Вы Ты сверху, снизу?
@tim.greenberg Я натурал
Вы Это мне известно. Я хотел узнать, в каком из миров ты сейчас находишься — в верхнем, или в нижнем?
@tim.greenberg По-твоему Белград — нижний мир, или верхний? Я до сих пор не уверен, откровенно говоря.
Вы Ты и впрямь очень старый. В подлунном мире тысячи красивейших городов, а ты обосновался в зачуханном Белграде... Чего ради?
@tim.greenberg Белград — моя родина, только и всего
Вы Странно...
Вы Я читал утренние газеты. «МХКП» было сожжено дотла, единственная стражница, полукровка, убита. Собственно поэтому я и пишу. Как тебе Прага?
@tim.greenberg Жарковато на мой вкус. Дьявол, видать, совсем ахуел, пожалел денег на кондиционеры для своего собственного хранилища? Я заявился туда в самых тёплых своих ботинках и куртке, подбитой мехом, а там духота невыносимая. Мог бы и предупредить, кстати
Вы Ты сделал то, что хотел?
@tim.greenberg Сделал.
@tim.greenberg Я всегда делаю то, что необходимо. Неважно, через чье тело мне придется переступить в процессе. Хотя последнее было, с точки зрения морали, самым гнусным моим поступком, но в то же время, с точки зрения той же морали, самым милосердным.
@tim.greenberg Между прочим, благодарю тебя за наводку. Кроме тебя, в аду у меня нет ни глаз, ни ушей.
Вы Всегда пожалуйста, Йонте.
Преисподняя 1990
По здешним меркам, нынче в аду было невыносимо жарко. Небо затянули желтоватые тучи, в воздухе стоял выедающий глаза запах пота, меди и накалившегося железа. Тусклый дневной свет заливал собой колизей, над которым триумфально пламенели расшитые белыми коронами флаги, плавно развеваясь на ветру. Трибуны были охвачены полубезумным ликованием. Куда ни глянь, всюду белели вспотевшие демонические лица, вверх вздымались руки, копья, знамена — они пестрели яркими вышивками и броскими лозунгами на обезличенном фоне выщебленного из камня стадиона — и гул голосов, низкий и возбужденный, эхом разносился по всему Эмберу. — Воняет,— Тимати, сидящий по правую руку от кузена, скривился, поёрзав на своём почётном месте. Его промасленная борода тянулась до самого пупка, браслеты из бронзы охватывали запястья, а кожаные сандалии стёрли ноги в кровь, из-за чего демон время от времени недовольно притоптывал. — Сколько ещё их осталось? Максим снисходительно улыбнулся. Его лицо, покрытое преждевременными морщинами, просветлело. — Всего пятеро,— елейность его голоса нисколько не вязалась с суровым видом. Массивный мужчина с густой вьющейся бородой, дряблой кожей и алчным взором бесконечно тёмных глаз, облаченный в замшевый дублет с нашитыми поверх него металлическими дисками, бурые бриджи на тесёмках и высокие кожаные сапоги, горделиво восседал на своем седалище вместе с двоюродным братом и сыном, с интересом наблюдая за происходящим на арене. — Наслаждайся, кузен, не часто нам удается отвлечься от житейских проблем и выбраться в люди. Посмотри вон на него,— дьявол усмехнулся, кивком указав на кронпринца. Тот сидел слева от отца, ссутулившись и подперев щёку рукой, немигающим взглядом прожигая бьющихся на мечах демонов. — Наслаждается! Верно, сынок? Тимати удивлённо вскинул брови, а племянник пробормотал сквозь плотно сжатые губы: — Высшая степень наслаждения, папенька. Дьявол пропустил саркастичный комментарий мимо ушей. Рокот толпы разбавлял весёлый звон бьющейся друг о друга стали, демоны на арене сходились и расходились в зловещем танце, снаряженные в кольчуги и снабженные выхолощенными щитами. Все участники гладиаторских боев двигались медлительно и были крайне неповоротливы, всё из-за рунических