Другая сторона реальности

Мэтт реагирует быстрее, чем Пидж успевает испугаться и что-либо сделать. Он точным движением ноги выдвигает из угла мусорное ведро так, чтобы оно оказалось точно возле Кита в самый нужный момент. Эта база, само собой, оборудована современными мусоропроводами с автоматической сортировкой отходов, но доктор Холт порой страдает ностальгией к ушедшей эпохе, поэтому, когда засиживается на рабочем месте, до сих пор делает заметки в бумажном блокноте и выкидывает неудачные в это мусорное ведро. Кажется, даже Кит в ту секунду не понимает, для чего Мэтт совершает подобное действие, пока его не скрючивает. Сэм с тяжким вздохом бросает грустный взгляд на осквернение своей любимой мусорки, прежде чем отвернуться к мониторам и завершить так и не начатый сеанс. Пидж сопереживающе держит руку на спине Кита, пока из того выходит завтрак и желчь. Ему сплохело совершенно внезапно, без симптомов-предвестников. - Кит, может быть, тебе полежать под ультрафиолетовыми лампами? - участливо предлагает доктор Холт. - Ты так бледен, что сложно сказать, дурно тебе или ты в порядке. Как сейчас самочувствие? Кит, не разгинаясь, молча поднимает большой палец вверх. У него нет желания болтать с доком после того, как он блевал у всех на глазах. К тому же его всё ещё мутит. Самочувствие, конечно, хуже некуда: сегодня в меню смертников томатный сок, омлет и отварная куриная грудка, и пускай Кит старается набрать вес, желудок упрямо отвергает местные кулинарные шедевры. Удивительно, что его не вывернуло ещё в столовой. Возможно, так его мозг пытается предотвратить сеансы во "льве". Кит отдаёт себе отчёт в том, что проблемы начались после первого "полёта", но в своём положении подопытного ему разрешено только отчитаться о самочувствии и молча принимать муки, как должное. Закрадывется мысль, что его организм пытается совершить самоубийство, чтобы как можно скорее прекратить этот сумасшедший эксперимент. Кит ощущает себя преданным, он надеется прожить чуть дольше других смертников. Перед глазами плавают белые точки, воздух выходит из легких со скрипом, будто кто-то поставил в горло перемычку. Ему надо ополоснуть рот и умыться. Может быть принять что-нибудь от рвоты и тошноты, если ему позволят медикаменты, к которым было бы неплохо иметь доступ постоянно. Вроде бы у некоторых смертников есть доступ к анастезии круглосуточно... Кит с трудом возвращается к ускользающей реальности: Мэтт вышел из помещения пару минут назад, Пидж тихо разговаривает с доком в стороне. - Я пойду умоюсь, - предупредил Кит и, получив кивок от Холта, побрёл вниз к каморке, где он обычно отходит от "полётов". Она небольшая, светлая, здесь находится только шкаф, койка и тумбочка. Пидж обзывает её "комнатой отдыха", впрочем, ей она и являлась, пока не появилась необходимость в помещении для пилота, а после предыдущего раза диван заменили на койку. В этой комнате пахнет медицинским спиртом, но не так, как в больнице, потому что кто-то принёс сюда горшок с ароматической орхидеей. Кит проходит дальше в ванну за дверью в конце комнаты. Холодная вода решает проблему с мерзким вкусом во рту и хриплотой, но сколько бы он не промывал глаза, вызывающе-яркие каппиляры всё ещё опутывают зрачок плотным переплетением. Взгляд от этого у него настолько бешеный, что некоторые смертники буквально обошли его стороной, остерегаясь вспышки агрессии. Кит, на самом деле, никогда не бил первым, только в приюте, где лучшая самооборона - нападение на обидчика. Пидж предупредила, что придется использовать глазные капли несколько дней, прежде чем воспаление пройдёт, но ждать невыносимо. После второго "полёта" глаза пришлось промывать специальным раствором, чтобы вымыть всю кровь, что набежала из слёзных каналов, но, как оказалось, глазные яблоки тоже пострадали. Док предположил, что это из-за резкого скачка давления, хотя в самой кабине такового не зарегистрировали. Бесит. Почему