персональный ад

Евгения Майер оказалась на редкость неприятной спутницей. Дэни искренне пытался рассмотреть в ней хорошего человека, любящую мать и просто красивую девушку, но видел перед собой лишь красиво упакованный механизм по вышибанию мозгов из черепушки. Женя умела доводить до трясучки, и если бы не поглотившая Дэни апатия — она распустилась где-то в его животе букетом бесцветных незабудок и проклюнулась сквозь кожу, обвившись вокруг него тонкими стеблями — то он не выдержал бы и застонал. — Гоморра — это отдаленный район, расположенный на третьем кругу ада, он начинается с порта «Mörktbotten», но чтобы добраться до нужного пункта нам придется пересечь море,— она склонилась над справочником, жадно впитывая каждое прочитанное слово. — Пристанище Сатаны расположено в лесной чаще, на высоком холме. Старинное семейное поместье фон Гельфандов — это замок «Меркурий». Звучит потрясающе, да? Она вскинула подбородок, воодушевленно воззрившись на Дэни. — Действительно,— он кивнул. — Я как раз не мог подобрать правильное слово, но ты у-умница, «потрясающе» идеально п-подходит. Майер хохотнула. Брошенные с укоризной слова Дэни прошли сквозь неё белым туманом, не задев сердца. — Не забывай, что наши души были выкуплены членами королевской династии,— её тон был преисполнен неуместной, на взгляд Дэни, благодарностью. — Это ли не повод для гордости? Она вопросительно подняла брови, её лоб рассекли три глубокие складки. Дэни показалось, что поблескивающие сероватые глаза Жени просвечивают его рентгеном, и он невольно поёжился. «Гордости?— незабудки завяли, обратившись пеплом, а на их месте разгорелся мятежный огонь. — Я уже забыл, на что похожа эта твоя гордость...» — Но что это значит?— беспомощно спросил Дэни. Огонь погас так же неожиданно, как и вспыхнул. Страх заполнил собой оставшееся после костра пепелище. — Что значит — моя душа принадлежит ему? В чем это будет выражаться? Я д-даже пре-представить боюсь. Дэни съежился и отвернулся от девушки, не в силах выдерживать её благоговейный взгляд и выслушивать всякую ересь, которая выходила из её рта. Он выстроил вокруг себя высокие стены, изолировался, накрыл скулящий рассудок обожженными пальцами и думал — хотя старался не думать — о Терри. Они ещё не встретились, но уже были напрямую связаны друг с другом. Каким бы Терри не оказался — уродливым, тщеславным, грозным, мрачным, интересным, склочным, нервным, маниакальным, он вакуумом накрыл душу Дэни, отрезав его от прочего мира. Но почему он купил его? На кой черт кронпринцу Преисподней сдалась его жалкая маленькая душонка? «Может он избалованный принц, который коллекционирует всякие диковинные вещицы,— эта догадка вонзилась под ребра острыми стрелами. — Что, если он просто решил завести экзотическую «зверушку», чтобы издеваться?» Дэни с шумом втянул в себя воздух, пропитанный треклятым освежителем «ёлочка», в надежде усмирить бушующие внутри него страхи и сомнения. Бесполезно. Сердце скакало в груди, бешено ударяясь о невидимые преграды, все фибры юношеской души сфокусировались на Терри. Нет, не думай о нём. Стук. Терри. Дэни облизнул пересохшие губы, страх электризовался на кончиках его пальцев. Стук. Терри. «Не думай о нём, подумай о том, как здесь красиво,— оптимизм вторгся на территорию размышлений и стал сбивчиво нашептывать всякие утешения. — Ты выучишь сербский, посмотришь на море, которое находится в самом Аду, напишешь новую песню, прочитаешь справочник Гринберга до конца, почерпнешь много новой информации, вечность на саморазвитие — это ведь прекрасно!» Стук. Терри. Стук. Терри. Дэни обвил себя руками, чувствуя, как вязкий холод просачивается сквозь кожаную обивку салона и вплескивается в его скованное страхом сердце. Стук. Терри. Стук. Терри. «Пожалуйста,— одними губами произнес Дэни, не зная, кому молиться. К чьей помощи может взывать оказавшаяся в Преисподней душа? — Я боюсь сойти с ума» Женя снова захрустела книжными листами, автобус сбавил скорость. Юноша ахнул от странного чувства, которое вторглось в него безо всякого предупреждения, игольчатыми пальцами скребанув по мягким стенкам живота. — В чем дело?