pt1
Тяжёлым пуховым одеялом серые тучи накрыли небо, лишь изредка прорываясь в некоторых местах, оставляя нежно-голубые участки неукрытыми своей пеленой. Чонгук лениво перебирал ногами, чувствуя как прохладный ветерок поздней осени игрался с тёмными волосами, приподнимая их в воздух и заставляя его, нервно вздыхая, думать об испорченной причёске. Мышцы неприятно перекатывались под бледной кожей, напоминая парню о том, что не нужно было задерживаться вчера в тренировочном зале больше обычного. Шейные позвонки противно хрустят, заставляя сморщиться от тянущей боли, сильнее закутаться в ветровку и ускорить шаг, чувствуя как холодные капли дождя крупинками оседают на тело. Цветастый университет совсем не сочетался с окружающей его атмосферой и серой массой студентов, снующих вокруг здания и откровенно надоедая Чону своим хорошим настроением, когда у него на душе кошки скребутся, а сердце вырваться пытается, разорвав накачанную грудь в клочья, и полностью отдать себя в аристократичные кисти всего одного человека с широкой квадратной улыбкой и безумно красивым лицом, что запало в душу Чонгука с самой первой встречи. Привычный сон на первой паре не удивляет никого: профессор только фыркает, замечая эту картину, отворачивается в сторону и только сильнее разжигает в Чонгуке желание уснуть под его монотонный голос. Лучший — по крайней мере, Чон думает, что лучший — друг сидит рядом, усмехается и тычет младшему в руку, заставляя того только хмурить густые брови, почти выходить из своей призрачной дремоты, и мысленно желать убить внешние раздражители. Однако и этого сделать он не успевает. Звонок об окончании пары разносится по помещению раздражающим трезвоном, Чонгук открывает глаза, отрывается от своих рук, сложенных на парте, и расфокусированным сонным взглядом обводит аудиторию, растерянно оглядывает улыбающееся лицо рядом сидящего Хосока, который над ним откровенно смеётся и похлопывает его по плечу. Чонгук глухо шипит, снова прячет лицо в руках и сонно зевает. — Проспал всю пару, Гук, это твой новый рекорд, — Хосок заливается смехом, Чонгуку хочется его убить, но только усмехается еле слышно и выпрямляет спину, хрустя костями, немного морщится от тянущей боли саднящих мышц и поднимается со своего места, захватывая конспекты. Хосок улыбается широко и следует примеру младшего, поднимаясь со своего места и выходя из аудитории. Чонгук сонно моргает, зевает и трёт шею, заставляя Хосока непроизвольно умилиться и усмехнуться покрасневшей от неудобного положения во сне щеке, со следом от складки на толстовке. Чон старший хихикает в ладонь, закидывает руку на широкое чонгуково плечо, рассказывает что-то, шутит, заставляя на лице Чонгука появиться еле уловимой улыбке, но взгляду не поменяться, только став лишь немного светлее, если можно так выражаться о его привычной темноте в душе. Сказать честно, Чонгук сегодня себя чувствовал лучше обычного: непривычно часто на тонких губах мелькала лёгкая улыбка, в голову не лезли обыденные меланхоличные мысли, а взгляд, как всегда, но более активно искал в толпе чужую серебристую кудрявую макушку, цепляясь за широкую квадратную улыбку, в которой пухлые розовые губы растягивались ежесекундно. Невозможно красивый, ему бы в актёры податься, именно у них такая нереальная внешность, а он вокалу учится. Хотя, даже если айдолом станет, Чонгук думает, что лучше для него будет — и делом любимым занимается и популярность в разы возрастёт. Не зря ведь жизнь одарила его инопланетной красотой и неземным низким голосом, который сводит с ума всех девчонок в универе, что уж о Чонгуке говорить. А у самого ведь Чона ничего запоминающегося нет, обычная, среднестатистическая внешность соседского паренька, с тёмным пустым взглядом и устрашающей властной ухмылкой на тонких губах. Эти качества абсолютно всех отпугивали с самого детства, оставляя Чонгука в этом мире почти одного, только с любящими тёплыми объятиями матери и разбитым от каждой очередной симпатии сердцем. Ким Тэхён же, в отличие от него самого, один сплошной фетиш с головы до ног, заставляющий Чона, как впервые влюбившуюся девочку, смотреть только на него с восхищением и слишком сильным властным желанием, с которым, уж прости, Тэхён, но