Лучший друг

Это было десять лет назад. Мэтью было девять лет, когда он придумал его. В тот день его отец, Франциск, расстался с матерью Мэтью – Алисой Киркленд. Мэтью было очень грустно, обидно и одиноко. Он сидел перед огромным напольным зеркалом и расчесывал светлые, с рыжинкой, волосы. И тут его отражение подмигнуло ему. Мэтью в ужасе отшатнулся от зеркала, выронив расческу. Его отражение не повторило его действия. Оно сидело по ту сторону зеркальной плоскости и улыбалось. Страх и желание позвать отца переросли в любопытство. Уильямс подполз к зеркалу. - Кто ты? «Альфред», - ответил голос в голове Мэтью. Он замолчал, смотря на Альфреда. А тот прислонил ладонь к зеркалу и, улыбаясь, сообщил: «Я стану твоим лучшим другом. У тебя не будет никого ближе, чем я!» Мэтью неуверенно прислонил свою руку к руке Альфреда по ту сторону зеркала. С тех пор Мэтью стал одержим этим зеркалом, стоящим в его комнате. Едва придя со школы, он бежал к нему, видя неизменного Альфреда. Они разговаривали, смеялись вместе. Мэтью делился с Альфредом секретами и жаловался на одноклассников, не замечавших его. Альфред успокаивал и говорил, что Мэтью никто не нужен, ведь у него есть он. Тот верил и счастливо улыбался. Это продолжалось шесть лет, пока в день своего пятнадцатилетия Мэтью не осознал, что вырос. И что воображаемый друг ему больше не нужен. Он не пытался ничего объяснять Альфреду, бившему в зеркало с той стороны и умоляющему Мэтью одуматься, поняв, что происходит, лишь увидев Мэтью с большой простыней в руках. Тот был неумолим. Зеркало было занавешено и переставлено на чердак. Мэтью вздохнул с облегчением и стал жить дальше. Без Альфреда. Надеясь, что его фантазия навсегда останется в прошлом. Но Альфред вернулся, когда Мэтью исполнилось девятнадцать. Вечером своего дня рождения, слегка покачивающийся от вина, которым напоил его отец – единственный его самый близкий друг, – он поднялся на чердак и снял простыню с зеркала, желая посмеяться над своей детской фантазией и убедиться, что его воображение уже давно не такое хорошее, как в детстве. Но все пошло не так, как ожидалось. Когда простыня соскользнула с зеркальной поверхности… Мэтью ахнул и, закрыв рот руками, осел на пол. Из зеркала на него смотрел Альфред. Повзрослевший за эти года, но, несомненно, тот самый Альфред. «Давно не виделись, – со злобной усмешкой сообщил он. – Я скучал. Знаешь, как мне было одиноко сидеть здесь одному?» У Мэтью задрожали губы. Альфред смотрел на него, ухмыляясь. А потом прислонил руку к зеркалу. Как раньше. У Уильямса кровь прилила к лицу. Он вскочил на ноги и что было сил ударил кулаком в зеркало. «Что ты делаешь? Прекрати!» - умоляюще кричал Альфред, чей зеркальный мир рассыпался в осколки. Но Мэтью не прекратил. Остановился он, только когда от зеркала осталась пустая рама, а осколки покрыли пол чердака. Уильямс рванулся за веником, собрал осколки и выкинул их в мусорное ведро. А потом еще и ведро вынес для уверенности. Часто дышащий, он плюхнулся на диван в гостиной и попытался успокоиться. Зубы стучали, как от холода, и, кажется, поднималась температура. И тут на его лоб легла чья-то рука. - Да у тебя температура, Мэтт. Ложись в постель. Тот медленно поднял взгляд на обладателя голоса. Последнее, что он запомнил, прежде чем сознание померкло, – это лицо улыбающегося Альфреда. Пробуждение было тяжелым. Мэтью еще не приходилось просыпаться в обнимку с кем-то. А если учесть, что этот кто-то по-хозяйски перекинул через него ногу и жарко дышал в шею, то случай просто был уникальный. Мэтью попытался, не открывая глаз, вспомнить, что он делал вчера и кто же этот «кто-то». Вероятных