— обеспокоенно спросила Майер. Она, в отличии от него, не почувствовала ровным счетом ничего. Дэни коснулся ладонью своего живота, как если бы пытался нащупать несуществующие бугры или рвущегося наружу монстра. — Д-думаю, мы приближаемся,— единственный разумный ответ на заданный Женей вопрос не просто не развеял страхов, а наоборот, преувеличил их. — Я ч-чувствую это. Лицо Жени вытянулось, она захлопнула справочник. — Это? — Это странно объяснить, но я... чу-чувствую Терри, — невидимый провод, которым они были связаны, натянулся, всколыхнув облако пыли. Принц Преисподней ждал его, там, в Гоморре, раздраженно покусывая губы, и Дэни, черт возьми, чувствовал это. Автобус окончательно остановился, двери распахнулись, и в автобусный салон хлынул свежий осенний воздух. Ноздри Дэни раздулись, скребущее чувство в животе усилилось, но отсиживаться здесь до конца времен юноша, разумеется, не мог, поэтому он стиснул челюсти и поднялся на ноги, поправив смявшийся плащ. Евгения положила справочник в кожаную сумку и вручила Дэни. Он перекинул лямку через плечо и направился на выход. Они прибыли в порт. — Чтоб меня,— порыв морозного ветра хлестнул Майер по лицу, сдернув капюшон с головы, но она не обратила на это никакого внимания. Дэни понимал её, он и сам забыл обо всем на свете, как только увидел море. На губах юноши расцвела искренняя улыбка, на которую он, как выяснилось, всё ещё был способен. Оно было так близко, шумело, колыхалось, билось своими упругими волнами о пристань, пенилось, исторгая из своей бледно-фиолетовой пасти снопы брызг, которые острыми поцелуями оседали на коже лица. Это адское море, переливающееся даже при полном отсутствии солнца, было прекрасно в своей странной манере. Дэни зачарованно уставился на открывшийся ему пейзаж, и Терри затерялся где-то на затворках его сознания, мышцы расслабились, в голове бухало только одно: море, море, море. Даже вид громоздкого корабля, сделанного, судя по цвету кормы, из эбеновых деревьев, с плавно раздувающимися от ветра парусами, не впечатлил его так сильно, как море. Женя со свистом втянула в себя воздух. — Это так красиво, что дух захватывает... — Эй, вы!— возмущенный старческий крик обрушился на на них тяжелым ударом молота, со свистом рассекая мирно сопящую тишину. — Вы, двое, вам особое приглашение требуется? Корабль не будет стоять здесь вечито!* Из груди Жени вырвалось раздраженное — почти кошачье — шипение. Она демонстративно скрестила руки на груди и сощурилась на ковыляющего к ним старикашку, который сгорбился так, словно тащил на своих плечах бремя всего мира. Дэни сделалось неловко, он зарделся и уже собрался было поспешить навстречу к очередному проводнику, если их можно было таковыми назвать, как вдруг увидел его лицо. И обмер от страха. «Беги. Уноси отсюда ноги. Беги!» Но чувство внутри живота, будто услышав эти трусливые мысли, сдавило его сильнее, иглы вонзились глубже, сорвав с плотно сжатых губ Дэни полустон полухрип, и озлобленные пчелы принялись кусать его мозг, жужжа: Терри. Терри. Терри. Отмахнуться от их ядовитых жал не получалось, Дэни задеревенел, немигающим взглядом следя за приближающимся скелетом старикашкой. На его костлявых плечах висел вылинявший серый тулуп, вокруг облысевшей головы была повязана пестрая бандана, из лаптей, шаркающих по деревянной пристани, торчали худые, покрытые старческими пятнами ноги, а черные впадины, в которых раньше — хотя, может и нет? — были глаза, смотрели со злобой. — Неужто ваши кураторы не соизволили сопроводить вас до сюда лично?