Это сон на взлетной полосе… Утопает в зелени Тамбов Я иду по выжженной весне, На кроссовках грязь, внутри — любовь.
Ночное весеннее звёздное небо, серые тучи с фиолетово-лазурным отливом. Иногда мелькающие хвосты падающих звёзд и особенно яркая россыпь обыкновенных. Где-то на затворках сознания слышен шелест молодых берёзок. Цветут яркие нарциссы и тюльпаны. Большинство из них уже давно распустилось, но некоторые всё же оставались «спящими» достаточно продолжительное время. Фиолетово-жёлтые крокусы не отстают, и благоухают почти на весь небольшой Питерский район на окраине города. «Как он невероятен и мил» — думает Миша, пока ноги сами ведут его по чёрно-белому бордюру. Даже не важно, что три часа ночи. Не важно, что Цыркунов чувствует холод даже под чёрной затёртой курткой. Не важно, что любимые серые кеды были испачканы где-то недалеко в небольшой яме в дорожке. Не важно, что такими темпами он с лёгкостью может заболеть. Важен лишь человек, которого он так боготворит. Светловолосый тощий юноша, чуть старше Совергона. Глаза блестят то ли голубым, то ли серебряным, а «гнездо» на его голове только добавляет милости лицу парня. Одна только малейшая улыбка делает его трогательным. Такой красивый и прекрасный, что даже слишком. Невероятно смешной и заботливый, отличный друг и замечательный сосед по съёмной квартире.В волосах сияет бриолин, Под кожей разлились чернила. Я иду по улице один, Ты идешь по улице одна.
Отросшие чёрные волосы блестят в летних сумерках. На небо будто пролили различные тона тёплых цветов красок, лишь каплю роняя светло-голубого. Художник бы сразу схватился за мольберт, а Миша может только достать смартфон и запечатлеть зрелище на камеру. Скоро наступят белые ночи. Кажется, это уже становится одной из примет Петербурга, на уровне Эрмитажа. Обычное атмосферное явление. Всего лишь светлое время суток, которое должно быть тёмным, а проводить его одному или просыпать даже как-то стыдно. Первый раз он будет встречать их в одиночестве, а может, даже, не будет терпеть чуть ли не сутки без сна и решит лечь спать, игнорируя и не дожидаясь окончания белой ночи. Потому что Малинова нет. Без него неинтересно, нет той самой искры воодушевления от просмотра переливающихся нежных оттенков неба. Вообще нет предвкушения от предстоящего начала июня. Просто нет желания действовать без возлюбленного. «Чёртов военком со своими придирками к реально больным людям. Сначала мне сорвали планы, теперь Диму увезли на полгода, а может больше» — думает Цыркунов и грустно шмыгает носом. И вместе с воспоминаниями о человеке, с самой лучшей улыбкой на Земле, в голове всплывают ситуации, которые так и не случились, а Миша всё представляет и представляет, что вот он, тёмноволосый челкастый парень, идёт по самому краю тротуара, держась за руку возлюбленного, который приятно и добро посмеивается, когда второй чуть ли не падает на товарища, неловко «ой-кая». Тихо усмехнувшись себе под нос и счастливо улыбаясь в пустоту, Совергон чуть ли не наворачивается на пустующую проезжую часть. Тихо ругается ёмким «Блять!» и возвращается на линию пути.~
Сам не помнит, как вернулся домой. Сам не помнит, как проснулся. Очнулся лишь за завтраком из почти сгоревшей яичницы. Только после съедения первой половины еды додумывается посмотреть на часы. 13:36. «Мда» Берёт в руку телефон и сразу же открывает «Вконтакте». Какие-то сообщения о приглашении на тусовку вечером, о партнёрстве и единственный важный ему диалог — Дима Малинов. Радостно смотрит на значок онлайна рядом с аватаркой и открывает переписку. Пишет одной рукой.Михаил Цыркунов 13:38 Привет.
Ответ приходит почти мгновенно. Дима Малинов 13:39 Привет. Тупо улыбается экрану.Михаил Цыркунов 13:39 Как дела? Что военком говорит?
Дима Малинов 13:40 Да как обычно. Надо такие бумаги, теперь такие, короче, я здесь надолго ещё. Грустно вздыхает.Михаил Цыркунов 13:41 Без тебя скучно.
Дима Малинов 13:41 Прости.Михаил Цыркунов 13:42 Я скучаю.
Дима Малинов 13:42 Я тоже. Дима Малинов 13:44 Вернусь так быстро, как смогу, Мих. Прости. Печально включает какую-то там Гречку и вяло откладывает телефон, так и не просмотрев остальные сообщения. Настроение всё так же в никуда.Это сон на взлетной полосе… Уходить дворами от ментов И встречать очередной рассвет Под речитативы поездов.
