Восхитительный и дурацкий

Сначала Джесси не понимает, что происходит. Эндрю всегда рядом – на интервью, на съёмках, на вручении странных статуэток, собирающих пыль… Даже дома Эндрю рядом – потому что у него есть телефон Джесси и Эндрю любит заявиться без предупреждения. Ну, знаете, так же делают друзья. Эндрю заботится – он одёргивает пиджак (подушечки его пальцев ласково проходятся по затылку, будто гладят позвонки, и от них… н-нет, не важно), он спрашивает глупости о состоянии Джесси, он даже ходит в магазин за кошачьим кормом и замороженной пиццей, а потом сидит до утра с Айзенбергом, потому что Джесси панически боится супермаркетов. Эндрю всегда смеётся – будь то глупая шутка от Джесси, или что-то действительно смешное («Действительно смешное», по мнению Джесси, у него не получается никогда). Эндрю хохочет и так смотрит, что Джесси чувствует странные мурашки по позвоночнику и его пальцы, почему-то, дрожат. Джесси и правда не понимает, что происходит. В душе у него щебечут птицы и взрываются фейерверки, и он не в состоянии разобраться в том, почему щёки пылают, когда Эндрю невесомо касается поясницы Джесси и наклоняется к его уху, чтобы сказать что-то весёлое про одинокое выражение лица Тимберлэйка. А потом Джесси просто лежит у себя дома, чешет Табиту за ухом и заключает – кажется, он влюбился в Эндрю Гарфилда. * Джесси не знает как себя вести, когда влюбляешься в кого-то. Особенно, если этот кто-то – твой друг. И особенно, если этот кто-то – Эндрю Гарфилд. Джесси думает, что для таких людей как он, мир слишком сложен. Эндрю сидит на полу, прислонившись спиной к дивану и привычно держит и гладит руку Джесси. Айзенберг с отрешённостью понимает, что от такого простого и дружеского прикосновения у него бегут мурашки. Простое – потому, что Эндрю делает так всегда, когда приходит к Джесси. Дружеское… Н-ну, а разве друзья так не делают? - Эндрю. Гарфилд смотрит в ответ прямо в глаза, а лицо у него такое, будто он видит перед собой что-то действительно шикарное, что-то действительно великолепное. Джесси старается не обращать внимания на этот взгляд – он не любит себя обнадёживать, и уж в этом плане он похож на большинство людей. Джесси думает, что Эндрю просто устал. - Я, кажется, влюбился. Эндрю сразу же как-то вздрагивает и на секунду в его глазах мелькает что-то такое, но потом он широко улыбается и весело переспрашивает: - Кажется? - Н-ну… Джесси и так нелегко выразить свои чувства, а уж и говорить и разбираться в них одному? - Н-ну… - снова повторяет Айзенберг, и Эндрю переплетает свои пальцы с пальцами Джесси. – Я точно не уверен, и вообще… Как понять, что я влюблён? Вот ты любишь кого-то? Эндрю только улыбается детским вопросам Джесси и медленно, почему-то немного скованно отвечает: - Это трудно объяснить, но… когда тебе нравится человек, ты стараешься проводить с ним больше времени, стараешься помогать ему, поддерживать его, защищать, или же… Ты хочешь всё время держать его за руку и касаться его. – Эндрю немного смущён и с каждой секундой будто грустнеет на глазах. – Тебе хочется обнять её? Джесси в последнюю секунду захлопывает рот, чтобы не исправить «её» на «его» и, не раздумывая, кивает головой и отвечает: - Очень. Эндрю кивает, и почему-то грустно улыбается, и откидывается на спину, привлекая за собой Джесси. Они полулежат и смотрят в потолок, и Джесси вспоминает, что Эндрю так и не ответил на один вопрос: - А ты любишь кого-то? Гарфилд поворачивается на бок, чтобы было удобнее смотреть на заинтересованного Джесси, и медленно, будто раздумывая над ответом, кивает. - А кого? Джесси почему-то чувствует, как у него ноет где-то под грудной клеткой. Эндрю не отвечает, и Айзенберг поспешно извиняется: - Прости-прости, если не хочешь, можешь не… Джесси не успевает закончить предложение – Эндрю за секунду оказывается близко-близко, и его губы касаются сначала кончика носа Джесси, а потом… Эндрю целует его. Джесси от неожиданности даже не шевелится и почти не дышит (мало того, он даже забыл закрыть глаза, и теперь он видит каждую ресницу Эндрю и каждую его веснушку, и Джесси многое готов отдать за такое, потому что это действительно улётно потрясающе). А вообще, поцелуй (по мнению Джесси) заканчивается неожиданно – если это можно назвать неожиданно. (И если это можно назвать поцелуем). Эндрю торопливо отстраняется от так и не пошевелившегося Джесси и криво улыбается: - А я, кажется, влюблён в тебя. Джесси не знает, что отвечать (ЧЁРТ, чёрт, чёрт, он даже пока не верит в это, а уж и на полноценное предложение это не похоже совсем), и глупо кивает. - Ну, видимо, ты… влюблён далеко не в меня. – Эндрю делает какие-то свои выводы, и Джесси в данную секунду раздражают глупости, которые любит думать себе Гарфилд. И поэтому он поступает как настоящий Айзенберг и ничего не говорит. А тоже целует. Эпидемия поцелуев, ей-Богу. (Ну, на самом деле, Джесси бы, конечно, никогда до такого не додумался – просто если Эндрю так сделал, то это должно сработать). Эндрю реагирует мгновенно и прижимает к себе Джесси, будто хочет раздавить. И Джесси, кажется, чертовски счастлив, потому что Эндрю целует его в шею, прикусывая кожу, и, задушенно смеясь, шепчет: «Восхитительно дурацкий Айзенберг». end.