— хмыкнул старик, скептически вскинув бровь. — Вот уж в конец обленились сукины дети. При Горации фон Гельфанде такого не было! «О, кажется, это просто ворчливый дедок,— Дэни немного успокоился, но страх всё ещё не отпускал его. — Только вот у него глаз нет!» — Какая досада, что мы его не застали,— фыркнула Майер, едва сдерживаясь от того, чтобы закатить глаза. Воистину, железная леди, ничто — трагичная смерть, события аукциона, уродливый скелет напротив — не коробило её. Она махнула рукой куда-то в сторону. — Что на указателе написано, любезнейший? Дэни перевел взгляд чуть левее, и заметил парящую в невесомости таблицу, которая вращалась, как ветряная мельница. Одна сторона гласила «Гоморрах. Добродошли у трећи круг пакла», а вторая «Замак Меркур налази се иза мора» Скелет издал странный каркающий звук, его лицо смялось от гнева. — Вот до чего доводит любовь, будь она неладна,— он начал разворачиваться назад, к кораблю, проигнорировав вопрос Евгении. — Втрескался наш всесильный в эту сербскую девчонку по уши. Запамятовал, как там её... ах, точно. Каролина. Самое смешное, что она была демонессой, но вырастили её монахи. В церкви, черт бы меня побрал. Наш властелин приволок её сюда, и вместо того, чтобы заставить её учить древний адский язык, объявил, что теперь мы все должны говорить на сербском, эно как! Лишь бы ей было удобнее, а она что? Родила ему сына и померла. Ей-то хорошо, она мертвая, а мы тут страдаем. Дэни и Женя многозначительно переглянулись и последовали за ним. Скелет продолжил жаловаться, хрустя тонкими костяшками. — Была когда-то любовь,— сердито пробормотал он. — И сербский всегда будет напоминать о ней. Ми смо осуђени на памћење.* Все замолчали, сетуя за стариком-скелетом, чья походка была столь же ужасна, сколь медленна. Когда троица дошла до трапа, страх вернулся к Дэни с новой силой. — Уж надеюсь, что по ту сторону вас кто-нибудь встретит,— старик вытянул длиннющую костлявую руку вперед, как бы приглашая чужеземцев пройти на борт корабля, а потом его взгляд впился в Дэни и его лицо вытянулось. — Каин. Юноша растерянно заморгал, остроконечные пальцы принялись усерднее колоть его изнутри. — П-простите, что?— онемевшие от страха губы почти не размыкались, его голос звучал очень тихо. — Дань, нам лучше поторопиться,— Майер потянула юношу за рукав плаща, кивнув старикану на прощанье. — Спасибо за помощь, кем бы вы ни были. Дэни позволил ей увлечь себя вверх, на корабль, который воинственно покачивался на волнах бледно-фиолетового моря, но мыслями остался внизу, сжигаемый тупой ненавистью, что лилась из пустых глазниц портовского скелета. Как только Женя втащила юношу на палубу, все переживания касательно этого жуткого персонажа слиплись с клокочущим чувством неизбежности, которое изнывало где-то глубоко внутри него, покусывая и толкаясь. Майер всё ещё держала его за руку, когда беззлобно прокомментировала незнакомца в лаптях: — Такой красивый, а ворчит, как столетний старикан. Бывает же такое! Дэни моментально бросило в жар, сжимавшие его оковы упали, клацнув у ног. «Она не видела,— понял юноша. Пристань начала отдаляться от них, корабль, управляемый невидимым капитаном, пришел в движение. — Боже... Почему она не увидела того же, что и я?» Может Дэни в самом деле сошел с ума?

