфи себе под нос.       Дверь пискнула. Створки разъехались в стороны.       — Есть! — довольно заявила Рейес.       — Есть! — одновременно с ней воскликнул Джон.       — В смысле «есть»? — резко обернулась к нему она.       — В смысле, я только что открыл её. Не нужно аплодисментов. Спасибо.       — В смысле, ты её открыл? Это я её открыла, — Рэйвен ткнула пальцем на загоревшийся на схеме зелёный диод.       — Кажется, мне пора, — усмехнулась я, прерывая спор, и шагнула к коридору. — Надеюсь, вы разберётесь, кто герой дня, к моменту, как я вернусь.       — Стоять, Гриффин, — бросил Джон и стал снова что-то печатать. Рейес уже оказалась рядом, наблюдая, что именно он там творил. Несколько секунд — и Мёрфи махнул мне рукой: — Камеры в коридоре перезагружаются. Теперь иди. Желательно — быстро. Очень.       Так я и сделала. Почти побежала по широкому коридору, не присматриваясь к надписям на дверях. Мне нужна была только одна — большая в самом конце. Створки разъехались в стороны сами собой, заметив моё приближение. Влетев внутрь, я обомлела. Из серого, запылённого и потрёпанного подземного туннеля я будто бы снова оказалась наверху. В лесу. Судя по свисающим с потолка толстым лианам и балюстраде, за которой взгляд утопал в зелени, сад занимал всю высоту девяти уровней. Надо мной было не меньше трёх десятков футов пространства. Деревья тянулись ввысь, к огромным лампам, светящимся дневным светом и ультрафиолетом. Гигантские вентиляторы в стенах гнали воздух, имитируя ветер, и зелёная листва слегка шелестела. После ледяного урагана на поверхности это место казалось эдемским садом.       И из тени массивной яблони, нарочито лениво устроившись на плетёной скамейке, на меня смотрел настоящий змей-искуситель. Аарон Уоллес. Неожиданно, сын президента «Маунт Уэзэр». Какую сказку он собирался рассказать мне сегодня?       — Ты знала, что растениям критически необходим ветер? Если движения воздуха нет, ветки становятся очень хрупкими и ломаются под собственным весом. Ничего не работает. Хорошо, что наше убежище построили после долгих экспериментов.       Я молча глядела вокруг себя. Цветочные ароматы, покрытые ягодами кусты, буйство зелени. В полумиле под землёй. Всё это не укладывалось в голове.       — Спорим, у вас на «Ковчеге» такого нет? Я именно поэтому тебя сюда и позвал.       — Зачем?       — Что «зачем»? Разумеется, хотел произвести впечатление. Понравилось?       — Очень, — равнодушно бросила я. — Отличный приём, чтобы сбить меня с толку. Только дальше-то что?       — Ну, я понял почти всё в этой истории. Но у меня всё же есть один вопрос. Почему Советник Джаха так просил о твоей неприкосновенности? У него что-то есть с твоей матерью?       Он улыбался всё шире, пока я пыталась понять истинный смысл его слов. Когда я окончательно запуталась, Аарон даже хлопнул в ладоши:       — Вот видишь. А ты переживала, что подземный сад был главным сюрпризом. Присаживайся. Нет ничего лучше приятной беседы на свежем воздухе.       — О чём ты говоришь?       — Мой отец договорился с вашим Советником. И отправил меня на поверхность, чтобы мы встретили ваш корабль. Потом, правда, всё пошло наперекосяк. Мы ждали вас, а встретили землян. Они убили всех, кто был со мной. Меня схватили для допроса. Я думал, что это конец. Представляешь, как мне повезло встретить тебя в их застенках?       — Вы… ждали нас? Откуда вы знали? Как… — я всё ещё не могла прийти в себя, опустившись на скамейку рядом с горцем.       — Впрочем, об этом ещё успеем. Лучше расскажи, как ты выбралась?       — Какого чёрта было устраивать это, если ты хотел просто поговорить?       — Я хотел узнать, справишься ли ты. И ты, как всегда, не подвела. Молодец. Теперь я почти уверен в нашем успехе. У меня есть предложение. Сделка.       — О-о-о, нет, — я покачала головой. — Нет. Я уже видела этот фильм. Концовка мне не понравилась.       — Советник Телониус — предатель и заговорщик, а твоя мать — его сообщница. В текущей версии фильма они оба умрут, какая бы сторона ни победила. Как тебе такая концовка? Нравится больше?       — Что ты несёшь? — я начинала злиться.       — Думаю, эти записи скажут всё за меня, — Аарон усмехнулся и взял лежащий рядом переносной компьютер. Излишне громоздкий и тяжёлый по сравнению с нашими планшетами, но с таким же сенсорным экраном и похожими функциями.       