цепей, сковывающий их лодыжки. Она брякала при каждом шаге, блокируя высшую силу демона — колдовство. Идея эта, задохнувшись от распирающей его гордости, сказал Макс, принадлежала его сыну. «Демонические бои это скучно,— накануне заявил принц. Вид у него был самый, что ни на есть незаинтересованный. — Шепнешь слово там, слово здесь, и у твоего соперника отвалится рука или башка. Щелкнешь пальцами — вуаля,— принц развел руки в стороны. — И все те, с кем тебе нужно было сразиться, обратились крысиным помётом. Магия милое дело, и наш народ владеет ею в совершенстве, чего не скажешь о рыцарском ремесле» Выражаясь другими словами, кронпринц предложил неслыханное — драться по-честному. Тимати, услыхав об этом, побледнел как полотно, зато дьявол пришёл в дикий восторг. Расплывшись в мечтательной улыбке, Макс припомнил времена Древнего Рима, кровавые бани, гладиаторов — зверей в человеческих обличьях, бьющихся до последнего вздоха — и то, с каким азартом они дрались друг с другом, точь-в-точь голодные псы за последнюю кость. Предвкушение остервенелой бойни будоражило сознание, но на деле всё оказалось куда как менее волнующе и кроваво. Если у демонов и хватало мощи для того, чтобы махать мечами, то уходить от ударов, пусть и заслоняясь щитами, получалось не особо. Зрелище это вызывало больше смеха, чем удовольствия, и по истечению нескольких мучительно нудных часов, принц, обменявшись с дядькой невпечатленным взглядом поверх отцовской головы, признал, что затея была паршивая. — Ну вот,— трёхметровое создание, покрытое жесткой коричневой шерстью, с густыми серебристыми бакенбардами, насквозь пронзило своего соперника копьем. К тому времени, как ему удалось одержать победу, он сам был на последнем издыхании. Маленькие чёрные глазки горели безумным блеском, а наручи из лиственной бронзы превратились в изрубленное полотно, длинными полосами свисающее с мускулистых ручищ. Принц скрестил руки на груди. — Я так и знал. Толпа поддержала победителя жидкими аплодисментами, кто-то освистал его, отовсюду сыпались комплименты, смешанные с бранью на старом адовом языке. Побежденный сцепил зубы, вытянув из груди копье, окропленное блестящей чёрной кровью. Его лапища, вся в старческих пятнах, потянулась к победителю и они пожали руки. На арену, утрамбованную кирпично-красным песком и щебнем, таща за собой секиру из потемневшего железа, вышел невысокий демон в шлеме, с надвинутым на лоб забралом. Он двигался грациозно, несмотря на руническую цепь, злобно побрякивающую между его ног, но не вызвал у зрителей такого восторга, как его соперница. Она вышагивала размеренной походкой, раскручивая в накачанных руках тяжелые сабли с зазубренными лезвиями. Сталь ловила блики угасающего дня и мерцала, отражаясь в её доспехах. Слаксы из габардина, подвязанные поясом из червонного золота, свободно болтались на бёдрах, старый, объеденный годами и ржавчиной шлем скрывал её лицо, но блестящие чёрные волосы, волнующиеся при каждом её движении, как живой шёлк, каскадом ниспадали ниже пояса. В отличии от своего противника, она собиралась биться без щита, однако судя по тому, как раздраженно она переступала с ноги на ногу, цепь, блокирующая колдовство, докучала ей больше, чем ему. — Ставки, кузен?