***

Небо над Меркурием затянуло тучами. К тому моменту, как Терри проснулся, уже вовсю лил дождь, несмотря на то, что было ещё раннее утро. Такие мрачные дни — а если быть честным, все дни — Терри любил проводить в одиночестве, в, пожалуй, его самой любимой комнате во всем замке. В бильярдной. В просторной зале с высоким потолком, напрочь лишенной всяких окон, из которых на тебя могла таращиться свирепая стихия, тянущая свою тоскливую мелодию, то взвизгивая, как от пощечины, то по-старушечьи хрипя, царила особенная атмосфера. Здесь было спокойно, тихо, сыровато, и по-своему уютно. Прямо как в сердце у Терри, в которое он, как правило, никого не впускал. Некоторые стучались, умоляли его о ночлеге — «ох, ваше высочество, прошу, всего одна ночь любви в вашем пылающем сердце» — пытались взломать замысловатый замок, проскользнуть украдкой, но всегда терпели поражение. На эти жалкие попытки добиться его расположения Терри лишь пожимал плечами. Он мог впустить их в свою постель, но никогда в сердце. «И чего все так прицепились к моему сердцу,— склонившись над бильярдным столом, задумался Терри. Кий в его руке нагрелся. — Ничего, кроме сквозняка, там нет» Удар. Натертый до блеска шар прокатился по бархатной поверхности стола и со звоном ударился о другой. Разноцветные колобки начали перестукиваться, задевая друг друга. Принц вздохнул, выпрямившись. — Развлекаешься, я смотрю. Он обернулся через плечо. Кристина застыла в дверном проеме, неуверенно сминая пальцами край кожаной юбки. — Тихо ходишь,— хмыкнул Терри, закинув кий на плечо. — В чем дело, выкладывай. Ты никогда не спускаешься в бильярдную беспричинно. Он знал собственную сестру слишком хорошо, чтобы поверить, что ей вдруг взбрело в голову потусоваться в пропахшей гнилым деревом, хмелем и старостью комнате, в которой, к тому же, стоял уродливый — по её мнению — стол, чьи птичьи лапы царапали грубый дощатый пол, а свечи в позолоченной люстре вспыхивали и гасли сами по себе. Крис не любила эту комнату всеми фибрами души. Её страшили темные углы, искаженные годами портреты, презренно взирающие на неё с узорчатых стен, отсутствие панорамных окон и мягкого ковра, скрипы непонятного происхождения. «Иногда мне кажется, что эта комната дышит,— как-то призналась Кристина. — Когда она втягивает воздух, доски в половицах начинают стонать» Крис ненавидела эту комнату, казавшуюся ей чужой, а стало быть, она пришла сюда в поисках брата. Терри снова склонился над столом, его глаза превратились в черные щелки, он тихо выдохнул, полностью сосредоточившись на игре. — Не тяни, мартышка,— одно четкое движение и шары снова засеменили по столу, черный и красный, стукнувшись, разбежались в разные стороны и синхронно угодили в лузы. Терри усмехнулся, довольный собой. — Отец отправился на прогулку,— вздернув подбородок, заявила она. — Они с Тимати планируют поиграть в крокет. Терри фыркнул. — Он отказался взять тебя с собой? Принц склонил голову на бок, приглядываясь. С какой стороны нанести удар теперь? Кристина тем временем непринужденно продолжила: — Я сама отказалась, потому что, поскольку папа не вернется до вечера, вся ответственность за прием душ ложится на твои плечи. Я подумала, что будет разумнее остаться сегодня с тобой. «Теперь понятно,— хладнокровно подумал Терри, целясь кием в очередную мишень. — Папаня свалил на меня не только церемонию, но и сестренку» — Как благородно с твоей стороны,— щёлк. Кий вновь обжег пальцы, белые и черные шары зашуршали по зеленому бархату. Кристина поджала губы. — Они прибудут уже совсем скоро,— неуверенно подходя к бильярдному столу, проговорила принцесса. Её глаза завертелись в глазницах, выискивая неприятелей. Она едва заметно поёжилась. В таком скромном одеянии — тонком полосатом свитерке и кожаной юбке выше колена — ей было прохладно. — Ты даже не переоденешься? Терри томно вздохнул. Теперь она точно не даст ему покоя. Вообще не отвяжется. — Конечно я переоденусь,— строго отчеканил он. — А ты что же, останешься в этом?