Он нашёл нужную папку с файлами и включил с самого первого. Я сама не заметила, как, затаив дыхание, слушала переговоры. Сначала сомневалась в истинности, но потом поняла, что такое невозможно было подделать. Снова едва не плакала, глядя на дату до нашего отлёта, и понимала: Советник Джаха предал нас всех. Уэллса, меня, экспедицию, Канцлера, Советников и остальной «Ковчег». Если бы он хотя бы намекнул сыну о чём-то подобном… Всё было бы иначе. Совсем. Даже сложно представить насколько.       Мама появилась в записях уже после даты нашего отлёта. Знала ли она? Тоже решила предать всех с самого начала? Предать… меня? Я не могла в это поверить. А по её кратким вопросами было неясно. Она почти не участвовала в общении. Но от этого ситуация не становилась менее безнадёжной.       Когда записи закончились, я оторопело взглянула перед собой. Хрипло спросила:       — Почему только сейчас, Аарон? Почему не сказал всё тогда?       — А после таких откровений ты бы всё равно пришла сюда со своими людьми? — горец склонил голову и усмехнулся, давая понять, что не ждёт ответа — он был очевиден нам обоим.       — Тогда зачем ты рассказываешь мне это сейчас? Разве ты уже не добился своего?       — Я? Нет, конечно. Мой отец — да, но не я. Как-то так вышло, что мы с ним всегда хотели разных вещей. Мой брат Кейдж во многом с ним согласен. А я во многом наломал дров. Да, меня отправили за вами, но это был не героический поход. Это была ссылка. А чтобы я не позволял там себе слишком многое, здесь у них до сих пор есть оружие против меня.       — И что это?       — Не «что», а «кто». Её зовут Джульетта. И она из тайного движения против политики моего отца. Он уже здесь тридцать лет у власти, зовёт себя президентом, но если хорошо подумать, то теперь это синоним не то диктатора, не то монарха. И этот почётный титул отец намерен передать моему брату. Лично мне всегда было плевать на их планы и амбиции. Мне ничего никогда не светило. Потому оппозиция решила попробовать меня завербовать. Втереться ко мне в доверие и через меня как-то ударить ненавистного тирана исподтишка. На их миссию мне тоже было плевать, но они отправили эту девчонку… Мы начали общаться. И всё начало идти наперекосяк именно тогда.       — Ты что, влюбился в неё? — в моём голосе против воли зазвучало мстительное удовольствие.       — Прости, что пришлось поступить с тобой по-свински. Но я всегда был эгоистом. Отец обещал, что отпустит её, если я приведу вас сюда или умру в процессе. Что ж, я сделал всё, как он хотел. И, как видишь, сейчас я сижу здесь с тобой, а не обнимаю свою любимую. И после такой долгой разлуки мне это, мягко говоря, не нравится.       — Они её никогда не отпустят, — покачала головой я.       — Я знаю. Она будет вечной пленницей, а я — вечным мальчиком на побегушках, боящимся вымолвить даже слово против. И это мне тоже, мягко говоря, не нравится. Я уверен, что она до сих пор жива только потому, что отец просто не хотел допускать факт моей смерти. Он ждал моего возвращения всё это время. И дождался.       — Ты поступил со мной немногим лучше своего отца, — я вздохнула и встала, подходя к балюстраде. — Точно так же заставил выбирать.       — Да. Но я хотя бы не позволил убить твоего землянина, хотя мог бы. Не предложил захватить его в плен, чтобы шантажировать тебя его жизнью. Отец ведь не знал, что он для тебя значит. А я — да. И у тебя есть все шансы выбраться отсюда живой и вернуться к нему.       — Вот уж спасибо, — зло процедила я. — Только как?       Внизу распростёрся ещё более просторный зелёный океан, в сердце которого поблёскивал маленький прудик, наполовину покрытый цветущими кувшинками. Я смотрела на водную гладь, пытаясь привести мысли в порядок. Выходило плохо, но я старалась изо всех сил. Аарон встал рядом, облокачиваясь на перила. Кто он мне? Друг? Союзник? Обманщик? Враг моего врага?       — Я предлагаю тебе рискнуть, — наконец, сказал он после паузы. — Помоги мне освободить Джульетту и арестовать отца с братом. И никто не узнает, что твоя мать болтала с бункером в тайне от всех. Потому что отец точно сдаст заговорщиков вашему правительству. Или, если победит, убьёт их обоих сам. И никакие тупые вояки не полетят на «Ковчег», потому что я им так скажу.       — Хочешь занять место отца?       — Не хочу. Но не похоже, что у меня есть выбор.       — Откуда мне знать, что ты снова меня не предашь?       — Ниоткуда, — горец пожал плечами. — Но помни, что я здесь такой же пленник, как и ты.       — Замечательно. Рада, что хоть что-то не меняется.       — Так мы договорились?       Повернув голову, я наткнулась на его хитрый взгляд. Сколько раз я уже заключала сделки с дьяволом? И сколько раз вселенная доказывала мне, что даже дьяволы не всемогущи? Мрачно усмехнувшись, я кивнула.       — Выходит, что так. Не похоже, что у меня есть выбор.