— Тимати заметно оживился, уголки его губ изогнулись в лукавой улыбке. Максим нахмурился, его пальцы впились в подлокотники кресла. — Мужчина чувствует себя комфортнее,— рассеянно пробормотал Сатана. Женщина показалась ему чересчур самоуверенной, черта, которую дьявол всегда считал отрицательной. — Посмотрим, как он себя проявит. Эмбер давно нуждается в новом сенаторе. — Я ставлю на девушку,— вопреки доводам кузена, сообщил Тимати. Его смеющийся взгляд устремился на сцену. — Глянь на неё, она подает себя так, будто владеет этим местом. Корону может носишь и ты, но на арене она — единственная королева. Дьявол насупился, принц сидел в мрачном молчании, Тимати, обмахнувшись узорчатым веером, наконец-то наслаждался представлением. Победитель этой двойки схлестнется в поединке с победителем предыдущей схватки, но уже без оружия и рунических цепей, после чего будет объявлен чемпион, которого господин Сатана — в этом он торжественно поклялся — осыпет почестями, золотом и прочими привилегиями. «Но если меня что-то не устроит, я скормлю всех участников боя своей сколопендре»,— беззлобно потирая ладони, сообщил Максим. Разумеется, его слово — закон, и никто, даже самые отъявленные дикари подземного мира, не станут ему противиться. В службе древней династии заключалась их честь, и кто бы что не говорил об отпрысках лукавого, честь у них всё же была. Бессвязный шквал голосов сгинул буквально на мгновение, когда демон нанёс первый удар, замахнувшись на девушку секирой, и поднялся с новой силой, когда она, крутанувшись на пятках, отразила атаку. Они были одинакового роста и телосложения, но мужчина двигался быстрее её, переставляя короткие ноги с феноменальной легкостью и лениво лавировал в стороны, уходя от её выпадов. Под забралом страшенного, рогатого шлема девушки, тупой злобой сверкали карие глаза. Она стояла в самом центре арены, опаляемая сухим ветром, цепи сковывали её движения, поэтому она была максимально осторожна. Никаких необдуманных действий, хвастовства и импульсивных выбросов, ничего подобного. Она стоически отражала удары противника, оставаясь в центре, изменяя лишь ракурсы атаки, позволяя своему сопернику наворачивать вокруг неё круги и постепенно выдыхаться. — Не знаю, что ты там планировал, ваше высочество,— завороженно следя за поединком, заговорил Тимати, обращаясь непосредственно к племяннику. — Но весь этот спектакль похож на издевку. Принц отвёл руку от лица, с его обветренных алых губ сорвался нервный смешок. — Именно поэтому папе так нравится. Снова лязгнула сталь, ударившись друг о друга и вышибив пару искр. Мужчина тяжело дышал, пытаясь защититься от обрушившейся на него сабли, но девушка подалась вперёд и выбросила вторую руку вверх, вторая сабля со скрежетом проехалась по шлему, вынудив противника попятиться и потерять равновесие. Он запутался в цепях, едва не выронил секиру из вспотевшей ладони, но каким-то чудом умудрился остаться на своих двоих. Девушка склонила голову к плечу и поманила демона к себе, мол, не отступать, солдат, не смей отступать, мы ведь только начали! Дьяволу послышалось, что из под шлема демоницы вырвался злорадный смех. Демон расправил плечи, потряс головой из стороны в сторону и кинулся на соперницу. Она вильнула в сторону, но острие секиры отсекло добрую половину её волос. Чёрный шелк мягко осел наземь. Девушка сделала шаг вперёд, споткнулась и опустилась на одно колено. Толпа ахнула, ожидая расправы над неуклюжей девицей, но демон, который с ней бился, терпеливо дождался, пока она встанет на ноги и атаковал её лишь тогда. Одна из сабель, которой она целилась в грудь мужчины, была наглым образом выбита из крепкой хватки. По запястью, куда пришелся удар, растеклось багровое пятно. Видимо, порешив на этом, что победа осталась за ним, демон расслабился и принялся осаждать девушку резкими бездумными