***
Вокруг было темно и холодно, как бывает зимой с утра. Я раньше в такое время на пары собиралась. Тяжела жизнь студентов, живущих в общежитии не у универа. Помню, в особенно морозные дни я заматывалась шарфом по самые глаза и шапку с капюшоном натягивала как можно ниже. Друзья, конечно, шутили, что мне, сибирячке, впору голышом бегать, но я до глубины души мерзлячка. Однако сейчас темнота немного иная — будто бы вылили чернила в воздух, и разошлись они бескрайним, беспросветным облаком. — Аня? Я дернулась в сторону, но не смогла понять откуда шел голос. — Аня… Черт! Совсем ничего не видно! Где я вообще? Что этот мужик со мной сделал? — Аня! Я вскрикнула. Передо мной неожиданно появилось зеркало. Такое, как иногда можно найти среди завалов и барахла в старых домах: большое, тяжелое, с витиеватой металлической рамой. В нем во тьме плескалась фигура, больше похожая на недоделанную восковую куклу без лица. В грубовато сделанной руке она держала какой-то режущий инструмент. — Аня… — снова раздался тихий голосок. Я молчала. Не знала, что делать и думать. Отражение, во-первых, разговаривать не может. Во-вторых, без рта издавать какие-либо звуки тоже невозможно. В-третьих, а каким боком я вообще вижу эту ересь и тем более в зеркале?! Оглянулась по сторонам. Свалю-ка я отсюда. Сделала шаг в сторону и зеркало оказалось передо мной. Раздался смех. И невозможно было понять, высокий или низкий — словно десятки голосов слились в один. Еще шаг — и проклятая рухлядь снова передо мной. Я оскалилась и рванула назад — и тут же носом влетела в мигом появившиеся зеркало. Но не успела и сжаться, в преддверие удара и летящих во все стороны осколков, как влетела в вязкую холодную пленку. Я растерялась окончательно. Зеркало — на вид самое обыкновенное — плавно переходило в мутную жижу, выбраться из которой у меня не получалось сколько не пытайся. — Что за черт? — прошептала я. Оставив попытки вылезти, похолодела — меня засасывало! А восковая кукла — пускай я и видела лишь яйцеголовую гладкую макушку — будто бы радовалась. — Помогите! Хоть кто-нибудь! Кукла схватила меня за руку и потянула еще глубже в зеркало. — Уйди! Оставь меня! Но все без толку — я оказалась за стеклом, в каком-то то ли подпространстве, то ли хрен знает где. А кукла уже стояла с другой стороны. Я прищурилась. Она была жуткой, и от одного взгляда по спине пробегали мурашки такой силы, что я едва сдерживала дрожь. Без лица, собранная из простых бежевых фигур, на металлических шарнирах она словно излучала темную магию. Как бы глупо это не звучало. Едва ли ее присутствие мне во благо. Я подошла к преграде, протянула руку, но та вязкой не становилась. Напротив она стала твердой и холодной как самое обыкновенное стекло. Меня заперли? Я ударила по стеклу, но то лишь задрожало, издав тихий издевательский звон. А кукла по другую сторону подняла руку с инструментом и поднесла к своему лицу. Что она собралась делать? Резкое движение — кусок воска упал куда-то вниз, в черные клубы, а на лице появился грубый глазной провал. С каждым новым отрезанным шматком все больше и больше вырисовывалось лицо. Подозрительно знакомое лицо. Я хватала ртом воздух, уже даже не пытаясь выбраться. Не поможет. Я в клетке этого существа. Вжик! Вжик! О, боже, это и правда… Мое лицо. От ужаса перехватило дыхание. Что происходит? Что?! Она займет мое место, а я останусь здесь навсегда? — Тварь! — закричала я и всем телом бросилась на невидимую преграду. — Ты не заберешь мою жизнь! Слышишь?! Улыбка издевательски изогнулась, словно и уже и не была восковой. Существо наклонилось ко мне и потянуло бледные пальцы. Они прошли через зеркало так легко… и потянулись к моим волосам. Миг — и оно сжимало пару моих волосков. Будто зачарованная я смотрела, как волосы разрастаются в огромный грязно-бордовый ком, как кукла достает по одному и крепит себе на голову, закрепляя бусинками воска, как все больше и больше она становилась похожа на меня, а мое сердце с громким уханьем проваливалось все ниже и ниже. — Я заберу твое имя, — прошелестел до боли знакомый голос. Мой чертов голос! И все вокруг померкло.***