Чонгук не может ничего поделать, как бы он не пытался. Хотя, признаться честно, Чон не пытался совсем. У Чонгука такое случилось впервые. Прежде сердце не стучало так быстро и резво, не хотело вырваться из крепкой груди и разбиться об университетский паркет, или прыгнуть безвозвратно в руки парня. Тэхён одним смущённым взглядом и робкой улыбкой уголками пухлых губ украл его до этого холодное сердце и возвращать обратно, видно, не хотел. Да и Чонгук не сильно этому сопротивляется, только каждый день посылает в сторону парнишки свои влюблённые, непривычно тёплые, взгляды. Массивная рука лучшего друга похлопывает по плечу, заставляя Чона вырваться из собственных мыслей и фантазий о прекрасном парне. Хосок смотрит на него хитро, прищуривается и напоминает Гуку сейчас хитрую лису с точно не самыми хорошими мыслями в голове, но внимания на это младший не обращает, фыркает и проходит вперёд, заходя в тренировочный зал. Хосок посмеивается сзади, кусает губу и входит следом, слегка оборачивая голову назад, вглядываясь секундно в чужие идеальные черты лица и усмехается. Холодная бетонная стена скромной, пропахнувшей неприятным запахом чужих потовых выделений, раздевалки заставляет Чонгука брезгливо поморщиться, кинуть сумку в один из углов комнаты и достать из кармана телефон, опуская незаинтересованный взгляд на яркий дисплей. Ему бы сейчас переодеться быстро или выйти из этого помещения, дабы не дышать этим неприятным, впившимся острой хваткой в бетонные стены, запахом, но парень лениво тянется, снова ощущая болезненно перекатывающиеся мышцы. Хосок рядом что-то счастливо щебечет, заливается громким смехом и салютует нескольким вошедшим в раздевалку парням. По помещению отдалённо раздаётся звонок, оповещающий о начале практики современного танца. Парни начинают переодеваться быстрее, лишь Чонгук все незаинтересованно смотрит всё в тот же телефон. — Что, Чонгук-а, собираешься прогуливать? — ехидно усмехается лучший друг. Чонгук хмыкает, даже не поднимая взгляд на Хосока, проговаривает что-то вроде «я скоро приду» и продолжает пролистывать ленту инстаграма. Спустя несколько минут непрерывного шелеста чужой помятой одежды раздевалка пустеет, оставляя в себе одного лишь Чонгука, который запрыгнул на подоконник тонированного окна, склонив голову вбок и скучающим взглядом рассматривая фотографии однокурсников и нескольких старшекурсников, на которых подписался от нечего делать. Пролистывая очередное однообразное фото взгляд Чонгука натыкается на знакомые безумно красивые черты лица. Тэхён смотрит уставшим взглядом в камеру, но даже так он красив до безумия. Чон ловит себя на мысли, что губами хочет попробовать тэхёнову родинку на щеке и другую, еле заметную на кончике аккуратного носика. Пухлые губы плотно сжаты в линию, заставляя Чонгука непроизвольно повторить этот жест и свести брови к переносице от необоснованного переживания за этого мальчика. Опуская взгляд ниже, на подпись к публикации Чон хмурится сильнее, но внутри слегка успокаивается, потому что это всего лишь усталость от нагрузок в универе и волнение перед предстоящей зимней сессией, до которой осталось без малого месяц. Сердце учащается с новой силой, когда Гук опять разглядывает произведение искусства в лице Ким Тэхёна на этой фотографии. Тёплая улыбка неосознанно расцветает на чонгуковых губах, взгляд отрывается от экрана, телефон прячется в карман рюкзака, а Чонгук спрыгивает с подоконника, направляясь к углу, в который кинул свою форму. Глупая улыбка слетает с тонких губ сразу же, как на голову падает осознание печальной и никому не нужной реальности. Чонгук кусает губу, в носу неприятно щиплет, взгляд тускнеет, а сердце, вместо того, чтобы бешено и влюбленно стучать, обливается кровью, от осознания того, что Чонгук — ничтожен. Чонгук только и может любоваться новыми обновлениями Ким Тэхёна в инстаграме, следить за постами в твиттере и чувствовать себя сталкером, каждый день приходя в универ только ради того, чтобы увидеть прекрасное лицо снова, но не прилагать никаких усилий узнать что-то, кроме красивой оболочки. Гук вздыхает тяжело, стягивает с себя толстовку и тянется в сумку за сменной белой футболкой, но застывает, разглядывая