Физические нагрузки гораздо тяжелее показанного. Быстрый бег между гаражами в сторону съёмной квартиры. Мешающие отросшие сальные волосы. Рывок из-за стенки после недолгой отдышки и резкое вытаскивание ключей из кармана кожанки. Прикосновение ключа-таблетки к металлическому кругу и противный писк. Притягивание двери к себе и не самое аккуратное захлопывание. Продолжение пробежки до нужного этажа по лестнице из-за сломанного лифта. Открытие замка дрожащими пальцами, влёт в квартиру и громкое хлопок входной двери, на которое сразу реагирует второй житель квартиры. Совергон падает на колени и упирается руками в пол. Сильная отдышка. Потемнение в глазах и головокружение. Цыркунов жмурится и громко дышит в попытке восстановить дыхание. В прихожую забегает растерянный и напуганный звуком Малина. — Миша? Миша?! — опускается на колени рядом и пытается заглянуть в лицо. В следующий момент несётся в комнату друга и достаёт из одного из ящиков в столе таблетки, берёт с тумбочки стакан, наполовину наполненный водой и возвращается обратно к другу, судорожно протягивая капсулы и воду. Совергон дрожащей рукой забирает лекарство из рук Димы и закидывает в рот, следом выхватывая стакан и допивая залпом, возвращая стеклянную тару обратно в ладони светловолосого. Челкастый заваливается на левый бок, лицом к другу, постепенно всё размереннее вдыхая и выдыхая. Когда дыхание нормализовалось, парень поднимает взор на спасителя и слабо улыбается, фокусируя на нём взгляд. Малинов же в свою очередь ужасно растрёпан и напуган. В глазах плещется страх и частично злоба, но всё с примесью заботы — Миша возвращался в таком состоянии только после очередного побега от полицейских, ловивших его за какой-либо вандализм или за спиртное в неположенных местах. Цыркунов по-чеширски расплывается в улыбке и щурится на Диму. Он уже понимает, что ему пизда, но всё равно чем-то доволен. Дима сильно вдыхает, оставляя стакан на полу чуть поодаль. Резкий крик. — МИХА, БЛЯТЬ, ОПЯТЬ ЧУТЬ В МЕНТОВКУ НЕ ЗАГРЕМЕЛ, НУ ЁПТ ТВОЮ МАТЬ, ЁБАННЫЙ В РОТ ДОЛБАЁБА КУСОК, ВЕЧНО ПУГАЕШЬ МЕНЯ ТУТ, СРАНЬ ТЫ БОЛЬНАЯ. — Бля-я-я, Димас, не так громко, пожалуйста. Голова болит, — хрипло протягивает тёмноволосый и в подтверждение своим словам болезненно жмурится, утыкаясь носом в холодный пол. — Дурак, ща ещё пыли надышишься, — резко, но с заботой звучит откуда-то сверху, и тонкой кистью парень приподнимает голову парня, укладывая себе на ногу. — Хотя бы так, что ли, чувак. Тебе не хватало аллергию получить и прыщами покрыться. Дима чуть краснеет и глядит на парня. Тот, немного подумав, утыкается носом в мягкую толстовку друга. Улыбается так, чтобы сосед не видел, и тянет одну из рук Малинова на себя, обнимая её. Парень краснеет ещё больше, и едва ощутимо дотрагивается до волос Миши, как бы пробуя. Он ни разу до этого не трогал их. Такие мягкие и приятные, пусть даже чуть грязные. Позже, когда Цыркунов теснее прижимает к себе его руку и легонько трётся лицом об друга, чуть удобнее устраиваясь на ноге, Дима осмеливается и кутается ладонью в тёмных волосах, чуть поглаживая.~
На часах четыре часа утра, а парни сидят на диване слишком близко и болтают о всём, чём могут: научные гипотезы, тема хайпа, заработок в интернете. В какой-то момент даже заходит разговор о теории цвета, которую, по какой-то странной причине, знает Малина. У каждого в руках по стакану с красным вином — бокалов в квартире не нашлось. В какие-то моменты Миша всячески прилипает к Диме, но слишком трезвый, в сравнении с Мишиным, разум Малинова не даёт ему покоя, и светловолосый отталкивает от себя Цыркунова вновь и вновь. В какой-то момент у Совергона даже получается едва мазнуть губами по щеке соседа, но «жертва» сразу же разворачивает к себе спиной «насильника» и не слабо откидывает его коленкой в сторону, отчего тот падает лицом в паре сантиметров от подлокотника и негромко шипит. — Ну за что, Ди-им? — расстроенно тянет тёмноволосый, обиженно оглядываясь на соседа. Тот же язвительно корчится и показывает язык. Михаил ухмыляется, бросая взгляд на губы Малинова, что сразу замечает второй и убирает язык обратно. Печально выдохнув, Цыркунов отставляет стакан с алкоголем, беря в руку бутылку и выпивая прямо оттуда. Отхлёбывает треть оставшегося и устало вздыхает. Повинуясь внезапному порыву, Дима выхватывает вино из его рук и допивает оставшиеся две трети почти залпом. Данный процесс сопровождался довольным и одобрительным взглядом Миши — «наконец-то пьёт». — А погнали на крышу? Челкастый уже хочет спросить «Ты долбаёб?», но осекается, когда понимает, что на самом деле не против, а чем-то даже за. — Пошли. — Тебя я ща пошлю, а правильно говорить «пойдём». Хватай мой плед, я бухло с собой заберу. Миша смеётся с замечания пьяного друга и счастливо улыбается, сворачивая в комнату Малинова и стаскивая скомканную ткань с постели. Расправляет одеяло соседа и закидывает себе на плечи, скрещивая его концы у ключиц. Возвращается в прихожую и сразу же заливается хохотом — Дима, оперившись ногами в стены, меж которых