***
Винкс улетели на Дикие земли, а я уговорила Фарагонду оставить меня в Алфее. Во-первых, опыт с кристаллами подходил к концу, во-вторых, я благоразумно держалась подальше от пикси и не заполучила связь ни с одной из них. Вообще заиметь пикси хорошая возможность, но если я все же вернусь домой, куда ее девать? Оставить здесь? Как-то совсем не по-сестрински. А на моей Земле такое существо в лучшем случае разберут по запчастям, а там поминай как звали. Учеба в любом случае продолжалась. Я чувствовала все больше уверенности в себе: у меня получались темные и светлые сферы и темные щиты. Но время шло и я боялась считать, сколько уже дней Уайт находилась в плену. Каждый день я заглядывала к Палладиуму, чтобы убедиться в сохранности кристаллов. Они росли быстро и до того хорошо, что я боялась подвоха. Крупные грани переливались от мятного к голубому строго по методичке, а размер соответствовал верхней планке качества. Пожалуй, это действительно можно было назвать невероятной удачей. Эти дни дались немного тяжелее обычных. Близилась пора зачетов, а я, признаться, не хотела даже заставлять себя готовиться, хотя и вспоминала, как в детстве торжественно клялась хорошо учиться, если попаду в Хогвартс. Ещё и мадам Офелия уехала к племяннице — я хотела зайти к ней за витаминами или на крайняк самым банальным успокоительным, но наткнулась на закрытую дверь и наскоро нацарапанную записку. Очевидно, усталость отражалась на моем лице — Палладиум не выдержал и сгреб меня в охапку в лес собирать растения. На все возражения он придумывал сотню аргументов и даже снял меня с занятий. А на такой жест щедрости невозможно было ответить отказом. Мы шли медленно. Профессор как бы невзначай рассказывал о полезных и опасных растениях, что растут в округе. Он едва касался изящными пальцами листьев и наклонял ко мне поближе, чтобы я лучше разглядела прожилки или необычные пятнышки. Его рассказ плавно перетек к ягодам. Эльф показал мне аппетитные грозди ядовитого красняка и пахнущие клубникой стручки диких зернистых альмол. Сорвал несколько ягод вроде темно-голубой малины и протянул мне. На вкус они очень похожи на обыкновенную малину. Разве что язык посинел, отчего профессор по-тихому посмеивался всю дорогу. Я в ответ высовывала язык посильнее, чем вызывала еще более громкий смех. В какой-то момент, когда разговор перетек уже в обсуждение Магического измерения в целом (оказалось, оно весьма интересно устроено), я почувствовала взгляд и обернулась. К нам неспешно шел местный Аполлон, при котором, к сожалению, и румянец, и идеально выглаженный костюм и даже смею понадеяться кисточка косы, что так забавно бьет по округлостям. Палладиум тоже заметил профессора и густо покраснел. Я нахмурилась, не совсем понимая такой реакции, но все же благоразумно отошла, пропустив Авалона поближе. Тот мне кивнул, молча сел рядом с эльфом и присоединился к сбору ягод с одного весьма недружелюбного куста, к которому Палладиум меня не подпустил. Эти двое смотрелись странно. Очень странно. До меня не сразу дошло, что они сидят ближе, чем сидели бы просто коллеги, а их руки подозрительно часто задевают друг друга. Я была готова провалиться вместе со всеми девчонками Алфеи. Не то чтобы я начинала пускать сопли по ушастому, но… Как так получилось, что два сногсшибательно красивых мужчины, что никак не поделят первое место секс-символа среди фей, взяли и… И вот это самое! Обидно! И даже представить боюсь, как обидно студенткам из фанбазы. А может мне кажется? Первым вскрикнул Палладиум. Он дернулся и тут же отпрыгнул от куста, сжимая правую ладонь. Авалон едва успел увернуться от внезапно взбесившегося растения и схватил Палладиума за руку. А тонкие пальцы уже начали опухать. — Срочно в Алфею! Мы вернулись быстро. Авалон, как самый настоящий специалист, отдал мне несколько команд: впустить в лабораторию, освободить один из столов и налить таз воды. Сам он положил профессора, разодрал рукав рубашки и им же туго завязал предплечье. — Позови мадам Офелию, и пускай она поспешит. — Ее сегодня нет, — немного растерянно доложила я. — Она уехала к племяннице. Авалон нехорошо так помрачнел. — И когда она