ударами, пока она не завалилась на бок, звякнув всей своей экипировкой, и не выбила землю у демона из под ног. Он шмякнулся на спину, пальцы разжались и секира отскочила в сторону, девушка стушевалась, встала во весь рост и, перебросив саблю из левой руки в правую, нависла над безоружным. Толпа бесновалась, зрители негодовали и рукоплескали, скандируя все, как один La reina, la reina, la reina. Тимати почувствовал, как напрягся кузен. Послышался свист, рассекающий воздух, сабля пробила панцирь демона и вошла глубоко в грудную клетку, раздробив кость. — Возмутительно,— Максим зажмурился, словно его глаза оскорбились такому нелепому поражению. — Довыпендривался,— сухо хмыкнул принц, пощипывая пальцами рукав своего кафтана. В отличии от родителя, обескураженного и возмущенного, принца мало волновали и победительница, и проигравший. Граничащее с вопиющим похуизмом ледяное безразличие он унаследовал от матери. — Не смог разделаться с треклятой женщиной,— выдохнул Макс, и голоса, столь громкие, преисполненные абсурдного обожания, стихли. Девушка, по-прежнему стоя над соперником, медленно вытащила саблю из его тела и развернулась к дьяволу. Под уродливым шлемом скрывалась изысканная красавица, которая вытянула руку, указав окровавленным лезвием на дьявола, притихшего от такой дерзости, и смерила его циничным взглядом. — Если сразить меня не составляет особого труда, спустись сюда и докажи это,— огнём полыхали её горькие тёмные глаза, она ощетинилась. Дьявол поднялся с седалища грузной тучей. Острие сабли целилось ему в грудь, но смотрел он не на оружие, а на светлый женский лик в созвездиях родинок. Поняв, что вызов принят, девушка прозвучала. — Принесите мне мой топор.***
— Откуда они, блять, узнали,— Терри встряхнул газету, вчитываясь в заголовок, сдвинув брови к носу. — «Принц наведался в Эмбер», «Наследник трона устроил переговоры с жителями Эмбера», «Терри фон Гельфанд против Повстанцев Преисподней». Ахуеть можно. — А п-про твою се-естру каннибалку что-нибудь написано?— язвительно поинтересовался Дэни, неспешно перебирая одеревеневшими от холода ногами. Трое суток назад, когда они покинули Клеймор, погода заметно ухудшилась и теперь от мороза не спасала ни лихорадка, сушившая даже наворачивающиеся на глаза слёзы, ни одолженная у мадам Авазашвили жилетка, подбитая соболиным мехом. — Ни словечка,— газета в руках принца вспыхнула игривым оранжевым огнём, но тут же погасла. Воздействие пламени, однако, не прошло бесследно и бумага съежилась и почернела, рассыпавшись в прах. — Что опять?! Тлеющая газета упала на мраморную дорогу, уродливой кучей испортив всеобщее очарование Града. Дэни устало вздохнул, затоптав переливающийся искрами пепел носком кроссовка. На воротник чистой, утепленной кофты принца упали первые капли крови. «Да, опять,— угрюмо подумал Дэни, сунув озябшую руку в карман жилетки. Он нащупал там сложенную вдвое, хлопчатобумажную салфетку, и протянул её Терри. Некогда нежная фиолетовая материя затвердела от крови и превратилась в неприглядную тряпку. Принц приложил её к носу и промокнул несколько раз. — Поскорее бы добраться до отеля» Покидая Клеймор, Дэни был преисполнен надежды, что у Терри есть четкий последовательный план действий, но трепещущая надежда на это угасла, как только он сообщил, что до Града — следующего пункта назначения — придётся идти пешком. «Пешком?