стоит, пытается проползти вверх, пока рядом на полу стоит новая бутылка вина. Несколько секунд всё же продержавшись в таком положении, одна нога соскальзывает, и светловолосый чуть не улетает лицом в пол, еле успевши зацепиться рукой за куртку, висевшую на ближайшей вешалке. — Блять, Дима! Аккуратнее же надо быть, придурок, — взволнованно ругается на друга Цыркунов, подходя к нему и тыкая свободной рукой Малине под ребро, второй всё также придерживая ткань у ключиц. — Ай, бля! Ты чо тыкаешься? А если я тебя тыкну после того, как ты больно ударишься ногой? — обиженно бубнит Дима, забирая алкоголь и открывая задвижку на двери. Совергон тихо смеётся, следуя за первым, и захлопывает дверь. Малинов настолько быстро пронёсся вверх по лестнице, что даже подул слабый ветерок. Миша срывается с места в попытке догнать сбежавшего. Достигает цели Михаил только на самой крыше. Аккуратно подталкивает приоткрытую дверь. Замирает, видя лучший пейзаж в своей жизни. Розоватый с рыжим рассвет, расплывающиеся перистые облака, пролетающие мимо ранние птицы, стук колёс проезжающего недалеко поезда Санкт-Петербург—Москва и тёмный силуэт лучшего друга со спины. Невероятно атмосферно. Невероятно прекрасно. Сейчас бы взять полароид и запечатлеть это, да жаль он не под рукой. Аккуратной поступью и тихими шагами тёмноволосый приближался к фигуре, боясь спугнуть. Встаёт рядом, осматривая открывшийся вид на их любимые места не так далеко от дома. Вон там, слева, они играли в прятки, повизгивая, когда кто-то из них находил другого. Правее находилось дерево с качелями на одной из его веток. Миша обожал сидеть на них, когда очень вовремя появлялся такой нужный в этот момент Дима. А там, под аркой, они в обнимку вырубились после какой-то пьянки. Как же долго они потом пытались объясниться Дане Рэнделлу, который и нашёл их на следующее утро, когда хотел заскочить к Мише с Димой домой за забытым им геймпадом. Улыбается от воспоминаний и медленно поворачивает голову на Малинова, который так же заворожённо смотрит вниз. Тот отвечает тем же. Смаргивает появившуюся слезу. У Совергона невольно приподнимаются уголки губ от плачущего парня. Чуть подумав, он сгребает в охапку Малину, обвивая тонкую шею руками, заодно накидывая на друга плед. Тыкается носом в ключицу, тихо сопит и улыбается. Удивлённо всхлипнув, светловолосый боязливо кладёт руку на узкий обхват рёбер Михаила, на что тот усмехается и льнёт поближе, как бы подталкивая парня быть посмелее. Довольно «мурчит», когда всё же чувствует руку, обвивающуюся вокруг его талии. Проходит неизвестное количество времени, когда младший отлипает от Малинова. Улыбается на беззвучный вопрос. Расстилает плед. Присаживается ближе к центру, подзывая второго к себе. Тот робко садится как может ближе. Вдруг Цыркунов обвивает его оставшейся частью пледа, отставляет бутылку алкоголя из рук Димы чуть дальше и укладывается на его колени, прикрывая глаза и сплетая свои пальцы с чужими.Нас связало нитками дорог, О тебе мой каждый новый трек. Но я ненавижу русский рок, А ты ненавидишь русский рэп.
— Миша, одевайся, мы идём встречать Диму! — звучит голос Рэнделла, призывая сожителя по съёмной квартире перестать делать тупые вещи, в которых даже нет смысла. Ютуб, Вконтакте, Твиттер… Сколько можно уже смотреть летсплеи по майнкрафту, переписываться с вообще неизвестными людьми и строчить твиты, как угорелая курица? Сам твит пишет за семь секунд, а потом минуты четыре исправляет все ошибки в предложении, потому что кривопальцый дебил. — Какого Диму? — видимо, он настолько многих людей уже доебал вопросами по типу «один лимон съесть будешь?» и «пиво хочешь?», что даже забыл, сколько Дмитриев крутится в его жизни. — Малину, какого ещё ты Диму знаешь? — Малину?! — Миха чуть ли не кричит это прозвище, вскакивая с кресла у компьютерного стола. Он очень сильно старается не выдавать своей радости через голос, потому что Малинова он тайно ждал уже месяца три или четыре. Он нереально хотел пообщаться с этим человеком не через помехи скайпа, услышать его мысли не во время игры, узнать его самого лучше, о его жизни, в конце концов. Дима его вдохновлял своим, пока что, малоизвестным образом жизни, а слова по той или иной теме полностью совпадали с личным мнением. — Он в Питере? Как давно? Навсегда? — Господи, втюрился что ли? Почему так много вопросов? — удивлённо спрашивает Даниил, вскидывая брови и заходя в комнату к младшему. — Да, он в Питере, приехал только что, и будет жить с нами, может иногда будет ездить в Ярик по делам. На лице Цыркунова очень странная, но, скорее всего, положительная эмоция. В глазах блестят звёздочки восхищения, само лицо показывает невероятную радость. Корнилов не очень догоняет поведение друга, когда тот буквально за три минуты чистит зубы, по пути надевая джинсы и серую кофту с каким-то абстрактным принтом, и выскакивает из коридора обратно в комнату уже с кожанкой, завязанной на поясе, и восклицает: «Я готов, пошли!». Он заподазривает неладное, так и не услышав ответ на свой ранее заданный вопрос. — Ты