Во рту было неприятно сухо и кисло; голова трещала, словно Гризельда огрела указкой как следует. Я открыла глаза и тут же закрыла. Яркий белый свет ударил прямо в лицо. Мое сердце билось как сумасшедшее. — Сейчас. — Раздался щелчок. — Можете смотреть. Я лежала на той же кушетке. Никакой тьмы, зеркал и, уж тем более, жутких кукол. Кажется, ароматы оказались куда более опьяняющие, чем ожидалось. А моя нервная система — более измученой. Приподняла голову — одежда на месте, тело в том же положении. Попытка встать, увы, не увенчалась успехом — по комнате забегали звездочки. — Полежите еще, — буркнул мужчина. Сам он шуршал где-то в углу комнаты. — Все прошло успешно, однако результаты увидим завтра, в крайнем случае, послезавтра. Превращаться будет легче. Но вам предстоят часы тренировок, если вы хотите догнать остальных. Я тихо угукала через каждые три слова, почти не вникая в услышанное. Слабость потихоньку уходила, оставляя ощущение, что меня просто раскатали как лимон по доске. Я оставалась все той же Аней. Или нет? Вспомнился сон — надеюсь, все же сон. Брр... — Как вы себя чувствуете? — Уже лучше. — Вы можете остаться тут, пока не восстановите силы, чтобы дойти до своей комнаты. Если хотите, проведу. Уж увольте, не надобно мне счастья такого. Еще и слухи поползут, как про Блум. Не то, чтобы это меня волновало, но грязная репутация вряд ли добавит мне очков в дальнейшем обучении. Рыжая — любимица Фарагонды, ей все простят, а я в любой момент стану здесь лишней. — Не нужно. Я сама. С трудом встав, я задержалась в вертикальном положении несколько секунд. Падать, кажется, не собираюсь. — Подождите. После процедуры вам нельзя пользоваться магией до утра. Вашей соседке тоже. Спустя четверть часа, надавив на совесть и жалость местных поваров, я взяла из столовой пару сладких булок со сливовым джемом. Тут он, кстати, ничуть не хуже нашего. Притащившись в комнату, я первым делом вручила отвоеванный десерт соседке и плюхнулась на кровать. Уж не знаю дело ли в самовнушении, но качало меня как после знатной пьянки. Уж в них я после насыщенного студенчества разбиралась не понаслышке. — Спасибо, — не отвлекаясь от книги, сказала Уайт. — Ты какая-то бледная. — Авалон открыл мои магические каналы и почистил чакры, — недовольно пробурчала я. — Сказал, чтобы мы обе без магии сидели. Фея не удивилась. — Да, так и надо. Но в Алфее пытаться спрятаться от магии — все равно, что купаться в озере с намерением остаться сухим. — И толку тогда? — Меньше вероятность получить побочки. — Это какие-такие побочки? — возмутилась я, а сама подумала, что Авалон из категории чудака на букву «м» перешёл на менее цензурный уровень. — Да, в общем ничего, серьезного... Можно случайно поглотить чужую магию и пару недель страдать от ее неконтролируемых импульсов. Кошмары сниться будут, плохой аппетит, кратковременные проблемы с пищеварительной системой. И ведь точно голубых кровей — это ж надо так изящно обозвать объятия с унитазом. Уайт продолжила бубнить себе под нос теорию, я — пялиться в потолок. Тот был симпатичным — ровным и без трещин, как были в моей общаге. Еще и исписанный звездочками. Интересно, это у всех так или только у нас? Время текло медленно. Я покачивала ногой в такт тиканью часов, создавая имитацию хоть какой-либо деятельности. А то просто так валяться, имея кучу дел, не слишком приятно. Вообще местной администрации стоит напомнить, что выходной на то и выходной, чтобы отдыхать. А то сходи к каждому на поклон и разбирай еще потом до ночи домашку от других преподавателей. С другой стороны, отсутствие дополнительных заданий не мешало Уайт все также корпеть над книгой. — Ты чего хмуришься? — Что? А, ничего, все хорошо. Я, конечно, ей не поверила. У нее, как у самой настоящей феи, любое вранье было написано на лице. Собрав остатки силушки богатырской, я встала с кровати — объятия которой были настолько притягательны, что сердце екнуло — и подошла к ней. На коленях у девушки лежал учебник по практической магии. А я едва не отвесила самой себе подзатыльник. И как я могла забыть? — У тебя послезавтра важное занятие, — вспомнила я. — Что же ты не напомнила? Я в библиотеку пойду. — Нет-нет, я завтра потренируюсь. Стоит ли говорить, что пытаться разобраться в теории в том, что и на практике дается с трудом, глупо? — Завтра понедельник, тебе будет некогда. А я как раз напишу мадам Дю Фор все пятьдесят правил по поеданию десертов на Солярии. Игнорируя все дальнейшие возражения, я собрала необходимое и вышла из комнаты. В библиотеке было тихо. Огромные стеллажи хранили молчание, и лишь шелест нескольких книг прерывал их. После недолгих изысканий я уселась за стол, плюхнула на него увесистый том с позолоченной надписью и припечатала сверху тоненькой тетрадкой. Книжка по солярийскому этикету была настолько занудной, что через минут десять я уже вовсю клевала носом. И сдалось же им придумывать такое разнообразие вилочек, ложечек и прочей посуды. Впрочем, главное кощунство магического мира — поедание конфет с помощью десертного набора. И как такое простить? Я отложила тетрадь, как только написала