— он окинул её неоднозначным взглядом. — Хочешь соблазнить моего мальчика своими острыми коленками? Кристина опустила взгляд в пол, её щеки покрылись красными пятнами. «Надо же,— с удивлением отметил Терри. — В честь такого важного события она не поленилась сделать себе макияж» Более того, её обычно прямые каштановые волосы, нынче были накручены и причудливыми каральками обрамляли грустное румяное личико. — Ладно, не прячь лицо,— принц отложил кий и пошел сестре навстречу. Она робко подняла на него свой загнанный взгляд. Красивая маска. Иногда Терри она даже нравилась. Он обхватил её голову своими руками и поцеловал в лоб. — Можешь пойти со мной, если хочешь, поможешь выбрать праздничный костюм. Я знаю, ты это любишь. Кристина просияла, и сквозь заляпанную лживой учтивостью и красками каменную перегородку, стоявшую между ними с момента потери матери, он увидел маленькую девочку, которую сильно любил. Таковы были правила игры, а они, дети дьявола, никогда не переставали играть. Принцесса взяла его под руку, и они вместе покинули бильярдную комнату. Кристина делала вид, что тихоня, Терри делал вид, будто верит. Она смотрела на старшего брата восхищенным взглядом, нацепив самую миловидную из своих мордашек, и кронпринц снисходительно улыбался, как будто не догадывался о том, что в её голове черт ногу сломит. Терри украдкой вгрызался в её выхолощенный образ своим долгим пронзающим взглядом, ожидая, когда же она, наконец, прогнется, но Крис только расправляла плечи и продолжала улыбаться, разыгрывая свою партию. Она искренне не понимала, что Терри от неё нужно. Разве она не идеальная сестра? Разве она не помогает ему выбирать наряды? Разве она не старается, чтобы он красиво выглядел? Разве она не помогает ему с церемонией? Разве она недостаточно хорошо скрывает свою нечестивую натуру? «Посмотри на меня, Терри,— Крис клокотала от переполняющей её злости. — Повнимательней посмотри. Разве я не ангел по сравнению с тобой?» Терри подавил желание улыбнуться. Они воевали, но по-тихому, скрывая копья и стрелы под обезоруживающей улыбкой и мягким смехом. «Она ведь не думает, что сможет забрать его у меня? — её влажные теплые пальцы переплелись с его сухими. — Неужели Крис решила, что я повелся на её фальшивое обещание? Право, она не может меня так недооценивать» Сестра маниакальна, и там, за закрытыми дверьми, она страдает в одиночку, ища утешения в мертвых душах. И, будь оно проклято, Терри принимал её даже такой. «Но его она не получит,— принц покачал головой. — Если она посягнет на него, я объявлю конец холодной войне, и начну настоящую» И прольется кровь.

Москва 20:06

«И зачем я только это делаю,— ворвавшись в бывшие апартаменты Дэни, негодовал Тим. Он имел странную привычку устраивать внутренние распри с самим собой, и сейчас, вторгнувшись на территорию смертных, он снова устроил себе мозговой штурм. — Лучше бы я на эти 500 000 тысяч сходил в Макдональдс» Но в нём вдруг взыграло благородство — жалость — а может и то, и другое. Тим скривился, поймав себя на том, что снова накрутился почем зря. «Сосредоточься. Исполни просьбу парнишки, которого убил, и покончи с этим» Тяжело вздохнув, Гринберг извлек из левого рукава изящный ядовито-розовый пластик. Зеркало, висящее аккурат возле книжного шкафа, треснуло, отразив в себе Тима, и осколки, звонко побрякивая, посыпались на пол. — Обожаю свою жизнь,— нахмурился демон, легким движением руки отправляя банковскую карту на книжную полку. Изящный пластик мягко опустился на потрепанный роман «Мастер и Маргарита», как будто всегда лежал там, затерявшись между книг. Тим отдернул лацканы пиджака. Теперь можно спокойно уходить. Он выскользнул из московской квартиры столь же тихо, как и прокрался туда, и теперь вышагивал размеренной походкой по растрескавшемуся асфальту, направляясь в какой-нибудь ростикс. «Если бы не