не опроверг моё предположение про влюблённость, — до Миши даже не сразу доходит смысл слов, а потом его щёки и кончики ушей предательски краснеют, а Цыркунов резко отворачивается, стараясь это скрыть. — Ничего я не влюбился! Сам бы ты не хотел увидеть человека, с которым общаешься два года только по интернету? Тебе разве не интересно? — чудом в голосе не проскакивает тревожность по поводу своих же чувств, но блогер отгоняет эти мысли и списывает на шутку, фыркая и задирая нос, скрещивая руки на груди. — Пошли уже, увалень, не вежливо опаздывать, когда встречаешь человека не откуда-то там, — машет указательным пальцем в воздухе. — А с Ярославля, ух! За спиной слышится глухой смешок. Грёбаный шиппер того, что будет живо в 2017-м году, блять. И ведь правда начинает их сводить сразу же после того, как Миша виснет на Малинове на Московском. Дима, правда, даже сначала не понимает, кто это, но приглядывается в лохматые чёрные пряди и, улыбаясь, сцепляет руки за его спиной в ответ. Даню он замечает чуть позже, когда Цыркунов меняет позицию, уже не закрывая обзор светловолосому. Стример, недоумевая, смотрит на Рэнделла, пока что молча. Корнилов тоже ничего не говорит и лишь жмёт плечами, мол, «бог знает, что мальчишке взбрендило». В конце концов младший из компании наконец-то отстраняется от Димы и заворожённо шепчет забытое «Привет..». Малина чуть смущённо смеётся, потрепав его по отросшей чёлке, и обращает внимание на Даню. — Дарова, пацаны. Если думаете, что я пойду гулять, то сначала хватаете по сумке и пиздуем втроём к вам на хату, я заебался их в одну харю тащить туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, — голос чуть хрипит от долгого молчания в поезде, а взгляд падает на три огромных сумки. На одной из них прикреплён лист А4 с красной надписью «КОМП!!!», остальные же два подписаны «одежда» и «зачемэтовообще». По весу больше всего набирал, конечно же, компьютер, и Малинов тут же потянулся к лямкам этой сумки, но Рэнделл перебивает его руку своей и сам берётся за мешок, максимально аккуратно поднимая над землёй, как бы пробуя. Коротко кивая на взгляд Димы, отступает на шаг, позволяя Мише взять одежду, а «гостю в городе» его же всячину. Хер знает, что там вообще лежит. С горем пополам Совергон открывает Даниными ключами входную дверь, ведь его благополучно были забыты на радостях. — Sorry of бардак, но добро пожаловать в нашу блогерскую халупу. Спать тебе поставили диван в мою комнату, не пали, что дрочу, пожалуйста, Даня скажет, что я оскверняю дух бабушки, которая умерла в той комнате шестьдесят пять лет назад оЙ, — тараторит комично Цыркунов, оглядываясь на Корнилова. Тот нависает сверху, угрожающе зыркая глазами. — ТаК тЫ оПяТь ДрОчИл ТаМ?7?7? — Михаил уже пытается сбежать, как старший житель хватает его длинной рукой за шкирку и притягивает обратно на место. — НЕНЕНЕНЕНЕ, ЧЕСТНО, ТОЛЬКО В ВАННОЙ И ТОЛКАНЕ, ДАНЯ, Я УМРУ, ЕСЛИ БУДУ СПАТЬ ОПЯТЬ НА БАЛКОНЕ НА УЛИЦЕ ХУЙЗНАЕТСКОЛЬКОГРАДУСОВ, ДАНЯ-Я-Я-Я. Дима взрывается заразительным смехом. Скрипит, успевая даже откашляться, и сгибается пополам, придерживаясь за живот. — Пацаны, если вы сейчас серьёзно, то я умру побыстрее той бабушки осквернённой! — пробует пошутить Малинов и получает в ответ смех двух парней. Такой живой, без обработки голоса микрофоном, вау. Проведя около семи часов в 1703, а следом ещё пять дома с алкоголем в руках и там, и там, парни узнали много нового друг о друге. Перечислять можно бесконечно и совершенно незачем. Где-то на девятом часу тусовки парни забились, что в 2016-м году двое из них съедутся в личную двушку. Условие выбора двух парней состояло в том, что съезжаются те, у кого из троих не будет девушки. Парни дико рвались найти «ту самую», рылись по страничкам в вк, думали искать среди фанатов, даже ходили на свидания с людьми из баду и тиндера, лишь бы не устраивать садом и гамору для подписчиков.~
— Да нахуй этот ваш рэп! Сучки да кеш! ГДЕ ЛИРИКА, ГДЕ ДУША? СМЫСОЛ ИЛИ БАН? — слышатся из комнаты Михаила крики Димы. Нет, это не он сам обсирает деятельность Миши, это запись его старого стрима. Тогда он выразительно ругался в ответ на просьбу в чате послушать чей-то новый трек. Он всегда говорил, что не любит его, а чёрный список наполнялся забаненными, потому что люди из чата, видимо, не понимают правила «не говорить о рэпе». Голову Цыркунова забивают мысли о том, что всё это время его лучший друг за его же спиной презирал то, что он делает. В один миг в сердце образуется осадок обиды и ощущение скребущихся кошек. Он просто не хочет верить своим подозрениям, и на эмоциях подрывается с места вместе с ноутбуком, громко и выразительно шагая в комнату напротив. — Дима! — звучит на всю съёмную квартиру возмущённый крик челкастого. Окликнутый от неожиданности испуганно подпрыгивает на стуле и скидывает с головы наушники, оставляет их на шее, с шоком смотря на соседа. Второй же на немой вопрос в глазах разворачивает ноутбук экраном к Малинову и пускает запись с тем самым моментом. В глазах стоит стеклянный взгляд