бы им сначала не изучить эту штуку, раз уж они понятия не имеют, что построили, прежде чем пихать туда живых людей? Это не микроволновка, чтобы с интересом наблюдать, как взрывается сырое яйцо. Кит устало поднимает голову и таращится на себя в зеркало. Если представить, что кожный покров это скорлупа, то перспектива взорваться внутри "льва" не так уж и нереалезумо выглядит. С другой стороны, это чертовски отвратительно и ужасно. Куда ужаснее, чем лежать на операционном столе под дерьмовой анастезией в качестве человеческой учебной лягушки. А она всё смотрит. Он больше не может её игнорировать: по ту сторону отражения стоит, смотрит столь пронзительно пугающе-белыми зрачками в абрисе радужки. Женщина поразительной красоты. Матовая темная кожа и ей в контраст нежного снежного цвета волны ниспадают по спине. Будто замершая во времени, её серьёзное лицо держит всё ту же морозную выдержку, когда Кит, наконец, отвечает ей взглядом. - Кто ты такая? - с трудом спрошивает он. В горле до сих пор першит. Женщина беззучно хмыкает, дернув тонкими бровями в хмуром выражении. Ей явно не нравится его невежливость. Она выводит в воздухе губами слово, медленно и отчетливо, её движения так точны, что нет сомнений в её существовании, как если бы она действительно стояла за Китом. Не слыша ни звука, не понимая древнего мёртвого языка, Кит вопреки отчётливо понимает по движениям её рта - она говорит ему своё имя. Не зная, что ответить этой женщине, от отворачивается от неё и выходит из ванны, не желая видеть, как она в мгновение исчезнет, как мираж, загадочный блеск воды на горизонте песчаных просторов. Она смотрит ему вслед, пока ощущение взгляда не пропадает, стоит Киту закрыть за собой дверь. Поднявшись обратно в комнату управления, он застаёт, как вернувшийся Мэтт молча передаёт Пидж и доку тонкую стопку документов. Они в такой же тишине со сложными лицами читают каждый лист, а затем док внезапно взрывается. - Что всё это значит?! Кто утверждал эти акты?!! - он встряхивает хилую стопку, и бумага разлетается по всему помещению. Хотя это и гнев, из-за мягкого характера Сэма это выглядит скорее как негодование, чем страшная сцена ярости. - Чёрт подери, они чуть не лишили нас пилота! Пидж с мрачным лицом, полным страха и злости, даже не пытается поднять листы. - Мэтт, останься с Пидж и Китом, я сам пойду разберусь, - наконец док берёт себя в руки, уверенным жестом поправляет очки за дужку, грубо хватает с пола первые попавшиеся под руку документы, пихает мятую бумагу под мышку и практически выбегает. Пропуск в его высоко поднятом кулаке выглядел, как ярко-красная вспышка. Несмотря на комичность сцены, Кит ощущает цепкие лапки тревожности на затылке. Мэтт смотрит на него неопределенным взглядом сквозь очки, почти оценивающе, и может быть прежде там, за толстым наностеклом в рамке из титана, могла присутствовать забота и беспокойство. По крайней мере, мысль об этом немного утешает. - Мэтт, я не понимаю, как ты пришёл к такой мысли, - наконец подаёт голос Пидж. - Разве не важно то, что моё предположение подтвердилось? - просто отвечает Мэтт. - Ты и сама понимаешь, насколько это очевидный вывод. - Я просто хотела знать, каким образом ты пришёл к нему, - Пидж с трудом скрывает обиду и горечь в голосе. Ей не хотелось разжёвывать своему ставшему идиотом брату, что ей нужен диалог, а не голые результаты. Прежде чем она повернулась к нему спиной, обозначая конец какого-либо разговора, Мэтт снова обращает внимание на тихо стоявшего у лестницы Кита. - Время обеда, - констатирует он. Видимо это означало, что сейчас Кит должен присоединиться к разговору? Тем не менее, Пидж не высказывает удивления странной манере речи и смотрит на наручные часы. - Отлично, мы возьмём перекус из служебной столовой, - твёрдо говорит она. - Пообедаем у меня. Мэтт кивает говолой. - Идите, я принесу вам обед, - после чего он просто разворачивается и уходит. В привычно