пару листов. Объем и имитация деятельности есть, значит «удовлетворительно» у меня в кармане. Откинулась на стул. И почему мое желание сбылось так поздно? Если бы я тут оказалась лет в шестнадцать… Возможно, тогда во мне нашлись бы силы учиться с огнем в глазах и постигать новый мир. А сейчас в зеркале лишь тень, измученная долгой учебой, попытками казаться лучше, чем есть, неудачной первой любовью и нескончаемыми попытками найти себя. «Так, Аня, никаких самобичеваний, — подумала я. — Ничем хорошим это не кончится. Отвлекись». Я посмотрела по сторонам. У окна сидела Текна с темно-бордовой книжкой в руках. Складка на переносице, напряженный взгляд и едва подрагивающая правая нога говорили о том, что читает она что-то чрезвычайно важное и серьезное. Да и Текна создавала впечатление рассудительной особы. Правда, название книги подобным суждениям не способствовало. И кто назовет свое детище «Пророчества и заговоры древних рас»? И главное, как это можно читать? Интереса ради я прошлась по стеллажам и откопала еще одну такую же книгу. Пролистнула на примерно половину — где и читала Текна — и начала мельком просматривать. Речь шла о таинственной крылатой расе, представители которой не только успешно скрывали крылья, но и устраивали концы света. Зачем только не ясно. Да и разве важно? Главное, что устраивали. И плюсом к этим, несомненно, оригинальным умениям шли красота, ум, сила, коварство и ненависть ко всему живому, способность накладывать невероятно правдоподобные иллюзии и сильнейший магический дар. Я фыркнула и закрыла книгу. Даже комментировать бесчисленные косяки не хочется. И кто тут такой всезнающий? Империус Настрадамниус. Точно без комментариев. Наверняка именно эту ересь обсуждали Винкс. Вопрос об адекватности подобных действий в Магиксе все ещё оставался открытым. Ради приличия — все же Уайт нужно для подготовки больше времени — я полистала ещё несколько книжек о местных злодеях. Мало ли среди них найдется та самая задница, ради которой меня сюда принесло. Мир Магикса имел не слишком насыщенную историю. По крайне мере особо выдающийся апокалипсис был лет семнадцать назад из-за Древних ведьм, которые уничтожили королевство Домино. Хм, а ведь там по преданию уснул Великий Дракон — создатель этой Вселенной. И королевская семья там владела магией огня. Не оттуда ли наша ненаглядная рыжая принцесса? Все же ж главная героиня, непременно должна иметь таинственное прошлое... О самих ведьмах в книгах нашлось мало информации. Были, летали, всем гадили как только могли и не могли. Создали Валтора, суперзлодея с дьявольской внешностью, который тоже наломал дров и по итогу пал под натиском сил света. Еще был какой-то лорд Даркар. Вроде, создатель Древних ведьм. Правда, каким образом он создавал достопочтенных дам — история умалчивает. А еще была кучка злодеев, которым, увы, посвятили не больше двух абзацев: охотники на фей, гарпии, ведьмы разных сортов и разливов и даже парочка эльфов с планами порабощения остальных рас. Как представляю милашку Палладиума злодеем… — Девочки, расходимся, — прощебетала мисс Барбатея, стуча звонкими каблучками. Книги со столов подлетели в воздух и отправились прямиком на полки. Эх, рановато. Уайт наверняка не успела все повторить. Но скоро отбой, а попадаться на глаза Гризельде гиблое дело — в ушах звенеть будет долго. Делать нечего — собралась и вышла из библиотеки. В коридорах на цыпочках пробегали редкие студентки с испуганными глазами — остались последние минуты до часа Х. Я решила не отставать от них. Поворот сменялся поворотом и лестницами. Свернув очередной раз, я столкнулась с кем-то и поскользнулась. Но от несомненно приятных объятий с паркетом меня спас очаровательный красавец в белом костюме. — Анна! Профессор смотрел со смесью удивления и осуждения. Тонкая прядка упала на точеное лицо, кожа словно едва уловимо светилась. — Почему вы так поздно ходите по коридорам? — Зачиталась в библиотеке, — немного растерянно ответила я. Он кивнул. — Не смею вас задерживать. Надеюсь, вы поспешите в свою комнату. — Конечно, профессор, — уже вслед мужчине пробормотала я, с трудом справляясь с желанием пуститься бежать со всех ног. Во время столкновения всего лишь на мгновение перед глазами предстала огромная темная фигура с сияющими крыльями за спиной и с исписанными кровавыми рунами руками. Черт бы побрал тебя, Империус Настрадамниус.***
Тем временем Уайт сжала покрывшийся льдом клочок бумаги. Она выучила лаконичное послание наизусть, и ее нисколько не волновало, что предназначалось написанное Ане. Уайт не допустит, чтобы подруга пострадала. Тем более из-за нее.