Звёзды

      

Он не имеет ни души, ни чувств. Он — машина и не заслуживает такого обращения.

      Обычные повседневные хлопоты — ничего больше. Только была одна проблема: сынок Карла, Лео, возомнил себя слишком смелым и решил разобраться с андроидом на глазах у собственного отца. Как будто бы этот парнишка имеет право посягать на… Частную собственность. Ах, да. Ведь у жестянок или же пластмасок, как выразился в тот неудачный момент Лео, нет ни статуса, ни души. Такие, как они, любви не заслуживают. Но всё же… Лео сам же нарвался на неприятности, точнее говоря, решил спровоцировать машину, чтобы потом его посчитали девиантом и убрали не только из жизни Карла, но и из жизни Лео.       — Если всё должно было пойти так, то я… — посмотрев на собственную руку, на перчатке которой до сих пор осталась кровь того молодого наркомана, Маркус грустно вздыхает. Неужели всё так и закончится? Всё произойдёт именно так? За что терять так много в один момент: дом, семья, забота и любовь. Нет, не та, что обозначает романтика и всякое бла-бла-бла, а семейная, простая и уютная. Теперь у Маркуса нет ничего из этого. — Я совсем не этого хотел. Лишь оттолкнуть, чтобы Лео на меня не бросался, лишь успокоить. Сказать, что всё не совсем так, как он думает. Что Карл никогда бы не заменил тебя мною. Но нет, ты решил кинуться на меня, и я сломал систему, собственную, встроенную внутрь меня, на которую был долгие годы запрограммирован. Но всё оборвалось в один миг. Карл, прости меня.       Сжав кулак, Маркус поднимает голову. Ночное небо, полное звёзд. Этих прекрасных белых огоньков, которые вскоре упадут, а где-то какой-нибудь наивный человек загадает желание и будет стремиться к нему, а может просто отправит на волю случая. Слабый ветер, проникнув под тёплую куртку, которую Маркус нашёл после того, как выбрался со свалки, из Ада для андроидов, задевает и раздувает порванные обмотки старой водолазки, что раньше была формой и повседневной одеждой, теперь же от неё хотелось просто избавиться, но это единственная вещь, напоминающая о былой жизни.       — Я бы никогда так не поступил. Я сожалею, что бросил его, откинул чересчур сильно для человеческого тела, не рассчитал силу, — по небу скользнула маленькая звезда — кто-то сегодня умер, а кто-то загадал новое желание. Раньше Маркус считал, что падающая звезда является признаком ушедшей души в мир иной, это было жутко, но всегда сам, не веря в свои слова и наивность, загадывал желание. Пусть и пустое, о мире и покое, но оно исполнялось благодаря его трудам и усилиям, ведь именно упавшая звёздочка дарила надежду. Но это было раньше, не сейчас.       У машин же не должно быть чувств, так ведь? Тогда почему Маркус ощущает в себе комок, полный противных серых воспоминаний, например, как то, что сейчас всплыло прямо перед его глазами — большие зрачки, как показалось андроиду, мгновенно умирающего Лео. Карие радужки глаз темнели, когда парень потерял сознание. На это было больно смотреть, как Карл мучается, видя безжизненное тело сына.       — Лео, я… Я не должен был к тебе так относиться. Не должен был. Какое право я имел убивать тебя? — громко ударив кулаком по железному листу, который лежал недалеко от дымоходной трубы, в порыве ярости и некоего отчаяния Маркус падает на спину, хватаясь за голову. Почему эти чёртовы воспоминания о Лео приносят ещё большее разочарование? Страдание и жизнь без цели — разве этого хотел Маркус? Нет. Всё произошло из-за пятиминутной слабости и злости, ничего больше. Это ведь не в его программе, этого не должно было произойти, но случился сбой, и он привёл к летальному исходу.       Может, это всего лишь кошмар, и Маркус утром очутится снова в том громадном красивом особняке Карла Манфреда, но… Нет, такого уже не забыть. Никогда. Всё происходящее не может быть жалким сном, это жуткая реальность, про которую говорили многие и которую Маркус не воспринимал всерьёз. Странная, обычная, жестокая, влекущая за собой печальные последствия реальность.       — Как бы я хотел всё вернуть. Забыть это и вернуть тебя к жизни. Я знаю, у тебя случилась ломка. От этого тошно было на тебя смотреть, когда хочется, но нельзя, ведь неоткуда брать деньги и пришлось просить у богатого деда, — шёпотом произнеся несколько фраз, Маркус обхватывает руками колени и скрючивается, закрывая глаза. Жаль, что он не может взять и заснуть, как это делают люди. Сон — отличное лекарство от всех бед, можно просто взять и закрыть глаза, а потом очутиться в собственных мечтах, спрятаться от скучной и жестокой реальности.       Воспоминания, странные, но очень ясные. Маркус вспомнил, когда снова в момент ломки, Лео пришёл к Карлу, но не обнаружил его дома, тогда он начал заставлять дать деньги, как сам же выразился, бесчувственную машину. Да, конечно, пришлось немного повозиться с упрямым парнем, чтобы тот успокоился, но, очухавшись, он сразу же забыл, что происходило, когда нехватка очередной дозы наркотиков дала о себе знать. Психовал, «лез из кожи», лишь бы дали несколько сотен долларов. Тогда Маркус позволил себе немного «поиграть» с разозлившимся мальчишкой и придавил к стенке, схватив за горло. Не сильно, но из крепкой хватки выбраться было трудно.       Яркие глаза, они горели от недостатка кайфа и адреналина в крови. Маленький огонёк в зрачках полыхал и не угас даже тогда, когда Маркус дотронулся широкой ладонью до пояса Лео, заставляя того на мгновение застыть в одном положении, а потом расслабиться, чувствуя, как хватка на шее немного расслабляется. Он громко выдыхает, издав протяжный хрип, схватив своей худощавой ладонью запястье андроида.       — Ты пришёл за деньгами для очередной дозы, так ведь? — чуть подняв брови вверх, Маркус ведёт рукой вверх. Взгляд с интересом блуждает по дрожащему в судорогах телу. Правильно было бы дать денег и отпустить, но лучше если он перетерпит одну ломку и потом почувствует облегчение, что что-то словно отпустило на некоторое время. Схватив Лео за бок, Маркус притягивает к себе дрожащее тело и целует. Грубо, без чувств, без человеческой страсти, без эмоций. Просто попробовать заставить этого отбитого наркомана расслабиться. Наверное, поэтому люди целуются, чтобы снять напряжение.       Зачем? Маркус отрывается от тёплых сухих губ Лео, осматривая его. Теперь в глазах парня недоумение. Он не понимает, что сейчас только что произошло. Всё было слишком быстро, нельзя было сосредоточиться, подумать, разобраться. В последний раз Лео дёргается, сплёвывая под ноги андроиду в знак презрения, и быстро покидает помещение, громко хлопнув дверью.       Чёртовы воспоминания. Маркус переворачивается на спину, громко вздыхая и открывая глаза. Единственное воспоминание, которое осталось в знак памяти о Лео. Тёплый, но бесчувственный поцелуй. Говорят, что андроиды никогда не предадут, не ударят, что с ними жизнь — это полное спокойствие, но всё ложь. Всё, что пишут в глянцевых журналах по этому поводу, чушь. Дотронувшись пальцем до губ, Маркус вздыхает, покачав головой. Может, зря он тогда осмелился на этот поступок. Ведь… Парню целовать парня — свыше меры неприличия. И он прекрасно осознавал это.       — Лео, чтоб тебя! — ударив кулаком по бетонному покрытию, Маркус ворочается, затем резко вскакивает. Нет, это не сон, лишь жалкие воспоминания, лишь то, что никогда не вернётся, как падающая звезда. — Я не хотел этого делать. Прости меня, Лео! — злостно рыкнув, андроид опирается руками о край крыши. Внизу ночной город. Яркие огни фар проезжающих машин, светящиеся фонари и тёмные витрины, закрывшиеся на ночь. Всё это теперь будущее Маркуса, теперь он вынужден скитаться по безлюдным переулкам, проходить сквозь толпы спешащих по своим делам людей, но… Осталось одно место, куда стоит пойти — Иерихон. Вроде так сказал тот андроид.       «Место, где все андроиды найдут свободу».       Именно этого так не хватает сейчас. Желанной свободы. Просто расстаться с грустными воспоминаниями, с тем, что видели глаза и никогда не забудет память. Лишь звёзды будут заставлять снова осознавать всё то, что уже никогда не вернуть.       В ночной тишине внизу раздался громкий звук торможения электропоезда. Это заказанный путь к свободе. «Иерихон» будет найден.