разноцветную упаковку. Сердце в груди бьётся быстрее, губа закусывается с новой силой, и брови вторично сводятся к переносице. Сильная натренированная рука тянется внутрь, аккуратно выуживая из сумки вещь, о которой говорит каждый второй их университета. Вещь, которую много лет назад — в годы основания их университета, кажется — изобрёл всемирно известный профессор Мин Юнги, чтобы забрать сердце своей возлюбленной. Вещь, в существование которой Чонгук никогда не верил, даже несмотря на горящие взгляды студентов, когда те с восхищением рассказывают, как хотят её найти, появляется лишь раз в пять лет и только у того, кто любит чисто и искренне. Вещь, которая забирает сердца людей и делает их практически бездушными куклами в руках других людей. Тот самый Фотоаппарат Юнги, или, как его прозвали студенты, Фотоаппарат Любви, который вместе с фотографией любимого человека забирает его сердце и мистическим образом заставляет его влюбиться в того, у кого бережно храниться фото. Руки Чона предательски дрожат, вскрывая на первый взгляд обычную заводскую, но помятую, словно падавшую несколько раз, небольшую коробку. Предмет бережно достаётся, инструкция вылетает вместе с ним и с шелестом летит на пол, привлекая к себе внимание Чонгука. Он с интересом разглядывает фотоаппарат в своих руках, склоняется к инструкции и, отложив аппарат на подоконник, впивается взглядом в мелкие буквы на бумаге. «Привет, Чон Чонгук…» Чонгук вздрагивает снова. Что за..? Откуда на этой инструкции его имя? «Не удивляйся, откуда мне известно твоё имя. Даже эту бесполезную бумагу я запрограммировал так, чтобы она знала имена всех страдающих этой болезнью, с глупым названием любовь. Так что, не обольщайся, ты лишь очередной, искренне болеющий из других, появляющихся ежегодно, но не тот самый. Ты один из тех, кого нужно пнуть под зад, чтобы сделал хоть что-то ради достижения своей цели. Поздравляю, Чонгук, ты — такой же как и я. Не знаю, будешь ли ты этим гордиться или стыдиться, мне всё равно. Смысл рассказывать историю, если все вокруг сейчас только и говорят об этом? Не вижу, но скажу только одно: да, я добился того, чего хотел, при жизни Намджун осыпал меня любовью и умерли мы счастливыми. Только вот я — искренне, а он — даже понятия не имею. Может, за долгие годы прожитые со мной он и полюбил меня по-настоящему, а может, это всего лишь сказка, которую я выдумал сам для себя. Что же требуется от тебя, для создания такой же сказки? Сделать фото того, от кого без ума, хранить, как зеницу ока и беречь фотоаппарат, иначе все чары над сердцем развеются как пепел по ветру. Не смей никому отдавать этот фотоаппарат. Он сам выбирает нужных людей, обойдётся без посторонней помощи, так что можешь даже не рассказывать об этом никому, для своего же блага. Сам он исчезнет в тот момент, когда посчитает нужным. Думаю, это все. Можешь наслаждаться временем проведённым со своей любовью, упиваться ею как можешь и заставлять всех окружающих морщиться от вашей ванильной любви. Главное, помни, не смей потерять фотографию. Надеюсь, ты понял всё, что я тебе сказал. Удачи Профессор Мин Юнги.» Чонгук моргает несколько раз, удивлённо смотря на исчезающий мгновенно текст и отшатывается, переводя взгляд на фотоаппарат. Тот ничем не отличается от обычного современного, Чон даже не подумал бы, что Мин Юнги изобрёл его много лет назад. Хотя, возможно, фотоаппарат меняет свою форму, подстраиваясь под самую новую модель, чтобы не было мыслей о том, что это тот самый Фотоаппарат Любви? Что же, если верить исчезающему тексту, да и вообще, всей легенде в целом, то этот вариант Чонгуку таким абсурдным не кажется. А Чонгуку просто приходится поверить в написанные слова, потому что, опуская взгляд обратно на уже чистый белый лист бумаги, с каждой секундой вырисовывается новый текст и, кажется, что-то напоминающее рисунок. Чон жмурится, пытаясь сослать всё на недостаток сна или слишком бурную фантазию, но то, что на бумаге ясными штрихами вырисовывается знакомое улыбчивое лицо, что смотрит на него пронзительным взглядом, заставляет Гука трезво оценить ситуацию. Это ведь всего лишь легенда без доказательств, основанная лишь на глупых рассказах девочек-первокурсниц и подкинутом фотоаппарате? Даже если это и так, Чон отрекаться от выпавшего шанса не намерен. Фотография Ким Тэхёна точно окажется в его руках, как и само светлое сердце этого парнишки. Чонгук улыбается своим мыслям и снова смотрит на инструкцию. Рядом с красиво выведенным лицом появляются очертания иероглифов, и через несколько секунд взгляд парня полностью считывает слова с тонкой белой поверхности. «Ким Тэхён. 