твой мальчик - футболист

Ты не могла попасть на игру в тот вечер. Вместо того, чтобы отправиться в Барселону на игру с Атлетико, ты была вынуждена надеяться на твиттер, ведь благодаря твоему боссу, который настаивал на работе в твой законный выходной, ты осталась в Мадриде. И будь это любой другой матч, ты бы очень сильно разочаровалась. Вместо этого всего ты была даже благодарна. Пока ты наблюдала за грустной улыбкой Антуана, твоё сердце разрывалось от боли. Команда аплодировала болельщикам, которые приехали на матч, и этого зрелища, этих расстроенных лиц было достаточно, чтобы ты никогда больше не захотела смотреть футбольные матчи. — Привет, детка, — говоришь ты тихо и осторожно. Ты сидела перед своим ноутбуком, твои ноги были скрещены, а перед тобой лежала куча брошюр с работы. —  Привет, — его голос звучит намного тише обычного и слышно, что он разбит. Твоё сердце крошится на сотню осколков. Это был год разочарований. Антуан так много отдаёт, так много трудится и снова сталкивается с неудачей. Всё это, несомненно, было тяжёлым бременем для него. — Как дела? — спрашиваешь ты, пытаясь сохранить свой голос в норме. Вопрос, конечно, глупый, но тебе ничего не остаётся. Антуан выдыхает. Ты смотришь на него через экран ноутбука. Он был один в своём гостиничном номере, сидел на кровати перед ноутбуком. Одна его рука потирала заднюю часть шеи, другая же бегала по мокрым волосам. Француз часто моргает, чтобы слёзы, которые так и норовили упасть, не потекли по щекам, а глаза смотрят куда угодно, но не на тебя. — Чувствую себя опустошённым. Я хочу вернуться домой. Не думаю, что смогу просидеть тут ещё одну ночь, — бормочет он, слегка съёжившись. — Возвращайся скорее, слышишь? — Как только смогу, — снова бурчит он. — Я горжусь тобой, Антуан. Больше, чем ты думаешь. — Я знаю это. — Ты переживаешь, это нормально. Мы все такие. — Ты не должна… — его голос становится низким и горьким. — Прекрати прямо сейчас! — сейчас ты больше похожа на учительницу начальных классов, которая отчитывает школьника за беготню по коридору, нежели на девушку, которая поддерживает своего парня. — Мы это уже обсуждали и проходили, не начинай снова говорить, что «вы-не-должны-гордиться-мной-ведь-я-недостаточно-хорош.» Антуан поднимает на тебя взгляд и виновато поджимает губы. — В первую очередь ты сам должен гордиться собой! — Добавляешь ты. — Это очень сложно. — Я знаю. — Я чувствую, что делаю так много, но ничего не получаю взамен, — Француз снова опускает глаза в пол и перебирает пальцами подол рубашки. — Я понимаю тебя. Гризманн вздыхает и наконец поднимает взгляд. — Снова и снова. Меня тошнит от того, что меня постоянно сбивают прямо в конце. Это как видеть финишную черту, но проезжаться по асфальту лицом снова и снова. Я чертовски ненавижу это. — Как и я, — отвечаешь ты, смягчаясь перед разочарованным парнем. Ты наверняка хотела сделать больше, чем сказать кучу утешительных фраз, но что ты могла, если сейчас Антуан сидел по ту сторону экрана? — Как Начо? — спрашивает он спустя минуту молчания. Быстро меняющаяся тема диалога была тактикой, которую Антуан использовал, чтобы отвлечься от плохих мыслей и попытаться поднять настроение. Ты охотно поддерживаешь тему и спрыгиваешь с кровати, подбирая Начо — вашего толстого серого кота — с его персональной подушки. Кот недовольно мяукает и дёргает хвостом в твоих руках, когда ты возвращаешься к камере ноутбука. — Он в порядке, но, думаю, у него могут быть блохи. — Ты выглядишь смешно, — парень по ту сторону экрана наконец-то улыбается. — Как и Начо, — ты откидываешься назад и даёшь коту расслабиться на твоей груди. — Сначала он царапает моё лицо, чтобы я перестала его целовать, а уже через секунду не пускает в туалет. — Я уехал на две ночи, а меня уже заменили, — посмеивается француз. — Я думаю, он скучает по своему отцу. — Я знаю, что ты думаешь, что это мило представлять, что Начо — наш ребёнок, но я всё ещё нахожу это довольно странным. — Однако он мой ребёнок. — Ты такая странная, — впервые за ваш разговор он смеётся по-настоящему. — Всё ещё хочу вторую кошку. Всё ещё думаю, что мы его родители. — Всё ещё люблю тебя, хотя ты и психопатка. — А я всё ещё горжусь тобой, хотя по какой-то грёбаной причине ты думаешь, что я не должна. Он вздыхает и открывает рот, чтобы ответить, но ты перебиваешь его раньше. — Нет, даже не начинай снова, мы уже обсудили это. Я всегда буду гордиться тобой, абсолютно всегда. Даже если ты не сможешь забить в финале кубка мира, я всё равно буду гордиться тобой. — Ты просто сглазила мой гол сейчас. Антуан смеётся, что заставляет улыбнуться и тебя. Начо спрыгивает с тебя с громким стуком, когда ты приближаешь ноутбук к себе. — Спасибо, что подбадриваешь меня, дорогая. — Не благодари меня за это, — ты оборачиваешься и видишь, как кот начинает играть с углом ковра. — Он делает это снова и снова. Пинает ковёр и кувыркается. — ты немного хмуришься. — Каков хозяин, такова и кошка. Так говорится, да? — Наверное. — Мне стоит идти. Коке стоит возле двери. Он только что он написал, что они купили пиццу и, если я не отвечу, уверен, что они сломают двери, чтобы убедиться, что я не гнию тут в собственном поту. — Тогда я отпущу тебя, — ты довольно улыбаешься. — Я люблю тебя и горжусь тобой. Я буду гордиться тобой до твоего последнего матча. И ты чувствуешь, как ломается твой голос и в горле появляется комок, твои глаза наполняются слезами. Чёрт. Ты должна утешать его, а не наоборот. — Не надо плакать, — он начинает дразнить тебя. — Ты знаешь, что я тоже сделаю это, если ты начнёшь. Вы оба улыбаетесь, и ты вытираешь слёзы. — Увидимся завтра. Я люблю тебя. — И я люблю тебя.