Часть 1
9 июля 2018 г. в 10:21
Когда Юра смотрит на Олега, то всё становится как-то проще.
Они готовят, Юра плоско и пошло шутит, за камерой стоит Костя, который время от времени оставляет камеру и куда-то уходит. «Дрочит, наверное», — говорит он, высоко вскидывая брови, и улыбается в ту же камеру, а после бросает взгляд, — слишком долгий, — на Олега и смотрит, как тот, немного смущённо, отводит глаза.
В комментариях пишут, что Обломову просто стыдно за Хованского, что в видео слишком много гейских шуток. И, да, может, слишком много, слишком плоско, пошло, жирно, слишком долгий взгляд, слишком искренний смех. Всего так слишком, что Юра не знает, что и думать обо всём этом.
Он не хочет, да и не будет, думать о чувствах, он ведь не пидор, но когда он приходит под вечер к Олегу, чтобы записать видео, когда стоит с ним рядом на маленькой, — «Не маленькая, а уютная», — повторяет Юра, — кухне, когда случайно соприкасается с мужчиной руками, и когда навязчиво обнимает того, то он понимает, что он просто там, где должен быть.
Олег иногда даже не скрывает то, как выматывает простое общение с Юрой, как его выматывают съёмки с ним, и устало произносит: «Когда же ты женишься наконец…», — потому что надеется, что тогда пыл Хованского поутихнет, но в ответ лишь такой же громкий, как и сам Хованский, в общем, ответ: «На тебе?», — Юра счастливо улыбается. Улыбается так, как не улыбаются, когда хотят подколоть просто друга. «Надеюсь, что нет», — бубнит себе под нос Обломов, и не потому что действительно категорически против, аргументируя это тем, что, для начала, Юра — мужчина. Олегу плевать на пол, он влюбляется в человека, а не в его пол. Просто Юра — это Юра, Юрий Хованский, слишком эксцентричный человек, слишком громкий и активный. Будь «слишком» человеком, то это был бы Юра. Юра «слишком», и это отталкивает Олега.
А Юра действительно много и долго смотрит на Обломова. В профиль или анфас, ему плевать. «Его улыбка ярче, блять, тысячи звёзд», — и если бы Хованский мог заставить Олега чаще улыбаться, хотя, казалось бы, куда чаще, если улыбка и так не сходит с лица мужчины, то непременно заставил бы.
Широкая и яркая улыбка донельзя хорошо смотрится с короткими соломенными волосами и, такой же небольшой, светлой бородкой. Олег сам по себе смотрится донельзя хорошо, слишком правильно и идеально. Зная Юру и Олега, даже как-то странно говорить о последнем «слишком», потому что Хованский это «слишком-слишком», в то время как Олег, разве что, «слишком идеальный».
«Давай, как запасной вариант, если нам будет по сорок пять, и мы будем одиноки, то женимся друг на друге?» — Юра опять задерживает свой взгляд на Обломове, и даже не знает: спрашивает он всерьёз или нет. Ему приятно видеть, как на белых щеках Олега появляется едва заметный румянец, невидимый для камеры, видимый, казалось, только для Юры, с такого, предательски небольшого, расстояния.
Юре приятно видеть, как Олег выполняет, обыденную для себя, работу, режет овощи или какую-то траву, — Юра не столько смотрит, что тот делает, сколько просто смотрит на его руки, на то, как он делает, — и ему безумно приятно видеть, как Олег, будто на абсолютно любой другой вопрос, чётко и серьёзно отвечает: «Окей».
Чёртово «Окей», такое, казалось бы, обычное слово, заставляет Юру светиться изнутри. Он думает, что тот отвечает действительно серьёзно, потому что, где-то в глубине души, там, куда он и не заглядывает, он думает, что жить с Олегом — странно, но пиздецки потрясающе. Странно, потому что это всё же Олег, такой идеальный и правильный, почти далёкий для такого приземлённого Юры, и потрясающе по той же причине, потому что это — Олег. Юра бы действительно хотел жить с ним, но не когда им будет по сорок пять, а уже сейчас, хоть сегодня собирай все вещи и переезжай. Юре нравится эта мысль.
«Осталось только дожить до сорока пяти», — весело тянет Хованский, и они оба смеются. Юра смеётся громко, всё так же искренне и счастливо, а Олег не придаёт своему смеху значения; смех как смех, он просто посмеялся над шуткой.
Но Олег ведь давно уже не мальчик и всё понимает. Слишком долгие взгляды, слишком искренний смех, слишком много шуток на довольно щепетильную тему, и слишком томные вздохи Юры. Любое «слишком», в отношении Юры, выдаёт того с головой, и он действительно не знает, что с этим делать, но всё же продолжает плыть по течению и вести себя так, как вёл.
А Олег не знает: игнорировать это или поддаться инстинктам. Он давно не мальчик и понимает, что Юра выматывает его, что Юра затмевает его в обычной жизни, и что он просто не справится с его нравом. Причина, по которой Обломов на девяносто девять целых и девять десятых процентов не женится на Хованском это то, что он его просто не вывезет, не справится с его нравом. Но одна десятая процента всё же есть, и если не жениться, то хотя бы разок поддаться инстинктам он может.
Олегу не нужно целовать, он больше любит просто созерцать, смотреть в тёмные от желания глаза и буквально ничего не делать. Но это не стиль Юрия Хованского, не стиль гангстера, и поэтому Юра грубым и требовательным поцелуем впивается в губы мужчины напротив, когда понимает, что ему разрешают.
Несмотря на тот же дикий нрав Юры, он не стал бы делать что-то с Олегом, если бы тот не разрешил ему. Юре нужно чувствовать человека, Юре нужно целовать и касаться, Юре важны тактильные ощущения, так он действительно чувствует всё в тысячи раз ярче и, закрывая глаза, он видит звёзды, но всё ещё понимает, что улыбка мужчины напротив, улыбка Олега Обломова — в тысячи раз ярче, чем, то же солнце.