разочарования. Он очень волнуется, ведь разум так и подкидывает мысли, что его буквально предали. Русый удивлённо смотрит на себя несколько лет назад. По окончанию воспроизведения переводит взгляд на пустые глаза оппонента. — Мих, это было ахуеть как давно, да и твой рэп пиздатее того, что был тогда у других. Да он и сейчас пиздатее! Я не считаю твой вид деятельности хуйнёй, окей? — оправдывается спокойно Дима, чуть приподнимая уголок губ. — Точно? — Точно. Озадаченный Совергон уходит к себе в комнату. Через время до него доходит смысл ответа друга, из-за чего тот на радостях решает записать новый ролик. Только вот он не узнает, что Дима ему солгал. Он переступил себя, когда Цыркунов стал делать агрессивную музыку. Малинов всё так же презирает рэп, хочет слышать лирику в музыке, но слушает рэп только от Миши, ведь в каждой строчке он слышит что-то близкое ему самому. То самое «исключение из правил».~
На небольшой кухне играет неизвестная музыка, которую глушит шум воды. Тёмноволосый валяется на кровати в своей комнате, скроля социальные сети и дожидаясь, пока стример доделает свою часть работы по дому. Его дело было протереть полки от пыли, пропылесосить и помыть полы, тогда как Диме досталось мытьё окон и посуды. По всей квартире доносится слабослышимый возглас, на который Михаил не обращает внимания, но когда крик повторяется, и отчётливо становится ясно, что это «МИ-ИША-А», блогер вскакивает с постели и добегает до источника крика, испуганно окидывая взглядом помещение. — Поменяй, пожалуйста, песню на следующую. Руки мокрые до пизды, я не могу, — невинно просит Малинов, заглядывая в глаза соседу. — Блять, Дима! Я думал тебя тут съедает трёхглавый прадед Виталия из сказки «Очковпизду»! — с усилием перекрикивает воду Совергон, удивлённо, с возмущением, смотря в голубо-серые глаза Димы, в которых нет и намёка на стыд. Переводит взгляд на столешницу и видит светящийся экран телефона Малинова. На устройстве блестят несколько маленьких капель воды, а сам дисплей окрашен в белый и оттенки синего. «Аудиозаписи вк, что же ещё. Как я мог подумать на что-то другое, дебил», — мысленно ругает себя Михаил, беря в правую ладонь чужой гаджет. Чёрным цветом написано «Hurricane», а ниже шрифтом поменьше «Thirty Seconds To Mars». «Стоп, рок?», — неожиданно для себя обнаруживает Цыркунов. Он поднимает взгляд на отвернувшегося обратно к положенному занятию соседа, окидывает его взглядом с головы до пят. Отводит глаза обратно на экран и снова на Малинова. Он хотел уже задать вопрос, как передумывает, и, встряхнув головой, смахивает пальцем влево, открывая список песен. Следующей по списку является «Oblivion» того же исполнителя. Дальше шли «My December» и «Numb» от Linkin Park, следом «Smells Like Teen Spirit», «Rape Me» и «Sappy» от Nirvana. В сердце втыкается игла ностальгии, отчего блогер даже не сразу соображает, что это всё ещё, мать его, рок! Он никогда не мог подумать, что этот мешок милостей и невинности может слушать такую музыку. Наконец-то, переключив мелодию дальше, Совергон в последний раз кидает взгляд на спину товарища и уходит в комнату соседа. К его счастью, компьютер был уже включен, и даже вкладка вк была открыта на странице Малинова, из-за чего он не увидел никаких его переписок. Заходит в приватность и открывает аудиозаписи для аккаунта «Михаил Совергон». Делает всё, как было, и ехидно усмехается, на цыпочках выходя из комнаты, направляясь в свою. С тех пор, каждый раз, когда Цыркунов тосковал по Малине, блогер слушал рок из аудиозаписей второго. В наушниках или с колонок — зависело только от того, уехал он сам куда-то без Димы или стример свалил из дома по делам. На восьмой день после того самого случая Малинов просыпается в два часа дня. Миша уехал на съёмки чьего-то клипа, предупредив об этом прошлым вечером. На столе оказывается записка. «Rape me прикольная;)»В пролетах этажей поём разбитым коленкам гимн. Кончился Long Play — поставим на репит. Грабли все поймут, а юность все простит; Юность все простит…
— Как тебя только угораздило, Мих? — он сосредоточенно разглядывает чужие раны. — Боже, как ты, блять, упал посреди тротуара? Куда ты вообще смотрел? — в голосе заботы больше, чем упрёка. С пол минуты назад на пороге их общей квартиры стоял младший с содранными, стремительно краснеющими коленями, порванными джинсами и поцарапанными ладонями. На его лице было смущение и совестливая печаль от своего же косяка. — Переписывался с Дианой по поводу завтрашнего стрима, — почему он чувствует себя виноватым из-за слов Малинова? Какого чёрта сейчас вообще происходит? Почему Миша сидит на чёрном диване в гостиной, а Дима ползает возле его коленей и обрабатывает содранную кожу? Как они к этому пришли и почему одновременно и неловко, и так привычно? Разве так должно быть у двух друзей, живущих в одной, мать его, квартире? — Будь, пожалуйста, в следующие разы поаккуратнее. Как сосать будешь с разбитыми-то коленями? — сверху слышится сдавленный смешок вышедшего из транса парня. На долю секунды Малинов поднимает глаза