тонна денег, которую я выручил за Даню, хуй бы я полез с этой картой к его родителям,— демон размышлял о насущном. Благодаря искрящейся чистоте Бурцева дела резко пошли в гору, и игра приняла неожиданный оборот. — Всё это, несомненно, прекрасно, но я и в самом деле проголодался. Хочу чего-нибудь сладенького, и стаканчик эспрессо» Он свернул на безлюдную аллею, освещаемую бледным светом фонарей, мыслями обратившись к еде. Карамельных яблок он, естественно, не найдет, но вполне сможет полакомиться вишневым пирогом, немецким кексом, блинчиками с шоколадом, ванильным мороженым, чизкейком, тирамису. «О, да, тирамису,— сыто улыбаясь, думал Тим. — А после этого займусь делами. Ради неё» Однако приподнятое настроение демона оказалось приплюснуто к земле тяжелым инородным ароматом, который крался за ним по пятам, осторожно выглядывая из-за кустов. Улыбка сползла с лица, Тим замедлил шаг, принюхиваясь, а когда убедился в своих ощущениях, остановился окончательно. Солнце клонилось к горизонту, норовя вот-вот сорваться с синего небесного полотна, сгущались сумерки. Тим озадаченно всматривался в пустынную аллею, со всех сторон окруженную пышными зелеными кустарниками. «Необычные импульсы,— от его преследователя исходили волны, слабые, почти неощутимые. Ещё какое-то мгновение Гринберг недоумевал, а потом его осенило. — Полукровка» Это уже попахивало скандалом. Полукровка села ему на хвост, кому расскажешь, не поверят! «Ананас бы поверил,— усмехнулся Тим, разворачиваясь, как он полагал, лицом к своему врагу. — Он питает к ним необъяснимую слабость» Демон прищурился. — Выходи, выходи, где бы ты не была,— он мог бы просто щелкнуть пальцами, и призрачный занавес, за которым неумело пряталась полукровка, разорвался бы в ту же секунду, но им овладел азарт. Та черта, которую он так упорно подавлял, проявилась ярким багряным цветом, и теперь это не сулило ничего хорошего. — Я не укушу... Только если ты не попросишь. — Не попрошу, будь уверен. Первое, что бросилось Тиму в глаза, это бахрома роскошных рыжих волос. Сначала он увидел лишь волосы — кучерявые, густые, блестящие, невероятно длинные, такие, каким позавидовала бы сама принцесса Мерида из «Храброй сердцем», а уже потом он заметил девушку. Она стояла с гордо поднятой головой, руки деловито скрещены на груди, обрамленные светлыми ресницами глаза презрительно сощурены. На ней обычная светлая кофточка, драные джинсы, кеды, за плечами болтается мешковатый рюкзак — подросток, совсем ещё девочка. Тим приподнял уголки губ. — Хочешь позвать меня на свидание, или как?— дружелюбно поинтересовался он. — Хотя бы назови свое имя, иначе нам будет неловко. Я Тим Гринберг. — Я знаю, кто ты,— рыкнула она, срывая с плеч рюкзак. Покопавшись там, она вытащила книгу, распахнула её на середине и ткнула указательным пальцем на поля. — Дэни успел написать твоё имя, прежде чем... Прежде чем... Она запнулась и побледнела. Лицо Гринберга разгладилось. Вот, значит, в чем дело. Мстительная влюбленная девочка — только этого ему сейчас не хватало. «Милостивый дьявол, я попал в ебучий подростковый сериал» — Бьюсь об заклад, Даня не в курсе, что его подружка — полукровка?— Тим поджал губы, всматриваясь в неё повнимательнее. Гнев. Она не боялась его, отнюдь, она была в бешенстве из-за того, что Тим сделал с Дэни. «Он хороший, чистый, добрый, а ты убил его, и я поквитаюсь с тобой за это!» — Эй, подруга, полегче,— Тим предупреждающе выкинул руку вперед, отступая назад. — Дэни сам продал свою душу на AVITO. Никто его не заставлял, так что, если ищешь виноватого, вини мигрень. Она набычилась, поняв, что Гринберг пролез в её голову. «Вперед, девочка, закрывай все ставни, запирай двери, всё равно твои помыслы от меня не укроются» — Где он?