кандидатов не находилось. Франциск, навещавший сына вчера, уехал вчера же, а больше никого у того в гостях не было. Устав гадать, он распахнул глаза. - Доброе утро, Мэтт! – поприветствовал его Альфред. И того накрыло волной воспоминаний. Вот он идет на чердак, вот видит Альфреда в зеркале, вот разбивает злосчастное зеркало, вот сидит на диване, ощущая, как поднимается температура… Вот видит Альфреда и теряет сознание. А теперь просыпается в объятиях своего воображаемого друга. Только такой ли он воображаемый? Мэтью неуверенно ткнул Альфреда в нос, тот улыбнулся. - Я вполне осязаем, Мэтт. Спасибо тебе, что высвободил меня. Теперь мы будем неразлучны! – Альфред крепче сжал Мэтью в объятиях. Тот покраснел, дыхание его участилось. - Что ты делаешь? Отпусти меня! – Он оттолкнул Альфреда и, высвободившись из объятий своего вполне реального друга, сел на кровати. Альфред, улыбаясь, смотрел на него. - А у меня, кстати, фамилия есть. Я тебе не говорил, - неожиданно сообщил Альфред. - Какая же? – буркнул Мэтью, чей мир переворачивался на глазах. - Джонс, - осведомил тот. – Я Альфред Джонс. - Мэтью Уильямс, - в ответ сообщил Мэтью, чем вызвал у Альфреда веселый смех. - Ты думаешь, я не знаю? – улыбнулся тот. – Я все о тебе знаю. Ты ведь все мне рассказывал. И то, что это ты тогда разбил любимую статуэтку Франциска, которую ему подарила Алиса и которой он очень дорожил. И то, что ты боишься пауков и любишь рисовать, хотя никому, кроме меня, свои рисунки не показывал, и что… - Замолчи! – потребовал покрасневший Мэтью, догадавшийся, к чему идет дело. - И что ты гей, я тоже знаю, - весело закончил свою речь Джонс. Повисло молчанье. Он рассматривал красного от смущения Мэтью, пока тот молчал. Наконец Мэтью тихо выдохнул: - Чего тебе от меня надо? Альфред тоже сел в кровати и обнял его со спины. - Это же очевидно. Я хочу быть с тобой. Быть твоим лучшим другом. Больше, чем другом… - Альфред положил руку на пах Мэтью. - Отвали! – Тот скинул руку Джонса и, встав с кровати, принялся одеваться. Был понедельник, и Мэтью, как ни странно, умудрился не проспать институт. Хотя будильник не ставил, и вообще, в связи с обстоятельствами Мэтью пора было в психушку, а не на учебу. Так считал сам он. - До меня домогается плод моей фантазии. Осязаемый плод моей фантазии. Я схожу с ума… - бормотал Мэтью, заваривая себе кофе. Альфред сидел напротив и, ничего не говоря, следил за действиями Уильямса. Тот позавтракал, собрал сумку, привел себя в порядок и пошел на автобусную остановку. Альфред увязался следом. Перешагивая через весенние лужи, Мэтью злился. Злился на себя, на Альфреда, на весь мир в целом. Подойдя к автобусной остановке, он запрыгнул в собиравшийся отходить автобус, искренне надеясь, что Альфред зайти не успеет. Но тот успел. - Я за тебя платить не буду, - шепнул Мэтью на ухо Джонсу, отметив, что на него как-то странно покосилась сидящая неподалеку женщина. Альфред безалаберно отмахнулся и плюхнулся на свободное место рядом с тем, которое облюбовал себе Мэтью. Подошла кондуктор. Уильямс оплатил свой билет и стал с любопытством ждать, чем же закончится дело для «зайца» Альфреда. Но кондуктор неожиданно не стала просить Джонса отплатить проезд, пройдя по салону автобуса к другим пассажирам. Мэтью ошеломленно посмотрел на Джонса. - Меня никто не видит, кроме тебя, - доверчиво шепнул тот, - хотя слышат и осязают все. Мэтью заскрипел зубами. «Просто прекрасно. Моя шизофрения набирает обороты», - он все никак не мог поверить в происходящее. Сосед по парте Мэтью опять прогуливал, так что первую пару тот сидел с Альфредом, с интересом рассматривающим все вокруг. На второй, последней