в сторону звука и встречается взглядом с Цыркуновым. Тот смотрит неотрывно, наблюдает за изящными движениями Малины по его суставам. Испуганно дёргается, встречаясь с чужими голубыми глазами. Или, всё же, серыми? Они обсудят этот вопрос позже, за, возможно, приторной кружкой чая и парочкой ванильных вафель за сорок девять рублей из магазина напротив. Такой чай получался у Совергона из-за неаккуратности и лени — он не хочет брать ложку и отсчитывать ровное количество сахара, а просто сыпет прямо из банки. Ну, а зачем так стараться? Чаще всего в чашку падает лишняя горсть сладкого, из-за чего напиток и портится. Хоть виновник этого и не жалуется — не диабетики, в конце концов, пока что можно. — Ладно, я закончил, — Дима окидывает Цыркунова взволнованным взглядом на наличие иных ранений, которые он мог не заметить ранее. Не обнаружив таковых, собирает препараты и ватки с бинтами обратно в небольшую аптечку из ванного шкафа. Шустро доходит до нужной комнаты и складывает ящичек на место. Возвращается к другу и задумчиво смотрит чуть ли не сквозь него. Спустя некоторое время раздумий протягивает тонкую руку к голове брюнета и легко поглаживает по волосам. Дёргано перебирает и путает пряди между собой. — Будь осторожней, хорошо? — не дожидаясь ответа, Малина улыбается Мише, убирая ладонь. Проходит по направлению кухни, молча достаёт упаковку овсяного печенья из навесного шкафчика, щёлкая кнопку чайника. Младший на некоторое время неподвижно застывает на месте и осмысливает всю сложившуюся ситуацию. Как они пришли к этим милым улыбкам в адрес друг друга, к желанию трогать чужие волосы, перебирая их между пальцами, к неосознанным попыткам быть всё ближе друг к другу, постоянным прикосновениям? Да и вообще, чувствует ли то же самое Дима? Вдруг об этом думает только Цыркунов, загоняя себя в какие-то странные мысли и чертоги разума? Разве не похоже это на сопливую мелодраму с очевидным сюжетом? Кажется, что всё хорошо, что вы на одной волне с близким тебе человеком, но не факт, что он чувствует то же самое. Стандартно и банально, но слишком жизненно. Насколько всё сложно в их совместной жизни, и их ли это жизнь вообще? Может, кто-то уже придумывал такое и снимал не особо популярный фильм об этом? Может, даже не фильм, а сериал? Кто ж, блять, знает, уникальная ли их жизнь или повтор чьей-то ещё. Цыркунов мотает головой в разные стороны, «откидывая» эти вопросы в дальний ящик. Улыбается максимально просто и обычно, следуя за соседом по квартире, в последствии усаживаясь на присвоенный себе белый стул со стороны окна.Это сон на взлетной полосе… Им не нравится наш внешний вид, То, как ты поешь в час пик в толпе Под запущенный с планшета бит.
— Миша, вы выглядите, как грёбаные педики в таких шмотках. Зачем ваще эти два одинаковых кулона? Ебётесь, суки? — возмущается Рэнделл, впуская этих двоих в свою старую-добрую квартиру для всё той же игры в приставку на троих. — Даня, кому бы нахуй говорить. Софт-бой — слишком сахарно. У меня вон, е-бой, я крутой, а ты соси хуй Эвелине с той второй девушкой, кажется, Дианой, — дерзко выплёвывает младший из компании, отталкивая хозяина квартиры и заходя в само помещение. Секундно оглядывается на парня позади себя, снимая рубашку около вешалок. — Я ваще сломал этот тренд, напялил на Лиану шмот на свой выбор, лохи. Ухо прокол какой-то ещё больший лО-Ох, — насмехаясь над обоими, конечно же, в шутку, проговорил Малинов, снимая только ботинки, ибо свою излюбленную кофту он решил оставить висеть на бёдрах. — Что тебе ваще нахуй не нравится, педогомик, а? — Давайте играть, пидоры.~
Звон жетонов и шуршание купюр минимальных номиналов, возгласы, создающие крайне культурный шум и размеренные, но спешащие шаги Петербуржцев. Резко стабильный гул из числительных и вопросов о цене прерывает громкий смех двух парней. Звук падающего в нужное отверстие жетончика, второго, и быстрые удаляющиеся шаги. Смеяться они не прекращали, а по прибытию на нужную ветку, заскакивают в вагон прямо перед закрытием дверей. Отлетают к противоположным, пытаясь отдышаться. Встают, отряхивая тёмные штаны и светлые кофту и рубашку поверх разноцветных футболок. Один поправляет очки с тонкой оправой, выпавшие из кармана рубашки, второй же на выдохе усмехается, заправляя тёмную чёлку за ухо. У первого на голове гнездо, у второго в глазах хитрый блеск. Нагло улыбается, хватая за мост очков, нацепляя их на себя и пробегая по качающемуся полу длинного вагона до двери к следующему. Светловолосый удивлённо выдыхает, нелепо продолжая догонялки, но уже по составу. Они пробежали вагонов семь под осуждающие взгляды и редкие выкрики из ряда: «Уроды, мешают людям мирным». Каждый раз в головах обоих яркой надписью горело «Москвич». Никто из Питерских никогда не позволил бы себе такого сказать — в общественном месте, как минимум. Добираются до предпоследнего, в котором находится человек 7 от силы, считая их самих. Каждому лет по двадцать, явно не больше двадцати пяти. Забывая изначальную цель внезапной пробежки, гнездоголовый дублирует