***
— Ринго-сан разговаривал со мной сегодня, — сказал Фугуки отец, — а его жена прислала к нам на кухню корзину крабов. Говорят, ты занимался с Амеюри рукопашным боем. — Да. — Они очень благодарны тебе. Думают, что только твоей помощью она выжила на экзамене, да ещё ранг тюнина заработала. Фугуки неопределённо пожал плечами и развернулся к двери. — Я не позволял тебе идти. Разговор не закончен, — сказал Суиказан Нобору и его сын замер. — Сегодня ты был медленнее, чем во время прошлого нашего поединка. Вес этого тренировочного меча больше не помогает тебе. Фугуки нахмурился и упрямо промолчал. — Ты тратишь время на возню с этой заморенной малолеткой, вместо того, чтобы взяться за серьёзные тренировки. Тебе нужна хорошая лёгкая и длинная катана, если ты хочешь продолжить семейную традицию и осуществить задуманное. И ты должен прекратить уродовать себя! Ты набрал вес, и уже не за счёт мышц. — Я знаю! –проговорил Фугуки, резко обернувшись к отцу. — Я знаю, что у меня никогда не было предпосылок, чтобы стать хорошим ниндзя. — Прекрати, — сказал Нобору презрительно. — Ты уже достиг достаточных успехов. Не нужно жалости к себе. — Вот именно. Себя я никогда не жалел. — Я не понимаю, чего ты хочешь этим добиться! Отец подошёл к лакированному ящику на полке, отпер его и вынул свиток. — Посмотри! — сказал он, разворачивая бумагу на столе и показывая на рисунок тушью, — посмотри на неё, Фугуки. Твоя бабушка была изящной словно бамбуковый стебель. Стройная, гибкая и смертоносная как сенбон, прирождённая убийца… Никто не заставлял тебя идти по этому пути, но ты сам этого захотел! Ты тяжело трудился и стал лучшим из лучших в своём поколении. Недолог час, когда тебе нужно будет заявить свои права на Нуибари. Фугуки молча смотрел на портрет Суиказан Аземи и на Швейную Иглу в её руках. — Это смешно… — проговорил Нобору, — из-за своих непомерных физических нагрузок ты теперь похож не на профессионального синоби, а на груду мяса. А это зачем? — он с искренним недоумением показал на торс сына, рельефные гипертрофированные мышцы которого в последнее время начали скрадываться жиром. — Если ты ещё располнеешь, твои суставы к середине жизни превратятся в труху, и я не говорю о нагрузке на сердце. — Мой запас чакры мал, — сказал Фугуки негромко и начал дальше разворачивать свиток, — но я слышал о техниках, позволяющих трансформировать массу тела в чакру. — Это запрещённые техники. Они могут быть смертельны для использующего, — сказал Нобору, но под конец фразы тон его речи изменился. Он прищурился и, размышляя, скрестил руки на груди. Внезапно он понял, что решил сделать его сын, задумчиво и неотрывно смотрящий на рисунки, изображающие Семь Мечей Тумана. — Отец, которым из Мечей овладеть сложнее всего? — Самым опасным из них, я думаю… Самехадой, Великим Мечом. — Я возьму себе Самехаду.17 Иглы из волос
10 июня 2019 г. в 21:52
Однажды, как раз за несколько дней до того, как юным синоби деревни нужно было держать экзамен на звание тюнина, Фугуки отвлёк шум и возня в кустах. Скоро по яростным крикам стало понятно, что там происходит драка. Он увидел Амеюри, которая, сжимая кунай и низко пригнувшись к земле, беспорядочно отмахивалась от троих, теснивших её. Это были двое генинов примерно её возраста и один парнишка постарше. Он, улучив момент, перехватил запястье Амеюри, и она тут же пропустила несколько сильных ударов по рёбрам и в живот, упала, а парень, завернув ей руку за спину, начал с силой заламывать ей запястье. Фугуки понял, что это делается не для того, чтобы заставить её бросить кунай, и метнулся на помощь. Едва заметив неожиданного здоровенного и злобного противника, генины бросились в рассыпную, но Фугуки догнал парня постарше, повалил и не без удовольствия некоторое время избивал. Краем глаза он видел, что девчонка-генин утекла, а парнишку Амеюри настигла каким-то ниндзюцу, которое ударило его электрическим разрядом в спину. Он упал, а она, подбежав, с гневным воплем вцепилась в него, как кошка в птицу, и они одним клубком скатились в небольшой овражек.