двояких чувствах, Пидж смотрела ему вслед, взглядом между огорчением и сожалением. Кит мог понять её чувства относительно Мэтта, его поступков и поведения. - Прости, - она улыбается ему виновато. - Мэтт решил, что твоё состояние может быть связано с едой, и это подтвердилось. Кит подходит к ней ближе и устало падает в кресло, в котором доктор Сэм наблюдает процессом и управляет полётами напротив большого окна с видом на “Льва”, на стекле мелькают полупрозрачные голограммы. Кресло новое, но кожзам на подлокотниках потёртый, пахнет санитайзером, а одно колесико скрипит и шатается. Может быть кто-то из них троих давно бы его починил, будь им дело до таких мелочей. Никто не хочет проводить здесь время дольше положеного. Он кружится вокруг оси несколько раз, пока ему не надоедает. - Кит? - тихо зовёт Пидж, явно обеспокоенная тишиной. Откровенно говоря, у смертников на этой базе отличные условия проживания. Каждому достаётся личная комната с кроватью, ванной комнатой, даже есть шкаф со сменной одеждой. В столовой трехразовое горячее питание, вокруг чистота и тишина. Это не похоже ни на грязный и нищий приют, ни на шумный и богатый Гарнизон. Здесь стерильно-больничные условия переплетаются с качеством пятизвездочного отеля, так что не удивительно, что никто даже и не думал сбегать, бунтовать или особо жаловаться. Все довольстовались имеющимся, потому что каждый день мог быть последним, и умереть будет не так уж больно, когда к тебе предоставляют хорошее отношение. - Они добавляют что-то в еду, да? - спрашивает Кит. - Транквилизаторы, - плоским голосом говорит Пидж. - И другое помимо них. - Мэтт прав, это довольно логично, что причина могла крыться в еде, - Кит повторяет тот его кивок головой. - В конце концов невозможно, чтобы всех устраивало сидеть в золотой клетке в ожидании последнего часа. Спокойствие в блоке смертников довольно жуткая вещь, если задуматься. Пидж вместо слов берёт его руку, как в тот раз, когда Кита переполняла тяжесть галлюцинаций. В её пальцах та же мягкость и сила. - Папа это исправит, - с уверенностью говорит она. - У тебя изначально не должно быть такой диеты из медикаментов. Вся суть эксперимента стоит на ментальной составляющей пилота, то, как тебя кормили, это недопустимо. Кит умалчивает мысль, что исправление коснется только его. Никто не позаботится о тех раненных, искарёженных ребятах, чьё последнее утешение это постоянный доступ к анестезии. Впрочем, не то чтобы такая помощь сильно облегчила ему жизнь. - Пойдём пообедаем, - она смахивает с себя плёнку плохих эмоций, оставив их на потом, - Мэтт уже должен нести наш обед в мою комнату. Мэтт оставил контейнеры с едой на её рабочем столе. Двоём они мирно обедают гречневой лапшой с овощами, пшеничными хлебцами, соком и на десерт оказался мягкий сладкий творог. О, эта еда оказалась всё-таки гораздо вкуснее той, что казалась в блоке смертников довольно хорошей. Конечно, сравнивая с едой в приюте и психбольнице, ему казалось всё лучше, чем там. И хотя после столь плотного обеда Кит готов был пожаловаться на тяжесть в животе, к удивлению его не тошнило. Более того, он наконец сыт. Стоило им закончить, как Пидж мигом сметает со стола контейнеры и ставит на столешницу полусобранный коммуникатор без корпуса, с такой гордостью и хваставством, будто Кит может постичь всю гениальность её изобретения с первого взгляда. Кит с тонким ехидством тычет пальцем в торчащие провода: - Твой ИИ-коммуникатор? Мило. Пидж тут же обиженно надувает щёки и оттягивает от недостойных рук Кита своё драгоценное сокровище. - То есть ты в машинах разбираешься, а оценить по достоинству мою девочку не можешь?! - она почти вправду на него возмущена. - Ну ничего, скоро приезжает Ханк со своей группой, вот он уж поймёт! - О, Ханк приезжает? - Кит вспоминает своего бывшего одноклассника с Гарнизона. - Что этому хорошему малому тут делать? - Малому? - Пидж весело фыркнула. - Ты