— с сомнением спросил Дэни. Он не хотел показаться невежей, но путешествие по смердящим, как взрытые могилы, кругам ада, не представлялось ему чем-то привлекательным. К тому же, ни он, ни Терри, не отличались крепким здоровьем, по крайней мере сейчас. — Р-разве нельзя сесть на автобус?» «В Град не ходят автобусы» «Н-но когда мы приехали в Клеймор я видел надпись на стенде. Она гласила, что м-можно приобрести билеты в любом торговом центре...» «Ты всё верно подметил,— с благоговейной улыбкой ответил Терри, однако взгляд, брошенный из-под полуопущенных ресниц, был хмур и невесел. — Вот только в Клейморе нет ни одного торгового центра» Дэни потупился, его затуманенные дрёмой глаза расширились. «В чём прикол?» «А ты у папаши моего спроси. Он чуть не надорвался от смеха, выдумывая эту хохму» Терри объяснил, что на эту уловку попадаются в основном перебежчики из верхнего мира, нежить, не знающая здешнего распорядка. В Град нельзя добраться на автобусе, потому как дороги там выстланы мрамором и стеклом, а единственным доступным видом транспорта на четвёртом кругу ада испокон веков были трамваи. Выслушав это, Дэни остолбенел, его лицо вытянулось, а аксоны и дендриты под его черепушкой заискрились от перегрева, в попытке переварить полученную информацию. Уходя из бабушкиного логова, обросшего тоскливой пустыней и плесенью, они прихватили с собой карту — огромное кожаное полотно, написанное на сербском языке, окаймленное золотом по краям — три бутылки красного вина, старый, погнутый кинжал, который теперь болтался у Терри на бедре, палатку, протертую в некоторых местах, громоздкий рюкзак, который Дэни нёс за плечами, и недельный запас еды. На прощание Энид сорвала с губ внука смачный поцелуй, при виде чего Дэни вывернуло наизнанку прямо под ноги принца. Всё его естество взвизгнуло от вида бабушки, целующей собственного внука таким наглым образом, и Дэни ещё раз поразился странности человеческого разума. За всё то время, что он пробыл в Преисподней, после аукциона, демонов Эмбера и Кристины, попытавшейся объесть его, как какой-нибудь окорок, именно это показалось ему верхушкой айсберга всемирного пиздеца. Ужас. Сумасшествие. Фу. «Чего бы ты там не задумал, солнышко,— предостерегающе проскрежетала Энид, теребя тёмно-рыжий локон между пальцев. — Лучше возвращайся домой. Поверь мне на слово, ты очень плох. Очень» Насколько плох, они узнали уже следующей ночью, во время первого привала в редеющем подлеске на окраине Клеймора. Ночь выдалась беззвездной и беззвучной, тени обступили их со всех сторон. Парни отужинали зачерствевшим земляничным кексом и запили его подогретым на огне вином с пряностями, и когда собрались спать, Терри начал мерцать. Сначала Дэни показалось, что температура взяла своё и расплавила ему мозг. Холод стоял собачий, поэтому юноша сидел напротив потрескивающего костра, подтянув колени к груди, и уже клевал носом, когда принц вдруг — хлоп — расстворился в ночи. Дэни вытянул шею и часто заморгал, когда Терри снова возник перед ним, задумчиво свесив голову вниз. Пламя играло бликами на его смоляных волосах и жестяной бляшке на ремне, он поднял голову в абсолютном недоумении, а потом — хлоп — снова исчез. Челюсть юноши отвисла, изо рта вырвалась струя бледного пара. После этого принца долго рвало кровью, и по прошествию двух часов он так и не смог заснуть, сжигаемый паникой, поэтому Дэни, позеленевший от ужаса, не придумал ничего лучше, как спеть для него. Как бы юноша не храбрился, голос его подвел и надломился, из-за чего он жутко разозлился на себя самого. «Что если он не шутил, сказав, что умирает?