Оставив сдавшегося генина, который уже не сопротивлялся, а просто пытался прикрыть от ударов окровавленное лицо, Фугуки пошёл узнать, что там происходит. Хотя, по обрывкам брошенных во время драки фраз, он догадывался. Амеюри пыталась сделать с парнишкой то же, что и его старший товарищ с ней — сломать ему правую руку, но ей не хватало сил.
— Да пусти его! — сказал Фугуки, размышляя, не наподдать ли и этому обидчику тоже. — Хрен бы с ними, пусть проваливают.
Он решил, что бить малолеток всё-таки не очень прилично, и оттащил Амеюри за шиворот. Почуяв свободу, генин мгновенно ретировался, бросая в след ругань угрозы.
— Я поджарю тебя, слышишь, ты!.. — выкрикнула Амеюри вслед. — Молись, чтобы нас не поставили против друг друга!
— Быстро он оправился после той молнии, — удивлённо проговорил Фугуки, глядя, как сбежавший генин махом перепрыгнул через высокие кусты и скрылся в чаще. — Я и не знал, что ты освоила райтон. Изменение природного свойства чакры — это очень здорово для твоего возраста и ранга.
— Да, — тихо сказала Амеюри. — Это мой козырь на экзамене.
Она дрожала всем телом, держалась за правое запястье и смотрела прямо перед собой. Глаза у неё были злые, отчаявшиеся, но при этом совершенно сухие, хотя губы побелели от боли.
— Дай посмотрю, — Фугуки протянул руки к её запястью и осторожно ощупал.
— Ай!.. очень больно… Я не смогу складывать печати.
— Хм!.. Потянуты связки, но вывиха нет.
Амеюри снова удивлённо ойкнула, когда вокруг её крошечной кисти, которую полностью скрыли большие ладони Фугуки, разлилась прохлада и слабое зеленоватое свечение.
— Не дёргайся, — сказал он, хмурясь, — это требует сосредоточения.
— Не стоит тратить на меня силы, семпай.
— Не стоит указывать мне, что делать!
Медицинские техники давались ему с трудом, но ему пришлось их освоить. Теперь сердце у него билось, как во время марш-броска, но он чувствовал, что микроразрывы в связках затянулись. Амеюри свободно крутила рукой и, похоже, боли уже не чувствовала.
— Старайся сильно не тревожить запястье, хотя бы сегодня, — сказал Фугуки.
Потом подумал и добавил:
— Я научу тебя одной крутой технике. Как раз для таких случаев, когда тебя бьют толпой.
Девочка, услышав это, вскинулась и посмотрела на него с жадным интересом. Фугуки снова поразился тому, какая она коротышка: Амеюри приходилось сильно задирать голову и ростом она была едва ему по пояс. Он тяжко вздохнул и снова опустился перед ней на колено.
— Запоминай, — сказал он, медленно показывая последовательность. — Она называется Кебари Сенбон.
Он заново, но в этот раз мгновенно, сложил печати, лента, которой обхватывался его хвост разорвалась, и его волосы стали твёрдыми длинными иглами. Он продолжал удерживать печать конфронтации, и иглы приподнялись и задрожали.
— Чем больше чакры пошлёшь в сенбоны, тем больше скорости им придашь. Попробуй.
Амеюри смогла повторить печати, но ничего, как будто бы, не произошло. Фугуки с сомнением потрогал её хвосты, всегда торчащие словно заячьи уши.
— Не вышло, — сказала Амеюри.
— Но они же стали жёсткие, — возразил Фугуки.
Девочка обрадованно схватилась за свои волосы, но тут же заметно сникла:
— Нет, — сказала она, — они всегда такие.