Тьма

Глаза Баки огромные от чистого первозданного ужаса, как в тот самый день на хеликеере, когда раненый Стив падал в воду, а Баки вспомнил. Он отступает от Стива на шаг назад. В его огромных глазах стоят слезы. - Стив... Стиви... - неверяще произносит он и начинает падать, как в замедленной съемке. Стив его ловит. Баки цепляется дрожащими, соскальзывающими, стремительно слабеющими руками за того, кто клялся любить и оберегать его любой ценой, одевая на палец скромное платиновое кольцо с внутренней гравировкой "Баки". Кольцо самого Баки уже пять лет пылится где-то в ящиках стола. Пустой шприц с остатками розовой дряни на стенках валяется на полу. Вот и вся клятва. Таких, как они, казнят в Галааде. Не мужья, не возлюбленные, не друзья, не братья, не единое целое, а гендерные изменники - преступники, нарушители закона "божьего", которым Галаад отправдывает любые зверства. Им и так дали слишком времени. А теперь за Баки не приехал черный фургон. Ему, отвлекая насильным поцелуем, подло вонзил в плечо шприц с ядом собственный муж. Бывший поборник справедливости, эталон благочестия - Капитан Америка. У них даже первый секс случился строго после свадьбы. Кэп - Кэп в любом веке и любых обстоятельствах... был. - Как ты мог... - Тише. Всё хорошо. Всё хорошо. - мягко, как они не общались уже пять лет после возвращения с безлюдного острова на родину, - больше не Штаты, теперь Галаад - уговаривает Стив. Баки ни разу ему не верит. - Suka! - яростно ругается он на давно забытом русском, всхлипывает и как-то совсем по-детски добавляет: - Я не хочу умирать. Что с нами стало, Стиви?... Я... я люблю тебя, мелкий. Всё время любил, даже эти чёртовы пять лет. Признание дается титановым трудом. Ведь эти пять лет - с момента, когда Капитан Америка стал командором Роджерсом - они только и делали, что грызлись. Зато теперь Баки чувствует себя так, будто сбросил скалу с плеч. Теперь и умереть не стыдно. Возможно, Стив от него устал. Возможно, будь Баки мягче, покладистее, покорнее в супружеской постели, ведь статус "жены" в их когда-то равноправном браке теперь принадлежит Баки, - у них было бы больше времени. Командор Роджерс дважды бы подумал, стоит ли соблюдение бесчеловечного закона о гендерных изменниках жизни сержанта Барнса. Стив притирается носом к носу Баки. В его глазах столько нежности, - как когда-то, до появления чудовищного Галаада, когда они жили в лучшей стране мира США, бегали от вездесущих прессы и их светлая огромная любовь была взаимной и казалась вечной. Стив подымает Баки на руки, несет к кровати, укладывает на спину, ложится слева и нежно обнимает непослушное, будто налитое свинцом тело Джеймса. - Я тоже люблю тебя и я так устал... - тихо шепчет Стив ему на ухо, задевая губами длинные ухоженные волосы. - Боже, Бак, прости... прости, что напугал. Это не яд, да я бы никогда... Боже... всего лишь легкий наркотик, релаксант. У меня командировка на месяц. Я буду скучать и хочу побыть с тобой без драки. Прости меня. Баки грустно усмехается, поворачиваясь лицом к Стиву и утыкаясь носом в нос. До чего они докатились.