22 года. Настроение: умиротворение. Местонахождение: университетский сад.» Предвкушающий что-то неизведанное вздох самолётиком вылетает из груди, тонкие губы возвращаются в привычное безэмоциональное положение, ремешок фотоаппарата перекидывается за сильную шею, а сам предмет прилегает к груди, слушая сбивчивый стук юношеского влюблённого сердца. Чонгук покидает раздевалку, захватывая свой рюкзак. Инструкция с местонахождением Тэ бережно сжимается в мозолистой ладони, а ноги несут переживающее тело в известном направлении. Покрывало грозовых туч за несколько часов только сгустилось над университетом. Голые деревья давным давно стряхнули всю свою жёлто-красную одежду, оставшись под незаинтересованным взглядом студентов совсем нагими. Холодный ветер зарывается в волосы, играется с копной как только может, проникает под белую футболку жутким, пробирающим до костей, холодом, но Чона, кажется, греет продолжающее бесновать внутри чувство будущей победы. Знакомая серебристая макушка находится в саду, там, где и говорилось в странной инструкции. Он сидит, склонив макушку над какой-то книжкой, заинтересованный взгляд бегает с одной строчки на другую. Чонгук улыбается нежно, думает, что Тэхён слишком легко одет для поздней осени. Он бы сейчас подошёл, укрыл его бережно вытащенной из рюкзака ветровкой и улыбнулся влюблённо, заставляя парнишку покрыться непроизвольным смущённым румянцем. Только для начала… Камера фокусируется на знакомой стройной фигуре, Чонгук слегка выглядывает из-за стены, чтобы Кима было виднее, и несколько секунд думает, прежде чем отправить ослепительную вспышку в сторону любимого человека, застывая на несколько секунд. Фотобумага вылетает из фотоаппарата моментально, издавая глухой звук. Чонгук ловит его руками и поднимает взгляд обратно на мальчишку, понимая, что пока никаких изменений не произошло. Цветастое фото прячется в один из учебников в его сумке, улыбка незаметно расцветает на губах, а в груди что-то нетерпеливо трепещет. Парень облегчённо выдыхает, оглядывается по сторонам, не находя на участке своего маленького преступления никого постороннего, и прячет Фотоаппарат Любви обратно в рюкзак вместе с учебником. Адреналин повышается в крови, кончики пальцев слегка покалывают, а колени трясутся непроизвольно. Чонгук поражается своей смелости, выходя из-за угла, за которым он всё это время бессовестно прятался, направляется прямиком к обшарпанной скамье, на которой сидит Тэ и скользит взглядом по напечатанному тексту на выцветших страницах, замечая чужую массивную тень, падающую прямиком на его хрупкое тело и книгу, поднимает медово-карие невинные глаза вверх, застывая тут же. Ему непонятно, что это такое творится? Сердце бьётся непроизвольно часто, рой бабочек внутри готовится прорвать мягкий животик, а щеки заливаются предательским румянцем и непонятно: из-за ноябрьского холода ли это, либо из-за чужого, слишком пристального и нежного взгляда. — Я присяду? Голос патокой мёда заливается в аккуратные ушки. Ким медлит несколько секунд, подавляя непроизвольную дрожь, и молчит, заставляя подошедшего парня слабо усмехнуться. Вздрагивая резко и краснея ещё больше, Тэ кивает слегка и двигается на свободную часть скамьи, скидывая свою сумку куда-то на землю. Подошедший парень улыбается обескураживающе, даже соблазняюще. Тэхён смотрит на него пристально, «Королева Марго» в его руках забыта насовсем, гораздо интереснее разглядывать немного неаккуратный профиль, слегка изогнутый нос и ярко выделенную линию челюсти. Парень определённо красив, даже слишком, Ким от такой мысли смущается только больше — хотя куда ещё больше, чем уже есть? — и думает, что был совсем слеп, раз не замечал такую красоту у них в универе. Тэхён, кажется, снова застывает, продолжая любоваться представшей перед ним