будет? — Через два дня. Мужчина выругался. — Палладиуму нужна помощь хорошего лекаря. — Он на несколько мгновений закрыл глаза. — Вот что, найди в школе пикси, пускай кто-нибудь из них сопроводит тебя до их деревни. Там есть волшебное древо, мякоть которого вылечит любые болезни. Только поторопись, у нас очень мало времени. — Но Фарагонда запретила… — Она в Магиксе и никак нам не поможет! — Авалон схватил меня за плечи и потряс. — Палладиум не доживет до вечера, как ты не понимаешь?! Я побежала сразу к блоку Винкс и начала долбить в дверь. Ко мне вылетело несколько вредных феечек, что рогом уперлись в указ директрисы не возвращаться в ближайшее время домой. Пришлось вести их в лаборатории, чтобы показать Палладиума. Уже за это время эльф успел побледнеть, а его рука надулась как вытянутый шарик. Поселение было скрыто магией. Иначе я не могу объяснить, как ходила по лесу и ни разу не заметила деревушку неподалеку от озера Роккалучи. Небольшая деревушка едва ли превышала по размеру мою ванную комнату в московском общежитии. Я аккуратно перепрыгивала на носочках между сказочными домиками и молилась, чтобы ни одна пузатая мелочь не попала под ноги. Пикси встретили меня так же шумно и беспокойно, как пожилые родственницы — замельтешили вокруг и завалили тонной вопросов. Хорошо хоть шарманку про жениха не завели. Фарагонда запретила им покидать поселение, толком ничего не объяснив, поэтому я оказалась для них первым источником новостей, не считая директрису. Что-то у этой женщины поразительная способность влиять на умы, даже на меня к слову. В какой-то момент феечки расступились — по живому коридору ко мне царственно подлетела местная королева. Она была такой же маленькой, но взрослой. С серьезной миной на лице, мудрыми темно-зелеными глазами и в до того строгом одеянии, что Гриффин попросила бы номерок портного. — Королева Нинфея, это студентка из Алфеи, — прощебетала, кажется, пикси Блум. — Она говорит, что профессору Палладиуму нужна мякоть Священного древа. Пикси подлетела к моему лицу и с сочувственным выражением потерла ладошку о щеку, естественно не спрашивая разрешения распускать свои маленькие пухлые пальчики. Она тоненько вздохнула и так же изящно, как Фарагонда дефилировала на каблуках, пролетела пару метров и обернулась. — Боюсь, юная леди, вам придется искать другое лекарство. Наше древо переживает не лучшие времена. — Это как-то отражается на лечебных свойствах мякоти? — протянула я, чувствуя, как все сжимается внутри от волнения. Вы что, сговорились и решили грохнуть единственного эльфа в округе?! Кажется, я понимаю, почему здесь нет других! Королева мягко улыбнулась. — Это отражается на всех нас. — И все же я хотела бы посмотреть. Перечить никто не стал, видимо не сомневаясь в бесполезности этого занятия. Меня провели к их священному растению, которое и за дерево-то сложно принять — это был красивый, усыпанный цветами куст едва выше моей коленки. Правда, малость поникший и покрытый какой-то белой сыпью, но вполне себе зеленый. Подумаешь, завелся какой-то паразит? Такие белые хлопья очень часто встретишь на Земле. — Пикси живут очень долго и никогда не болеют, благодаря священному древу. Но теперь… — В чем проблема его вылечить? У вас не хватает сил? Нужна Фарагонда? — Она приходила с утра. Сказала, что чуть позже приведет фею Любви. Я вздохнула. Ладно, даже если все сговорились грохнуть Палладиума, то местный чешуйчатый бог решил ему подсобить. — Я фея Любви. Что нужно делать? Феечка сразу встрепенулась и совсем не по-королевски закивала. Знала бы она, сколько кактусов у меня загнулось. Ох, ушастый, лучше бы ты траванулся несколькими днями позже.***