недавнюю улыбку «вора» и включает какой-то странный бит, который вроде был мэшапом. Еле попадая в ритм и по нотам, старший начал читать. — А муха тоже вертолёт, Но без коробки передач, А по стене ползёт пельмень, И все коленки в огурцах. Он деревянный, как кирпич, Он волосатый как трамвай, А это песня про любовь и ты её не забывай… На последних словах он заглянул в карие глаза за прозрачным тонким стеклом. Младший удивлённо смотрит на него около трёх секунд, бегая взглядом по лицу, оставив рот открытым. Испуганно вздрагивает, хватает за предплечье оппонента и опять бежит, на этот раз из вагона. За столь глупой сценой они чуть не пропустили нужную остановку, которую если проехать потом придётся идти пешком около сорока минут. Отдёргивает свою руку и счастливо взвизгивает: — КТО ПОСЛЕДНИЙ ДО КВАРТИРЫ — ТОТ ПИДОР. Улыбается смешно, немного задыхается. Пользуется растерянностью второго, убегает чуть дальше. По лестнице взбирается, пропуская аж по две ступеньки, проскакивает турникеты под возмущённые возгласы растолканных жителей города, и попадает на улицу. Оглядывается в две стороны и сразу же несётся вправо. Парень позади отстаёт едва ли на метр, но держит в голове путь покороче, который оставит его в выигрыше. Следует за младшим, на самом углу соседнего дома заскакивая в арку, пробегая до своего дома чужим двором. Тянет на себя дверь парадной, сразу же взлетая на нужный этаж, и победно расставляет руки в бока. Восстанавливает дыхание, мысленно подготавливая речь для проигравшего. В тот же момент слышен скрип и захлопывание вновь открывшейся двери, спешащие шаги, и на лестничном пролёте уже видна чёрная макушка. Её обладатель не смотрит вперёд, только под ноги. Старший только делает вдох, чтобы начать говорить подготовленную речь, как челкастый падает прямо на него самого. Рефлекторно ловит друга, тянет на себя, но рук не убирает. Цыркунов не успевает опомниться, зависает, когда чувствует своё лицо на шее Малинова. Тяжело дышит, перекладывая свои собственные руки на чужие, незаметно улыбаясь. На этаже выше слышится щелчок замка и приближающиеся шаги. Чуть не пострадавший на скорую руку вытаскивает ключи, открывая дверь, и влетает в съёмную квартиру, затягивая второго её жителя за собой. Смотрят другу в глаза около минуты, не говоря ни слова. Миша, таки осознав произошедшее, сворачивает на кухню ставить чайники. Оттуда же кричит Диме: — Стрим? — Стрим.Им не нравится все, что горит, А нам не нравится все, что не прет. Весна оправдала максимализм, А остальное в общем не ебёт.
— Боже, от вас обоих только и несёт, что сигаретами. Вы начали курить? — Дима со мной за компанию, уж простите и потерпите. Это получилось случайно. Просто однажды Малинов заглянул в комнату младшего весьма не вовремя. Не зная, что делать, он стрельнул у него одну. Затянулся и сразу же понял, что не сможет остановиться. Что погряз, что хочет повторить ту атмосферу, что почувствовал тогда. Тихое «Повторим завтра?» и такое же «Да» в ответ. — Во дворе вашего дома на днях горела бочка с чьими-то фотографиями и какими-то листами бумаги. Бесит такое… Случаем, не ваше? — Да, это моё. Миша докинул туда только свои старые сценарии, которые не понадобились. Не бери в голову. Той ночью он выскочил из дома примерно в час ночи с папкой фотографий с прошлыми своими девушками и парой тетрадок по 48 листов, расписанных стихами и честными словами самому себе. Хотел сжечь прошлое, чтобы завести новые записи. Второй же услышал хлопок двери, посмотрел в окно и на всякий случай взял старые убогие рисунки о чувствах, в голове держа отмазку о сценариях. Выбежал следом, спросил взглядом и, получив кивок в ответ, кинул листы в пламя. На лице плыла улыбка, пока ладонь не обдуло лёгким дуновением ветра, создаваемый другой, а мизинца не коснулся чужой — так робко и неловко, но оба счастливы, оба не против. В тот же вечер они выкурили три сигареты, передавая друг другу после затяжки, сразу после которых уснули в одной кровати, во сне сцепляя руки друг с другом, переплетая пальцы. Утром старший всё же спросил, что кинул в огонь его сосед. Услышал лишь одно слово и был доволен ответом. «Сценарии». — Почему вы сожгли мосты с Алёной и Лианой? У вас было две замечательные парочки. — Так надо. Это было жалкое совпадение. Просто оба поняли, что это им уже не нужно, а девушки могут привязаться и им будет плохо по их вине. Оба не хотели этого. Алёна пустилась вся в инстаграм, а Лиана нашла себе нового парня-блогера и следующие её стримы были уже с ним. Каждая из них была счастливее. Так даже лучше.~