картиной, а парень, скорее всего почувствовавший на себе пристальный тэхёнов взгляд, оборачивается к нему прекрасным лицом, сверкая лёгкой улыбкой. Ким закусывает губу, резко переводит взгляд в пол, стыдясь долгого разглядывания идеальной внешности. — Тебе не холодно сидеть в одном лёгком пальто? — парень заботливо стягивает с себя ветровку, оставаясь в футболке, и накидывает её на острые плечи. — Но ведь ты… — Со мной ничего не произойдёт, — заверил парень. Он улыбнулся, показывая передний ряд белоснежных зубов, и Тэхёну показалось, что он напоминает большого кролика. Хихиканье срывается с пухлых губ, сердце Чонгука падает в пятки, а дыхание непроизвольно учащается от впервые слишком близкого нахождения с предметом своего воздыхания, — меня зовут Чонгук. Я со второго курса, факультет современного танца. Тэхён кивает, вспоминая, что имя это он всё же слышал от своего друга — Пак Чимина, который только то и делает, что обсуждает всех и каждого в их университете. — Ким Тэхён, четвёртый курс, факультет вокала, — аристократичная ладонь протягивается в сторону Чона, тот секундно разглядывает родинку на ней, которую с приличного расстояния видно не было, вкладывает собственную ладонь в нежную руку, что кажется немного больше его собственной, но от этого не менее эстетично смотрящаяся в его руке. — Ким Тэхён, разреши поинтересоваться, почему ты не на паре? — Тэхён немного мнётся под пристальным взглядом. Ощущение того, что он провинился, сгрызает его. Ким несмело объясняет, что на физкультуру он привык не ходить, так как это совсем не для него. Чонгук на это только усмехается, закусывает губу, разглядывая вертлявые кудряшки серебристых волос, до которых, не сдержавшись, все же коснулся рукой. Ким нахмурился непонимающе, а сердце в его груди стукнуло настолько сильно, что грозилось сломать грудную клетку, — что же, тогда не окажешь ли ты мне честь прогулять эту пару в кафе? Тэхён замялся ненадолго, опустил взгляд обратно, на уже закрытую книгу, на обложке которой красивая блондинка смотрит на него соблазнительно, задумывается, а потом прячет интересную книгу обратно в сумку, поднимает взгляд на нового знакомого и кивает, слегка одаривая того своей светлой улыбкой. Честно сказать, Тэхён совсем не пожалел о том, что прогулял пару не за излюбленным прочтением книжки под холодным ноябрьским ветром, а в прекрасной компании в лице Чон Чонгука. Младший рассказывает ему что-то такое, что заставляет сердце Кима бешено стучать, улыбается искренне и угощает его вкуснейшим шоколадным пирогом в кафешке, недалеко от их универа. Тэхён, к слову, учитывая его огромную любовь к сладостям, такого вкусного шоколадного пирога никогда не ел, как и не видел настолько красивой кроличьей улыбки. Собственная непроизвольно окрашивала пухлые губы своими красками. К концу их внеплановой прогулки выяснилось, что между ними огромное количество всего общего. Начиная любимыми историческими романами и предпочтениями в музыке и заканчивая взглядами на жизнь и установленные жизненные принципы. Тэхён поражается тому, что такого похожего на него человека в духовном плане ещё нужно поискать, а искать, оказывается, не нужно было: Чонгук всё время находился рядом, просто Ким этого не замечал. Тэ остаётся довольным от увлекательной прогулки, Чонгук вызывается провести его до общежития, хотя на задворках сознания старший вспоминает, что у него ещё две пары, но это не мешает ему согласиться на предложение Гука, неосознанно переплести их пальцы и пойти в знакомом направлении. Общежитие пустое, лишь редкие студенты, отсутствующие на парах по уважительным причинам, снуют бесцельно по коридору. Чон с интересом осматривает представшую обстановку, сжимает аристократичные пальцы сильнее и нежно улыбается, чувствуя как по венам растекается непозволительное тепло. Серая дверь, на данный момент, единственное, что разделяет Тэхёна и его комнату, которую он делит с Чимином на двоих. Ким застывает на пороге, мнётся, но спустя несколько секунд поднимает на Чона нечитаемый взгляд, слегка выравнивает сутулую спину и смущённо прикасается губами к чужим губам, забирая у парня первый неумелый поцелуй. Чонгук шокировано замирает, но от парня не отстраняется, чувствуя, как