Уайт очнулась с приятным чувством тяжести. Она перевернулась, сонно потянулась и поняла, что на ней лежит толстое теплое одеяло. Лорд Даркар сидел на своем троне. Он не двигался, не говорил и казалось даже не дышал. Застывший словно статуя, он смотрел вперед, подперев подбородок рукой. Уайт как можно тише села на кушетку, которой определенно не было в прошлый раз, и оглянулась. Ни одного монстра и даже как будто бы нет душащих черных теней. Босые ноги быстро замерзли на каменной кладке, и фея снова забралась на кушетку и накрылась одеялом. Только теперь Даркар медленно повернулся к ней и сверкнул алыми глазами. — Ты очнулась. Это хорошо. Я уже забеспокоился, что твое хрупкое фейское тело не выдержало давление темниц. Уайт поежилась. Несомненно здесь было гораздо легче, чем внизу, но липкий страх уже потянул свои мерзки лапки. — Что ты хочешь от меня? Будешь пытать? «Насиловать?» Хотя вряд ли он на это способен. — Феи все же глупые создания, — усмехнулся Даркар. — Иди за мной. Стоило Уайт опустить ноги на пол, как появились махровые тапочки. И в них даже нет ни змей, ни тараканов, ничего! Это были самые обыкновенные домашние тапочки. Уайт накинула одеяло и поспешила за лордом. Он вывел ее на балкон. Хотя справедливости ради в кромешной тьме терялись всякие очертания, создавая иллюзию нахождения в чернильном море. На самом его дне. Темные свечи горели тускло, но Уайт все равно разглядела накрытый стол с несколькими блюдами и бокалами под вино. — Расскажи, откуда ты. И не вздумай врать. Я знаю, что феи Любви не рождаются в нашем измерении. — Я… С Земли. Только другой. — Уайт не стала отпираться. — Попала сюда во время празднования нового года, это праздник чем-то похожий на Зимний день. А больше мне нечего сказать, я сама до сих пор много не знаю. Мне никто ничего не объяснил. — Это так похоже на Фарагонду. Когда-нибудь это ее погубит. — Даркар тихо засмеялся и уверенно продолжил: — Ты не моя фея Любви, но я готов пойти на встречу в память о той, что когда-то знал. Присоединяйся ко мне и я научу тебя всему, что знаю о магии Любви и, возможно, помогу с твоим злодеем. Последнее слово он протянул особенно медленно. — Я… Не знаю. Я не понимаю, чего т… Вы добиваетесь, лорд. — Справедливости. Садись, я все расскажу. Он помог Уайт сесть за стол, как самый настоящий джентльмен. Предложил ей бордового вина и сока, положил кусок жирного жареного мяса и овощей и поставил закуски на стол. Это мог быть невероятно романтический ужин, но, увы, он таковым не был. — Что ты знаешь обо мне? — Немного. Вы Темный Феникс и в прошлом отдали приказ уничтожить Домино. Даркар сделал глоток вина. — Это и правда, и одновременно самая большая ложь в этой вселенной. Для начала стоит сказать, что последнего носителя звали Райдо Великолепный. О нем-то ты слышала? — Я слышала, что он единственный смог подчинить драконов, — осторожно ответила Уайт. — Было такое, было. И не один раз, — довольно сказал Даркар. — Райдо родился в период раздробленности Домино. Он думал, что принадлежит одному старому, но не слишком талантливому магическому роду. Однако судьба весьма коварна. Его дед — бастард той самой семьи, что из поколения в поколение передавала силу огня дракона. Конечно, Райдо не досталось ничего, но драконы чувствовали родство и позволяли приближаться к ним. В семнадцать лет он принял силу Феникса. Это не был добровольный выбор, это снова судьба. Но не верь рассказам о том, что избранные темного пламени безумны. Они такие же носители, как и твоя подружка Блум. Но с тех пор начались гонения, его, словно ищейки, выслеживали прихвостни Дракона. Райдо присоединился к революционному движению и одержал победу. Вот только культ Дракона столетиями распространял ложь о том, что Фениксы порочны и достойны лишь мучительной смерти. Начались бунты, облавы. Несмотря на успешную политику, оппозиция раскачала народ и смела всех м… Его людей. Уайт не знала, что сказать. Она не совсем понимала причины такого поведения и не сложила историю воедино с тем, что видела прямо сейчас перед собой. Но от мысли, что Даркар имел хоть какие-то возвышенные мотивы, становилось легче. — У вас была фея Любви? — Да. Она появилась, как гром среди ясного неба. Я тогда ещё жил в родном поместье и очень удивился, когда нашел с утра продрогнушую до костей девушку с розовыми волосами. Ее звали Мелисса, хотя иногда мне кажется, что это не ее настоящее имя. — А что случилось дальше? Бокал Даркара треснул, но мужчина даже не поморщился. Осколки рассыпались по столу и полу, а кровавые капли забили по доспехам. — Наш дом подожгли. Я один выжил, благодаря благословению Темного Феникса. Если, — он усмехнулся, — это