вообще его помнишь? Он же самый крупный был на своём потоке. Кит закатывает глаза. - Он всё еще меня младше, так что не придирайся. К тому же, это подходит его характеру. Так зачем ему тут быть? - Мм, насколько мне известно, они будут копаться во “Льве”, - девушка сунула руки в провода своего изобретения, мимоходом поправляя и настраивая его для демонстрации. - Скорее всего для подстраховки, потому что ещё в первом полёте зафиксированы физические и механические аномалии. Так что им просто интересно узнать из-за чего это. Аномалии в кабине “Льва” это веская причина для привлечения в эксперимент дополнительных работников. Хотя Киту почти ничего не рассказывают, он и сам понимает прекрасно, что происходит абсолютная чертовщина. Меньше всего ему хочется знать, чего же от него ждут по ту сторону астрального плана и что же он увидит там, если доживёт до этого момента. - Кстати, ты говорила, что это “она”? - вдруг спрашивает Кит. - Ну, я пока не определилась, но думаю, что у ИИ будет женская личность, - Пидж задумчиво чешет подбородок. - Как насчёт… Назвать её “Аллура”? *** Док и вправду подсуетился, потому что к концу дня Киту выделяют отдельную комнату вне блока смертников и неподалёку от места проведения эксперимента, но это значит, что теперь его ограничивают в передвижениях по базе гораздо сильнее. Конечно, его и прежде до ангара сопровождала Пидж, но теперь ему необходимо иметь при себе трекер-браслет для пущей безопасности. Что до диеты, то теперь еду доставляет маленький робот-доставщик прямо к двери. Похоже на тюрьму, больше, чем блок смертников, но Кит предпочитает думать, что у него карантин в люкс-номере шикарного отеля с перспективами умереть в ближайшем будущем. Не больше и не меньше. Первая ночь на новом месте проходит спокойно, без учёта очередной тошноты и спонтанной рвоты в унитаз после полуночи. Ему даже почти не снятся кошмары, в основном длинный тревожный сон о том, как Кит блуждает по мёртвым, пустым коридорам базы, встречая по пути только редкие иссохшие тела смертников, молчливые мертвые фигуры, разбросанные тут и там, будто во время эвакуации их всех бросили умирать, как заменяемый ресурс. Кит открывает глаза за минуту до будильника, в холодном поту и с лёгкой отдышкой. Вместе с проклятым звуком будильника, за дверью заныл робот-доставщик, что он прибыл и скорее хочет вернуться обратно на станцию зарядки. От мысли о еде его так сильно мутит, но приходится игнорировать и попривествовать маленького робота трясущимися руками. Идея пробраться в блок смертников и съесть противную, мерзкую, слегка влажную булку, покрытую слизью, по недоразумению названной сливовым вареньем, оставляет Кита на несколько минут стоять и смотреть тяжёлым взглядом на контейнеры с явно здоровой, абсолютно свежей, горячей, вкусной едой. Может быть, ему стоило бы кинуть пакет обратно в кузов доставщика и с силой выпнуть его из комнаты, но док узнает о его выходке первым. Такие перспективы его не устраивают. Если с Пидж он может справиться, то с доком и Мэттом ему страшно иметь дело напрямую, тем более в таких… неоднозначных ситуациях. Пидж сделала для него так много, и руинить её старания будет свинским поступком. Поэтому Кит бредёт в душ, чтобы смыть душ после ежедневного сеанса кошмаров, и оставляет контейнеры на столе нетронутыми. Он вполне обойдётся сегодня без завтрака. Вскоре за ним заходит, что странно, Мэтт и сопровождает его к ангару. Дальнейшее не отличается от обычной подготовки к полёту: разговор с учёными, предварительное сканирование, дезинфекция, переодевание в костюм, краткий инструктаж Пидж как завуалированное пожелание удачи, а затем, уже находясь в кресле пилота, голос дока раздаётся в динамиках: - Начинаем полёт третий. - Калибровка. Калибровка завершена. - Оптимизация завершена. - Запуск третьей ступени разрешён. - Запуск третьей ступени. Выход на астральный план на шестнадцати процентах. Экран серый, волнуется