— церемониться рыжеволосая бестия точно не собиралась. Она всё ещё сжимала книгу в руках, как будто та могла помочь ей в поисках канувшей в ад души. — Он пережил аукцион? — Он с треском его провалил,— хохотнул Тим. Его взгляд сделался насмешливым и колючим. — Не переживай, Дэни отлично проводит время в компании принца. Уверен, он так увлечен Терри, что напрочь забыл о твоём существовании. — Говори правду! — Истинная правда,— буркнул Тим, засовывая руки в карманы брюк. — Чего ты такая озлобленная, проблемы с личной жизнью? Девушка направилась в сторону Тима, нервно бормоча себе под нос. Её волосы знаменем колыхались за спиной. — Ты поможешь мне вытащить его оттуда,— когда она оказалась достаточно близко, он смог разобрать отдельные обрывки фраз. — Иначе я тебя уничтожу! Она произнесла это слово с таким ледяным презрением, что Ад покрылся бы коркой льда, если бы уже не был холодным. Тим достойно выдержал свирепый взгляд Евы, ни один мускул на его лице не дрогнул. Ева. Да, теперь вылавливать информацию стало легче. Всегда становится легче, когда они злятся. Демон молчал, вслушиваясь в её частое дыхание, а потом ... Впервые за время беседы Ева ощутила страх. Уверенность как ветром сдуло, в такой близости от чистокровного демона её бросило в дрожь, стало не по себе. Причиной её беспокойства стал мертвый взгляд Гринберга — страх пришел оттуда, из бездонных черных глаз, белок которых покрылся темными трещинами, а зрачок засветился ясным белесым светом. Ева никогда не видела таких глаз прежде. Книга выпала из её рук, и захлопнулась, ударившись о землю. «Нельзя приближаться к нему,— пот влажными поцелуями покрыл её шею и спину. — Делай что угодно, но уйди из-под его прицела» В голове защелкали шестеренки, приводя в движение какой-то внутренний механизм, который послал ей четкое ощущение грядущей гибели. Тим собирался убить её. «Нет, только не это, нет, я сожалею, я так сожалею» Она хотела отодвинуться, отскочить в сторону, закрыться руками, провалиться сквозь землю, как-то вывернуться, но парализующий ужас крепко держал её за руку, не позволяя отстраниться. Ева тихо заскулила, её губы задрожали. «Нетумоляюненадоэтогоделатьумоляю» «Это конец, девочка,— голос Гринберга ворвался в полыхающий паникой рассудок. — Твой конец» Её мозг умер моментально, пораженный четким выстрелом — вспышкой агрессии, выпущенной из-под век Тима — глаза, расплавившись, вытекли из черепа. Она мертвым грузом рухнула на землю. Тим вытянул руку перед собой и чуть сжал пальцами воздух — девушка вздрогнула, когда из её груди выпрыгнуло белое сердце. Взгляд Тима расфокусировался, он заморгал, и радужки снова сделались карими. Демон тяжко вздохнул, покрутив сердце в руке. Несмотря на то, что Ева была полукровкой, у неё, как и у прочих демонов, было два сердца. Первое — обычный орган, перекачивающий кровь, второе — нечто куда более загадочное явление. Когда-то и у Гринберга было белое сердце — прохладный матовый сосуд, наполненный идеальным светом. Природа распорядилась так, что если твое белое сердце разрывается, то для тебя наступает «забвение», коматозное состояние, в котором ты пробудешь от двадцати четырех часов до максимум семидесяти двух. Тим цокнул. Он — так ему рассказывали, сам он вообще нихрена не помнил — провалялся в этом самом забвении трое суток, изрыгая из себя белые клубы ледяного пара. Главная прелесть заключалась в том, что только чистокровные демоны могли выйти из этой комы, полукровки же попросту погибали. Но Еве не нужно было об этом беспокоиться, она уже была мертва, и её тело начало остывать. Под жесткими пальцами Тима, холодный белый свет начал тускнеть. Одной минуты хватило, чтобы непорочное ледяное сердце состарилось на годы вперед, сгнив как старый овощ прямо у демона в руке. Гринберг поднес его к губам и осторожно провел кончиком языка по сосудам, слизывая горьковатый привкус крови. Он выпустил зубы, с остервенением впившись в сердце. — Второй сорт,— разжевывая кусок гнилого мяса, прокомментировал Тим. Он бросил сердце на асфальт, к телу Евы, и развернулся на пятках, большим пальцем вытерев губы. — Нет, совсем не вкусно.