Лето было знойным

      «Утонуть с головой в парне, с которым явно нет будущего. Влюбиться в него было глупо. Надеяться на дальнейшее общение, развитие событий, отношения ещё глупее. Ты ему не нужна. Ты его развлечение, его средство от скуки, его отрыв от повседневности. У него нет на тебя планов. Ему нужно только удовлетворение его желаний. Он тебя использует. Он не даёт тебе ничего взамен. Он не отвечает на многие заданные тобой вопросы. Он не может с тобой встретиться «просто так». Не придавай этому значение. Не думай о нём. Не придумывай себе ничего. Это глупость. Он взрослый, он чувствует ситуацию и владеет ей. Ты лишь марионетка в его руках, его игрушка. Он наиграется и выбросит, а тебе будет больно. Не надо.»       Сухие строчки, криво написанные дрожащей рукой на мятой бумаге, не доносят до меня очевидной мысли, но начинать каждый день с этих слов стало уже традицией. Своего рода мантра, наставление на путь истинный, промывание мозгов, но оправдание влюбленного сердца. Влюбленного так безнадёжно, бессмысленно и отчаянно. Зачем я читаю это каждое утро, если в голове всё равно ничего не откладывается?       Воскресение       Опускаю ноги с кровати. Ватные, я едва их чувствую, кажется, они даже отекли. Голова раскалывается, ощущение, будто тысячи молоточков стучат по черепной коробке. Чувствую, как от меня несёт перегаром. От меня или от рядом лежащего тела, чьё имя я даже не знаю. Я встаю и, медленно переставляя ноги, тащусь к раковине. Думая о том, как бы рефлекторно не блевануть, включаю воду и подставляю под неё лицо. Не заморачиваясь, пью прямо так, а после умываюсь в надежде, что не выгляжу так, будто умерла пару дней назад. Замечаю, что дрожат руки, на ладонях заметно выступили вены. Смотрю на чёрные кончики пальцев и вспоминаю, что именно вчера накрасилась так, как не делала этого раньше. Теперь нужно дойти до ванной и смыть размазанную косметику.       С трудом вспомнив расположение туалета и ванной, удивляюсь, как люди вообще живут в таких огромных домах. Всю жизнь деля комнату с младшим братом и живя с родителями в засранной двушке, я нахожу трёхэтажный частный дом поистине пугающим и удивительным. В ванной комнате умываюсь ещё раз, тщательно, с мылом. Распущенные волосы липнут, падая на лицо, и я чувствую, как они пахнут сигаретами, которых за ночь я выкурила с десяток. Промокаю лицо первым схваченным с крючка полотенцем и смотрю в зеркало. Не сходящие уже неделю синяки под глазами, опухшие глаза, искусанные губы и разочарование, навечно запечатленное на моём лице. Пытаюсь оттереть какое-то пятно на топе, поправляю ремень джинс и откидываю волосы назад. Нужно найти сумку и валить отсюда.       В прихожей я достаю из сумки телефон, проверяю наличие кошелька и паспорта, из горы обуви, сброшенной в одну кучу, нахожу свои босоножки и принимаюсь их застёгивать. Выхожу, тихо закрываю дверь и спускаюсь по лестнице, по пути вызывая такси. В ожидании машины курю за воротами и проверяю соцсети. Я даже не пытаюсь себя обмануть, открыто признавая, что заинтересована только в его сообщениях. Захожу на его страницу, болезненно колет в груди, руки не перестают дрожать. Был онлайн 3 часа назад. Учитывая, что время восемь утра, могу предположить, что тогда он только вернулся из бара. Судорожно стряхиваю пепел, затягиваюсь глубоко и нервно. Звонит телефон, автоматический голос оповещает, что такси уже ожидает. Я вглядываюсь в даль дороги и вижу подъезжающую машину. Бросаю сигарету, тушу её ногой и достаю из кармана джинс жвачку.       По дороге домой слушаю музыку. Естественно из его аудиозаписей, которые я настойчиво просила открыть. Хоть чего-то добилась, хотя и проебала тот момент своей жизни, когда начала слушать откровенное говно, из которого состоит теперь и мой плейлист тоже. К счастью, говяные музыкальные вкусы у нас совпали. В который раз задумываюсь, как вообще поход в тату-студию мог обернуться подобным.       — Набил татуировку, блять.       Я вспоминаю наши немногочисленные разговоры, ничего не значащие для него и пробирающие до мурашек меня.       — Получается, я у тебя только второй?       Я помню его слова, интонации и эмоции. Они прочно укрепились в моей памяти. Кажется, я помню даже его запах.       — Не будь такой робкой, я же знаю, ты дикая.       Но я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь, я запоминаю, я слушаю, я наблюдаю. Тебе же наплевать на мой характер, образ жизни и чувства.       — Ты придаёшь этому значение, не надо.       Я всё осознаю. Я понимаю, как удобно мной пользоваться, ведь я всегда готова сорваться на встречу с тобой. Где бы ни была и что бы ни делала. Я осуждаю себя, корю за то, что допускаю происходящее, что позволяю манипулировать собой только потому, что влюбилась. Я не могу контролировать ситуацию. Я не хочу упускать единственную возможность видеть тебя, даже если эта возможность — секс. Я иду на это, потому что хоть так могу быть с тобой. Я знаю, что это неправильно, ужасно, «по-блядски». Я всё осознаю, но продолжаю ждать от тебя сообщения, содержащее всего два слова.       «Сегодня приеду.»