— пропуская темные волосы сквозь пальцы, думал Дэни. Голова Терри покоилась на его коленях, веки принца трепетали, пальцы судорожно сжимались в кулаки, но он, вопреки опасениям Бурцева, погрузился в беспокойный сон. — Срань господня, он ведь совсем не умеет шутить, Даня!» Поленья тлели в умирающем костре, но суровая ночь только вступала в свои права, свившись вокруг них зловещими узлами. Усталость валила юношу с ног, но он не сомкнул глаз до самого рассвета, вслушиваясь в поверхностное хриплое дыхание Терри, и весь следующий день чувствал себя крайне паршиво. Нет, даже не так, он чувствовал себя херово, голова, отяжелевшая, будто наполненная свинцом, тянула его к земле, рана под многочисленными бинтами зудела и дёргала, ноги заплетались, а из-за рюкзака, болтающегося на плечах, у него ломило спину. «Ты напугал меня,— сварливо пожаловался Дэни. Он хотел было метнуть в принца уничтожающий взгляд, но сил хватило лишь на жалобный писк. — Н-не надо так делать» Страшно было представить, что станется с Дэни, если его хозяин неожиданно свинтит в другое измерение или окочурится. Терри не отличался высокой моралью или добротой, он черств, как столетняя буханка хлеба, высокомерен, как и подобает принцу, упрям, язвителен и пассивно-агрессивен большую часть времени, но в аду, кроме него, у Дэни нет ничего. «Я не умею этого делать,— остановившись, признался Терри. Меч на его бедре покачивался из стороны в сторону, запекшаяся в уголках губ кровь выделялась на бледном жёстком лице. — Мне просто не дано, понимаешь? Я не знаю, как так вышло. Я. Не. Знаю» Его голос взлетел вверх на несколько октав, разорвав обволакивающую тишину, и гладкая асфальтированная дорога, по которой они вышагивали, покрылась буграми. Дэни вздрогнул, брови удивлённо взлетели вверх по лбу, он обернулся вокруг своей оси и почувствовал, как слабеют его колени. Грудон растрескался, дорога разверзлась, вывернув наружу острые каменные плиты, и косая трещина протянулась по всей извилистой тропе, пролегающей через лес. Терри накрыл шершавые губы ладонью, пытаясь сдержать рвущуюся наружу желчь, и тогда кровь, булькая и шипя, потекла из его ушей. — Не смотри на меня так,— попросил Терри, возвращая Дэни окровавленную салфетку. Юноша ответил ему озадаченным взглядом. — Как будто я солнце. — Улыбнись, и точно им станешь,— вяло отшутился Дэни, его чувственные губы изломила полуулыбка. Характер у кронпринца скверней некуда, зато улыбка славная. — Ты педик что ли?— шутливо произнёс принц, его горло вспорол приглушенный шероховатый смех. Он сверкнул зубами, но безмятежная улыбка мгновенно окрасилась кровью, которая продолжала сочиться из носа. Чудная маска, под стать его титулу. И родинки, россыпью по скулам, точно украдкой оставленные поцелуи, ему чертовски шли. — А говорил, что у тебя нет чувства юмора,— рюкзак с грохотом обрушился на землю, Дэни опустился на одно колено и принялся возиться с замком. Пальцы немели от холода, и чтобы не разразиться проклятиями, юноша закусил щёку изнутри. Порывшись в разделах, он выудил карту, расправил её и сосредоточенно вгляделся в аккуратные линии, плавно накладывающиеся друг на друга, пытаясь определить где они находятся. К северу или к югу от Града? — Мне кажется, я у-уже в совершенстве овладел сербским языком. — юноша мрачно усмехнулся. — Очередь за норвежским... «Блять!