— Эй, кто заправляет музыкой сейчас? Ебаните Nirvan'у, нынешнее пиздец скучное. Сразу получает улыбку Малины, который даже не сговаривался с ним, но желал примерно того же. Они проморгали момент, когда те вечера курения вместе перестали быть молчаливыми, а в колонках играли звуки рока, под которые они иногда танцевали. Ни хорошо, ни плохо. — Эти сигареты стали слишком слабыми, не прёт. Давай на красные перейдём? — Конечно, давай. Их общие серые PS перестали вставлять, кайф пропал, будто они просто дышат. Так не годилось. Красные стали их спасением. Танцы, томные разговоры и очередные засыпания в прокуренном белье со скрещёнными конечностями продолжились в обычном ритме. — Ты считаешь это нормой? Они же пишут сплошную гомо-романтику по нам! Где, блять, ебля, я не понял?! Это был один из стримов в выходной день с, всё той же, Дианой. Их старый-добрый состав вновь собрался с подписчиками, привычно шутя. Эту тему они подняли совершенно случайно, но очень вовремя. Совергон, запрокинув голову, посмеялся и поддержал разговор, жалуясь, что работ с рейтингом NC-17 по ним крайне мало, что уже дрочить не на что.~
— Это была лучшая весна, согласись? — И не говори, Дим. Я не чувствовал никогда такого. Всё было так весело, даже на холод было плевать. — Жаль, что мне надо уезжать, — грустно улыбается, сжимая руку чуть сильнее на чужом плече и смотря на тот же закат, что и несколько недель назад, в этот раз без вина и пледа, а просто в обычных футболках. — Пошли спать? — Как ты там говорил? Тебя я ща пошлю, а правильно — пойдём? — уголки губ подрагивают, а у глаз появляются морщинки от радости. Вяло поднимается, передвигает ноги к выходу с крыши. Оглядывается на всё ту же площадку в их родном дворе и не хочет отпускать. Слишком много воспоминаний, чтобы это делать.~
— Я договорился с хозяйкой, переселишься на следующей неделе с моими вещами, комнаты сам выберешь, окей? Она сделала меньше на сорок процентов, потом вернёт двадцать, когда приеду я. — И как я без тебя так долго? А стримы? — У тебя в компе настройки остались, а на рабочем столе есть скриншот их же. Выставишь, как на картинке, и запускай. Если что - пиши, помогу чем смогу, — горько тянет улыбку, пытаясь притвориться счастливым. Ставит чемодан и большой квадратный мешок с двух сторон от себя и раскидывает руки для человека напротив. Второй сразу же падает в его объятья, пуская пару скупых слезинок. Сжимает в тонких пальцах такую родную взгляду кофту. Губы дрожат, а лицо багровеет. Долго не хочет отпускать, чувствуя на спине такие же родные поглаживающие руки. Отстраняется спустя пару минут, когда все остальные пассажиры уже зашли в вагон, а проводник показательно кашляет. — Пока, что ли? — Не прощаемся, Миш. Я буду писать тебе из поезда по возможности. Как доеду сразу же в скайп, окей? — успокаивает, оттягивая рукой щёку Цыркунова. — Всё, иди уже, дурак, — улыбается, вытирает слёзы рукавом толстовки и смотрит вслед другу. Ждёт до самого ухода поезда, заглядывая в окно и не отрывая взгляда от собирающегося Малинова, который закидывал вещи на верхние полки вагона и махал ему рукой. Жди, Питер, встречай, Ярославль.В пролетах этажей поём разбитым коленкам гимн. Кончился Long Play, а мы поставим на репит. Грабли все поймут, а юность все простит; Юность все простит…
— Миша, а Миша. Ты спишь, что ли? — Привет, Дим. Есть такое. Хозяйка квартиры что ли идёт, почему так рано, ещё и звонок на номер? — Открывай дверь, а не вопросы задавай. Уставший стон, потягушки и отёкшая рука, по-быстрому расчёсывающая смоляные волосы. Зевает, перебирает в голове все возможные варианты, что же там за этой треклятой дверью. Не смотрит в глазок и щёлкает ключом в замочной скважине. Откладывает связку и, выдохнув, тянет ручку вправо, отталкивая дверь. Слова застревают в горле, улыбка невольно появляется на лице, а из глаз брызгают слёзы. В шоке отходит от двери, пропуская человека в квартиру, всё ещё осознавая происходящее. — Привет, соня. — делая шаг внутрь и ставя вещи, говорит Малинов. Улыбается в ответ, чувствуя себя снова дома. Вновь там, где с ним будут курить где угодно, где будут с ним танцевать без всяких вопросов, где шутки об одном и том же, где разговоры обо всём и ни о чём сразу. Просто человек, с которым ему хорошо. С которым можно обсудить всё, что угодно: от глобальных проблем мира до личных загонов, и это не воспримут за шутку и жалкую мелочь. Человек, который стал его домом. — Почему, ты, блять, не сказал, что приезжаешь сегодня? — Хотел сделать сюрприз, ха, — коротко смеётся, протягивая руки в сторону своего старого друга, с которым он никогда не ссорился всерьёз, лишь в шутку для камеры. Хочет обнять, но наклоняет голову в одну сторону с Цыркуновым. На секунду чувствует сухую кожу губ, а по телу проходит импульс тока, заставляющий отдёрнуться, вцепляясь руками в предплечья, лихорадочно придумывая отмазки. — Миш, я-, — не успевает договорить, как чувствует уже чуть более влажную кожу и уверенные руки на плечах. Через поцелуй чувствуется улыбка оппонента, после которой и на своих губах появляется такая же. — И я тебя люблю, дурень. Ну, четыре года тянуть резину, Дим. Некультурно, вообще-то, — не переставая расплываться от радости, лепечет Совергон прямо ему в губы, повторяя недавние действия. Стискивает в своих объятьях максимально родного ему человека и хочет кричать от чувств.Они долго вели к этому, но неожиданно для себя совершили общую мечту. Всего лишь неаккуратное движение головой и они вместе перевернули ещё один лист истории своей жизни.