на сегодня, паре Альфреду стало скучно. - Хочешь, я уроню доску? – заговорщически шепнул он на ухо Мэтью. – Будет весело! - Даже не думай! – прошипел тот, вызвав подозрительный взгляд соседа по парте. Но Альфред решительно отказывался слушаться своего создателя. Показав Мэтью язык, он направился к кафедре, где распинался со своей лекцией преподаватель. Мэтью подавил желание подбежать к Альфреду и хорошенько тому врезать, вовремя осознав, как это будет выглядеть со стороны. Посему ему ничего не оставалось, как с ужасом ожидать развязки альфредовской авантюры. А Джонс тем временем уже вовсю откручивал какие-то штырьки. И вот наконец отлетел последний винтик и доска с грохотом рухнула. Несколько секунд стояла тишина, а потом зал наполнился шумом: кто-то смеялся, кто-то высказывал догадки по поводу случившегося, кто-то ругался… один только Мэтью не принимал участие в обсуждении, матеря Джонса сквозь зубы. Добираясь домой, они не разговаривали друг с другом. Дома же Мэтью скинул сумку с плеча и прижал Джонса к стене. - Ты! Еще одна подобная выходка!.. Альфред с улыбкой выслушивал ругань любимого Мэтта. А когда тот выдохся, Джонс резко поменялся с ним местами и накрыл его губы своими. Тот попытался оттолкнуть его, но Альфред прижал его руки к стене, наваливаясь на него всем телом. Уильямс укусил его за язык, но Альфреда это только раззадорило. Он жадно целовал Мэтью, прижимая к стене. Тот не отвечал на поцелуй, предпринимая тщетные попытки вырваться из хватки распоясавшегося Джонса. Наконец, нацеловавшись вдоволь, Альфред Мэтью отпустил. Тот, тяжело дыша, буравил его взглядом. - Нам нужно поговорить. Альфред согласно кивнул, идя вслед за ним в гостиную. Там Уильямс плюхнулся на диван и, подняв взгляд на стоящего перед ним Альфреда, одетого – Мэтью только сейчас обратил на это внимание – в ту же одежду, что и он сам, принялся говорить: - Альфред, у нас ничего не получится. Я не буду встречаться с воображаемым другом, даже осязаемым и слышимым другими. Поэтому прошу тебя, оставь меня. Уходи. Исчезни. Каждое слово Мэтью было словно гвоздь, вбиваемый Альфреду в сердце. Тот смотрел на него, не веря своим ушам. - Ты… хочешь, чтобы я ушел? – тихо прошептал Альфред. - Да, - кивнул Мэтью. – Испарился из моей жизни, словно тебя в ней и не было. Я уже не ребенок, страдающий от нехватки внимания. Я взрослый, и ты мне не нужен. Ты не настоящий. Я не знаю, что ты такое, Альфред, но я в тебе не нуждаюсь. Будь ты нормальным человеком, мы бы поговорили, а так – исчезни. Альфред, молчавший всю тираду Мэтью, неожиданно оживился. - То есть… ты хочешь, чтобы я стал настоящим? – в глазах его засверкали блики от солнечных лучей. Мэтью, подумав, кивнул. - А сейчас – уходи, - бросил он, вставая с дивана, хватая Альфреда за руку и подводя к входной двери. – Уходи! Альфред нежно прильнул к его губам невесомым поцелуем и вышел из дома. Уильямс закрыл за ним дверь. Постоял пару секунд и распахнул дверь обратно. За ней никого не было. С тех пор прошло два месяца. Наступило лето, был окончен первый курс института. Уильямс сидел на диване в гостиной, смотря телевизор, когда раздался звонок мобильного. Мэтью поднес сотовый к уху. - Да, пап? - Дорогой, я приеду к тебе в гости через пару часиков, ты не против? - Я только «за», пап! – улыбнулся Мэтью. Через два часа, услышав звонок в дверь, он потащился открывать отцу дверь. И, распахнув ее, замер, смотря расширившимися глазами на своих гостей. - Матье, этот очаровательный молодой человек, видимо, к тебе, - подмигнул ему Франциск. – Мы встретились у твоего порога. На Мэтью, доверчиво улыбаясь, смотрел держащий в руках букет роз Альфред.