руки непроизвольно укладываются на тонкую талию. Комната встречает непривычно большое количество обитателей, ведь кроме самого Тэхёна и его соседа по комнате в лице Пак Чимина тут не бывало никого. Чонгук неумело проводит языком по чужим мягким губам, вздыхает тяжело, но не менее довольно, и ближе прижимает любимое тело к себе. Одежда летит в какой-то непонятный Бермудский треугольник тэхёновой комнаты, разгоряченные тела прижимаются друг к другу настолько близко, что между ними нет и намёка на воздух. Тягучие поцелуи плавно смещаются на шею, комната наполняется глухими стонами. Простыни встречают Чонгука холодными объятиями. Ким нависает сверху, как бы показывая своё главенство над ситуацией, но Чон с этим мириться не собирается: под удивлённый возглас белые смятые простыни обнимают уже Тэхёна, горячие грубые ладони скользят по хрупкому стану, оглаживают и пробуют на ощупь каждую открытую частичку тела. Губы скользят по острым ключицам, подсознание где-то далеко пытается закричать о том, что так делать нельзя: даже если сейчас Тэхён и любит его, но пользоваться чужими чувствами нехорошо и неправильно, но тонкие длинные руки обвивают сильную разрисованную сеточкой вен шею и отгоняют все крупинки назойливых мыслей, пробравшиеся в голову Чонгука надоедающим трезвоном. Острые зубы захватывают небольшой участок кожи на бронзовой шее. Язык скользит ниже к плоской тяжело вздымающейся груди, сердце стучит бешено у обоих, кровь бьёт по вискам и приливает к щекам. Тэхён прикрывает глаза, в дневном освещении кажущиеся Чону более светлыми, чем они есть на самом деле. Руки сжимаются на смуглых бёдрах, губы помечают свою территорию и сцеловывают сладкие низкие стоны с чужих пухлых и безумно мягких губ. Парень помечен полностью, теперь все точно будут знать, кому он принадлежит. Входить в Тэхёна для Чонгука одно сплошное удовольствие, но видеть слёзы в чужих карих глазах заставляет его сердце неприятно сжаться, а влажному длинному языку пройти по соленной дорожке, собрав капельки, скатывающиеся на исцелованную шею. Оба парня замирают, концентрируются на собственных ощущениях. Тэхён всхлипывает, обвивает тонкими руками шею Чона, кивает в знак того, что готов ко всему, что Чонгук может ему дать. Чонгук двигается аккуратно, вырывая из Кима глухой стон. Шлепки голых тел отражаются от тонких стен, заглушая даже громкие низкие стоны и глухое рычание. Оргазм настигает обоих одновременно. Чон валится на кровать рядом с тяжело дышащим Тэхёном, наблюдает с интересом, как по его смуглой нежной коже скатываются блестящие на дневном свету кристаллики пота. Внутри разливается непонятное тепло, нежная улыбка окрашивает губы яркими цветами, а сильные руки обвивают хрупкий стан. Тэхён улыбается легко, утыкается холодным носиком в широкую грудь и зевает еле заметно, проваливаясь в горячие объятия сна. Чонгук вздыхает облегчённо, перебирает серебристые волосы в своих руках и вдыхает полюбившийся за короткое время, проведённое вместе, аромат. Чувство неправильности в завоевании сердца Тэхёна сдавливает шею острыми когтями, надрывает нежную, покрасневшую от тэхёновских укусов кожу, но Чон только закусывает губу, отгоняет это чувство куда-то глубоко в подсознание и проваливается вместе с Тэ в чуткий сон.pt2
Первый снег обрушился на город в середине декабря. Чонгук кутался в куртку, поправляя на шее своего парня тёплый вязаный шарф и натягивая на его немного оттопыренные уши малиновую шапку. Тэ на это забавно хмурился, надувал щеки, упрекая Чонгука за чрезмерную заботу. Младший на это фыркает, но опекать Кима не перестаёт, заботливо застёгивая молнию на куртке до горла. Тэхён закатывает глаза, придвигается к парню ближе и прикасается своими губами к его губам, даря лёгкий поцелуй. Пары должны начаться через полчаса, а добираться до университета от квартиры Гука приблизительно такое же время пешком, поэтому минутные милости переросли в обеспокоенную спешку. Сумки перекидываются через плечо, ключ неприятно звенит, а морозный воздух плётками ударяет по разгоряченным щекам. До университета они добегают вовремя. Тэхён солнечно улыбается, пожимает руку каждому своему знакомому, обнимает некоторых нун, с которыми общается достаточно