вообще можно назвать благословением. — Так кто же вы? Райдо? Феникс? — Лорд Даркар. — И как много человеческого осталось в лорде Даркаре? — Меньше, чем тебе хотелось бы услышать, но больше, чем думают многие. — А каким способом вы хотите добиться справедливости? — Я собираю все части Кодекса, артефакта, что позволит получить силу Реликса. Видишь ли, меня не только обрекли на бесцельное, мучительное существование, но и отобрали силы. Я сейчас — лишь крупица от того, каким был раньше. Эта сила моя по праву. Вернув ее, я смогу стать хозяином своей судьбы. Так что, присоединишься? — Я ценю ваше предложение, лорд, но мне нужно подумать. — Разумно, — легко согласился мужчина. Он сделал пас рукой и наколдовал новый бокал, в который плеснул вино. — Может тост? За доверие и честность. — За доверие и честность, — повторила Уайт и пригубила.***
С деревом я провозилась непростительно долго. Пришлось вернуться в школу за фолиантом и перерыть его от корки до корки в поисках подходящего случая. Как никогда раннее я была благодарна за количество воды: бессмысленные подробности сейчас обрели смысл. Без них я бы не смогла выбрать более или менее подходящий вариант. Пикси мне помогали. Они тащили все по списку и рисовали вместе со мной палочками по земле. Кривые соединялись в причудливый символ вокруг древа — тут главное рано или поздно не вызвать Сатану. С попытки десятой нужные слова в глазах вселенной прозвучали более чем удовлетворительно (или я просто ей надоела), и белый налет растаял прямо в воздухе, а пожухшие листочки налились живительным соком. Мне торжественно вручили хороший кусок водянистой мякоти и со всеми почестями отправили в Алфею. Хотя чует мое сердце, феечек задушила жаба. Причем всех и сразу. Авалон нетерпеливо вырвал из моих рук мякоть и потер на терке. Через марлю выжал сок, оставив обрезки влажными, и смешал с несколькими ингредиентами. Кое-как влил Палладиуму в рот и достал бинты. — Мне понадобится помощь. В четыре руки мы измазали мякотью и остатками сока руку эльфа и хорошенько ее перебинтовали. И мне показалось, что к концу у ушастого прилила кровь к щекам. Надеюсь, это хороший знак. — Так значит, профессор Палладиум пойдет на поправку? — Да, думаю, да. Его состояние стабилизировалось. — Авалон положил руку мне на плечо. — Ему нужен только отдых, как и нам с тобой. Я вернусь через пару часов и сменю повязку, не волнуйтесь. Я кивнула и позволила выпроводить себя из лаборатории. Я действительно устала, да и вряд ли принесла бы хоть какую-то пользу. Профессор вежливо попрощался со мной, напомнил, чтобы я как следует отдохнула и пожелал хорошего вечера. Я ответила тем же и поплелась к себе в комнату. Хорошо, что профессор оказался рядом и подсказал, что нужно делать. Если бы Палладиум отравился только в моем присутствии, то уже отвесил бы… Уши свои. Может, Авалон и правда не такой плохой. Помог уже дважды и… Внезапная догадка заставила вздрогнуть. Я понеслась обратно в лабораторию. В ту самую, доступ к которой последние дни был только у меня и профессора, а сегодня по моей глупости туда попал и Авалон. Мои худшие опасения подтвердились — кристаллы лежали разбитые вдребезги. Блестящие осколки, едва больше, чем бисер, рассыпались по всему столу и полу. Труд последних недель уничтожен. Моя единственная здравая идея помочь Уайт уничтожена! Я оказалась возле личной комнаты Авалона невероятно быстро. Пинком открыла дверь и ввалилась так бесцеремонно, что свалила набор однообразных белых пиджаков на входе. Я дрожала от злости и желания превратить этого козла в мерзкую жабу. Чтобы он больше не навредил никому. — Что-то случилось? Он спросил это так невинно, что я поверила бы, если бы не череда таинственных обстоятельств, связанных с его смазливой мордой. — Обезличивание! Заклинание вырвалось интуитивно. И в отличие от случая Рейгана, с моих рук слетел розовый поток и ударил прямиком профессору в грудь. Он резко выдохнул и пошатнулся. Несколько мучительных мгновений и… И тело профессора увеличилось в размерах, на коже проявились алые полосы, а на спине порвалась одежда и выросли белоснежные крылья. Авалон выпрямился и засмеялся. — Зря ты это сделала.