рябью, в ушах сверлит тонким ультрозвуковым писком. Кит неожиданно волнуется: что будет, если он сегодня пройдёт порог в семьдесят процентов? Что на том конце пути? - Запуск второй ступени. Выход на астральный план на семидесяти двух процентах. Вновь перед глазами плывут сотни, тысячи цветных линий, нечто столь невероятное, что перехватывает дыхание. - Запуск третьей ступени разрешён. - Запуск третьей ступени. Экран взрывается. Красные, кровавые искры летят прямо в лицо, жалят тело, выжигают глазные яблоки, выжигают нос, губы рвутся от натиска огня, волосы в мгновение вспыхивают до корней. Огонь ржёт его живём, по маленькому кусочку, но так быстро, что Кит успевает только закричать во всю глотку от неистовой боли. Плоть горит, сдираемая с крошащихся костей, ногти выворачивает наружу, суставы скрючивает и выбивает от силы давления, кислород сжимает его в смертельных тисках, так, что кажется легкие вытискивает через глотку наизнанку. На фоне всего адского происходящего, Кит отстраненно чувствует, как кровь заливает всё его лицо, стекает по шее и марает костюм до самых локтей. Невольно вспоминается, как Джеймс однажды украл у Кита маленький стальной жетон. Никому не было дело до детской шалости, подумаешь, да кому нужен этот потрёпанный кусок железки? Кит ударил его так сильно по лицу, что нос Джеймса искривился вбок, кровь лилась ручьём, а из глаз - слёзы. Как истошно он выл, как визжал, стараясь закрыть избитое лицо руками! Кит терпеть не может это вспоминать. После того, как Джеймса увезли на скорой, мерзкая директрисса приюта избила Кита палкой от швабры, обернув её в несколько слоёв половой тряпкой, чтобы источник кровопотёков был не так очевиден, если возникнут вопросы. Кит проблемный, проблемный, очень проблемный ребёнок. Не удивительно, что он подвергается гонениям со стороны остальных детей, верно? Это правда для взрослых, не вовлечённых в жизнь приюта. Джеймс любимчик директриссы и воспитателей, милый сопляк, готовый быть кем угодно, лишь бы его любили и обожали. Кит ненавистное горе-дитя, будущий уголовник и уже плохой человек. Джеймсу успешно провели операцию и вернули его длинный лживый нос, а после этого случая никто из сирот не смел даже спорить с Китом, не то что задирать его, пока тот лежал пластом на сыром диване, запертый на цокольном этаже в качестве наказания. Все в тот день узнали - Кит Когане никогда не даст себя в обиду и готов убить вас, если вы тронете армейский жетон его мёртвого отца. Кит кидает взгляд на себя, лежащего животом на пахнущей плесенью обивке дивана, едва дышащего, ноги тощие, плечи узкие. Случилось бы это, встреть он Широганэ на несколько лет раньше? Познакомься они до смерти отца, мог ли Широганэ забрать его из приюта? Кит, не отрывая взгляда от себя десятилетнего, неожиданно понимает, что не помнит сколько лет Широганэ. А сколько лет ему самому? Сколько лет прошло с того рокового дня и до момента первого полёта? В самом деле, как много сожалений может вмещать человек, чья жизнь пошла под откос так резко и безвозвратно, будто это предрешилось задолго до его рождения. Может ли случиться так, что всё в мире подчиняется негласному балансу, где чтобы один был счастлив, другого надо подвергнуть самым страшным ненастьям? Ах, он ненавидит эту каморку. Здесь нечего было делать, так что невольно угнетающие размышления наводняли мысли. Откуда-то со стороны старой скрипучей лестницы с одной полуотвалившейся ступенькой ему слышится голос Мэтта. Яркий свет бьёт в закрытые глаза, так что Кит с трудом поднимает ватную руку и прикрывает их. Гравитационные носилки мягко покачиваются под его весом, в ангаре раздаётся эхо шагов человека, что идёт рядом с ними. Позади ощущается гул остывающего “Льва”, экстренно завершившего сеанс. - Не двигайся, - вновь повторяет Мэтт жесткой интонацией. Кит понимает, что облажался в третий раз. В этот раз его отвозят в медицинский блок на реабилитацию.