хорошо с первого курса. Чон привычно ревностно сводит к переносице густые брови, выдыхает тяжело, понимая, что не может смириться с общительностью своего возлюбленного, перехватывает его за тонкое запястье и впивается в пухлые губы настойчивым поцелуем. — До встречи, детка, — на губах Гука красуется ухмылка. Тэхён краснеет от пристальных взглядов, направленных в их сторону, кивает и убегает к своей аудитории, по пути встречаясь с Чимином и его удивлённым насмешливым взглядом. Чонгук продолжает ухмыляться в спину Тэ, проходит по толпе тяжёлым взглядом, готовясь убить каждого, кто хоть как-то не так посмотрел на его сокровище, но встречается с озорными чертями в глазах лучшего друга. Чон привычно закатывает глаза, когда Хосок закидывает руку на его плечо и тянет в сторону аудитории. Он щебечет что-то о будущей вечеринке, а младший мыслями далеко, рядом с Тэхёном, в его уютной квартире, в которой они проводят большую часть своего свободного и несвободного времени, и которая из-за частого времяпровождения в ней Тэ стала не только чонгуковой, но и полноправно Кима. Вообще, день проходит как обычно, ничего не предвещает беды, у Чонгука даже чувства неприятного в груди нет, но что-то определённо идёт не так. Может воздух сильнее бьёт в лицо, а может это рука Хосока сильнее сжимается на его плече, и именно это вселяет в Чона непонятное ощущение чего-то грядущего, настигает его с головой. Но, игнорируя это чувство, Чон ускоряет шаг, подстраиваясь под Хосока, и направляется вместе с ним в нужную аудиторию. Скучающе развалившись на стуле, Чонгук вытягивает ноги под столом, устало зевает и переводит на друга скучающий взгляд. Тот улыбается ему привычно ярко, смотрит на вошедшего учителя, но, незаинтересованно фыркнув, вырвал из блокнота листик бумаги, написав на нём что-то. Младший прикрыл глаза, сложил руки на груди. Голос преподавательницы был слишком громким и писклявым, Чонгук и подумать не мог о сне на её паре, поэтому ограничивался лишь прикрытыми глазами, но и так расслабиться ему не дали. Легкий, почти незаметный, удар по коже, и Чонгук приоткрыл глаза. Рядом с его сложенными руками покоится скомканный листик бумаги. Чон закатывает глаза, смотря на улыбающегося Хосока, но бумажку разворачивает и вчитывается в написанные слова. «Ну так что на счёт вечеринки?» Глаза закатываются вторично. Чонгук фыркает, снова комкает бумажку и хочет опять прикрыть глаза, но его отвлекает сообщение. Глаза непроизвольно опускаются на дисплей, улыбка расцветает на губах, когда взгляд скользит по написанному тексту. «Прошло так мало времени, но я уже скучаю, оппа <3» Рука поднимается, молча спрашивая разрешение на выход из аудитории. Учитель недовольно сводит брови к переносице, но кивает. Чонгук еле заметно улыбается, внутренне благодарит строгую преподавательницу и выбегает из аудитории, набирая сообщение. «На нашем месте?» Положительный ответ приходит незамедлительно. Чонгук хмыкает довольно, ускоряет свой шаг и выходит из здания университета, направляясь в тот же самый сад, в котором месяц назад они с Тэ и познакомились. Ну, так думает только Тэхён. Чонгук же знает намного больше правды, чем Ким может себе предположить. Изнутри парня греют чувства, он выбегает на морозный ветер, но не чувствует перемены в температуре почти нисколько. Ноги несут его в знакомом направлении, под ступнями приятно щекочет слух хрустящий снег, знакомая территория засыпана белыми хлопьями. Чон засовывает немного замёрзшие руки в карман быстро накинутой куртки и переминается с ноги на ногу, ожидая Тэ. Ждать приходится недолго: уже через несколько минут Чон чувствует, как к его глазам прикладываются чужие аристократичные кисти. До ушей доносится знакомое хихиканье, губы озаряет тёплая влюблённая улыбка. Гук прикладывает руки к чужим, оборачивается и тянет Тэхёна на себя, заключая в свои объятья. Он чувствует, как холодный миниатюрный носик Кима утыкается ему в шею, руки — без перчаток, что не скрывается от зоркого взгляда — обвивают торс и прижимают Гука ближе. Чонгук шикает, обхватывая холодные руки своими, такими же холодными, и тянется в карман за перчатками, заставляя Тэхёна их надеть. — Ну Гук-и, — тянет Ким. Чон закатывает глаза, — сам