— Дэни резко закрыл рот, зубы стукнулись друг о друга и он почувствовал солоноватый привкус крови. — Как я мог это сморозить, идиот конченый» — Не кори себя,— Терри провёл языком по зубам, подворачивая манжеты на рукавах кофты. Если слова Бурцева покоробили его, то виду он не подал. Как Дэни по природе своей был мягкотелым и отходчивым, так и Терри был апатичным и беспринципным. — От того, что мы будем помалкивать о Назиме, ничего не изменится. — он обернулся через плечо, Дэни наблюдал за ним влажными зеленоватыми глазами, маленькими и по-детски наивными без этих громадных очков в роговой оправе. — Молчание мне жизнь не купит, Даня. «Я пришла сюда, дабы оплакать тебя, принц Терри,— отстраненный девичий голос до сих пор звенел у Дэни в голове, раздрабливая веру в лучшее, надежду на спасение. Слова, выплюнутые с презрительной усмешкой, взломавшей её дивное лицо, воскресали в голове вновь и вновь, будто какой-то полоумный диджей, обосновавшийся в мозгах Дани, поставил их на повтор. — Я пришла сюда, дабы оплакать тебя, принц Терри, я пришла сюда, дабы оплакать тебя, принц Терри, я пришла сюда, дабы оплакать тебя...» Себя оплачь, окаянная, хотелось выкрикнуть Дане, но язык примёрз к нёбу и он остался нем, как рыба. Закат прошлого дня был, как и любой другой закат, посмел предположить Дэни, умиротворяющим. По небу растеклась благоухающая синева, разбавленная мягким свечением золотистых звёзд, ветер, трепавший край кофты принца, стих. Юноша вымотался и его клонило ко сну, но он понимал, что если смежит веки хотя бы на минуту, то тяжесть рюкзака утянет его вниз, и падая, он соберет все каменистые выступы и расшибется в лепешку. Негоже будет заставлять Терри отскребать с рельефа то, что от него останется, правда же? Они поднимались вверх по ухабистому горному склону, поросшему белым мхом и диковинными синими цветами — «Я бы на твоём месте их не срывал, обожжешься» — в угрюмой вечерней тишине. «Хорошо,— в блаженной неге спокойствия, подумал Дэни. Он ступал за спутником шаг в шаг, время от времени подтягивая лямки сползающего рюкзака. — Подозрительно хорошо...» — Погоди,— посерьезнев, Терри встал, как вкопанный. Его теплая рука легла на плечо Дэни, затормозив его. Юноша вскинул голову с видом человека, только что вырванного из сна. — Что? — Кто? Поддразнивающий женский голос раздался откуда-то сверху. Дэни теснее прижался к принцу, обеими руками обхватив его локоть, предчувствуя что-то дурное — осознание этого в бешеном ритме пульсировало где-то в глотке, норовя облачиться в слова и соскользнуть с языка — и не ошибся. Если это создание было демоном, то явно породистым и не местным. Дикарка в платье из оленьих шкур, с собранным в конский хвост иссиня-чёрными волосами, сделав кувырок в воздухе, приземлилась на четвереньки. Она по-птичьи склонила голову на бок, обнажив ровные желтые зубы в оскале, атласная кожа белела под одеянием, как звездная пыль, бесстрастные глаза, обрамленные рыжим ореолом, изумленно вращались в глазницах. — Den ydmyke tjenerens navn er Nazimah, min prins,— тяжелый хлюпающий выговор был Дэни не знаком, но Терри, судя по каменному выражению его лица, понимал наречие, на котором она изъяснялась. Рука, исполосованная шрамами и струпьями, потянулась к принцу. — Du adresserer meg som din prins,— Терри чуть было не шагнул вперёд, но Дэни вцепился в него мёртвой хваткой и не позволил отодвинуться от себя ни на йоту. Создание не внушало Дэни никакого доверия, а от её кровожадной улыбки у него и вовсе кровь стыла в венах. — Er du en venn eller en fiende? — Jeg er hverken det ene eller det andre,— отвечала она, выгнувшись дугой. На её шее, точно удавка, темнел ошейник из сплава алюминия и серебра, на бляшке, крепящейся к нему, была выжжена руна. — Jeg kom for å sørge for deg, prins Terry.Её пасть раскрылась и оглушительный вопль, полный скорби и гнева, вылился в тёмную ночь.