надевай, вдруг заболеешь. — Давай, без разговоров, — строго проговаривает Чон, укладывая руки на талию Тэхёна. — Заболеешь — целовать не буду, — говорит Ким. — Не заболею, — шепчет Гук прямо в губы парня, с удовольствием наблюдая, как его тонкие пальцы прячутся за тёплой тканью перчаток. Тэхён бурчит, притворно дует губы, но долго хмуриться рядом с Чоном не может, поэтому улыбается широко, растягивая губы в привычном прямоугольнике, обхватывает руками лицо Чонгука, сквозь перчатки пытаясь ощутить гладкую кожу. Гук нежно улыбается, накрывает кисти Тэ своими и подается вперёд, впечатываясь губами в чужие. У Тэхёна губы безумно сладкие, ничем не отличающиеся всё от того же шоколадного пирога, которым Чонгук угощает его почти каждый день. Сам-то Гук сладкое не очень любит, но Тэхёна любит и не против лакомиться им каждый день, потому что Тэ для него весь безумно сладкий и вкусный. Ким отстраняется от него спустя несколько минут. На его щеках красуется яркий румянец, губы раскраснелись от долгого поцелуя, руки по-привычному подрагивают, но в глазах что-то не то. Чонгук вздыхает, проводит языком по губам, чувствуя всё ещё оставшийся на них вкус Тэхёна, и сводит к переносице брови. Можно ли непривычное тревожное чувство в груди отнести к поменявшемуся взгляду Тэхёна? — Тэ? Что-то случилось? — спрашивает Чон. Тэхён поднимает на него непонимающий, немного испуганный взгляд, заставляя Чонгука и самого испугаться за старшего. Сердце болезненно сжимается, взгляд темнеет, рука сдавливает плечо, продолжая обеспокоенно оглядывать любимое, изученное вдоль и поперёк тело. Взгляд поднимается обратно, к поменявшемуся лицу. Румянец исчез с щек, оставляя за собой только болезненную бледность. — В-всё в порядке, — еле выдавливает из себя Тэ. Чонгук замечает в его глазах слёзы, — я просто вспомнил, что мне нужно вернуться на пару. Чимин просил не задерживаться, — вымученно улыбаясь произносит парень и убегает, оставляя Чона одного. И, конечно же, Чонгук его словам не верит. Понятным всё становится ровно тогда, когда на следующем перерыве Чонгук не замечает рядом с собой ни Хосока ни Тэхёна, что почти всё время проводили с ним. Сердце сжимается, предвкушая что-то ужасное, губа закусывается, а пытливый взгляд скользит по каждому проходящему человеку. Какая-то первокурсница была грубо схвачена за локоть. Чон не замечает испуганного блеска в карих глазах, только задаёт интересующий вопрос про университетскую звезду в лице Ким Тэхёна и отпускает напуганную девушку на все четыре стороны, когда узнаёт, что Ким сейчас около актового зала вместе со своим лучшим другом и ещё кем-то, на ком Чон при разговоре с девушкой внимание не акцентировал. Выдохнув облегчённо из-за того, что с Тэ, по словам всё той же первокурсницы, всё в порядке и не случилось ничего плохого, Чонгук ускорил шаг и пытается подавить бешено стучащее в груди сердце. Тэхён привычно стоит в компании Чимина, что-то ему рассказывает, улыбается легонько, как всегда привлекая к себе огромное количество внимания со стороны других студентов. Чон готовится выдохнуть облегчённо, подойти к своему парню и заключить его в тёплые объятия, подарив ему любящий нежный поцелуй в висок, но резко замирает, чувствуя, как его сердце крошится на осколки, разлетаясь по паркету, как разбитый стеклянный бокал. На родных устах красуется влюблённая нежная улыбка, которая, обычно, расцветала только для Чона, но направляется она сейчас совсем не в его сторону. Знакомые тренированные руки обвивают тонкую талию, на которой, Чонгук уверен, осталось миллионы его, чонгуковых, не смытых поцелуев. Вокруг воцаряется тишина — либо все слишком удивлены представшей картиной, либо Чонгук просто оглушается предательством со стороны двух самых близких людей. Тишина режет по ушам, в него ножами врезаются чужие сожалеющие или насмешливые взгляды, бьющие в самое больное место, и окончательно делая ему больно. Судорожный вздох непроизвольно вылетает из лёгких. Чонгук пристальным взглядом впивается в целующуюся пару, сердце обливается кровью, кулаки сжимаются с огромной силой, оставляя на мозолистой коже ладоней кровавые следы-полумесяцы. Взгляд цепляется за чужую ехидную ухмылку, принадлежащую, кажется, его